— Ты что приказ не слышал? Договорись с возчиками! Если надо денег дай, морды разбей, а чтобы вскорости там пусто было! Сирота тебе тоже разъясненья нужны?

— Командир, мы все поняли и в точности приказ исполним! Одна нога здесь, другая там! А ты Молчун совсем рехнулся, что такие дурные вопросы задаешь? Машка помирает, а ты — возчики моются! Немытые походят, грязь высохнет, сама отвалится!

Через минуту народ разбежался выполнять приказы, а я занялся осмотром пациентки. Мария буквально горела огнем, и срочно требовалось сбить температуру, которая буквально сжигала девчонку изнутри. Я протер лицо девушки мокрой холстиной, сделал из нее компресс и стал ждать, когда бойцы освободят баню. Сирота с Молчуном управились довольно быстро и вскоре мы перенесли Машку в натопленную баню.

Мы положили девушку на полок в мыльне, и я просто разрезал ее разорванное платье, а затем раздел ее догола. Молчун держал ведро с горячей водой, а я смывал с тела Марии грязь и запекшуюся кровь. В этот момент в баню вломился какой-то мужик с разбитой рожей и через мгновение вылетел наружу от могучего удара Молчуна, стоявшего у двери. Боец выскочил из бани следом за своей жертвой, и я услышал отборный русский мат, который как, оказалось, перешел к нам от татар! Дословно цитировать я не стану, но общий смысл передать постараюсь.

— Сучий потрох, я, что тебе сказал? Завтра утром придешь разбираться со мной, а сейчас мне недосуг! Если захочешь, то дружков с собой захвати, я тебя выбледка прямо при них до 'жопы расхерачу'! Утерся и вали отсюда, пока ноги шевелятся! Бегом! — орал Сирота на мужика, пришедшего разбираться со своим обидчиком.

— Надо же, какой 'душевный' народ собрался в моей дружине? Как бы мужик после такого отлупа в штаны не навалил? А ведь Сирота запросто может свою угрозу исполнить. Это он только со мной и друзьями ласковый и пушистый, а чужака запросто сможет здоровья лишить, — подумал я и продолжил осмотр пациентки.

После помывки и при свете нескольких свечей, мне удалось намного тщательнее осмотреть девушку, чем в комнате у дружинников. Если судить по многочисленным синякам и ссадинам, то Мария отчаянно сопротивлялась насильникам, поэтому ей так сильно и досталось. У девушки был сломан нос от удара кулаком, разбиты в кровь губы, а на шее остался отчетливый след от веревки. Видимо ее после изнасилования пытались удавить, но она каким-то чудом выжила. На бедрах девушки отчетливо отпечатались следы лап выродков надругавшихся над нею, и моя душа буквально кипела от негодования.

Я был на войне и знаю, что там действуют свои законы и насилие над женщинами проигравших, входит в перечень законной добычи победителей, но даже там я не встречал уродов способных на подобное зверство, а здесь Русь 15 века, которую принято считать временем рыцарей и святых. Именно в эту минуту из моей головы выветрились последние иллюзии, и я уже похоронил в своем сознании банду скоморохов, сотворившую такое с беззащитной девчонкой. Эмоции эмоциями, но Марию нужно было спасать и я, задавив в душе жалость, приступил к делу.

Расстрига ухитрился добыть все, что я ему заказывал и даже притащил ко мне в помощь какую-то бабу, считавшуюся местной знахаркой. С народной медициной, практикуемой местными эскулапами, я был уже знаком и прекрасно знал, что шарлатанов и в 15 веке на Руси немеряно. Сам в Верее пару раз бил рожи доморощенным Кашпировским, которые пытались втюхивать моим бойцам 'эликсиры бессмертия', а поэтому осознавал, что все нужно держать под личным контролем. Однако знахарка не стала гнуть пальцы и сразу разобралась, что я тоже не 'пальцем деланный' и понимаю что к чему. Правда даму удивил способ сбивания температуры с помощью обтирания Машки самогоном, так как здесь для этих целей использовали дорогущий винный уксус, но после моих разъяснений знахарка поняла смысл процедуры и полностью ее одобрила.

Совместными усилиями нам удалось сбить у Машки температуру и напоить девушку горячим молоком с медом. После чего ситуация стабилизировалась а через час знахарка заявила, что кризис миновал, и теперь больной требуется только хороший уход и тепло. Я приказал Расстриге оплатить услуги местного эскулапа, после чего знахарка ретировалась, пообещав наварить к завтрашнему дню каких-то укрепляющих зелий.

Где-то, через полчаса после ухода нежданной помощницы, Мария неожиданно очнулась и, увидев меня рядом с собой невнятно затораторила. Девушка словно боялась, что не успеет сказать мне что-то очень для нее важное. Разобрать слова, сказанные в полубреду, было сложно, поэтому я весь превратился вслух.

— Александр Данилович, слава Богу, что я успела! Мне повиниться перед вами надо, а то Боженька сказал, что он меня не примет, если я перед вами не повинюсь и не получу прощения! — хрипло прошептала мне на ухо девушка.

Не то чтобы я мгновенно простил Марие все ее прегрешения и полностью поверил в ее искренность, но я все-таки не последняя сволочь, чтобы плевать в лицо человеку, находящемуся на смертном одре. Поэтому мне придушить эмоции и ответить на покаяние Марии:

— Да Бог с тобой Машенька, я уже все простил! Ты главное выздоравливай и ни о чем плохом не думай.

— Нет Александр Данилович, я все одно умру! Я же уже повесилась, только ветка обломилась, и тогда мне было видение! Ветка у березы не сама обломилась, это Боженька меня в Рай не пустил и сказал, что я перед вами виновата и пока вы меня не простите, он меня к маме и братику на небеса не пустит! Простите меня, пожалуйста, Христом Богом молю! Страшно одной и холодно, между живыми и мертвыми скитаться! Пожалейте меня сиротинушку! — тихо заплакала несчастная девочка.

Я человек прагматичный и в мистику не верю, но люди в 15 веке к этим вопросам относились очень серьезно, а религиозные и мистические воззрения, раньше казавшиеся мне смешными и наивными, здесь считалось нерушимой истиной! Скорее всего, у Мари в результате перенесенного стресса, потери крови и переохлаждения начались галлюцинации, которые она назвала видениями, и переубеждать ее было бессмысленно. На войне мне не раз доводилось провожать в мир иной умирающих раненых и далеко не все из них вызывали у меня симпатию. Однако у человека должны быть моральные принципы, отличающие его от бездушного скота, поэтому я всегда старался морально поддержать умирающего в последнюю минуту.

Конечно, человеку 21 века сложно поверить в божественное вмешательство, но я не стал вступать в ненужную религиозную полемику. Главное сейчас было не навредить пациентке, которая могла снова совершить попытку суицида, поэтому мне пришлось строгим голосом объявить девушке:

— Мария, Бог тебя вернул в мир живых и я не вправе нарушать слово божье! Ты должна жить и искупить свой грех делами, а не выпрашивать у меня прощение как нищий подаяние. Ты не столько передо мной виновата, сколько перед собой и своим божественным даром. Бог не зря нас свел с тобою, а поэтому не тебе решать, когда тебе жить, а когда умирать. Поэтому ты должна бороться за жизнь, а если умрешь, то нарушишь наказ Господа нашего, и не будет тебе прощения? Ты меня поняла, девонька?

— Поняла, я буду стараться! — прошептала в ответ Мария и вскоре заснула.

В глубине души я осознавал фальшь сказанных мною слов, но в данный момент я выполнял функции врача и справедливо считал, что ложь воспасение не является тяжким грехом. Не знаю, сработала моя психотерапия или организм девушки оказался намного крепче, чем я предполагал, но Мария довольно быстро пошла на поправку. Знахарка, помогавшая мне в лечении девушки, тоже не забывала свою пациентку и навещала Марию практически ежедневно. Она же нашла для нее сиделку, которая за небольшую плату обихаживала больную. Не знаю, чем зацепила Мария знахарку, но та относилась к ней как к родной дочери, и отпаивала ее своими настойками, при этом отказываясь от оплаты.

Разобравшись с основными бедами Марии, я полностью погрузился в производственные дела. Следующей задачей, которая требовала моего пристального внимания, являлось обеспечение всем необходимым процесса серийного производства. Если с запуском установочной партии, отладкой технологии и оборудования мы справились собственными силами, то для выпуска большой партии колес нужны были наемные рабочие. Увы, но как не хотелось мне сэкономить на зарплате наемных рабочих, но за станками должны стоять люди и выпускать продукцию.

Слава Богу, что у моих гвардейцев руки росли из правильного места, и с мозгами все было в порядке, поэтому мне не пришлось все разжевывать и вкладывать им в рот. Бойцы успешно освоили новые для себя специальности и приобрели необходимые навыки работы на станках, а поэтому уже через неделю пропала нужда стоять у них над душой, проверяя каждый шаг. Эти неожиданные успехи заставили меня подкорректировать наши планы, и я решил использовать гвардию только в качестве инструкторов на первом этапе организации производства.

Еще из прошлой жизни, мне было прекрасно известно, что открыть свое дело не особо сложно, основная проблема состоит в том, чтобы защитить себя от различных нахлебников желающих сесть тебе на шею и свесить ножки. Налоги — это неизбежное зло, с которым приходится мириться, но наезды чиновников и 'братков', быстро разорят самую прибыльную контору, поэтому добро должно быть с кулаками. На угрозы нужно отвечать силой и с бандитами играть по их правилам, вышибая мозги, а не сюсюкать, рассуждая о гуманности. Поэтому моя гвардия должна оставаться реальной боевой силой и глупо превращать элитных бойцов в рабочую силу.

Не нужно быть гением, чтобы прийти к такому решению, диктуемому сложившейся ситуацией, но для набора новых рабочих нужны были деньги, а их катастрофически не хватало.

Я уже собрался залезть в долги к Афанасию Ключнику, у которого мы арендовали амбар под мастерские, и попросить у купца ссуду на развитие, но проблема с наемной рабочей силой решилась неожиданно и практически без финансовых затрат с нашей стороны. Спасительную идею мне подсказал Расстрига, когда я обратился к нему за советом. Мефодий предложил набрать на работу десяток учеников, которых несложно обучить основным операциям, на которые разбит процесс производства колес. Я обдумал это предложение и пришел к выводу, что попробовать стоит. Если в Великую Отечественную Войну, четырнадцатилетние мальчишки и девчонки стояли за станками и выпускали танки и самолеты для фронта, то тележное колесо невесть какой сложный агрегат и нынешняя рукастая молодежь его наверняка освоит.

В 15 веке на Руси широко бытовала практика набора учеников из нищих семей 'за еду и науку'. Семьи на Руси были большими и родители с радостью избавлялись от лишних едоков, которые были в состоянии хоть как-то себя прокормить. Поэтому, стоило нам только объявить об открывшихся вакансиях, как уже на следующее утро у мастерской собралась большая толпа претендентов на место ученика. Мы с Расстригой отобрали из этой толпы десятерых ребят возрастом постарше и посообразительнее, после чего отправили их по домам, чтобы они привели родителей для оформления договора. К вечеру все формальности были завершены, после чего ученики с вещами переселились в мастерскую.

Командовать бандой малолеток были поставлены братья Лютые, уж очень прозвище у них было подходящее для этой цели. Я поначалу серьезно опасался мальчишечьей вольницы, сам в детстве был 'оторви да брось', однако быстро выяснилось, что в 15 веке молодежь намного боле дисциплинирована. Уважение к старшим на Руси прививалось с молодых ногтей, а про правозащитные организации никто даже не слыхивал, поэтому меры воспитания были простыми, но весьма эффективными. Нерадивого ученика мастер мог и насмерть запороть за непослушание, хотя народ меру знал, и такое случалось очень редко.

Главным стимулом в работе являлась трехразовая кормежка, о которой в своих нищих семьях пацаны могли только мечтать, а поэтому проявили завидное рвение в учебе, чтобы не оказаться за воротами. Уже через неделю половина пацанов уверено заняла рабочие места за верстаками и станками, а остальные из кожи лезли, чтобы за ними угнаться. Конечно, за молодежью нужен был глаз да глаз, чтобы они соблюдали технику безопасности и не поотрубали себе рук и ног, но выполнять рутинную работу, им можно было доверить.

Не знаю насколько я хороший педагог, вполне может быть, что мне просто повезло и к нам попали в основном самородки, но трое учеников проявили недюжинный талант к токарной работе и быстро разобрались, как пользоваться мерительным инструментом, шаблонами и калибрами. Эту троицу я и назначил бригадирами учеников первого новгородского ПТУ и поручил им подобрать еще пятерых толковых хлопцев из своих знакомых. Чтобы ученики не спали прямо на полу у станков, я заказал для них отдельную избу, которая всего за день была собрана 'под ключ' бригадой плотников из готового сруба. Братья Лютые быстро организовали быт для своих подопечных по подобию того к которому сами привыкли еще в Верее и вскоре старый амбар окончательно превратился в маленький завод.

Благодаря совместным усилиям, дела в мастерской пошли на лад, и колесное производство постепенно встало на поток. 25 апреля нам удалось выставить на продажу первую партию тележных колес, которые сразу разошлась по покупателям и наша фирма, наконец, вышли из глубокого финансового кризиса. Мгновенно о нашем товаре узнали перекупщики, которые зачастили в мастерскую, предлагая выкупить весь товар, но я подписывался только на ограниченные партии, чтобы прощупать конъюнктуру рынка, отпугивая возможных кидал пятидесятипроцентной предоплатой на запуск производства.

Наша жизнь понемногу начала налаживаться и я даже начал строить планы, на будущее, прикидывая различные варианты своей легализации, но конкретных решений не принимал, дожидаясь открытия навигации на Волхове и возвращения в Новгород Еремея Ушкуйника.

Глава 16.

Так закончился сумасшедший апрель, заполненный под завязку делами и заботами, и наступил май. Снег окончательно сошел, в полях зазеленела трава, а на деревьях появилась молодая листва. Наша жизнь окончательно вошла в спокойную колею и бесконечные авралы закончились. Все бы ничего, но в полдень 3 мая ко мне в комнату вбежала перепуганная до смерти Машка и прямо с порога прокричала:

— Александр Данилович спрячь меня, пожалуйста! Они за мной пришли, они меня ищут!

— Кто они и кто тебя ищет? — удивился я.

— Дружинники боярича, которые меня у Садко купили! Это они скоморохов убили и меня снасильничали, а теперь вызнали, что я живая осталась и убивать меня пришли!

До этой минуты я не был в курсе всех подробностей побега Марии, потому что до поры решил не донимать девушку расспросами, опасаясь за ее психическое здоровье, да и дел у меня было по горло. Своим бойцам, я тоже строго настрого запретил беседовать с Марией на эту щекотливую тему, а поэтому сейчас оказался в полном замешательстве. Сам не знаю, почему, но я не удосужился сопоставить очевидные факты и был абсолютно уверен, что избили и изнасиловали девушку скоморохи. В результате этой промашки, заявление Марии о пришедших по ее душу дружинниках какого-то боярича, стало для меня весьма неприятной неожиданностью.