В источниках указывается, что в Крымском ханстве не было регулярного войска, а в военных походах фактически принимали участие все мужчины, способные носить оружие. С малых лет татары приучались ко всем тяготам и невзгодам военного быта, учились владеть оружием, ездить верхом, переносить холод, голод, усталость. Большую роль в военных операциях татар играла разведка. Специальные лазутчики отправлялись заранее вперед, выясняли обстановку, а затем становились проводниками наступающей армии. Почти никогда татары не выступали самостоятельно против регулярных, преобладающих в количественном отношении войск. Ханский совет устанавливал норму, в соответствии с которой подчиненные хана должны были поставлять воинов. Часть жителей оставалась для присмотра за имуществом ушедших в поход. Эти же люди должны были вооружать и содержать воинов, за что получали часть военной добычи. Кроме военной повинности, в пользу хана выплачивалась сауга — пятая, а иногда и большая часть добычи, которую мурзы приносили с собой после набегов. Бедные люди, участвовавшие в этих походах, по возвращении обязаны были вернуть долг за полученное военное снаряжение натурой, и получалось, что они мало выигрывали от походов.
В военном деле у татар можно выделить два вида походной [130] организации — боевой поход, когда татарское войско принимало участие в боевых действиях воюющих сторон, и грабительский набег — беш-баш, который осуществлялся зачастую отдельными мурзами и беями со сравнительно небольшими воинскими отрядами с целью получения добычи и захвата пленных.
"Походы предпринимают ... зимой... Перед началом похода делают смотр войску... Татары рассчитывают время похода таким образом, чтобы вернуться назад в Крым до того, как вскроются реки, т.к. они не подковывают своих лошадей и боятся, чтобы лошади не сбивали копыта", — отмечал инженер де Боплан (серед. XVII в.).
"Если поход осуществлялся с целью получения добычи, то, не доходя до границы несколько миль, татарское войско в скрытом месте становится на отдых, отдыхает 3-4 дня, а затем начинает организовывать войско, разделив его на три отряда, две трети составляют главный корпус, а одна треть образует крылья — левое и правое. Каждое крыло состоит из 8-10 тыс. всадников и разделяется на 10-12 пятисотенных или шестисотенных отрядов, которые рассыпаются по деревням, окружают селения со всех сторон. Захватив богатую добычу, татары возвращаются в Крым уже другой дорогой из боязни преследования", — отмечал все тот же де Боплан.
В поход татары не брали особого имущества, в надежде на добычу, захваченную в чужих землях. Зато серьезное внимание уделялось лошадям. Лошади у них были особой низкорослой породы, очень выносливые и неприхотливые. "Сия животныя не боятся ни холоду, ни жару и всегда бегают рысью. Нет ни рек, ни болот, который бы могли их остановить", — так пишет о татарских лошадях граф де Марсильи. "Обычно отправляясь в поход, каждый татарин имеет с собой от двух до четырех заводных лошадей: устанет одна, он вскакивает на другую, а лошадь бежит за хозяином, как собака, чему она приучается очень рано" (Михаил Литвин, серед. XVI в.).
Вооружены татары были саблею, луком и колчаном с 20 стрелами, ножом, имели огниво для добывания огня, шило и до 6 сажен ременных веревок для вязания пленников. Любимым оружием татар были сабли, изготовлявшиеся в Бахчисарае, ятаганы и кинжалы брались про запас.
Во время похода татары питались хлебом, кониной. Татарин решался зарезать только больную лошадь либо когда она падет сама, что бывало довольно часто. Кусок сырого мяса клали под седло, пустое внутри, и мясо там лежало и прело до тех пор, пока не делалось мягким, тогда они охотно ели его. Но самая обыкновенная их пища состояла из простой ячменной или гречневой каши.
Существовали определенные тактические приемы, применяемые обычно татарами. В начале атаки они всегда старались обойти левое крыло неприятеля, чтобы было удобнее выпускать стрелы. Высокое мастерство стрельбы из лука сразу двумя и даже тремя стрелами отмечал Эвлия Челеби. Сражения признавали только в открытом поле, избегали идти на осаду крепостей, т.к. у них не было осадной техники.
У нас нет точных данных о численности татарского войска. Так, в [131] трактате Михаила Литвина — военного и политического деятеля княжества Литовского "О нравах татар, литовцев и московитян" отмечается, что "хан в состоянии послать на войну 30000 всадников, ибо каждый мужчина, способный оседлать коня, является воином". Эта цифра не окончательная, т.к. в разных источниках она колеблется от 4000 до 200000 человек (мемуары барона Тотта). В зависимости от целей и задач военных действий татар войска возглавлялись ханом, калгой или нуреддин-султаном. Но никто из татар не призывался к оружию против воли его бея или мурзы.
Политическая организация ханства формировалась постепенно, с учетом его менявшейся роли на международной арене, многонационального состава населения, зависимости от Османской Порты. Оно не было централизо-ванным государством и дробилось на отдельные территориальные единицы, имевшие свою политическую организацию.
Ханы назначались и смещались по воле султана. В этом была слабость Крыма и сила Турции. Ни один хан не мог быть уверен в своем завтрашнем дне, т.к. в любую минуту мог расстаться не только с властью, но и с жизнью. Большинство перемещений высших должностных лиц осу-ществлялось по наговорам и просьбам крымских беев, которые, борясь за свою самостоятельность, не допускали возвышения того или другого хана.
Род Гиреев, хотя и получил право на ханскую власть, не сумел добиться от знати, чтобы власть была наследственной и неограниченной. Власть хана была ограничена не только волей султана, но главное — пред-ставителями наиболее знатных родов — беями-карачеями, которые были непременными советниками хана. В результате к середине XVIII в. насчитывалось около двухсот Гиреев, которые в равной степени могли претендовать на ханский престол.
Существовали "малый" и "большой" советы, игравшие очень серьезную роль в жизни государства. "Малым" назывался совет ("Малый диван"), если в нем принимал участие узкий круг знати, разбиравший вопросы, требующие срочных и конкретных решений. "Большой диван" — это собрание "всей земли", когда в нем принимали участие вообще все мурзы и представители "лучших" черных людей.
В государственном устройстве Крыма во многом были использованы золотоордынская и турецкая структуры государственной власти. Чаще всего высшие государственные должности занимались сыновьями, братьями хана или другими лицами знатного происхождения.
Первым должностным лицом после хана был калга-султан. На эту должность назначался наследник хана или доверенное лицо из ханской фамилии. Калга управлял страной в случае смерти хана до назначения на престол нового. Он был главнокомандующим, если хан лично не отправлялся на войну.
Вторую должность — нураддина — также занимал член ханской фамилии. Он был президентом в малых и местных судах, командовал в походах меньшими корпусами.
Муфтий — это глава мусульманского совета Крыма, толкователь зако-нов, обладающий правом смещать судей-кадиев, если они судили неправильно. [132]
Каймакан — наместник хана на время его отсутствия и начальник крепости Ор-Капи. Чаще всего эту должность занимали члены ханской фамилии либо член фамилии Ширин. Он охранял границы и наблюдал за ногайскими ордами вне Крыма. Должности кадия, визиря и др. министров аналогичны тем же должностям в Турции.
Кроме вышеуказанных существовала важная женская должность — валиде-султанша, или ула-султанша, которую занимала мать или сестра хана. По значимости и роли в государстве она имела следующий за калга-султаном ранг.
В Крымском ханстве велась постоянная борьба между знатными татарскими родами, между буджаками и ногайцами. Феодальная власть часто была оппозиционно настроена по отношению к хану. Во внутренних распрях сказывалось влияние турецкого правительства, которое стремилось не допускать консолидации сил внутри Крымского ханства. Турция нередко создавала конфликтные ситуации внутри страны, что естественно ее ослабляло. Это позволяло контролировать деятельность не только хана, но и неспокойной крымской знати и направлять развитие государства в нужное османам русло.
Двойственный характер политической, хозяйственной к культурной жизни Крыма сказывался во всем. Здесь действовали законы шариата, считавшиеся у правоверных мусульман правилами жизни. В то же время во многих вопросах в Крымском ханстве придерживались старинного права — "чингизового торэ". Имела хождение двоякая монета: татар-ская и турецкая, ряд повинностей в государстве выполнялся населением и в пользу своих феодалов, и в пользу Турции.
Отдельные территории также были в непосредственном подчинении турецких властей (г. Каффа, где имел резиденцию турецкий паша, отдельные по днепровские, азовские и ногайские земли). Постоянный контроль и надзор со стороны Турции, ограничение власти и неуверенность в ее прочности приводили к тому, что лишь немногие правители из династии Гиреев пытались по-своему решать политические проблемы государства, а большинство ханов являлось фактически выразителем воли и интересов турецкого султана.
Специфика взаимоотношений Османской империи и Крыма, сложившаяся в ХVI-ХУШ вв., привела к тому, что на международной арене их политика воспринималась как разобщенная, лишенная внутреннего единства. Искусственно создававшийся эффект раздвоенности политики давал возможность Османской империи выглядеть "миролюбивой" державой, а Крымскому ханству выступать в роли вполне самостоятельного государства, способного будто бы даже быть противником Стамбула. Такая маскировка реального политического и военного партнерства дезориентировала многих правителей европейских государств и тем самым значительно облегчала Турции осуществление конкретной цели — не допустить коалиции славянских стран в борьбе за выход к Черному морю.
И как результат, Крым то выступал на стороне Польши в борьбе с Москвой, то заключал договоры о дружбе и торговых контактах с Русским государством, выступая как враг Польши, то вступал в "братские" связи [133] с украинским казачеством, то изменял всем этим уверениям и переходил на сторону своих вчерашних врагов. Порта, со своей стороны, в одних случаях подталкивала воинственный Крым к боевым действиям, предлагая ему таким путем выравнивать силы восточноевропейских государств, в других — обходилась без крымцев, прибегая к средствам мирной дипломатии.
В результате такой политики сократились возможности торговых контактов Востока и Запада, Черное море стало "внутренним", контролируемым турецкими властями. И это при том, что торговый путь, пролегавший по Черному морю, имел для Европы не меньшее значение, чем средиземноморский.
В конце XV в. по инициативе Турции устанавливаются дипломатиче-ские связи между Турцией и Московским государством. Первый личный контакт был налажен в 1497 г. московским посольством, которое возглавил стольник Михаил Андреевич Плещеев. Перед посольством была поставлена задача добиться нормальных условий для деятельности русских купцов в Каффе, Азове и в Турции. Но еще раньше, в 1474 г., с крымским ханом Менгли-Гиреем заключил союз Иван III. Русский царь покровительствовал торговле, с этой целью поддерживал особые отношения с Каффой и Азовом. Туда везли большими партиями собольи шкурки, лисьи и горностаевые меха, сукна, холст, одежду и кожи, в обмен на которые получали лошадей. Торговля процветала и при Василии III. Русское государство было заинтересовано в развитии мирных торговых отношений, т.к. ведущее место среди восточных государств в товарообороте с Россией принадлежало Турции, да и торговля с западными странами шла через Крым (главным образом, через Каффу) и Литву. Однако торговые связи не были постоянными, долгосрочными. Они часто прерывались, т.к. крымские ханы брали с купцов большие проезжие и торговые пошлины или просто грабили их.
Весь период ХV-ХVIII вв. — это время почти не прекращавшихся пограничных конфликтов и войн. Россия, Украина, Польша, Литва постоянно находились в состоянии повышенной боевой готовности, т.к. не только пограничным землям, но и глубинным территориям государств угрожала опасность татарского вторжения. Турецкое правительство часто посылало отряды янычар и артиллерию для усиления военной мощи татарской армии.
Военные же действия против Крыма затруднялись во многом из-за его выгодного стратегического положения, т.к. Крым отделяла от русских и польских границ широкая полоса безлюдных, безводных степей (Дикое поле), преодолеть которые было нелегко, а единственная дорога проходила через сильно укрепленный Перекоп (Ор-Капи). Кроме того, на берегах черноморского побережья и в устьях впадающих в Черное море рек стояли грозные турецкие крепости, охранявшие все подступы к морю и Крыму. Поэтому, понимая все трудности организации большого похода на Крым, военачальники ограничивались оборонительными мероприятиями — строительством разного рода заградительных сооружений, созданием в XVI в. казачьего войска и т.д. [134]
Запорожская Сечь во внешней политике Крымского ханства. В конце XV — начале XVI вв. на украинских землях появляются хутора и слободы казаков, которые постепенно отвоевывают у татар степь, осваивают ее. В 40-е гг. XVI в. возникает Запорожская Сечь, сыгравшая выдающуюся роль в национально-освободительной войне украинского народа в XVI-XVII вв. и в защите украинских земель от татарских набегов. Поэтому с середины XVII в. Запорожью принадлежало важное место во внешней политике Османской империи и Крымского ханства. Турецко-татарская сторона внимательно следила за событиями на Запорожье, не особенно скрывая далеко идущие планы по продвижению своих интересов в Восточную и Центральную Европу. При этом татары и запорожцы исходили из собственных экономических, политических, религиозных и др. интересов, то вступая в союз, то вновь воюя. Так, когда Б.Хмельницкий, начинавший вместе с Войском Запорожским освободительную войну (1648-54 гг.) против Речи Посполитой, обратился к крымскому хану Ислам-Гирею III с предложением заключить военный союз — тот согласился. Оформлению союза, в ряду других причин, способостзовало и то, что в указанный период Польша прекратила уплату крымцам условленной ежегодной дани. К тому же с 1647 г. между Москвой и Речью Постолитой существовал оборонный союз, направленный против Крыма. К марту 1648 г. украино-турецко-татарский договор был заключен. Согласно ему, в помощь казакам была направлена татарская орда во главе с перекопским мурзой Тугай-беем. Их совместные действия способствовали первым победам Б.Хмельницкого над поляками.
Но как только у татар наладились отношения с польским королем, а Б.Хмельницкий, ставший к тому времени уже гетманом, за спиной у хана начал односторонние переговоры с Москвой — союз распался.
Весной 1660 г. совершил свой первый боевой поход (пока в пределах Днепро-Бугского лимана) кошевой атаман Иван Сирко. В последующие двадцать лет крымское направление стало одним из главных в его боевых походах. При этом взаимные обвинения казаков и татар, как правило, облекались по средневековой традиции в религиозные одежды. В результате их военное противостояние приобретало вид борьбы мусульман ("бусурман") с христианами ("неверными"). Н.Костомаров замечал: "...нападать на неверных по понятиям того времени считалось богоугодным делом, тем более, что целью этих набегов было столько же освобождение пленных ..., сколько и приобретение добычи от неверных". Такое поведение сторон соответствовало тогдашней действительности и способам существования людей*.
