Он назвал мне очередной свой "псевдоним" и, таким образом, мы с товарищем Сталиным познакомились. Для продолжения знакомства, я пригласил его в ресторан — где товарищ Сталин пил слабое грузинское вино, а я — крепкую водку собственного производства.
Что в тот раз, очень сильно запомнилось...
Очень мешала общаться привычка Сталина курить как паровоз. Причём, в момент нашего знакомства, он курил не свою знаменитую трубку, а какие-то дешёвые и довольно-таки вонючие папиросы.
О чём я говорил будущему Вождю? Да, в основном об своём — об "олигархическом"! Про "Корпорацию USSR", про то — с чего она начиналась и чего уже достигла, что уже удалось совершить и, что ещё только предстоит...
С тех пор мы с ним довольно часто встречались во всё время нашего "круиза" сначала по Волге, затем по Каспию. Конечно, не каждый день — я не навязывался и не лез к нему в душу. Изредка я приглашал Сталина отужинать вместе, несколько чаще в кинозал.
Сталин прекрасно знал, где меня можно найти — если позволяла погода, по утрам и вечерам, я удил рыбу бросая спиннинг с кормы парохода. Он подходил, здоровался, некоторое время молча наблюдал, затем мы с ним на разные темы беседовали. Тема для разговора могла быть любой, кроме "революционной" — её мы оба дружно, не сговариваясь, избегали.
Разговор на любую тему, я всегда сводил к своей "Корпорации"...
Например:
— Какие красивые места, Дмитрий Павлович!
— Да... Особенно, вон тот затончик... КРАСОТИЩА!!! Близ подобного же, я у себя построил "Зарницу".
— "Зарницу"?
— Детский летний оздоровительный лагерь. Чтоб, дети на летних каникулах не бездельничали и не безобразничали, а продолжали учиться — в игровой форме, тому чему в школе не учат...
— Очень интересно...,— судя по взгляду, Сталину действительно, было очень интересно, — чему же дети учатся... Ээээ... В "игровой форме", в вашей "Зарнице"?
— Многому... И, по интересам.
— ...Поясните, пожалуйста?
— Ну... Некоторым детям, например, нравится играть в войну.
Сталин... Или, как там его? Не помню... Может, "Иванов"? Ладно, пусть будет Иванов. В общем, Иванов сильно возмутился:
— Вы учите детей своих рабочих, убивать детей других рабочих на войне? Рабочих других стран?
— Нет... Мы учим наших детей КАК ВЫЖИВАТЬ(!!!) на войне. А, чтоб выжить на войне — иногда приходится, да! Убивать других людей — в том числе и, детей рабочих.
Я посмотрел внимательно Сталину в глаза:
— ...А Вы, что? Предпочитаете, чтоб было наоборот? Чтоб, дети ИХ(!!!) рабочих убивали НАШИХ?!
Сталин отвёл взгляд в сторону и коротко ответил:
— НЭТ.
Внешне, товарищ Сталин всегда держался очень сдержанно и невозмутимо. Однако, по его горящим глазам и, по тому, как он на меня смотрел, я понял — я его сильно заинтересовал.
Своими делами заинтересовал!
Женька тоже, проанализировав позже наши диалоги — записанные на плёнку, уверено меня "порадовал":
— "Запал" он на тебя, Вован... Определённо, запал!
— "Запал", значит — будет "иметь"! На бабки...
— Ну, а для чего тогда всё мутилось?!
А, для чего всё "мутилось", кстати? Не из-за одних же "бабок", в конце-то концов? Деньги, это всего лишь — средство а, не цель. Мутилось всё для того, чтобы Сталин, заполучив тем или иным образом власть, строил такую же "Корпорацию USSR" как у меня — но, уже в масштабе всей России.
По-моему — ПОЛУЧИЛОСЬ!!!
Расстались мы с Иосифом Виссарионовичем — по прибытии в Баку, если не как закадычные друзья — то, как хорошие знакомые, это точно! На прощание я подарил ему упомянутую выше книгу и красочный буклет — рекламирующий нашу "Корпорацию", в который вложил чек на не очень "кругленькую" сумму. Сообщил будущему Вождю всех трудящихся свой адрес:
— Если потребуется что, не стесняйтесь — пишите! Помогу, чем смогу...
Сталин, задержав мою ладонь в своей, прямо спросил глядя в глаза:
— У, нас — на Кавказе, принято отвечать добром на добро... А чем, Я(!!!) смогу ПОМОЧЬ(!!!) такому человеку, как Вы?
От его взгляда и интонации, меня всего внутренне передёрнуло! Как на электрическом стуле, право слово... Я впервые "увидел" острые сталинские "клыки" и почувствовал их прикус на своей яремной вене!
Конечно, может быть это всё мои глюки — от нервного перенапряжения... Тем не менее, я твёрдо ответил:
— Всеми своими успехами в этой жизни, я обязан умению находить полезных мне людей. Ещё, не знаю чем — но, Вы определённо, будете мне чем-нибудь полезны! Как впрочем и, я Вам... Удачи!
— Нэ сомневаюсь! — глаза Сталина, вмиг стали добрыми-добрыми...,— удачи Вам, ТОВАРИЩ(!!!) Стерлихов!
этого, в наших контактах произошёл длительный перерыв... В Баку Сталина кто-то сдал, его арестовали и опять отправили в сольвычегодскую ссылку — досиживать срок. Мы с ним в это время, довольно интенсивно переписывались "до востребования", я высылал ему понемногу денег да кой-какую литературу — в основном экономического да популярно-технического содержания. Читать Сталин очень любил!
"Любит", извиняюсь...
Не успел он "откинуться", как новая ссылка — в тринадцатом году, в Туруханск... Это, чуть южнее Норильска — если, кто не знает.
Почти Заполярье!
В ссылке, от зверского климата и скудного содержания выделяемого казной, Сталин серьёзно заболел туберкулёзом... Он писал отчаянные письма всем своим товарищам по партии, буквально умаляя их организовать ему побег или, хотя бы помочь с деньгами и лекарствами. Однако, то ли оттого — что, его переписка шла через жандармского провокатора Малиновского, то ли от потери к нему интереса со стороны партийной верхушки в эмиграции — "глас" его, оставался гласом вопиющего в пустыне.
В "реальной" истории, Вождя нам сохранил его же — во истину, железный организм! Сталин, переболев и выздоровев, приспособился к местным условиям — научился ловить рыбу, охотиться...
В "новой" истории, мы с Женькой — на таких обстоятельствах, решили набрать дополнительные "очки"!
Во время нашего с Виссарионовичем "круиза", я неоднократно упоминал про Солнечногорский Госпиталь и специальный противотуберкулёзный диспансер при нём. Не сомневаюсь, Сталин знал, что Доктор Смерть — уже знаменитый "Антибиотиком" на весь мир, "работает" на меня и от меня...
До этого, товарищ Сталин иногда писал мне с скромной просьбой "помочь" материально — впрочем, не называя определённой суммы, я также — весьма скромно высылал ему чек "до востребования". Не баловал, короче.
Тут, же... Это был действительно — КРИК О ПОМОЩИ!!!
У нас с Женькой всё было готово заранее...
В Красноярске уже жил-проживал ученик нашего Айболита и одновременно — "тайный" выпускник "ШЭММа", с лекарствами против туберкулёза "оттуда". Нам самим, слава Богу, они практически не пригодились — исключая, нескольких случаев с жёнами или детьми "подневольных" попаданцев.
Мы с Мозгаклюем просчитали несколько вариантов, но сработал самый из них для нас благоприятный: получив мою телеграмму, Ученик — буквально в течении пары недель, оказался в посёлке Костино, где загибался от чахотки будущий Вождь. Подробностей не знаю — может на оленьих упряжках добирался, может — на собачьих... Не вникал. Главное, что добрался! Причём, "вовремя".
Кроме лекарств, буквально в момент поставивших Сталина "на ноги", Ученик привёз ему кучу литературы от меня, тёплую одежду — в том числе "арктическое" бельё из кроличьего пуха, всякие вкусные вкусности — типа сгущёнки, уже производящейся нашим "USSR-АГРОПРОМОМ"... Ну и, немного денег.
Только, никому не говорите, но в данный момент этот "тайный" — главный врач Кремлёвской больницы!
По-моему, я про него уже упоминал, да?
Вот же память стала, а?!
Второй раз я встретился со Сталиным уже после Февральского Переворота, в Петрограде на совещании ВЦИК большевистской партии...
Удивлены? Не удивляйтесь! Время было, до крайности бардачное: практически любой мог попасть куда угодно — лишь бы желание было, морда понаглее да немного фарта! Меня же пригласил сам Иосиф Виссарионович...
Правда, в письме он мне написал, что желал бы встретиться — но, не указал точного места встречи. Вот я с ним и, встретился!
На том совещании были Шляпников, Дзержинский... Кто-то ещё, не помню — кроме самого Сталина, человек восемь. Помню, все на меня оборачивались да меж собой переглядывались, пока Сталин — довольно скоро выйдя из состояния "соляного столба", не сказал им, что я "свой".
Свой, не свой — но, я точно большевикам "чужим" не был: через Мозгаклюя да покойного Ильича Конкретного!
Правда, в лицо меня знали очень немногие...
Дело было так.
На совещании речь шла об пропаганде — в частности об антивоенной пропаганде среди солдат. Об увеличении для этой цели тиража большевицких изданий — газет "Правда" и "Рабочий путь". Сталин то был, фактически редактором этих газет!
Предлагалось закупить необходимое полиграфическое оборудование в Швеции... Подозреваю, что на деньги "германского Генштаба"!
Тут, я впервые подал голос:
— Может, я смогу, чем-нибудь помочь товарищам? Как нарочно, в Петрограде у меня имеется необходимое вам полиграфическое оборудование производства "USSR-ПОЛИГРАФ". Как и, запасы краски и бумаги. Могу помочь и, специалистами — если, нужда будет...
Первым вышел из состояния полного офуения товарищ Сталин:
— Разрешите представить, товарищи: Стерлихов Дмитрий Павлович — мой очень хороший... Друг!
— Честь имею, — слегка поклонился я.
— ТОТ САМЫЙ?! — хором ахнули большевики.
— Тот самый, тот самый...,— подтвердил я.
— Товарищ Стерлихов, — продолжал дальше Сталин, — очень давно сочувствует революционному движению и сотрудничает с нашей партией...
— Стараюсь, по мере своих очень скромных возможностей...,— ещё раз слегка кивнул головой я, изображая лёгкий, но почтительный поклон.
Ну, в принципе, с революционерами вообще и с социал-демократами в частности — каковыми до сих пор ещё являлись большевики, сотрудничали многие русские предприниматели... Вспомним того же Морозова, к примеру. Да и, процентов на десять-пятнадцать, их партия состояла из выходцев их торгово-промышленных кругов[48]...
Так что, охала и ахала большевицкая верхушка не долго! Вскоре, разговор перешёл в конструктивное русло:
— Какова будет цена за полиграфическое оборудование? — спросил кто-то.
По-моему, это был Красин.
Я уселся поудобнее...
— Если бы, вы — прямо сейчас приняли б, меня в свою партию, — начал я шутливым тоном, — я б, вам бесплатно предоставил... В порядке уплаты членских взносов!
Большевики, даже Сталин заметно напряглись в сладком предвкушении холявы...
— Но, мне надо чем-то платить своим рабочим...,— обломил я их, — хотя, как "сочувствующий", я продам это оборудование намного дешевле — чем вы заплатите за шведское. Я уже не говорю про время — которое дороже всего, транспортные расходы или про качество...
Про качество моих печатных изданий, знали все в России!
Поторговались... Я, как будто уступая, немного скинул цену, к тому ж, предоставил отсрочку на три месяца и своих специалистов-печатников. Весь ВЦИК — в полном составе, выглядел вполне удовлетворённым совершившейся сделкой — считая, что они "обули" буржуя на бабки.
Я тоже... Был вполне удовлетворён: внедрить своих людей в главное средство СМИ — хоть противника, хоть союзника, это — большая удача!
После совещания, мы с Иосифом Виссарионовичем немного пообщались... Ну, то да сё — о чём, люди давно не видевшиеся, обычно беседуют? Ясно, что не о "полиграфии"!
Перед расставанием¸ я как будто бы невзначай, заметил:
— А, почему речь шла об антивоенной пропаганде среди солдат, Иосиф?
Он мне понёс обычную большевицкую пургу того периода... Типа "мир — хижинам, война дворцам". Впрочем, было видно — что он ко всему этому, с лёгким юмором относится: всё-таки, кое-какие "мои" книжки присылаемые ему в ссылку своё дело сделали!
Я с чувством рассмеялся:
— Скажите честно, Иосиф, главная цель вашей партии — как впрочем и, любой другой партии — это власть... Так, ведь?
Сталин, лишь усмехнулся в ответ:
— Вы мне сразу показались, уж слишком проницательным!
— Тогда согласитесь: агитировать обычного солдата против войны, это всё равно — что, уговаривать карася спрыгнуть с раскалённой сковородки!
— Оригинальная аллегория...,— рассмеялся будущий Вождь, — умеете Вы удивить, Дмитрий Павлович, ох как умеете!
— Солдат, он завсегда против дисциплины и войны! Агитировать его за мир — зря тратить деньги и время.
Сталин призадумался...
— Пожалуй, я соглашусь с Вами.
Чем мне наш Вождь всегда нравился, так это полным отсутствием хоть намёка на какой-нибудь догматизм!
— И, кого же тогда нам агитировать? За мир? — спрашивает.
Я сделал вид, что глубоко задумался, хотя давно уже знал ответ... Ещё, сто лет... Вперёд!
— Агитировать против войны, можно солдат... Противника! Здесь я могу вам — большевикам очень хорошо помочь. У меня есть кой-какие связи в Республиканском Военно-Воздушном Флоте и, листовки с антивоенной пропагандой, можно было бы разбрасывать с самолётов над позициями германских войск.
Кстати, все наши потуги при "царском режиме" наладить антивоенную пропаганду среди солдат противника, успехом не увенчались — по причине редкой быковатости самого режима... Они — царские чиновники и генералы, считали это чем-то нечестным и недостойным. Ну, сущие дети, чес слово!
— А немецкий солдат чем-то отличается от русского? — Сталин пристально смотрел мне в глаза.
— Отличается и очень сильно. В отличии от крестьянского — в большинстве своём, происхождения русского солдата, не понимающего за что он проливает кровь, немецкий солдат из рабочих, служащих или мелкой городской буржуазии. И, он очень хорошо понимает, за что он сражается!
— За что же?
— За право своей нации эксплуатировать другие нации, вместе и наравне, а, то и — вместо британцев и французов...
— И, как же нам агитировать против войны, такого...,— ехидно прищурился товарищ Сталин.
— Такого мотивированного националиста? А, не надо его "агитировать против войны"! Немец, в отличии от русского — прагматик до мозга костей! Его, всякими финтифлюшками — вроде "пролетарской солидарности" или "мировой революции" не купишь. Но, если доходчиво и логично объяснить ему — что война против всего мира Германией уже проиграна, что никакого смысла умирать на уже проигранной войне, нет... То, по меньшей мере — воевать он будет, уже не так рьяно!
— Хорошо...
Товарищ Сталин уже давно почитывал наши книжки, поэтому мой скепсис насчёт "пролетарской солидарности" или "мировой революции", его не удивил и не возмутил. Он его принял как должное! Уже, хорошо.
— ...За что же агитировать нашего солдата?
— "Нашего солдата"?! — сделал я удивлённую мордашку, — да как его "агитировать", если у него в деревне барскую землю делят?! У него все мысли, пока только этим и заняты. Давайте подождём, когда мужики землю поделят — а, потом и, начнём... Агитировать!
