1. Философский Камень и Искушение

Ах, как изворотливо и коварно Зло! Словесный поединок закончился ничем... и началось что-то жуткое.

— Не сдавайся, Гарри, — стуча зубами, шептала она как молитву, — только не сдавайся...

Крики стихли, вообще всё затихло, словно в зале не осталось никого живого. Анабель осторожно выглянула из-за Зеркала. Невдалеке лежала какая-то непонятная масса, куча тряпья возвышалась над полом, а людей видно не было. Девочка осмотрела все углы и крадучись вышла из укрытия.

Ворох оказался одеждой профессора Квиррелла. И пеплом... Гарри нашёлся рядом. Он лежал без сознания, весь перемазанный сажей, бледный-бледный и едва дышал. Анабель положила руки ему на грудь. Сердце слегка билось, ну так это не беда, главное жив! А здоровье ему сейчас поправим.

Она минут десять вливала Силы в мальчишку, пока он не стал дышать ровно и спокойно, без хрипов. Сердце тоже качало кровь равномерно, как во сне, только будить Гарри не стоило. Слишком сильное потрясение.

Передохнула, сидя рядом, достала Философский Камень. Красивый. Красный, но не рубиново-красный, и не кроваво-красный, а золотисто-красный. Или как посмотреть... она усмехнулась и в левой руке возникла Его Полная и Точная Копия. Вот оно! Золото-богатство, Власть и почти бессмертие, в руке. Лёгкий путь и весь мир в кармане! Пять минут прошли во внутренней борьбе, жадность хомяка проиграла. Копия исчезла. Анабель тяжело дышала, борьба с Искушением даром не прошла.

— Мы простых путей не ищем, — прошептала девочка.

"Что легко пришло, не ценится".

"Да, спасибо, бабушка, я запомнила".

"Мы ещё поговорим о Камне..."

Анабель встала, поворошила ногой одежду Квиррелла, оттуда вывалилась обугленная волшебная палочка, тоже погибла, вместе с хозяином, ушедшим по Тёмному Пути в... а куда, кстати, попадают такие? Ответ не пришёл.

— Ну и ладно! — громко выкрикнула Анабель. — И знать не хочу про эту гадость!

Больше в зале делать было нечего, девочка отдохнула и чувствовала новый прилив сил. Она подняла бессознательное тело Гарри на руки и пошла к двери. Его руки и ноги безвольно болтались, голову качало из стороны в сторону при каждом шаге.

— Обычно мальчики носят девочек на руках, — пропыхтела Анабель, входя в чёрное пламя, и оно мгновенно погасло, только коснувшись её руки. — А тут все феминистки от зависти полопаться должны.

На всякий случай она влила в рот Гарри несколько капель из пузатой бутылочки, позволявшей пройти через фиолетовое пламя. Прошли, ничего, почти не жарко.

Толкнула дверь и чуть не задохнулась от вони и не оглохла от рёва тролля.

— Очнулся, голубчик, — выдохнула Анабель и положила Гарри на грязный пол, ничего, после почистит.

Уже привычно вскинула руку за голову и из косы вытянула волшебную палочку.

— Петрификус Тоталус! — выкрикнула она и в грудь троллю полетела здоровенная зелёная искра, прямо в полёте увеличиваясь и превращаясь в сгусток изумрудно-зелёного пламени.

Обычное заклятие на тролля бы не подействовало, и это могучее заклинание просто сбило его с ног. С громким БУМ! голова тролля столкнулась со стеной. И он обмяк.

— Всё-таки голова у троллей слабое место. Пойдём, — убрав палочку в косу, подняла она Гарри на руки и почти бегом, насколько возможно быстро пересекла комнату.

В зале с шахматами Рона и Гермионы уже не было. Шахматные фигуры ещё не до конца восстановили свои ряды, многие фигуры оставались разбитыми, но ждать этого не стоило. Анабель уже из последних сил пробежала по чёрным и белым клеточкам и спрыгнула с доски.

— Хорошо, что я королева, — пропыхтела она. -Хожу, как хочу и куда хочу...

В следующей комнате ключи продолжали бестолково летать, дверь Анабель решила не закрывать за собой, незачем уже. Гарри оттягивал руки, стоило передохнуть, но впереди ещё длинный подъём по лестнице, а затем полёт наверх...

Поднабравшись сил, понесла мальчика дальше, всё дальше и дальше. Вот и Дьявольские Силки над головой. Анабель перекинула Гарри через плечо, он повис тряпичной куклой, и зажгла на ладони изумрудно-зелёное пламя, взметнув высоко жаркие языки. Тенелюбивое растение поползло от них, и Анабель с натугой взлетела, поднимаясь выше, к самому открытому люку. Силы иссякали.

Трёхглавый пёс сначала зарычал, но Анабель задыхаясь ласково позвала:

— Ты чего, Пушок, своих не узнал? — и огромный страшный пёс завилял хвостом, глухо стуча по стенам и радостно затявкал всеми тремя головами.

Девочка почесала за каждым гигантским ухом, хотя и держалась на ногах из последних сил.

— Не скучай, Пушок, а мне надо отнести Гарри в лазарет, — объяснила она псу и пошла к двери.

Дверь открылась перед ней сама, и в проёме показался директор Школы, сам Альбус Дамблдор.

— Ты, вы! — выкрикнул он. — Живы?

— Гарри пострадал, — она опустила к ногам директора свою ношу, Пушок за спиной недовольно заворчал. — Но жив, только без сознания. Надо к мадам Помфри...

— Да, разумеется, — Дамблдор взмахнул палочкой и в воздухе появились носилки. Гарри уложили, и носилки сами полетели рядом с ними.

— Что там произошло? — спросил Дамблдор.

— Не здесь, — поморщилась Анабель, она устала, да так, как не уставала ещё никогда, ей казалось, что если она остановится, то сразу заснёт. — Рон Уизли тоже ранен, у него сотрясение. Гермиона помогла ему выбраться, но где они сейчас?

— Ничего, они уже ждут в лазарете, — успокоил её Дамблдор.

Мадам Помфри всплеснула руками, увидев Гарри и Анабель. Мальчика приказала положить на кровать, а девочке выпить какой-то укрепляющий настой, сил мгновенно прибавилось. Пока мадам Помфри относила стакан Дамблдор взмахнул палочкой и вся грязь с Гарри и Анабель исчезла. Хозяйка лазарета вернулась и сразу выгнала директора и Анабель из палаты. Девочка только на секунду присела на скамейку у стены, а её уже трясут за плечо.

— Анабель, Бель! — голос Гермионы настойчиво лез в уши.

— А? Что? — подскочила она.

— Дамблдор велел мне отвести тебя в башню Гриффиндора, и самой туда отправляться.

— Рон, Гарри? — вспомнила Анабель, с трудом вставая со скамьи, ноги ломило как после марафонской дистанции.

— В лазарете, — принялась рассказывать Гермиона, помогая ей идти. — Мадам Помфри сказала, что Рон завтра будет в полном порядке, а вот про Гарри не знает, говорит, сильное истощение...

— Ну, так, не каждый взрослый с Тёмным Лордом потягаться сможет. Вот Квиррелл попробовал и жизнь проиграл.

— Так это был профессор Квиррелл? Не Снейп?

— Нет, профессор Снейп на нашей стороне, — криво усмехнулась Анабель, идти становилось всё легче и легче, наверное зелье мадам Помфри помогало. — Хотя иногда по нему не скажешь. Злой полицейский!

— А что там было, за дверью?

— Квиррелл и Зеркало Еиналеж. Гарри справился и с тем, и с другим, нет... сначала с другим, а после с тем.

— Так Камень...

— У меня, — тихо прошептала Анабель и показала его Гермионе. — Не успела отдать.

— Так можно же...

— Ага, но не стоит, — она спрятала красивый кристалл — Философский Камень в карман мантии.

— Уф, — выдохнула Гермиона.

— Не говори никому, — попросила Анабель.

— Да, конечно, — кивнула подруга.

В гриффиндорской гостиной сонный народ не заметил двух девочек, пришедших не с той стороны. Невилла на полу уже не было, зато из-под дивана выглядывал Тревор, и пупырчатая мордаха светилась самодовольством.

Анабель подумала и наложила на жабу заклятие. Хватит этим двоим мучиться и мучить друг друга, как только захотят оба, расстанутся. Гермиона рассмеялась.

— Я всегда знала, — сказала она, — что ты, Бель, колдуешь получше некоторых, только прикидываешься неумехой.

— Всё дело в апгрейде моей волшебной палочки, — загадочно рассмеялась Анабель. — Она теперь творит такие чудеса, что закачаешься!

— Чудеса творят волшебники, — надулась Гермиона. — Палочки лишь помощники.

— Когда помощник правильный, волшебнику и колдовать легче.

— Я читала... — но, что читала Гермиона, Анабель так и не узнала.

К ним подлетел серебристо-прозрачный феникс и голосом директора произнёс:

— Я вас жду у себя в кабинете, — и растаял в воздухе.

— Пошли, — вздохнула Анабель.

— А ты знаешь куда?

— Знаю. Второй этаж, коридор с горгульями.

Вход на самодвижущуюся винтовую лестницу оказался призывно открытым. Они постучали в дверь, и она открылась.

— Проходите, девочки, — пригласил их директор и широким движением руки предложил, — рассаживайтесь.

Дамблдор сидел за столом и смотрел на них поверх очков-полумесяцев.

— Я вас слушаю, — произнёс директор, когда они сели на стулья.

— Начинай ты, — предложила Гермионе Анабель, — а я закончу.

— Хорошо, — кивнула Гермиона и начала повествование с того места, как Гарри внезапно побежал после экзаменов к Хагриду и выяснил про Пушка...

Когда Гермиона закончила свой рассказ встречей с Дамблдором по пути в совятню, продолжила Анабель. В конце она достала Философский Камень и положила его перед директором.

— Так Том не получил возможности изготовить Эликсир Жизни и возродиться в теле, а Гарри теперь в лазарете с полнейшим истощением сил, — подвела итог Анабель.

Минут пять стояла полная тишина.

— Да, — протянул директор. — Кто бы мог подумать... надо будет посоветоваться с Николасом и Парнеллой Фламель, что делать с их Камнем...

— Где бы его ни хранили, это опасно...

— Да, спасибо мисс Грейнджер, — кивнул Дамблдор. — Я объясню это владельцам.

Гермиона покраснела, но нашла в себе силы и спросила:

— Раз есть Философский Камень, почему Эликсир Жизни не продаётся во всех аптеках?

Дамблдор задумчиво разглядывал девочек, а затем сам спросил:

— Вы знаете, почему не используют Кровь Единорогов? Почти никогда?

— Да, Гарри Поттер пересказал нам объяснения кентавра, — кивнула Гермиона. — Выпив Крови Единорога, ты спасаешь свою жизнь, но убиваешь Душу!

— Это так, — покивал директор.

— Но Философский Камень...

— Делает почти то же самое, только более утончённо. Как вам объяснить...

— Вы сами пили Эликсир Жизни? — спросила Анабель.

— Никогда! — вскинулся Дамблдор. — И вам не советую. Выпив Эликсир один раз, нужно будет пить его постоянно, не менее пинты в год. Хранится же он в закупоренной бутылке до двух лет, не больше.

— А если не выпить? — тихо спросила Гермиона.

— Начинается быстрая деградация и смерть в итоге.

— Это, конечно, осложняет жизнь, но она всё равно почти вечная. Разве нет? — Гермиона выпрямилась и посмотрела прямо в глаза директору.

— Я хорошо знаю Фламеля и его жену, весь двадцатый век я наблюдаю за ними...

— И? — напомнила Анабель, когда директор замолчал на три минуты.

— Я вижу, как разрушают они себя, но не могут остановиться. Пока есть Эликсир, они Будут его пить, и медленно-медленно разрушать Душу. Это может продолжаться тысячелетиями, не как в случае Крови Единорога, за один глоток. И да, надо это прекратить. Я поговорю с Николасом. Вы можете идти, отдыхать.

Дамблдор спрятал Философский Камень в один из многочисленных ящиков стола.

— Сэр, Вы объясните Гарри его Силу против Тёмного Лорда? — поинтересовалась Анабель, поднимаясь на ноги.

— Я подумаю над этим, — без выражения ответил Дамблдор. — Ещё раз спасибо. Идите отдыхать. Ночь у вас была чрезвычайно трудная.

Уже в дверях Анабель повернулась и посоветовала самому могущественному волшебнику двадцатого века:

— Расскажите ему ВСЁ. Чтобы не было после мучительно стыдно, — и вышла, не дав директору возможности ответить.

Этот день и ночь они проспали, никто их не тревожил и вопросов не задавал. На следующее утро на завтрак в Большой Зал из лазарета пришёл Рон, сияя, как новенький галлеон.

— Я здоров и бодр! — заявил он девочкам. — Но к Гарри пока не пускают, он всё ещё не пришёл в сознание.

— Поправится, — заверила Анабель.

— Сегодня последняя игра с Рейвенкло! — вспомнил Рон. — А Ловца нет!

Рядом проходил хмурый капитан команды Гриффиндора.

— Вуд, — позвала его Анабель.

— Чего тебе, — буркнул Оливер Вуд.

— На одну игру возьми меня Ловцом, — улыбнулась она.

Он сурово на неё посмотрел и ушёл, ничего не сказав.

— Значит, проиграют, — беззаботно объявила Анабель и взяла непонятно откуда появившуюся вазочку с мороженым, политым лимонным сиропом.

— Ты что, умеешь играть в квиддич? — уставился на неё Рон. — Ты даже ни на одной игре не появлялась!

— Чего там уметь? Тоже мне, нашли задачу по футболу для магла, — дёрнула плечом наглая девчонка. — Лови Снитч и конец игре. Но нет, так нет, больше никому предлагать не буду...

Разумеется, Гриффиндор в чистую продул Рейвенкло...

Гарри очнулся на третий день, кто-нибудь из друзей постоянно дежурил у лазарета. Сначала к нему зашёл Дамблдор, и они там долго разговаривали. Но когда он ушёл, мадам Помфри разрешила и им на пять минут зайти-проведать друга.

Гермиона чуть не бросилась Гарри на шею, но Анабель удержала её, шепнув:

— У него голова все ещё раскалывается, не тревожь.

— Ох, Гарри, мы были уверены, что ты..., что ты... Дамблдор так волновался!

— Вся школа только об этом и говорит, — сообщил Рон. — Что же там на самом деле произошло?

— Так Анабель же рядом была, — удивился Гарри. — Что, рассказать не могла?

— Так я же ничего не видела, даже, что вы там говорили, не всегда понимала, я за Зеркалом спряталась, как только Камень у тебя взяла, и до самого конца носа не казала.

— А, ну слушайте...

Гарри рассказывал, а друзья восхищённо слушали и удивлялись.

— И я, когда понял, что ему больнее сам бросился на Квиррелла, а дальше темнота, — завершил Гарри повествование.

— Ох, — вздохнула Гермиона, — как же тебе тяжело пришлось...

Они недолго беседовали, пришла мадам Помфри и вытурила всех из палаты.

— Сколько же Гарри выпало испытаний! — сокрушалась Гермиона, пока они шли в башню Гриффиндора.

— О! А сколько ещё их предстоит, — вторила ей Анабель.

Рон всю дорогу восхищался героизмом друга и сокрушался потерей Философского Камня. Девочки ему не мешали, только многозначительно переглядывались.

В гостиной они своим появлением вызвали оживление, Невилл демонстративно отвернулся. Не мог простить, что его заколдовали или догадался про отпущенную в озеро Хогвартса жабу, Анабель не ломала над этим голову, незачем. Труднее всего было отвязаться от близнецов и ничего не рассказать. Рон порывался несколько раз оправдать нападки на Гарри и Гермиону, но получал тычок в бок от кого-нибудь из девочек и затыкался. Долго не засиживались и вскоре разбрелись по спальням.

Анабель уже привычным движением перекрыла кран дозатора и пипеткой отмерила фиолетовую жидкость, взболтала колбу с получившимся золотистым раствором и поставила её на лёд.

— Всё, — сказала она. — Осталось охладить и профильтровать.

— Молодец, — похвалила её бабушка. — Экзамен по Алхимии ты сдала.

— Теперь могу самостоятельно превращать ртуть в золото? И в реальности? — улыбнулась она.