Интендантуррат

— Это правда! — сказал Крайнев. — Ради пользы дела тебе могут сохранить жизнь. Но я этого не хочу.

Немыслимым для Крайнева движением Петров вскочил на ноги и прыгнул к постели. Он успел сунуть руку под подушку, когда Крайнев выстрелил. Пуля вошла точно в затылок и вышла над переносицей, разворотив пол-лица. Кровавые брызги испятнали постельное белье. Петров боком рухнул на пол, все еще сжимая в руке рукоять "люгера". Крайнев повернулся и вышел во двор. Крюгер стоял у двери, в глазах его плескался страх.

— Иди домой! — сказал Крайнев. — И забудь, что здесь видел. А вот данном тобой обязательстве помни! Придет время, к тебе подойдут и покажут эту бумагу...

Он не заметил, как исчез адъютант. Грузовик выехал за ворота, Иван вскочил в кузов. Крайнев аккуратно запер замок на воротах и швырнул ключи через забор. После чего забрался в кабину.

— Везучий ты, майор! — сказал Николай, выруливая в переулок. — Хотел бы с тобой дальше служить.

— Эльзу надо показать врачу, — сказал Крайнев. — Платье мокрое от крови. Выкидыш был.

— Сейчас заедем на конспиративную квартиру и посмотрю, — сказал Николай. — Медикаменты есть! — он кивнул на железный ящик с красным крестом в углу кабины и пояснил: — Меня учили...

— Самолеты прилетят?

— Уже летят! — сказал Николай, бросив взгляд на светящиеся стрелки часов. — Погода хорошая, рассветает вовремя.

* * *

— Как это случилось? — спросил фон Лютцов.

— Пришедшая к шести смена не обнаружила часового, — сказал адъютант. — Как положено по инструкции, подняли тревогу...

Полковник потер заспанное, измученное лицо и еще раз обвел взглядом комнату флигеля. На мгновение задержал взор на трупе Петрова и отвернулся.

— Трудно воевать с людьми, чьи действия не поддаются логике, — сказал он. — Разоблаченный шпион, которого все ищут, вместо того, чтобы сбежать или лечь на дно, нагло штурмует тюрьму, освобождая сообщника, убивает предателя, после чего скрывается на угнанном автомобиле. Далеко он уедет?

— Посты вокруг города предупреждены! — доложил Крюгер. — Никто не видел грузовика с нашими номерами на выездах. Патрули прочесывают город!

"Неплохо держится! — подумал полковник, глянув на адъютанта. — Испугался, но старается не показать. Я недооценил мальчишку. У него есть чутье — первым заподозрил Зонненфельда. Только русского не поймать! Он действует парадоксально и всегда на шаг впереди. Шойбер прав, пора готовить замену. Зонненфельд, надо отдать ему должное, в этом нам помог".

— Вы умеете шить, Пауль? — спросил фон Лютцов.

— Когда был курсантом, учили, — ответил удивленный адъютант.

— Раздобудьте петлицы и погоны интендантуррата и пришейте их сюда! — полковник указал на мундир убитого Петрова. — Затем оденьте труп, как положено. Этой ночью разыскиваемый нами шпион напал на тюрьму Абвера с намерением освободить сообщницу. Поначалу ему это удалось: он убил двух часовых и вывел женщину. Однако в здании оказался мой адъютант, который из-за служебного рвения задержался далеко за полночь. Он услышал шум и вышел во двор. Застигнутый врасплох русский шпион, он же интендантуррат Зонненфельд, начал отстреливаться, и был убит лейтенантом Крюгером.

— А женщина? — спросил адъютант.

"Соображает!" — усмехнулся фон Лютцов.

— Скажите, Пауль! — сказал он. — Вы очень привязаны к своей русской?

Крюгер не ответил.

— Насколько я успел заметить, она похожа на фрау Полякову: волосы, фигура, глаза. Полагаю это не случайно. Ростом ваша пассия будет пониже, но, когда человек лежит, это незаметно. Найдете в гардеробе Поляковой платье, в котором ее часто видели...

Адъютант молчал. "Самый лучший выход! — лихорадочно думал он. — Варвара может проболтаться. Когда я развязал ее, она была в обмороке от страха. Потом стала сыпать вопросами..."

— Вы хотите стать обер-лейтенантом?! — раздраженно спросил фон Лютцов.

— Яволь, герр полковник! — вытянулся Крюгер.

— Тогда действуйте! Учитесь у русского: выстрел в затылок, и человека родная мать не узнает. О Петрове забудьте! У Абвера никогда не было такого агента. Я лично уничтожу его дело. Если пройдет удачно, обещаю похлопотать о награде.

Адъютант щелкнул каблуками. Полковник вышел во двор. Светало. Фон Лютцов достал сигарету, закурил.

"Как он рассчитывает выбраться из города? — размышлял полковник. — Русский еще в N, это бесспорно. Люди Шойбера и фельджандармерия прочесывают город, день-два и беглецов найдут. Если доложу о мертвом интендантуррате, а затем объявится живой... Случится скандал и неприятные последствия. Однако не доложить нельзя. Надо посоветоваться с Шойбером..."

Отдаленный тягучий гул вплелся в шум двора. Полковник недоуменно прислушался, затем взглянул на небо.

— Доннер ветер!

Фон Лютцов швырнул окурок на землю и побежал к входу в бомбоубежище.

— Алярм! Алярм! — раздавалось за спиной.

"Следовало догадаться! — подумал фон Лютцов, занимая место под бетонными сводами подвала, расширенного и укрепленного немецкими саперами. — Бомбардировщики расчистили шпиону путь в N, теперь расчищают дорогу обратно. Шпион может погибнуть под своими же бомбами, но русских такие соображения не останавливают. Если Зонненфельда разнесет в клочья — даже лучше. Не буду спешить с докладом..."

Земля над головой содрогнулась. Взрыв ударил неподалеку, затем второй, третий... Бетонный свод над головами немцев вздрагивал и осыпал их пылью и крошкой. Полковник перестал думать...

Ил-4 под управлением старшего лейтенанта Попова вышел из пике и устремился на восток. Освободившись от бомб, самолет летел быстро, как будто тоже спешил домой. Попов по привычке прижимал машину к земле — так безопаснее. Истребители, вылетающие на перехват бомбардировщиков, ищут врага в небе. Не каждый догадается взглянуть вниз, да и заметить самолет над пестрой мозаикой земли сложно.

Попов вел Ил-4 над дорогой — хороший ориентир, не заблудишься. Дорога была прямой и просматривалась издалека. Поэтому Попов своевременно заметил грузовик, кативший от города. Старший лейтенант привычно бросил взгляд на приборную доску — топлива оставалось в обрез. Обогнать и лечь на боевой разворот не получится. Попов сделал небольшую горку, затем опустил нос самолета. Когда крытый кузов грузовика оказался в прицеле, нажал гашетку. Он видел, как пули стегнули по брезенту, вырывая из него куски, в следующий миг грузовик скрылся из вида. Попов подумал и решил не докладывать об уничтожении цели. Во-первых, наверняка не уничтожил. Во-вторых, грузовик мог оказаться порожним; прострелить брезент — невелика доблесть. Старший лейтенант забыл о происшествии, как забывал о десятках других.

Атакованный "илом" грузовик вильнул и остановился на обочине. Крайнев стащил с руля окровавленное тело Николая и откинул на сиденье. Безжизненно застывшие, черные глаза подполковника равнодушно смотрели на него. Крайнев выскочил из кабины и подбежал к заднему борту.

— Все целы?

— Целы, товарищ майор! — послышался голос Седых. — Мы, как самолет увидали, сразу на пол легли. Летчик не знает, что здесь свои. Щепками обдало — только и всего.

— Николая убили! — сказал Крайнев.

— Ах ты!.. — раздалось из кузова, и Седых спрыгнул на дорогу.

— Перетащим в кузов! — сказал Крайнев. — Ты сядешь за руль. Офицер за рулем — это подозрительно.

— Слушаюсь!

Вдвоем они вытащили тело подполковника из кабины. Иван помог поднять его в кузов. Снял с себя шинель, положил под голову Октябрьского и накрыл лицо полой. Иван ничего не сказал, но глаза у него влажно блестели. Седых сел руль, Крайнев пристроился рядом, и грузовик покатил по дороге.

— Через два километра сворачиваем на проселок! — сказал Крайнев.

— Помню! — отозвался Седых.

— Как Эльза? — спросил Крайнев.

— Спит. Как дал ей товарищ подполковник таблетку, так и заснула. Лоб не горячий. Не переживайте, товарищ майор, к обеду будем в бригаде, а там врач...

Крайнев кивнул и достал сигареты. Смертельно хотелось спать...

16.

Сталин слушал доклад молча. Не перебивал, не задавал вопросов, молча вертел в пальцах пустую трубку, которую то клал на зеленое сукно стола, то снова брал в руки. Было в этом молчании нечто зловещее, что заставляло присутствующих внутренне ежиться. Василевский, Абакумов, Пономаренко — все они сидели, опустив головы. Судоплатов докладывал стоя. Сталин, не предложил ему сесть, как обычно, и в этом тоже просматривалось нерасположение Верховного. Начальник 4-го управления НКВД СССР смотрел на вождя сверху вниз. Он видел склоненную седую голову и сухие кисти, торчавшие из обшлагов френча. Левая кисть была заметно суше правой.

Судоплатов закончил и умолк. Сталин молча дал ему знак сесть. Сам встал, прошел к письменному столу. Молча стал набивать трубку табаком из разорванной папиросы "Герцеговина Флор". Это привычное занятие позволяло ему все обдумать, прежде чем говорить. Решение вождя должно быть безошибочным и мудрым, каждое слово — выверенным. Сталин зажег спичку, раскурил трубку и вернулся к столу для приглашенных.

— Итак, — сказал он, пыхнув дымом, — подытожим. Абверу удалось втайне от нашей разведки создать школу, подготовившую шестьдесят девять профессиональных шпионов. Это тридцать три разведывательные группы. Я правильно понимаю, товарищ Судоплатов!

— Так точно! — вскочил генерал.

— Сидите! — Сталин сделал жест трубкой, как будто придавливал офицера чубуком. Судоплатов подчинился. — Тридцать три группы! — повторил Верховный. Цифра напомнила ему семинарскую юность. — В то время как для срыва летнего наступления в Белоруссии достаточно одной. Если верить вашему докладу, Павел Анатольевич, группы готовы, возможно, немцы начали их заброску. Так?

— Так точно!

Генерал снова вскочил, но Сталин усадил его тем же жестом.

— Информация достоверная?

— Ручаюсь, товарищ Сталин!

— Что собой представляет Петров?

— Воюет с первого дня войны. В 1941 был ранен, попал в окружение, но пробиваться к линии фронта не стал, а создал в Городском районе партизанский отряд. В марте 1942 года отряд полностью очистил от немцев Город и район, которые оставались свободным от оккупантов до прихода Красной Армии.

— Помню! — сказал Сталин. — Отрядом командовал старший лейтенант Саломатин, а создал некто Брагин. Так, Пантелеймон Кондратьевич?

— Так точно! — сказал Пономаренко, в который раз поражаясь нечеловеческой памятливости вождя.

— Нам тогда доложили, что под фамилией Брагина скрывается другой человек.

— Это был капитан государственной безопасности Петров! — сказал Судоплатов. — После того, как отряд Саломатина получил указание Центрального штаба партизанского движения перебазироваться в другой район, Петров оставил отряд, где его пребывание не диктовалось необходимостью, сумел перейти линию фронта и добраться до Москвы. Благополучно прошел проверку и служил инструктором в спецшколе диверсантов. Подал несколько рапортов с просьбой направить на фронт. По всем получил отказ. После чего самовольно сел в самолет с очередной группой и выбросился в тылу немцев.

— Опытные специалисты рвутся воевать, а мы держим их в тылу, -сказал Сталин. — Сами же за линию фронта отправляем неумех, которые сразу проваливаются. Отправь мы Петрова годом раньше, возможно, узнали бы о "Валгалле" своевременно.

Судоплатов и Абакумов подняли опущенные головы. Сталин сказал "мы". Это означало, что вину за несвоевременную заброску Петрова он не возлагает на кого-то конкретно.

— Почему ваши люди ничего не знали? — Сталин посмотрел на Пономаренко.

— В N действовало комсомольское подполье, но в 1942 году его разгромили, — сказал начальник Центрального штаба партизанского движения. — Дети, вчерашние школьники, никакого понятия о конспирации.

— Почему не послали в помощь опытных разведчиков?

— Посылали, товарищ Сталин! — сказал Судоплатов. — Две группы. Обе погибли. В N чрезвычайно сильны СД и Абвер, что не удивительно, если учесть, что неподалеку от города обосновалась разведывательная школа.

— Но Петров смог оставить немцев в дураках?

— Смог, товарищ Сталин!

— Почему?

— Признаться, мы сами не рассчитывали на такой результат. Заброска Петрова не готовилась заранее, он действовал спонтанно. Тем не менее, сумел продержаться в N полгода. Полагаю, сыграли роль личные качества Петрова: интуиция, умение перевоплощаться, склонность к импровизации.

Сталин довольно кивнул. Признание Судоплатова подтверждало верность лозунга: "Кадры решают все!" А так же неумение многих занимающих высокие посты людей находить и выдвигать такие кадры.

— Насколько я понимаю, — сказал Сталин. — Мы можем гордиться успешной разведывательной операцией Красной Армии. Полгода в глубоком тылу немцев действовали наши разведчики. Добытая группой информация оказалась чрезвычайно ценной, враг понес значительный урон в живой силе и технике. Группа благополучно вернулась на базу.

— Подполковник Октябрьский погиб! — напомнил Судоплатов.

— Случайность, которая не влияет на правильность вывода! — сказал Сталин. — Согласны?

— Так точно!

— Представления о награждении готовы?

— Никак нет!

— Почему?

— Хотел дождаться возвращения группы в Москву.

— А если не вернется? Идет война.

Судоплатов не ответил. Этого не требовалось: вопрос прозвучал, как упрек.

— Летчику-истребителю, сбившему двадцать самолетов врага, мы присваиваем звание Героя Советского Союза, — продолжил Сталин. — Летчик-штурмовик, становится героем за восемьдесят боевых вылетов, снайпер, уничтоживший сотню гитлеровцев, также получает Золотую Звезду. Это правильно. Разведчик, чья добытая с риском для жизни информация помогла уничтожить тысячи фашистов, а также большое число их военного снаряжения, остается без награды. Вот это неправильно. Так, товарищ Судоплатов?

— Майор Петров отправился за линию фронта самовольно, — сказал Судоплатов. — Он грубо нарушил воинскую дисциплину и подлежал суду воинского трибунала.

— Он не в тыл побежал, не так ли? Воинская дисциплина свята, нарушителей мы строго караем. Для провинившихся офицеров существуют штрафные батальоны. Многие из осужденных честно искупают вину кровью. С тех, кто особо отличится, не только снимают судимость, но и представляют их к наградам. Например, первым ворвался в траншею врага, взял "языка" или уничтожил огневую точку противника. Неужели майор Петров сделал меньше?

— Представления будут готовы сегодня же! — сказал, вставая, Абакумов.

— Можно и завтра! — сказал Сталин. — Садитесь! Пора вернуться к этой "Валгалле". Какие будут предложения?

— Уничтожить! — сказал Василевский, раскрывая папку с фотоснимками. — Одним налетом авиации.

— Покажите! — сказал Сталин, подходя.

Василевский стал раскладывать на столе фотографии.

— Данные авиаразведки совпадают с информацией разведгруппы. Школа расположена в здании бывшего монастыря поселка Орешково. У монастыря толстые стены, наверняка имеются подвалы. Но если поднять в воздух эскадрилью тяжелых бомбардировщиков с ФАБ-1000, ни одна живая душа не уцелеет.