| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Это Филин. Не смотрите, что он мажористый и совсем зеленый. На нем — три жмура, которые хотели беспределить. И этот пионэр любого из нас — повторяю — любого может уконтрапунктить за секунду, — Князь многозначительно посмотрел на Вахо Потийского. — А теперь пусть Филин сам байрует, а мы послушаем.
Юноша прошел в комнату, но сел не за стол со всеми ворами, а вышел ближе к веранде и опустился в кресло, которое стояло в самом конце комнаты. Так получилось, что его лицо оказалось в тени, зато ему из своего угла прекрасно было видно всех собравшихся и, главное, к нему никто не смог бы подойти сзади. Воры сразу оценили диспозицию и выбор юного гостя.
— А пионэр-то крученый, — вполголоса проговорил Грише Саю Зырян.
Гриша молча кивнул.
— Ну, что ж, уважаемые законники, я не буду, как говорят у нас в Одессе, тянуть кота за все подробности. Вы не смотрите, что я малолетка, если сравнивать мою жизнь и ваши, то вы — непути, а я...
И тут вдруг юноша замуркал, то есть, заговорил на такой качественной фене, что воры, не один раз побывавшие за решеткой, даже не сразу поняли смысл того, что услышали. Даже 56-летний Лева Бельмо, он же Лев Иосифович Эпштейн, который имел восемь ходок и большую часть жизни скитался по тюрьмам и лагерям, крякнул и с удивлением, как на нового человека, посмотрел на этого странного паренька. А тот подробно раскладывал на самой изысканной фене не только рогомётность Вахо Потийского, но и попутно дал всем понять, что здесь он, Филин — патриарх, а все остальные погулять вышли.
Видимо, не у всех воров выдержка была на уровне. И не дослушав базлания малолетки, из-за стола выскочил Ванька Сталинградский, он же Ёж. Он с шумом отбросил стул и, обращаясь ко всем ворам, заорал:
— Князь, что за подстава? Эта чичигага нам на хрен? Этот потрох нам тут крышу двигает, ваганку крутит, хочет нас прикрутить, а мы ему дать по ушам не можем? [потрох* — ребенок, варганку крутить* — говорить неправду; крышу двигать* — кому-то надоедать, нервировать; вывезти* — обосновать свои действия, слова; прикрутить* — кого-то заставить что делать, говорить, содействовать; дать по ушам — понизить статус вора за серьезный косяк]
С этими словами Ёж ринулся к креслу, где спокойно восседал паренек. И тут внезапно случилось нечто совершенно непостижимое — добежав до угла, Ванька Сталинградский внезапно хрюкнул и, как подломленный молнией старый дуб, согнулся пополам и рухнул на пол. А странный пацан спокойно встал с кресла и, переступив через поверженного Ежа, подошел к столу. Потом поднял правую руку и положил на стол "выкидуху". Как он свалил здорового вора и когда успел достать нож — никто не заметил.
— Князь, твой косяк. У тебя что, законники на сходняк с перьями приходят? — Филин отошел от стола, подошел к Гайдамаке и посмотрел ему в глаза. Князю показалось, что этот странный паренек заглянул ему прямо в душу, обшарил ее всю до самого донышка, вывернул и встряхнул так, что сердце зателипалось на какой-то тоненькой ниточке, которую этот Филин теперь держал в своих руках.
— А теперь, бродяги, я вам расскажу, зачем я здесь. Не буду утруждать ваш слух лагерной музыкой — пора привыкать к хорошим манерам. И вам советую это делать. Итак, кроме того, что постановили в Киеве на сходняке и что предлагает Черкас — а я советую прислушаться к его предложениям — вам следует принять новые правила игры. Первое правило — все "пиковые" валят в себе в теплые края. Ты, Потийский — в Поти, ты, Сухумский — в Сухуми, ты, Гел — в солнечный Ереван. И туда же отчаливает и Дед Хасан. И все кутаисские, тбилисские и прочие грузинские, армянские, азербайджанские бродяги больше в пределах России, Украины и прочих союзных республик не показываются.
— Да кто ты такой, чтобы... — начал было Шавладзе Джемал Георгиевич, он же известный грузинский вор с погонялом Чай-Чай.
Но Филин, не говоря ни слова, махнул правой рукой и перед горячим грузином в столе, прямо между его рукой и бокалом вина вонзился маленький, но чертовски острый кусок какого-то металла.
— Следующий сюрикен будет в твоей пасти, которую ты сейчас захлопнешь, — негромко сказал Филькенштейн. — А чтобы вы поняли, что я не шучу, точнее, что с вами не шутят, посмотрите вот на это.
В квартиру зашли два человека, которые внесли в комнату, где сидели воры, телевизор. И хотя в комнате уже стоял телевизор, кстати, не советский, а импортный, его сняли со столика и опустили на пол. Взамен поставили новый, тоже импортный. А сверху водрузили какую-то металлическую коробку с кнопками, рычажками, окошками.
— Если кто не знаком с этим чудом вражеской техники — это видеомагнитофон. И сейчас вам покажут интересный фильм, в котором наглядно демонстрируется, что ожидает тех, кто решит игнорировать мои советы. Точнее, это не мои советы, а приказы тех людей, которые могут через полчаса устроить вам, бродяги, тот же самое, что в этом фильме, — Филькенштейн улыбнулся и кивнул настраивавшим технику людям.
Те, подключив к видеомагнитофону и телевизору провода, включили его в сеть и после минутной настройки, вставили в щель, которая находилась в видеомагнитофоне, другую плоскую коробочку. Крышка щели закрылась, аппарат мигнул пару раз лампочкой и вдруг на экране телевизора появилось изображение. Вернее, вначале экран был темным, но всех заставил вздрогнуть нечеловеческий крик, раздавшийся из динамика телевизора.
А потом все увидели, кто кричал.
— Матерь Божья! Леня Султан! — прошептал Лева Бельмо.
— Леня пропал три дня назад, ни слуху-ни духу. Мы думали — слинял по-тихому на моря... — пробормотал Толик Амбал.
— Да, это — Леня Султан. Только я лично этого султана лишил короны. А потом и жизни. Но вы, бродяги, посмотрите, как это происходит. Как вор лишается короны и вообще всего. Султан, как это принято говорить на Кавказе — мой кровник. И мне разрешили сделать с ним всё, что я пожелаю. То есть, вы должны понимать, какой уровень допуска у меня, кто банкует и как всё это отразится на вашем положении, товарищи законники. А теперь, чтобы никто не разнуздал звякало, досмотрите это интересное кино, — Филин по-прежнему улыбался, но это была улыбка удава Каа, который собирается позавтракать бандерлогами.
Через минуту истошный крик заполонил комнату. На экране творилось такое, что у воров, которые видали виды, лица побледнели, а некоторые явно хотели вернуть недавний обед назад и только желание не офоршмачиться сдерживало их позывы.
— Ты, сука, сейчас на камеру скажешь, что ты не вор, ты блядь, ты сейчас жопу свою подставишь, падла...
Улыбающийся паренек, только что рассказывавший об "интересном фильме", никак не походил на того страшного ангела смерти, с всклокоченными волосами и руками в крови, который терзал на экране несчастного Леню Султана. А после того, как тот повторил все, что ему приказывали повторять, началось такое, чего не смогли вынести даже битые жизнью и топтавшие зону уркаганы.
— Хватит! Выключи это! Мы всё поняли, не надо... Прекрати! — Князь подскочил к телевизору и нажал кнопку.
Вопли стихли. В комнате воцарилась тишина. И её снова нарушил Филин.
— Я всё же должен объяснить то, что вы не увидели. Итак, если сейчас среди вас возникнут какие-то разногласия и кто-то решит, что мои слова и это кино — недостаточный аргумент, то эти люди подвергнуться той же процедуре, что и Леня Султан. Прежде чем сдохнуть, эта тварь долго мучилась. Сначала Леню "опустили" при помощи резиновой дубинки, думаю, вы все догадываетесь, как это неприятно. А потом я медленно резал эту мразь по частям, начав с самых интересных органов. Очень скоро он молил меня о смерти, но я не позволял ему умереть. Он мучился ещё очень долго.
— За что? — только и смог спросить Филина Князь.
— Это уже неважно. За то, что эта.. этот... за то, что он сделал когда-то, он ответил сейчас. И хватит об этом. Теперь поговорим о вас. Итак, как вы понимаете, я не один. За мной стоят люди. Серьезные люди. Система. Безжалостная, суровая, несокрушимая. Которая сомнет любого, кто станет на её пути. Система эта связана с властями, но, обладая всеми атрибутами власти, властью не является. То есть, это скорее орудие власти, только специальное. И в данном случае это оружие против вас. Против криминального мира. Вы нам не нужны. Не нужны в том виде, в котором существуете.
— То есть, вы нас хотите убрать? — побелевшими губами прошептал Толик Амбал.
— Не совсем. Вы, как часть симбиоза, пока необходимы. Это как равновесие в природе — исчезнут, скажем, надоедливые комары, мухи и сразу исчезнут некоторые виды животных или птиц. Так что, кровососы, лучше вы будете понемногу попивать кровь у граждан, нежели будет нарушен ход эволюции. Поясняю — вы переходите на барыг, теневиков, которых немеряно, выстраиваете новую структуру. Взращивайте кабанчиков, можете стать типа охранными структурами при барыгах и доить их за эту охрану. Ведь не будут же милиция день и ночь охранять их добро? — Филькенштейн снова улыбнулся и от этой улыбки у присутствующих прошел мороз по коже.
— Далее, зоны можете греть по-прежнему — государство не будет сильно раскошеливаться на тех, кто его обкрадывает. Пусть жрут баланду и думают о том, как больше не попадать за решётку. Но зоны, где сидят первоходки, вы не трогаете. Там УИТУ будет баноковать без вас. Понятно? Не нужно нам множить ваши ряды, блатная романтика свое отыграла. Теперь вот что — любые мокрые дела, любой беспредел ложатся на смотрящих. По Одессе за все косяки отвечаешь ты, Князь, по другим городам — свои смотрящие. Гоп-стоп, скачки, баклановки — всё это под вашим контролем.
— Мы что, записались в мусарню? — не выдержал Толик Амбал.
— У тебя, Амбал, есть выбор? Ты кино только что посмотрел. Хочешь жить по воровским понятиям — живи. Воруй, иди на зону — не вопрос. С тебя спрос будет потом, с тебя — за твои дела. А хочешь жить нормально — живи нормально. Но малолеток и всяких ушлёпков контролируй. Ты нажрался зоны, понравилось? Или, если по воровскому, так ты должен не вылезать из-за колючки. Чего ж ты сидишь здесь, гуляешь по Одессе-маме, девок портишь? Так что давай, Толик, без гона. Правила просты — или вы ебете всех, или будут ебать вас. Вам дают шанс. Не проебите его! Вовка Валет и Сенька Очкарик подтвердят мои слова. В Днепропетровске воры уже нарвались, Одесса следующая. Только на этот раз чистить её будут на совесть.
— Да кто ты такой?! Откуда ты взялся? Кто за тобой стоит, кто за тебя слово сказать может?! — молчавший до сих пор один из самых авторитетных законников Ванька Люлю, он же Кычанов Иван Феоктистович, внезапно встал из-за стола и пошёл на Мишу Филькенштейна. Тот, улыбаясь, ждал взбеленившегося татарина.
Внезапно открылась дверь и в комнату зашел ещё один человек.
— Я могу сказать слово за этого урку.
На пороге стоял Шурик Хромой, он же Степанов Александр Васильевич, смотрящий по Днепропетровску.
Глава восемнадцатая. Ловля "на живца"
В жизни перед человеком очень часто возникает дилемма, когда он должен совершать выбор. Чаще всего нам предлагают из двух зол выбрать меньшее. И проблема в том, что мы почти всегда не можем понять, какое же зло меньшее. Почему не бывает так, когда можно выбирать между злом и добром, между хорошим и плохим? Почему обязательно получается выбор разных сортов дерьма? Эту загадку до сих пор не решили самые могучие умы. Впрочем, можно долго дискутировать не тему, что есть зло и что есть добро, но суть не в этом. Можно назвать этот выбор по-другому, например, выбор между плохим и отвратительным, отчаянным положением и ужасным состоянием. В общем, как угодно можно называть — суть не в этом. Просто чаще всего человеку приходится на каком-то этапе своего пути не просто выбирать, но и чем-то жертвовать. Искусство требует жертв, любовь требует жертв, карьера, наука, да всё, что угодно требует жертвовать — собой, близкими, детьми, не говоря уже о карьере, деньгах или имуществе. И вот когда наступает этот важный момент — человек часто не в состоянии сопоставить масштаб предполагаемой жертвы и вероятные последствия, наступающие потом. Вот и получается, что уже потом мы осознаем, что жертвы были напрасны, последствия ужасны, а выбрали мы не то. И обратно уже ничего не вернуть...
Москва, год 1977, 10 апреля. Конспиративная квартира КГБ
Начальник Аналитического управления КГБ СССР генерал-лейтенант Николай Леонов нервно мерил шагами гостиную рядовой трёхкомнатной "чешки" — секретной конспиративной квартире, которая находилась хоть и где-то недалеко от центра Москвы, но в совершенно неприметном районе, за Филёвским парком, в неброской панельной девятиэтажке. На этот раз генерал встречался не со своим коллегой Филиппом Бобковым, который уже возглавил КГБ, а с рядовыми сотрудниками Комитета. Точнее, не совсем рядовыми: все пять так называемых "пришельцев" — именно под этим псевдонимом проходили в секретных приказах Зверев, Токугава, Громов, Филькенштейн и Уткин — получили удостоверения внештатных сотрудников КГБ. Все они расселись в комнате, кто на диване, кто в креслах, и внимательно слушали генерала.
— Итак, друзья мои, это просто историческая встреча. Потому что нынешний Генеральный секретарь встречается с будущим Генеральным секретарём. И если Романов знает о вас — ну, не всё, конечно, но многое, то Кулакову известны только некоторые смутные слухи. Но пока именно он у нас генсек, мало того — пока Григорий Васильевич в тени, Фёдор Давыдович, сам того не понимая, стал громоотводом.
— То есть, вы хотите сказать, что в него может ударить молния? — задал сакраментальный вопрос Максим Зверев.
— Именно, мой дорогой! В точку! Поэтому вам нужно не только познакомится лично с лидером нашей партии и государства, не только, так сказать, быть нашим козырем и доказательством наших доводов, но и охраной. Надёжной и, самое главное — незаметной.
— А что, "девятка" уже не справляется, — на этот раз вопрос задал обычно молчавший всё время Иван Громов.
— Во-первых, специалисты из 9-го управления КГБ привыкли работать, так сказать, по старинке — во время торжественных мероприятий, ну, во время выхода наших руководителей "в народ", то есть, в толпе. А здесь Кулаков и Романов будут прогуливаться по парку. Да еще в людном месте. Что поделать, Григорий Васильевич со своими демократическими замашками... Так вот, "девятка" привыкла контролировать ближний круг. А вот дальний круг, который обычно контролирует группа снайперов, в Сокольниках очень широкий. К тому же у КГБ нет опыта контрснайперской борьбы. Зато вот вы уже знаете, как у вас там, в будущем, готовят покушения на серьёзных людей. И по нашим данным, дана команда "убрать" Кулакова. И Андропов пока ещё не снят с доски окончательно, и Суслов на своём месте. Да и Устинов пока в силе...
— А что — разве операция "Бункер" не стартовала? — снова задал вопрос Максим.
— Нет, как раз 12 апреля, в День космонавтики министр обороны будет на полигоне и там пуск ракет внезапно пройдёт нештатно... Но, как докладывают наши информаторы, соответствующие приказы маршал уже отдал. Увы. Впрочем, покушение на Генерального нам сейчас на руку. Удобнее будет наши, так сказать, мероприятия, спрятать за профилактические действия органов и пресечение терроризма.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
