Пустой азарт. Часть 1

Схема над столом изменилась, откатывая личность объекта в состояние, в котором она была до пребывания в Братстве.

— Процесс воспитания раба начинался с подготовительных испытаний. Мы помещали детей в критические условия, в которых требовалось делать все возможное, чтобы выжить. Зачем? Нередко бывало, что объекты на разных этапах формирования кончали жизнь самоубийством. Чтобы минимизировать такой шанс, нужны были люди с ярко выраженным инстинктом выживания. В процессе умирало множество детишек, но благодаря работорговле нам регулярно поставляли новых. Отбор также естественным путем создавал формирующее воспоминание.

Скопление точек в схеме личности превратилось в огромную сферу, окрашенную в темные цвета.

— Далее объекты подвергали физиологическим трансформациям без анестезии. Чтобы не повредить психику и когнитивные функции, процесс был постепенным. Тем самым мы преследовали две цели. Первая — еще одно естественное формирующее воспоминание и потеря страха перед болью и смертью. Вторая — совершенствование их физиологии. Так мы ускоряли физическое взросление объектов и доводили их тела до пика человеческих возможностей...

— Ты говоришь, что вы отбирали детей с ярко выраженным инстинктом выживания, а потом искореняли в них страх смерти! Я вижу противоречие в этом, — подметил Досифей.

— О, уверяю вас, в этом нет противоречия. Не бояться смерти и желать ее — это разные вещи. Конечно, есть тонкая грань между этими понятиями, но мы отчетливо выделяли ее при дальнейших ментальных манипуляциях. После первых двух испытаний разумы адептов были готовы к ментальной обработке, процессу "воспитания". Как я и говорил до этого, с основой личности, которая сформировалась до Братства, нужно обращаться крайне деликатно. Детскому разуму свойственно, оказавшись в безнадежных условиях, забывать прошлую жизнь. Ментальная магия им в этом хорошо помогает. А-три Двести-восемь Ноль-четыре был уникальным случаем. Оказалось, что он родом из знатной семьи Волбании, чьих детей начинали обучать наукам еще с первых произнесенных слов. В возрасте десяти лет он уже был достаточно волевой личностью, с четкими жизненными позициями. Он попал в рабство в результате случая. Подготовительные испытания, конечно же, сломали его, но забыть прошлое он не мог...

— Почему вы не избавились от него? Ты же говоришь, что избытка в притоке новых детей у вас не было.

— Во-первых, это был очень качественный экземпляр. У потомков знатных родов хорошая наследственность. В таланте и способностях он превосходил многих из братьев. Во-вторых, он был потенциальным рычагом давления на знать Волбании. В-третьих, сформированность делала его хорошим объектом для экспериментов. И он не был такой уж большой проблемой.

Сферы с прошлым ангела подсветились, выделяя точки и линии, которые с ними были связанны.

— Нельзя удалять формирующие воспоминания. Также нет смысла в том, чтобы удалять умозаключения, ибо пока цело воспоминание, они будут воссоздаваться сами собой. Но можно создавать и менять умозаключения и их инициирующие эмоции. Благодаря этому мы можем перенаправлять поток мыслей через удобные нам воспоминания и установки. Где-то в глубине мыслительного потока они всегда будут помнить, но никогда не станут размышлять об этом.

На схеме наглядно показана мысль светящейся точкой. Она быстро двигалась по линиям, от одной точки к другой, но никогда не касалась подсвеченных сфер, хотя к ним вело множество линий.

— Человеческому разуму всегда предпочтительнее положительные эмоции. Поэтому мы на пути к неугодным воспоминаниям создаем множество умозаключений с положительной инициирующей эмоцией.

Лука специально направил мысль на схеме к подсеченным сферам и уменьшил скорость для удобного рассмотрения. Светящаяся точка достигла умозаключения, остановила свое движение, далее подсветились исходящие линии разных цветов.

— В этой грубой классификации темные цвета характеризуют печаль, отвращение, страх и прочие негативные эмоции. Те, что посветлее, положительные — радость, восхищение, любовь. К каждой точке привязываем светлую линию, ведущую к искусственному умозаключению, и так далее. Так мы создаем сеть из ложных утверждений. Даже если мысль каким-то образом прорвется к воспоминаниям, надолго она там не задержится. Но всегда существуют триггеры, способные испытать эту систему на прочность.

— Дай-ка угадаю, такое случается, если объект услышит или встретит что-то из его прошлого?

— Верно! Как-то раз мой ныне покойный король отдал приказ жестоко устранить одну особу из волбанской знати, с которой наш объект был близок в детстве. И я подумал, что это удачная возможность оценить в контролируемых условиях, что произойдет, если послать объект устранить эту особу. Как вы понимаете, А-три Двести-восемь Ноль-четыре решил сбежать вместе с ней.

Точка на схеме гасла и возникала в подсвеченных сферах. Сеть умозаключений выводила мысль подальше, но в итоге та всегда вспыхивала начале.

— Лицезрение девушки из своего детства постоянно активировало его воспоминания. Вдобавок они оба были половозрелыми мужчиной и женщиной, что спровоцировало между ними сильные чувства и, следовательно, новое формирующее воспоминание.

В схеме появилась новая крупная сфера, формирующая линии и точки, окрашенные в яркие цвета положительных эмоций. Как только линии добрались в зоны других сфер, связанных с Братством, они окрашивались в более темные тона, символизирующие тревогу.

— А вы разве не лишали братьев полового влечения? — спросил Досифей.

— Сколько я должен вам повторять, что мы не лишали объекты неотъемлемых частей личности. Нам нужны были сильные и активные воины, а не импотенты. Но, конечно же, мы не могли позволить им получать удовольствие от плотских утех, ибо это создает нежелательные привязанности и зависимости. Схожими ментальными установками мы перенаправляли энергию от таких потребностей сублимацией, чтобы они получали удовольствие только служа нашим целям.

— Получается, все ваши ментальные установки ломаются от сильных эмоций, связанных с воспоминаниями?

— Нет же! Они продолжают работать, просто неспособны управлять мыслью, заряженной сильной эмоцией. Но как только триггер пропадает из поля зрения, то объект постепенно возвращается к прежнему принципу мышления. Я убедился в этом тогда. Мною был отправлен по следу беглеца другой объект, Двести-восемь Ноль-один, к которому у него была некая привязанность, так как они вместе проходили первое подготовительное испытание. Мне показалось, что такое развитие событий будет интересным...

— Постой, ты решил, что убить возлюбленную Умариила должен его ближайший брат? Это... это попахивает садизмом! — возмутилась Светлана.

— Я ни в коем случае не руководствовался низменными мотивами! Все мои намерения питал сугубо научный интерес, — улыбнувшись, развел руками Лука. — Я хотел узнать, как поведет себя объект в предельно стрессовой ситуации.

Угроза в виде брата заставила светящуюся точку мысли бродить по темным цветам вблизи воспоминаний о Братстве.

— Встреча заставила его мысли постоянно метаться меж формирующих воспоминаний. Ментальные установки в совокупности с привязанностью помешали объекту убить своего брата.

— Эта привязанность... Почему вы допустили ее возникновение?

— Мы тогда не обладали текущими ресурсами, было трудозатратно исправлять все отклонения. Мы сфокусировались только на опасных. Данная привязанность не угрожала целям Братства... А теперь смотрите, убийство девушки создало новое основное воспоминание.

В схеме возникла еще одна крупная сфера в темных тонах. В ней содержались горечь, вина, ненависть. Светящаяся точка судорожно металась в пределах этой сферы.

— Сплошь отрицательные эмоции, которые подпитываются недавними воспоминаниями. Однако посмотрите, что произошло, когда Двести-восемь Ноль-один одолел объект и забрал тело девушки.

Светящаяся точка вернулась блуждать по сети ментальных установок.

— Стоило убрать триггер из его поля зрения, как мысли постепенно вернулись в прежнее течение. Сильные эмоции гасились в паутине бесчисленных ментальных установок. Ему ничего не оставалось, кроме как вернуться в Братство. Мы обработали его новые воспоминания и вернули в строй, но каждый раз, когда ему на глаза попадался Двести-восемь Ноль-один, он срывался. Это не было проблемой, так как все ограничивалось неконтролируемым намерением отомстить конкретно брату.

— Подожди! Не хочешь ли ты нам сказать, что... — возмутился было Досифей.

— Да-да! — кивнул Лука со всё той же невозмутимой улыбкой. — В битве с северянами по невероятному стечению событий оказался Двести-восемь Ноль-один! Поэтому А-три Двести-восемь Ноль-четыре слетел с катушек! Вкратце, он пытался убить брата, но из-за сложных внутренних противоречий не смог и в итоге сдался, позволив себя убить. В том хаосе природной маны мы не сумели спасти его душу.

— Что там делал ваш бывший подопечный?

— Не знаю. Вероятно, после реформации Братства решил сбежать. Таким образом он исполняет волю мертвого короля, или же как-то освободился от ментальных установок... Не знаю, пять лет уже прошло! Я в таком же шоке, что и вы!

— Я один не могу поверить в случайность этого события? — спросил Досифей, озираясь на остальных апостолов.

— Вы полагаете, что я все это подстроил? — не теряя улыбки, поинтересовался Лука.

— Я не верю в такие совпадения! Не знаю, какую игру ты ведешь, Лука, но держать нас за дураков — большая ошибка!

— Так, хорошо! Попробуйте взглянуть на это под другим углом! Чего, по-вашему, я добился? На исход битвы это никак не повлияло. Да, стало больше жертв, но такие потери для нас пустяк!

— О, уверен, ты получил удовлетворение от происходящего! Можешь сколько угодно играть со своими марионетками, но не тогда, когда это наносит вред общим интересам! — проговорил Досифей, смотря ну Луку взглядом, полным презрения.

— Вы можете думать что пожелаете, однако советую вам быть поосторожнее с обвинениями, особенно если не имеете веских доказательств! — ответил Лука, бросив на своего неприятеля не менее грозный взгляд.

— Прекратите! Прошу, не заставляйте меня принимать меры, чтобы угомонить вас! — тяжело вздохнул Иоанн. Его слова волной отразились в рассудке у всех присутствующих.

Старик не был их лидером, скорее, первым среди равных. Он основал Культ и Круг Апостолов и решил разделить бремя власти, потому как считал, что в одиночку добьётся меньших результатов. Иоанн играл роль чуткого надзирателя, беспристрастного судьи и беспощадного палача. Он ревностно чтил основополагающие принципы Круга и следил, чтобы никто не нарушал их. Учитывая его силу, никто и не посмел бы.

— Лука, вы утверждаете, что ангелы третьего поколения не дефектные. Однако один и тот же объект уже дважды срывался под вашим кураторством. Развейте наши опасения и объясните, почему не стоит бояться, что подобные инциденты случатся в будущем! — спустя время, дав всем отойти от ментального давления, обратился к Луке Иоанн.

— Я не отрицаю, что подобные срывы возможны, но очень-очень маловероятны! Даже молния может ударить дважды в одного и того же человека. Но если этот человек выживет, вы же не будете ожидать третьего удара молнией? Давайте возьмем, к примеру, другого ангела.

Схема личности над столом поменялась.

— Знакомьтесь, это объект А-три Двести Ноль-три! Он так же, как и А-три Двести-восемь Ноль-четыре, был отобран из Братства. До Братства это был городской беспризорник, родителей которого зарезали бандиты. Он бы так и сдох в сточной канаве, если бы его не подобрали работорговцы. Вот эти два предложения, что я озвучил, — все, что он помнит о детстве. Просто сухой факт. Лица и голоса родителей, бывший дом — он все забыл. Особых привязанностей к братьям из Братства не сформировалось. Из отклонений у него есть небольшая мания протыкать черепа мертвецов колющими предметами. От этого он ловит некое эстетическое удовольствие... Не спрашивайте. После реформации Братства он добровольно пришел ко мне, ибо видел смысл своей жизни только в подчинении. Это типичный пример ангела третьего поколения. Сейчас, когда я усовершенствовал свою методику с помощью ресурсов Культа, они не думают ни о чем, кроме приказов. Мы держим их в стазисе и стираем краткосрочную память, не позволяя сформироваться новым формирующим воспоминаниям. Ангелов уже трудно назвать личностями — это наши орудия!

— Среди ангелов есть объекты, которые сохранили сторонние воспоминания так же, как и Умариил?

— Есть, их всего несколько.

— Какова вероятность, что они, будучи активными, выйдут из-под контроля.

— Минимальна. Возьмем, к примеру, еще один объект родом из Братства, А-три Сто-тридцать Ноль-девять. Его родители самолично продали ребенка в рабство. Привязанностей к ним не осталось. Только обида, которую мы сумели исправить на благодарность. Была еще младшая сестра, которую, скорее всего, тоже продали в рабство. Вот ее-то он и любил. Но с тех событий прошло шестьдесят лет. Неизвестно, жива ли она. Допустим, в тот момент, когда мы выпустили объект из стазиса, они оказались в одном месте. Допустим, он ее узнал. Допустим, что она его узнала. Допустим, он пересилил наши ментальные установки и еще очень-очень много допустим! Что ему делать? Сбежать он не может, потому как мы везде его найдем по маяку в душе. Свет Владыки он долго использовать не сможет, потому что мы рано или поздно обрубим доступ. Зная все это, он всеми силами постарается проигнорировать свою сестру, дабы не навредить ей своим вниманием. Еще опасность может исходить от других ментальных магов. Но, чтобы кому-то подобрать ключик к мозгам наших ангелов, требуется невероятное мастерство, сопоставимое с нашим. Каждый из вас может проверить самостоятельно любого ангела и оценить вероятность срыва.

— Я обязательно все проверю, — кивнул Иоанн. — Так прежде чем подвести выводы нашего собрания, кто-нибудь желает высказаться?

— Я желаю, — сказал Еремей. — Лука, что было с той искусственной душой, что ты вверил мне в услужение?

— Со Святомиром? Что конкретно вы имеете в виду?

— Я имею ввиду откровенное слабоумие того, кого ты хочешь выставить воплощением Владыки Света. Его неадекватное поведение вызывает много вопросов. Он выражается непонятными словами, не соблюдает субординацию, да и вообще проявляет мало уважения к окружающим. Я как-то заглянул в его разум и обнаружил там полную бессмыслицу. А бой он воспринимал, словно какую-то игру!

— Ну, для него это и была игра!

— О чем вы?

— Видите ли, мой дорогой друг, методика автоматического создания разума с нуля — это неизведанная территория. Я пытаюсь выявить оптимальный для наших целей алгоритм. Вы же понимаете, что этот проект имеет долгосрочную перспективу?

— Но причем тут игра?

— Я предположил, что так ему будет легче воспринимать действительность. Но я, конечно же, не мог предположить, что получится такой результат. Совместно с Иеронимом, создавшим эту душу... — Лука кивнул в сторону размытого силуэта рядом со Светланой. — Мы сконструировали нейронную сеть, прописали исходные параметры разума, дали доступ к обширной базе данных нашего Культа и запустили мыслительный процесс таким образом, чтобы создаваемая личность сама придумала себе формирующие воспоминания. И в итоге получилось это...