Ваше Величество?! 2. Ютон

— Получается, ничего пока не можем сделать? — спросил лорд-защитник, глядя в ту сторону, где за стеной спала девушка.

— Ей нужна эмоциональная встряска. Желательно положительная и в знакомой обстановке, — целитель почесал нос. — Она ушла в себя, и, чем дольше продлится такое состояние, тем сложнее будет из него вывести.

— А речь? Она восстановится? — после некоторых раздумий спросил де Граф.

— Повреждений связок нет. Думаю, проблемы тоже психологического характера, — целитель в спокойной обстановке провёл полное обследование, отмечая все, даже самые незначительные повреждения и отклонения, вплоть до царапин и мозолей.

— Знакомое место — это замок, — подал голос Эрик. — Но туда два месяца добираться и то, если море будет спокойно.

— Есть ещё Академия, — возразил лорд-защитник и поморщился от её упоминания.

— Если не ошибаюсь, её величество там три года училась? — ухватился за мысль целитель.

— Да, вы правы. Сейчас её курс готовится сдавать выпускные экзамены.

— Мне кажется, над этим вариантом стоит подумать.

Я торопливо брела вдоль стенки коридора. Давняя привычка быть незаметной, и новоприобретённая боязнь сделать что-нибудь не так, мешали уверенно идти посередине. А истощённый и ослабленный организм не позволял двигаться быстрее. Сзади шёл Эрик, мой телохранитель и эскорт, как он представился ещё при первой встрече несколько лет назад. Сейчас он дополнительно выполнял роль няньки, следя, чтобы нигде случайно не навернулась, вовремя принимала лекарства и питалась согласно разрешённому целителем списка. Де Шпиц оказался прав, утверждая, что знакомое место, пусть и с не лучшими воспоминаниями, благотворно подействует на расшатанные нервы и выведет из губительного самосозерцания.

Когда меня вывезли с каторги, я могла только тупо выполнять указания и боялась иметь собственное мнение. Со мной даже посоветовались, хочу ли я напрячься и сдать экзамены за весь пропущенный год вместе с прежней группой, нагнав отставание всего за оставшуюся часть месяца. И неважно, что кивнула бы на любое предложение, главное, правильно сформулированный вопрос.

Проблему со сдачей решили легко. Когда за тебя просит, нет, не поставить экзамены, а только их принять, сам ректор, которого попросил друг детства и, по совместительству исполняющий обязанности императора только что захватившей власть страны, отказать сложно. Конечно, в отличниках уже не числилась, но и откровенные провалы не допустила. Так, крепкий середнячок. Выпускные экзамены сдавала вместе со всеми и сейчас как раз торопилась на этикет.

В силу физического состояния, отвечала на теоретическую часть письменно. Из-за этого практическая часть в виде приветствия разных по статусу людей провела не идеально. Сложно выполнять гимнастические упражнения, по недоразумению использующиеся в этикете некоторых стран, с перевязанной спиной и когда от слабости кружится голова и мотает из стороны в сторону. Эрик даже приготовился меня ловить, но всё обошлось.

— Вы что, издеваетесь? — воскликнул преподаватель, бросая на стол лист с моим ответом. Ожидающие своей очереди отвечать заинтересованно навострили уши. Я недоумённо подняла взгляд. Эрик отлепился от стены, возле которой изображал неподвижную статую, и поднял бумагу.

— Что такого? Вроде всё правильно, — лист аккуратно вернулся на стол. — Только мне кажется, лучше сразу предупредить службу безопасности.

Я, приняв его правоту, согласно кивнула.

— Правильно? — взвизгнул преподаватель. — Вы что, невнимательно прочитали? Заданный вопрос — прогуливаясь по городу, вы увидели главу вашего государства без положенного сопровождения. Что вы будете делать? И ответ. Да это ни в какие рамки не лезет! "Позову стражу, чтобы проследили. Сама к целителю, вдруг мерещится, потом в службу безопасности".

Студенты захихикали, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос. На экзамене по этикету это чревато пересдачей. Я пожала плечами. До начала ответа ведь уточнила, с чьей позиции мне отвечать, и честно ответила, как и попросили, со своей собственной. Даже пол не стала маскировать нейтральными фразами, правда, этого никто не заметил.

— Тено, — улыбаясь предложил Эрик, — попробуйте ответить, будто вы кто-нибудь из придворных, что ли.

Я склонила голову к плечу, обдумывая предложение. Затем подтянула к себе бумагу и взялась за перо.

— "У нас их всего четверо, и всё, что сейчас сделают, так возьмут за шиворот и домой потащат".

Это я сразу протянула Эрику, так как на нормальный ответ, согласно этикету, написанное не тянуло. Телохранитель хрюкнул, подавляя смех. Фантазией он не был обижен и в деталях представил, как это может выглядеть.

Насчёт количества придворных я не ошибалась. Классический гадюшник из бездельников под названием "придворные дамы и господа" при мне не прижился. В замке обитало всего трое, да ещё один имел постоянный беспрепятственный доступ. Это неизменные советники, сам Эрик и де Граф-старший. Все остальные приходили по необходимости или по приглашению. Так что двора, как такового, можно сказать, и не было. Хотя придётся его формировать, как для снижения нагрузки с советников, переложив с них часть обязанностей, так и для контроля подданных. В замке их видеть не хочу, Лесной каприз слишком далеко от города, значит, надо найти место в столице. И так, чтобы не устраивать выезды каждый день.

— Тено, — из раздумий вывел голос Эрика. — Раз придворные вас не устраивают, представьте просто дворян.

Наконец, ответ устроил преподавателя. Вариант "вежливо поприветствовать, как очень далёкого знакомого, и пойти дальше" удовлетворял и требованиям этикета — непозволительно игнорировать главу государства, и оставлял место для маневра, если глава гулял инкогнито — всегда можно сказать, что обознался.

Этот экзамен стоял последним. Дальше только зачёт по физической подготовке — единственное, что самостоятельно не сдам. До сих пор не понимаю, как могла не просто передвигаться, но и выполнять установленную норму, пусть и четвертную, в том состоянии, в котором меня нашли.

Зачёт назначен на следующий день, а пока Эрик сопроводил в столовую, проследил за тем, чтобы взяла еду из разрешённого целителем списка и статуей прислонился к стене. Опять-таки, чтобы, по настоянию целителя, не привлекать внимания и не нарушать естественной атмосферы. У Эрика не привлекать внимание получалось настолько хорошо, что даже я иногда забывала о его присутствии.

Стоило приступить к обеду, как на столик присел смутно знакомый парень. Мы не афишировали моё возвращение, но многие всё же узнали. Большинство отнеслось с равнодушием, почти все одногруппники обрадовались. Но некоторые встретили моё появление на экзаменах с агрессией. Вот и этот индивидуум, кажется, с первого курса, что-то вещал про взятки и недопустимость присутствия уголовников в стенах добропорядочного учреждения.

Я не вслушивалась в его слова, всецело поглощённая процессом питания, с трудом сдерживаясь, чтобы соблюдать приличия и не заглотить всё за минуту. Окружение меня не интересовало, я до сих пор пребывала в состоянии апатии, пусть заметно ослабевшем после возвращения в Академию. Но она разом слетела, как только парень взял с подноса пирожок. Мой пирожок! На каторге еда — это жизнь, и за попытку без спроса взять чужую, могли потерять свою. И никто бы не выдал надсмотрщикам победителя. Мне не раз и не два приходилось боем отстаивать свой паёк, повезло, что без смертельных исходов, иначе дело не ограничилось бы карцером и очередной поркой. Что характерно, попытки поживиться за чужой счёт значительно участились после приобретения "полной сбруи", ведь у слабого и отнять легче.

Парень не успел понять, что случилось — в мгновение ока он оказался на полу, а я заносила руку для удара. Ещё через мгновение меня отшвырнули в сторону, но удар куда-то нанести успела. Незамедлительно вскочила (и откуда силы взялись?) и заново оценила обстановку. Парень ошеломлённо лежал на спине, непонимающе хлопая глазами. Рядом с ним, готовый к новому броску, напрягся Эрик. Одной рукой он держался за лицо, из-под пальцев текла яркая кровь. Это что, я по нему ударила? Глаза опустились вниз, на руку, со сжатой в ней вилкой.

— Эрик, прости, я не хотела! — вилка отлетела в сторону. Её место занял платок, им пыталась вытереть кровь с лица телохранителя. Эрик, чему-то улыбаясь, забрал платок и прижал к лицу. Я успела заметить, что рана от вилки находилась совсем близко от его левого глаза.

— Срочно к целителю! — я стала толкать рыжего к выходу.

— Тено! — с непонятно отчего радостной интонацией отозвался Эрик, продолжая счастливо улыбаться.

— Бегом! Это приказ!

Эрик всё колебался. С одной стороны, он не может оставить меня, с другой — нарушить прямой приказ. Кажется, он склоняется к тому, чтобы остаться.

— Идите, я здесь разберусь и присмотрю, — к месту скоротечной драки подошёл куратор группы. Эрик ненадолго задумался, затем, согласно кивнув, выбежал из столовой, всё также прижимая платок к пострадавшему месту. Хоть бы я ему глаз не выколола.

— Рихард-дей! — с пола поднялся парень. Я автоматически отступила назад за спину защитника и привычно уставилась в пол, ожидая наказания.

— Он меня ударил! Требую извинений!

Куратор смерил парня, даже из-за спины почувствовала, что презрительным взглядом.

— Я слышал вашу речь. Одного первого предложения достаточно для вызова вас на дуэль. Уверен, на замену с удовольствием выйдут господин де Граф или Торнгейм.

Парень побледнел. Он мог не знать, кто эти люди, но одно дело связаться со сверстником, и совсем другое — со взрослыми мужчинами. А интонации в голосе куратора намекали, что щадить не будут, и моё нападение оставят без внимания. Парень торопливо и скомкано произнёс слова извинений. Рихард вопросительно посмотрел на меня. Я же растерялась. Последнее время, да и раньше не слишком часто, передом мной не извинялись. А сейчас ещё надо принять решение. Действовать как раньше я не могу, ни дуэль, ни банальная драка неприемлемы. Так ничего не решив, потупила взгляд и скрылась за спиной мужчины.

— Будем считать, извинения приняты, — куратору тоже не нужны проблемы со студентами, и он правильно понял моё движение по отдаче инициативы в его руки.

— Давайте дождёмся возвращения вашего спутника в более спокойной обстановке.

Рихард отвёл меня в свой коттедж на территории Академии. Я у него была всего один раз, и теперь с интересом осматривалась, ища различия с воспоминаниями. Если они и были, то совсем незаметные, за исключением кучки вещей, прикрытой тканью и прислонённой к ней гитары. Рихард заметил, чем я заинтересовалась.

— Это всё ваше, — пояснил он. — Я тогда взял на себя смелость и вместе с деньгами забрал всё более-менее ценное. Через несколько дней пришли стражи и конфисковали всё, даже перья и тетради. Мне не удалось выпустить вас даже под залог. Те два первокурсника отделались штрафом в десять золотых каждый, хотя и признались, что именно они продали наркотик сыну губернатора. Судья же даже за пятьдесят отказался разговаривать. Остальные тоже ничего не смогли сообщить, будто вас никогда не арестовывали. Когда Гвенио приехал с отрядом, нет, даже с небольшой армией, и то не сразу смог найти, куда вас дели.

— И, если бы Рихард вас с самого начала так активно не искал и не пытался вызволить, возможно, и не нашли бы, — воспользовавшись тем, что куратор не запер дверь, в гостиную прошли трое. Де Граф, Эрик и целитель.

— Ты как? Цел? — я сразу подскочила к Эрику, всматриваясь в его лицо с тремя параллельными шрамами от зубцов вилки, начинающимися сразу у глаза.

— Глаз не пострадал, а следы через неделю сойдут, — вместо парня ответил целитель. — Ваше величество, позвольте вас осмотреть. Господин Рихард, мы воспользуемся одной из ваших комнат?

Когда через четверть часа вернулись в гостиную, мужчины обсуждали, где можно достойно отметить возвращение речи. В губернаторском доме, где сейчас жили, повар уволился, нового не нашли и не особо искали, и потому питались из различных таверн.

— А как насчёт того заведения, — спросил де Граф, слегка нахмурившись, припоминая. — В нём ещё подавали вкуснейший красный суп, не помню название.

— Ресторан "Берёзка", — Рихард сразу понял, о чём речь. — Борщ там больше не подают, как и всё остальное. Скатился в банальный трактир, стоило только смениться владельцу. Почти полгода уже.

— Жаль, интересное было заведение. И этого борща хотелось ещё раз попробовать.

— Могу сварить, — я подсела рядом. Если не следить за собой постоянно, всё время норовлю оказаться к де Графу поближе. Инстинктивно чувствую в нём источник энергии, брачная связь исправно работает. — Надо только продукты и часа два-три времени.

— А вы знаете рецепт? — на меня уставились четыре пары глаз. — Насколько известно, повар его никому не открыл. Как и рецепты ни одного подаваемого там уникального блюда.

— Конечно, знаю. Это я его научила, — я посмотрела на удивлённые лица и пояснила — "Берёзка" была моим рестораном. Я его ещё на первом курсе приобрела для будущего зачёта по экономике.

— А это многое объясняет, — пробормотал де Граф.

За продуктами послали слугу. Преподавателям, в отличие от студентов, они были положены. Переспросив про свёклу, правда ли её надо брать, ведь она считается кормом для животных, он отправился на рынок. А мне, наконец, рассказали, как меня искали и почему Ютон сменил статус, присоединившись к Анремару.

Всё оказалось до банального просто. Получив письмо от Рихарда о моём аресте, лорд-защитник взял императорскую гвардию, свою дружину, положенную каждому князю, дружину де Вена с его настояния, элитный отряд из армии и с таким воинством почти в четыреста человек, прибыли на остров. Здесь вежливо попросили предъявить Императора, желательно в живом и целом виде.

Получив отказ и заявление, что знать не знают никакого императора, оперативно захватили ратушу и здание суда. Ушлые губернатор с судьёй особо не сопротивлялись, хотя и перепугались до икоты — все свидетельства моего ареста, допроса и судилища, как они думали, были уничтожены. И от столь наглых действий имперцев эти двое ожидали ещё и компенсации. Однако, они не учли человеческий фактор.

Ещё на заседании писарь понял, что дело шито белыми нитками и может запахнуть жареным. Тогда он подменил протокол копией, которую и уничтожили почти сразу же. А вот связаться с Рихардом, сулившим большое вознаграждение за информацию обо мне, испугался. И, только при появлении имперской армии, протокол явился на свет.

Отказ в монаршей неприкосновенности и непризнание печати поставили точку в истории независимости Ютона. По давнему договору, остров-государство являлся независимым и неприкосновенным до тех пор, пока не лез в политику. Семь крупнейших на то время держав, подписали договор и чётко его соблюдали, официально не пытаясь склонить ни губернаторов, ни народ на свою сторону.

А тут провели суд подозрительно поспешно, тайком, не известив государство, откуда родом обвиняемый. И, к тому же, самостоятельно определили "самозванца", опять-таки, никого не известив из заинтересованных лиц.