— Это, Николай Николаевич, покажет лишь время. А я могу сказать одно: малый не юлил и не ловчил. Был честен и прям, нравится это кому-нибудь или нет.
— А корабль ты бы ему доверил?
— Сейчас?! Мальчишке, у которого ноль часов налёта?! Нет! Что я сумасшедший что ли?! Ты на тренажёрах занимался? — это он уже мне.
— Капсулах-имитаторах?
— Да, на них самых.
— Не-ет, откуда, я ж их в глаза не видел! — пожал я плечами.
— Ха! Ещё увидишь!
— Ты так в нём уверен? Даже нашего мнения не спрашивая? — прищурился начальник корпуса.
— "Кто хочет — тот добьётся, кто ищет — тот всегда найдет!" — песня есть такая, старинная, — откликнулся чернявый, — То, что я пацану не доверю звездолёт, ещё не значит, что он не сможет им управлять.
— Что-то я тебя плохо понял, — покачал головой Дёмин, — Поясни!
— Чего тут непонятного?! У парня опыта ноль целых, хрен десятых, так что корабль... находясь в здравом уме и трезвой памяти... я ему ни в жизнь не доверю. А вот если с экипажем, не дай бог, что-то случиться, он, будучи на борту, может оказаться единственным, кто, исправив повреждения и проложив новый курс, сможет спасти звездолёт и всех уцелевших.
— С вероятностью больше пятидесяти процентов?
— Думаю, больше девяноста, близко к ста. В конце концов, от досадной случайности при пилотаже никто не застрахован.
— М-да, — качнул головой полковник, — Ну что ж, пора выносить вердикт, — похоже, он уже принял какое-то решение, и тут его слово было решающим.
— Подождите, Николай Николаевич, — неожиданно "проснулся" круглолицый, — а по иностранным языкам вопросов что, не будет? А то Эльвира...
— Проклятье! Не напоминай мне о ней!.. Отвечайте, молодой человек, какими языками владеете?
— Иностранными?
— Предполагается, что все три русских, ты знаешь? — влез с пояснениями "испанец".
Да я о них слышу впервые. Это что, диалекты какие-то?
— Русский устный, русский письменный и русский матерный, — наставительно произнёс майор, — Последний каждый уважающий себя пилот звездолёта должен знать в совершенстве.
— Зачем это? — удивлённо воззрился я на него.
— Чтобы ему, в случае чего, было что сказать и пассажирам, и экипажу... От души! — и захохотал.
Серьёзно что ли?!.. А-а-а!..
— Хы-ы! — широко осклабился я, так что показались все клыки... все восемь, — Я тоже шутки люблю!
Сидящие за столом дёрнулись, но быстро взяли себя в руки. Всё-таки среди офицеров слабонервных не держат. Да и привыкают они ко мне помаленьку... Мара до чего отчаянная, и то иногда шарахается.
— Так какие языки ты знаешь? — спросил "Пушкин"... или уже не "Пушкин"...
А-а-а, какая разница!
— Английский, немецкий, французский,.. — принялся перечислять я.
— Владеешь на каком уровне? — уточнил Дёмин.
— То есть как?
— Свободно, переводишь тексты со словарём?
Хы! Со словарём любой дурак что хочешь переведёт! Тем более, что у меня с этим "ноль прОблем", никаких информкристаллов не надо, всё в черепную коробку впихано. Если не хватит словарного запаса, то можно ещё "догрузить".
— Читаю, пишу, говорю.
— Что, на всех трёх? — не поверил полковник.
— Ну да, — уверенно кивнул я.
Могу ещё на испанском, итальянском, японском и китайском... Наверное могу... У меня пока как-то практики общения не было... Просто не с кем.
Да и нефига этим офицерам знать, что я полиглот. Крепче будут спать.
— Ду ю спик,.. — тут же спросил Дёмин.
Да спикаю я, спикаю!
— А на чём же ещё нам говорить на корабле Содружества? — удивился я, — Это же — требование устава.
Полковник меня понял.
— Шпрехен зи,.. — тут же подхватил эстафету следующий по званию "Пушкин".
— У нас на "Ледлоу" капитан — немец.
— Французы тоже есть? — поинтересовался чернявый.
— Конечно, заместитель командира по технической части — лейтенант Лягардэр, — откликнулся я, только потом, после согласного кивка майора осознав, что и вопрос и ответ прозвучали по-французски.
И тут офицер произнёс ещё что-то, из чего я разобрал только: "гомо", "жопа"... Нет! Скорее "джоба"... уж слишком гортанным было произношение на незнакомом наречии... Да ещё какая-то Валя?
— Не понял? — сочувственно взглянул на меня этот горе-экзаменатор.
— Это какой-то древний язык?
— Достаточно старый.
— Все, кто на нём говорил, давно вымерли?
— Э-э-э, нет, — замотал головой офицер, — Пока ещё живы.
— Это грузинский, — со знанием дела констатировал Дёмин.
А-а, так это было приветствие:
— Гамарджоба, генацвале! — попытался я повторить, будто пробуя слова на вкус, смакуя незнакомое произношение.
Приветствие, вот, что это было! Блин! Поживёшь тут на корабле Содружества, и в чужой речи, невесть что начинает мерещиться!
— А говорил: "не знаешь языка", — с укором произнёс "Филин", глядя на "испанца".
Хотя какой он испанец, если грузин.
— Так я только эту фразу и знаю! — возразил горбоносый, — Без неё родственники вообще на порог не пустят!
— Хватит балагурить! Экзамен окончен! — оборвал его Дёмин, сделав на высветившейся перед ним электронной панели отметку, вслед за ним в "бегающее" по столу головидео "тюкнули" пальцем по очереди все остальные, — Серебров Алексей Анатольевич,.. — торжественно возвестил начальник корпуса.
При этих словах я тут же вскочил по стойке смирно... "Фу-у-ух! Неужели отмучился?!"
— ...Поздравляю вас с успешной сдачей теоретической части экзамена! — мой рот невольно расплылся в улыбке, — Теперь осталась практика,.. — "Практика?! Какая ещё, нахрен, практика?!" — Кросс,.. — "Какой в пи... к демонам, кросс?!" — ...во время которого вы продемонстрируете не только уровень своей физической подготовки, но и умение работать в команде, готовность прийти на помощь своим товарищам, чувство взаимовыручки!.. Выдвигаемся! Мы и так задержались, — подытожил полковник, бросив взгляд на "браслет".
Глава 4.
Тех одиннадцати минут шестнадцати секунд, что занял у нас путь от аудитории до шлюза, мне хватило, чтобы раз сто прокрутить в голове, рассматривая то так, то этак, ту ситуёвину, в которую я попал с лёгкой руки начальника корпуса.
Конечно, я мог отказаться от этого грёбаного кросса... В конце концов, разве я под него "подписывался"?!.. Только зачем? Мало того, что с каким-никаким, а начальством лишний раз не хотелось собачиться... Захотел бы Дёмин, он потом какую-нибудь каверзу да подстроил...
Но главное, мелькнула у меня в голове одна мысль. А неплохо было бы взглянуть на моих одногодок в деле. Фиг с ним, что они на три-четыре года постарше, посмотрим, какая у них физподготовка. Будет хоть, с чем сравнить мою.
Не то, чтобы мне нравились подобные военные игрища, но раз надо, значит — надо!
— Выходим! — резко бросил мне майор Гумбадзев... он так и не представился полностью, но успел, пока летел, просмотреть на него кое какие данные... давая глайдеру команду заглушить двигатель и встать "на прикол".
И чего он такой нервный? Ну не стал я поддерживать разговор, лишь кивая головой, да пару раз брякнув "да"... Однажды, по-моему, невпопад... А нефига меня отвлекать, когда есть, о чём подумать!
— Господин майор, докладывает поручик Галицкий, — тут же подскочил к начальству, чётко отдав честь, давешний офицер-крепыш.
— Вольно! — махнул чернявый, — Рассказывай!
Низкорослый тут же принялся заливаться соловьём: всё, мол, чин чинарём, кадеты в реале осваивают "дыхалки"...
— То есть дыхательные аппараты, — тут же поправился офицер.
— И как успехи?
— Отлично. Мы же восемь занятий провели. Тут и обезьяну можно научить.
М-да, невысокого он мнения о воспитанниках. Видимо, майор был со мной солидарен. Посмотрел, насупившись, на поручика, затем на меня, но ничего не сказал.
— Где Финистов? — последовал следующий вопрос.
— Инструктирует кадетов, — младший по званию неопределённо махнул в сторону "ворот".
Гумбадзев весь подался вперёд, полуприсев и вытянув шею, будто пытался что-то разглядеть через мутный пластик купола. Уж лучше бы смотрел через шлюз. Там хоть "стёкла" чаще меняют. А ячейки "колпака", если и были прозрачными, как слеза, теперь окончательно утратили былой лоск.
Сейчас единственное, что можно было достоверно установить через эту мутную пелену, день на улице, или ночь. Обо всём остальном оставалось только гадать. Падающие с неба осколки метеоритов, но куда больше мелкие камни и мусор, швыряемые то в одну, то в другую сторону, сильными порывами ветра, сделали своё грязное дело.
— А Оболов где? — продолжал допытываться майор.
— Последний раз проверяет трассу по спутнику.
— Что времени не хватило подготовиться? Чего тянули?
— Он уточняет замеры. В среднем, уровень воды поднялся на двадцать сантиметров против обычного.
— Что, маршрут непроходим?
— Да нет, в пределах нормы.
— Тогда какого вы,.. — в общем, темпераментный офицер наконец нашёл на ком сорвать своё раздражение.
— Погоди, Саш! — окликнул Гумбадзев уже повернувшегося к шлюзу, чтобы "метнуться" выполнять его распоряжения, Галицкого, — Этот парень со мной, — наконец вспомнило его превосходительство о моей скромной персоне, — Он тоже побежит кросс. Надо подобрать ему экипировку — ещё один баллон со всеми прибамбасами.
— Проклятье! Георгий Константинович, что же вы раньше не сказали?! Где ж я его теперь достану?!
— А что случилось? Раньше с "дыхалками" никаких проблем не было?
— Так то раньше, а сейчас, после этого чёртова теракта, когда выяснилось, что половина баллонов ни в пи...у, ни в Русскую армию, Шевчук просто с цепи сорвался, велел всё сдать на поверку. Годные потом — под роспись, остальные — в ремонт...
Ну да, я ж тоже новости смотрел. Там все "цивилизованные" буквально на ушах стояли.
Ну как же! Объявлена высшая степень опасности, а у русских, как всегда, половина снаряжения в негодности. Во всяком случае, именно об этом уже вторую неделю вопили ведущие видеопрограмм Содружества. По-хорошему, давно бы им пора было поутихнуть, но куда там.
С другой стороны, если такой бардак вроде бы в военном подразделении... всё-таки представительство Российской империи — это не какая-нибудь шарага, и служили там в основном офицеры... Но раз уж там такой беспорядок, что ж тогда говорить об обычных гражданских службах?
Здесь не Земля, где у спасателей баллон со сжатым воздухом — что-то из ряда вон выходящее. На Агрии и Гилее, где всё по-другому, это — не экзотика, а предмет первой необходимости. Не дай бог что-то случится с куполом!
Вот Шевчук и задёргался, чтобы хотя бы к приезду Генерала всё было в ажуре. Задница-то всего одна... Жалко!
Это я так образно выражаюсь... не подумайте ничего о командующем... Всё-таки у нас не Содружество!
— Нашёл бы того шутника, что в кабинет полковника бомбу бросил, руки и ноги поотрывал бы нахрен! — закончил свою гневную тираду поручик.
В ответ Гумбадзев лишь саркастически хмыкнул и посмотрел на меня.
Чего это он? Ох, ё-ё-ё!
Так это всё из-за той заварушки с Шевчуком...
Стоп! А причём тут бомба? Какой ещё террорист? Ничего ж такого не было! Блин! Надо узнать, что они там понапридумывали, а то потом фиг оправдаешься! Но сперва этот долбанный кросс.
— Так что, для парня "мешка" не найдётся? Совсем? — продолжал допытываться Гумбадзев.
— Господин майор, я же говорю, сейчас с этим напряжёнка. Всё позабирали на поверку, а там оказалось, что клапаны надо менять, резиновые прокладки ни к чёрту, электроника дышит на ладан... Я узнавал.
— У нас что, ремонтники перевелись?!
— Так все завалены работой, не знают, за что хвататься! То ли проверять аппараты, что им сдают, выискивая неисправности, то ли устранять выявленные недостатки на уже проверенных. А вместе с заменой старых деталей на новые, надо ещё и программу менять...
Мда-а, "дыхалка" была надёжной системой, но достаточно сложной...
Чёрт! Наизусть не помню, как-то особо этим не заморачивался. Для меня лично, если содержание кислорода в атмосфере больше восьми процентов, как на Хироне, — уже хорошо. Тем более, что на Гилее эта доля составляла почти восемнадцать, а на Агрии немного не дотягивала до семнадцати. Только тут недостача газа, так жизненно необходимого любому живому организму... по крайней мере из известных науке... ещё усугублялась разряженностью атмосферы.
В общем, если на Гилее некоторые особо выносливые китайцы демонстрировали свою приспособляемость к местным условиям, умудрялись обходиться без масок, пусть и не очень продолжительное время, то на Агрии подобная забава, как смертельно опасная, была строжайше запрещена.
По идее, на этой планете каждый житель должен был иметь собственный дыхательный аппарат — "рюкзак" с баллоном воздушной смеси и "намордником" к нему. На деле же сюда одни приезжали, другие уезжали, а снабжать граждан по условиям контракта... что у нас, что в Содружестве... должно было государство. Нет, крупные компании тоже заботились о своих представителях, но их "дыхалки" конструктивно ничем не отличались от обычных, если только большей лёгкостью, компактностью и экономичностью.
Кстати, о последней. Аппараты, о которых тут идёт речь, коренным образом отличались от тех, что можно было встретить у космонавтов, подводников, пожарных... и других специалистов, которым приходится работать в экстремальных условиях без доступа воздуха.
Дело в том, что атмосфера на планетах была, проблема заключалась лишь в трудности её использования для дыхания. Вот кто-то из америкосов и предложил, тщательно фильтруя естественную смесь от примесей, обогащать её кислородом по мере необходимости. Это было куда сложнее сделать технически, но подобная система оказалась куда экономичнее. Объёма двенадцатилитрового баллона в "рюкзаке" полицейскому могло хватить на двое суток интенсивного преследования злоумышленника. А если просто сидеть, не двигаясь, в засаде, или что-то охраняя, а может, наблюдая за чем-то или кем-то, то на трое, а то и больше.
Кроме этого, в случае непредвиденных обстоятельств, какой-нибудь катастрофы... Не дай бог с куполом!.. В этом случае к одному баллону можно было подключить до пяти дыхательных масок... Ну мало ли, может быть какой-нибудь семье нужно продержаться до подхода спасателей... Если баллон исправен, у них были все шансы, причём умная машина сама регулировала интенсивность подачи смеси: ребёнку поменьше, взрослому побольше. При больших физических нагрузках норма увеличивалась, в состоянии покоя, сна, потери сознания, наоборот, уменьшалась.
Вот такая умная машина. А что вы хотите, на дворе двадцать второй век уже перевалил за середину.
— И полицейские ничем не смогут помочь? — по-прежнему не сдавался майор.
— Да вон наш куратор, майор Илюшин. Не верите, спросите у него! — махнул рукой поручик.
Вслед за Гумбадзевым я не попёрся, предпочитая разглядывать стоявших снаружи кадет.
Через дверное "стекло" было хорошо видно, как капитан, помахивая в такт рукой, прохаживаясь вдоль строя, что-то им объясняет. Но тут к "Ржевскому" присоединился ещё офицер. Видимо, тот самый Оболов. Он тоже поручик? Ни звания, ни внешности отсюда было не рассмотреть. Да и вблизи, пожалуй, тоже: на лице — маска, на голове — каска. Кстати, а нафига они вообще сдались? И только тут я обратил внимание, что кадеты были вооружены.
