— Боже мой, они хотят убить нас до последнего человека, — сказал капрал Кадьерг, заслуживший в Корее две награды в прошлом году. — Разве мы недостаточно сделали?

В день взятия Бастилии, 14 июля, оперативная группа, состоящая из трех горных пехотных батальонов мобильной группы ?42, 4-й вьетнамской артиллерийской группы, 1-го Корейского батальона и усиленного взвода верного 3-го эскадрона 5-го ('Королевская Польша') бронекавалерийского полка, снова вышла в путь. На этот раз, направление было строго на юг по шоссе ?14; первой целью был форпост Эа Хлео, в 85 километрах к югу от Плейку, легко удерживаемый одной регулярной ротой горцев, дополненных тридцатью местными ополченцами. Оттуда оперативная группа должна была проникнуть в массив Чудре, изолировать противника и уничтожить его с помощью местных гарнизонов и французских ВВС. В сумерках 16 июля различные подразделения достигли Эа Хлео. День 'А' должен был начаться на рассвете 17 июля 1954 года.

В 04.30 выступил 1-й горный батальон из 42-й мобильной группы, за которым в 05.00 последовал 1-й Корейский. И 42-я группа и 1-й Корейский батальон были ветеранами сражений на шоссе ?19 и были приняты все возможные меры предосторожности, чтобы избежать внезапного нападения. Все силы наступали короткими скачками, гаубицы 4-й артиллерийской группы прикрывали наступление, пока войска не достигали новой оборонительной позиции. Затем артиллерия, батарея за батареей, подтягивалась и наступала под прикрытием танков. Используя этот метод, конвой достиг Бан Эа Тен, крошечной деревушки примерно в 2 километрах к северу от перевала Чудре, в 08.00. До сих пор не было ни малейшего признаков присутствия противника.

Теперь порядок марша был изменен и 1-й Корейский батальон стал арьергардом, оставаясь в Бан Эа Тен с 4-й артиллерийской группой, в то время как горные батальоны взяли на себя прикрытие оперативной группы на следующем участке дороги, который включал в себя чрезвычайно филигранный переход через перевал Чудре. В то время как во всех других местах дорога была довольно открытой с обеих сторон, у перевала Чудре горы возвышались прямо над дорогой, загораживая весь обзор. Кроме того, вся западная сторона дороги была покрыта густым кустарником. Короче говоря, если бы где-нибудь между Плейку и Банметхуотом была засада, это было бы самое подходящее место.

Осторожно рассредоточившись по обеим сторонам дороги, 1-й, 5-й и 8-й горные батальоны подошли к перевалу, с оружием на изготовку, высматривая малейшие признаки, нарушение маскировки, которое бы выдало присутствие противника — но ничего не шевельнулось. Танки и полугусеничные БТР кавалерийского взвода сновали взад и вперед, как потревоженные овчарки, и к 10.15 передовые части пехотных батальонов появились на южном конце перевала невредимыми. В 10.30 штабная колонна 42-й мобильной группы оставила Эа Тен и начала проходить перевал, а в 11.15 арьергард из 1-го Корейского батальона и артиллерии получили приказ начать форсированный переход. Приказ был отменен через пять минут, а артиллерия получила огневую задачу. Всегда верный самолет-разведчик обнаружил что-то подозрительное к югу и западу от перевала. Огневая задача была прекращена в 11.45 и артиллерийская группа получила приказ готовиться к переходу. В 12.00 бронетанковый взвод встретил подразделения в клубах поднятой пыли на полпути между Эа Тен и перевалом, за которым, в свою очередь, следовали бойцы 1-го Корейского батальона, 4-я рота впереди, штабная рота посредине и 1-я рота замыкающая.

А потом это случилось. В 12.15, когда основная часть конвоя прошла через перевал, тщательно укрытые 81-мм и 60-мм минометы и внушающие страх безоткатные пушки Вьетминя открыли огонь с минимальной дистанции по небронированным машинам — грузовикам и джипам конвоя. Через несколько мгновений дюжина или около того машин яростно заполыхали, вскоре к ним добавился оглушительный грохот взрывающихся бензобаков и ящиков с боеприпасами. У четвертой роты 1-го Корейского батальона не было никаких шансов; ее накрыли посреди перевала, где не было дорожных канав, автоматическим огнем Вьетминя, направленным по центру дороги как по мишени. Полное уничтожение 4-й роты дало штабной роте и 1-й роте шанс на бой. Окопавшись на западной обочине шоссе, они попытались пробиться обратно в Бан Эа Тен, таща с собой раненых, в том числе майора Гинара, командира батальона, и лейтенанта, командовавшего 4-й ротой.

Это был конец пути для 1-го Корейского батальона. Часть, которая разгромила красных в Корее при Вонджу и у перевала Разбитых Сердец, которая пережила Анкхе и ад 15-го километра, должна была погибнуть сейчас, за три дня до прекращения огня, которое должно было положить конец этой восьмилетней войне. Но тем не менее, они продолжали действовать 'на счет'. Штабная рота вела автоматический огонь и позволила 1-й роте перепрыгнуть через них, волоча раненых, а затем повторила процесс, оставляя несколько человек мертвыми или умирающими каждый раз, когда эта процедура повторялась.

На другой стороне перевала мобильная группа ?42 удержалась, несмотря на уничтожение сорока семи машин. Еще раз Б-26-е ответили на вызов, но сам успех их вмешательства удержал людей из оперативной группы от того, чтобы услышать агонию 1-го Корейского батальона. Этот батальон не только умирал, но и умирал в полном одиночестве — все его оставшиеся радиостанции не работали или были не слышны, экранированные перевалом и джунглями. Только в 12.35 бронетанковый взвод, еще один верный вассал мобильной группы ?100, понял что Корейский батальон не смог последовать за артиллерией через перевал. Не раздумывая, танки и легкобронированные полугусеничные БТР 'Королевской Польши' без сопровождения пехоты ринулись обратно в проход.

Вьеты даже не потрудились подорвать их своими базуками; они предпочли штурмовать их пехотой, в надежде захватить их вооружение и еще более ценные радиостанции. В течении нескольких секунд, одетые в черное вьеты ползали как муравьи, по танкам, а на открытых полугусеничниках разворачивались дикие рукопашные схватки. И здесь экипажи сражались до конца, а оставшиеся машины пытались столкнуть с дороги своих обездвиженных товарищей. Диверсия обошлась дорого, но она спасла остатки 1-го Корейского батальона от уничтожения. В 14.00, так же внезапно, как и началась, атака Вьетминя прекратилась, маленькие, одетые в черное люди снова исчезли в темно-зеленых холмах Чудре.

1-й Корейский батальон, знаменосец вклада Франции в усилия ООН в Корее и боевой костяк мобильной группы ?100, прекратил свое существование. Когда пришли последние отставшие — а некоторым из них, таким как сержант Люттренже и капралы Кадьерг и Леве, потребовалось для этого время до 25 июля — в нем осталось ровно 107 человек. Из них 53 находились в военном госпитале в Банметхуоте. 1-й Корейский батальон выполнил свой долг до последнего.

Как ни странно, противник еще раз продемонстрировал небольшую долю милосердия к 1-му Корейскому батальону. 19-июля в 08.00 командующий вьетнамскими народными силами в районе Чудре, послал гонца в Эа Хлео, сообщив французам что 37 раненых в засаде 17-го июля будут оставлены на шоссе в 10 километрах к югу от Эа Хлео и что их могут забрать невооруженные санитарные машины. Санитарные машины под командованием лейтенанта Патруйо, доктора медицины, и отца Кюррьяна, священника, говорившего на наречии монтаньяров, покинули Плейку несколько часов спустя, миновали Эа Хлео и исчезли к югу от аванпоста на четыре дня. Группа ходячих раненых, всего семнадцать человек, уже 22 июля вышла пешком к Плейку и сообщила, что санитарные машины были задержаны противником до тех пор, пока их проезд не был разрешен вышестоящими властями.

Тем временем, маленький форпост Эа Хлео, укрывавший остатки 1-го Корейского батальона, столкнулся с наступлением с юга победоносных войск коммунистов. В ночь с 19-го на 20-е июля двадцать ополченцев-монтаньяров дезертировали со своим оружием, оставив на посту семерых французов — как и на многих горных постах, жандармов, а не солдат, еще двадцать горцев сомнительной лояльности и горстку почти контуженных выживших из 1-го Корейского батальона. Командир аванпоста поступил логично: вечером 20-го июля — в тот день, когда было подписано перемирие, — он и его люди поднялись в горы, и вместо того, чтобы отступить к Плейку, двинулись через густые джунгли к северу от Банметхуота, избежав тем самым ловушек, расставленных Вьетминем вдоль шоссе ?14. Они достигли Бандона, к северу от Банметхуота 24 июля, измученные, но невредимые.

Объявление перемирия сделало жизнь на южном горном плато еще более удручающей: под предлогом того, что связь между различными подразделениями Вьетминя была очень плохой (что отчасти было правдой), боевые операции на плато продолжались еще месяц. Прекрасно сознавая, что объявлен мир, измученные боями бойцы мобильных групп на плато были должны сражаться за свою жизнь. Фактически, позиции мобильной группы ?100 в Плейку, были атакованы 27 июля, а аванпост на шоссе ?19 даже имели неприятный опыт обстрела 105-мм снарядами, выпущенными из гаубиц, захваченных противником 24-го июня. Перемирие окончательно вступило в силу 1-го августа 1954 года и 13 августа остатки мобильной группы ?100 — 2-й Корейский батальон, оставшиеся в живых из 1-го Корейского батальона, одна уцелевшая батарея 2-й группы 10-го колониального артиллерийского батальона и штабная рота 100-й мобильной группы — начали свой последний марш к Сайгону и мысу Сен-Жак.

1 сентября 1954 года французское верховное командование в Индокитае расформировало мобильную группу ?100. Полковник Масс, ее последний командир, написал эпитафию части в своем последнем приказе на день:

'Мобильная группа ?100, брошенная в бой прямо после того, как она была создана, была спаяна воедино тяжкими испытаниями, прекращает свое существование 1 сентября. Контум, Дак-Доа, чайная плантация, Плей-Рин, Анкхе, шоссе ?19, шоссе ?14 и Чудре — много ожесточенных боев, которые составляют ее короткую, но славную историю. Эту историю вы написали вместе: вы, солдаты Корейского полка, маршевого батальона 43-го колониального пехотного полка ; 2-й группы 10-го батальона колониальной артиллерии; штабной роты 100-й мобильной группы. Несмотря на разнообразия ваших истоков, национальностей и традиций, которым вы оставались глубоко преданными, вы преуспели в формировании коллективной души, которая создала единство мобильной группы. Я горжусь тем, что имел честь командовать этой мобильной группой. С глубоким сожалением, я вижу как она уходит и я благоговейно отдаю честь памяти наших погибших и с уважением склоняюсь перед вашими флагами, штандартами и вымпелами. Я желаю всем вам будущего, которое, надеюсь, будет достойно коллективного прошлого нашей мобильной группы ?100'.

Так прекратило существование то, что возможно было одним из лучших боевых подразделений в Индокитае, подразделение, треть которого пережили два года боев в Корее без заметного падения духа, поскольку все они были добровольцами, отобранными поштучно, и большинство из них были профессиональными солдатами. Несомненно, что добавление сводного батальона 43-го колониального пехотного полка не повредило моральному духу подразделения — совсем наоборот.

С другой стороны, добавление конхинхинской (южновьетнамской) пехоты, когда Корейский батальон был почти удвоен по численности, вызвало сначала некоторые опасения, которые оказались в значительной степени необоснованными, вплоть до последних недель войны, когда прогрессирующее физическое уничтожение всей части начало разрушать его моральную сплоченность. Кроме того, горное плато представляло для южновьетнамцев совершенно чуждую и враждебную среду и шестимесячная разлука с их семьями — в то время как те подвергались угрозам и репрессиям коммунистических мятежников — также повлияла на их моральных дух. Дезертирство, однако, стало происходить только после перемирия, когда тоска по родине стала невыносимой, и подвергать себя дальше опасности казалось бессмысленным.

Однако нельзя упускать из виду один психологический фактор: в общем и целом части из Кореи привыкли к стандартам боевого снабжения, которые для французов в Индокитае представляли собой неоправданную роскошь. К примеру, по всему театру стало анекдотом, что когда один из Корейских батальонов, потеряв 20 человек ранеными, запросил вертолеты для их эвакуации, командующий зоны лично отправился в радиорубку, чтобы прорычать в ответ:

— Черт тебя возьми, здесь не Корея. Ты тащишь своих раненых, как и все остальные!

До апреля 1954 года в Индокитае никогда не было более десяти действующих вертолетов.

То же самое касалось артиллерийской и воздушной поддержки, почти всегда в изобилии доступной в Корее, и редко в изобилии и почти никогда вовремя в Индокитае. Кроме того, война в Корее, за кратким исключением кампании в Инчхон-Ялу, была по существу, войной самого классического типа, с фронтом, прочно опиравшимся на два моря, и большую часть времени организованного в глубину. Кроме того, весь фронт в Корее имел протяженность около 180 миль и каждому подразделению на фронте был отведен свой сектор; в то время мобильная группа ?100 часто покрывала от 20 до 30 километров в день, если это позволяли условия. За шесть месяцев своего активного существования мобильная группа ?100 преодолела почти две тысячи миль, и все это в районах активных боевых действий.

Наконец, высокая моторизация, которая придавала ей подвижность, также связывала ее с существующей системой дорог с минимальными возможностями действий на пересеченной местности, что давало противнику огромное преимущество действий на внутренних коммуникациях. Инцидент, когда 803-й полк коммунистов атаковал группу 14 марта на шоссе ?19 и был готов снова атаковать ее в Плей-Рин, шестью днями спустя, иллюстрирует связанную с этим проблему. Коммунисты прошли по джунглям около 80 километров, в то время как для того, чтобы добраться туда же по плохим дорогам, имевшимся в этом районе, мобильной группе потребовалось ровно семь дней.

В джунглях, в которых велась эта часть войны в Индокитае, даже более современная техника — такая, какую имеют войска, действующие на вертолетах — несомненно, сделала бы ситуацию еще хуже, поскольку поляны, минимально пригодные для одновременной посадки нескольких вертолетов, редко доступны, и высадка таких войск по частям обрекла бы их также на уничтожение по частям. Кроме того, такие расстояния потребуют оборудования укрепленных баз вертолетов, которые, без сомнения, стали бы излюбленными целями для атак коммунистов и потребуют собственных гарнизонов, что еще больше будет сковывать войска, которые потребуются для патрулирования на пересеченной местности.

В муссонных джунглях Юго-Восточной Азии нет дешевого заменителя самому дорогому товару из всех — хорошо обученному боевому пехотинцу; не массовой продукции 'учебных дивизионных лагерей', столь дорогих сердцу по опыту Корейской войны, а терпеливо обученному бойцу джунглей, который находится в джунглях, а не на их окраинах, и который, если понадобится, будет более стойким, чем враг. Французы наконец осознали это, и их диверсионные группы, получившие развитие, показали удивительную способность выносить и наносить удары. Но когда настал решающий момент, их было слишком мало — и они появились слишком поздно.