Сёши

Ступив на камни, я коротко глянул, как дела у Майто. Неплохо. Друг открыл Четвертые Врата — заполняющий барьер плотный туман вспыхивал багровыми всполохами, словно грозовая туча зарницами. А вот Сугимори, прикрываясь драконьей атакой, всё-таки смог добраться до своего напарника.

И стоило так стараться? Ему уже не помочь.

Пятки бессознательного нукенина как раз утонули в пропитанном водой зыбуне, и рукотворная трясина превратилась обратно в ноздреватый камень. Беглый джонин окатил меня свирепым, ненавидящим взглядом. Только не говори, что ты этого не ожидал.

— Хатаке!! Ты — труп!

О! Тоже меня узнал. Тогда чему удивляешься? Стоило внимательнее следить за двойниками. Лучше бы оценил аккуратность и незаметность исполнения ловушки.

Джонин и оценил. В новое незнакомое мне дзютсу. Его руки окутало сияние будущего огня.

Занятно! Это можно и повторить.

Обезьяна... Змея... Тигр... Собака... Тигр!

И камень лопнул! Хрустнул двумя багрово-золотыми разломами. Дохнул жаром, смыкая огонь в сплошную завесу! В миг сожрав большую часть моей чакры, полыхающий вал вытянулся вверх и вширь, перегнулся и хлынул вперёд!.. Чтобы столкнуться точно с такой же волной!!

Чёрт!

Шаринган видел, как в тугой воронке наши дзютсу истекают пламенем, сжимаясь всё теснее! Он же заставил меня метнуться прочь, поднимая защитную стену. Я даже успел сделать один короткий вдох. А потом обжигающий смерч хлестнул по земле, сметая пепел и пожирая воздух!

Теневой двойник, охраняющий Сёши, распался. Пожалуй, последнее дзютсу было немного слишком.

Не дожидаясь, когда ветер остынет, я прыгнул сквозь дым.

Противник явно не рассчитывал на такой результат. Оглушённый и немного подпаленный, он не сумел заблокировать мой клинок и только в последний момент перехватил запястье. На бесконечно долгую секунду мы стояли застыли, меряясь силой.

Ха! Чем бы ни занимался в последние годы джонин Сугимори — тренировки его не привлекали. Осознав, что скоро заполучит кунай под подбородок, нукенин разорвал противостояние. Вывернулся, резко вдохнул, собираясь выдать очередное дзютсу... и с недоумением уставился вниз. На лезвие, высунувшее окровавленный кончик точно между застёжками куртки. Водяной двойник, вложивший остатки чакры в этот удар, расплескался лужей. Аккуратно погрузив кунай в грудь ошеломленного врага, я поймал последнее трепыхание пробитого сердца и оглядел поле боя.

Защитник Сёши своё назначение выполнил — мерцанием добрался до моря и сунул мальчишку под воду. Вынырнув, мелкий хватанул порцию едкого дыма и теперь давился кашлем, но соображал нормально. Даже самостоятельно выбрался на берег. И только потом плюхнулся на колени, закрывая лицо скомканной мокрой курткой.

Вот к чему приводит потакание детским капризам. Всё, хватит! Вернёмся домой — одену в маску! Пусть привыкает.

Барьер лопнул от мощного удара, и я обернулся на звук. По ногам плеснула волна тумана. Двое из трёх соперников Майто валялись переломанными грудами. Последний отчаянно отбивался, но хватило его ненадолго. Оглушенный враг свалился на четвереньки и довольный Гай перебил ему спину. Необычное двузубое копье, покувыркавшись, плашмя упало в оседающий пепел.

Кажется, всё...

Я потянулся прикрыть усталый глаз, но вспышка чакры рывком развернула меня к новой угрозе.

Значит, вот кто был их мастером барьеров.

Оставаясь в неподвижности и подавляя чакру, ублюдок весь бой просидел под скрывающим дзютсу. Мы запросто могли бы его прохлопать, но он сам себя обнаружил! Подросток лет четырнадцати. Знакомые серо-голубые глаза и тонкие черты, сейчас искажённые невыносимым горем. Гладкие волосы цвета вишни. Совсем как у неё. У той женщины, которую я вежливо называл Узумаки-химе.

Неожиданно. Потомок союзного клана.

Паскуда!

Сейчас левая рука "союзника" зажимала рот моему сыну, а правая прижимала нож к его шее. Понимая, что дела подельников плохи, гадёныш решил взять заложника, но немного не успел и все его дружки сдохли... так ужасно... не вовремя. Момент для переговоров хуже не придумаешь!

Узумаки в ярости и горе. Сёши в бешенстве.

Мелкий рвался, словно не было никакого лезвия возле горла. Тело полыхало чакрой, и красноволосый с трудом его удерживал.

Если бы только не барьер между нами!

Я лихорадочно перебрал возможности. Отмерил дистанцию. Оценил силу и свойства преграды...

Чёрт!!

Подросток придавил мальчишку, не давая ему выдираться. Распахнутые серые глаза, не отрываясь, смотрели на валяющееся в пыли переломанное тело. Теперь их сходство было ясно видимым. Родственники.

Трижды дерьмо!!!

Я показательно выбросил кунай и поднял раскрытые ладони:

— Остановись, пожалуйста. Отпусти ребёнка и клянусь, мы тебя не тронем! Мы не хотим тебе зла.

Узумаки не слушал.

Из его левой ладони обильно текла кровь (обозлённый мелкий кромсал кожу зубами), но лицо оставалось застывшим. Парень медленно опустил руку с ножом. Спина Сёши закрывала лезвие. Я видел напряжённый локоть... И начало движения!

Да, на тебе!!!

Брошенный мною клинок размазал в воздухе сияющий хвост. Зелёная тень метнулась рядом. Переполненное чакрой лезвие прошило барьер и пробило глазницу Узумаки.

Мелкий зажмурился.

Я поймал его, прежде чем мокрые белые волосы коснулись горелой земли.

Не ушибся, мелкий?

Залитая кровью рукоять ножа под лопаткой...

Ох, сколько раз тебе говорил — будь осторожней, малыш!

Мальчишка обмяк и потяжелел.

Устал? Ничего... скоро пойдём домой...

Холодно...

— Эй, очнись! Какаши!

Холодно...

Трясут и трясут. Оставьте.

Холодно...

Глава 9

Очевидно, что у разных людей потребность в самоактуализации выражается по-разному. Один человек желает стать идеальным родителем, другой стремится достичь спортивных высот, третий пытается творить или изобретать. Похоже, что на этом уровне мотивации очертить пределы индивидуальных различий почти невозможно.

Абрахам Маслоу

Сёши и проблемы

Темно... или я не вижу?

Голову больно... Ударился?

Не помню...

Что я делал?

Я?..

А точно. Мы пришли в Узушио... и...

Были внизу... а потом на нас напали какие-то козлы, а я...

Я рвал кого-то зубами... С полным ртом чужой кровищи.

И рычал от досады, что нельзя дотянуться до какой-нибудь жилы покрупнее.

Почему?..

М-м?..

...Неожиданное нападение. Испуг! И рефлексы, вдолбленные Ирукой.

Не бояться! Не мешать! Найти укрытие! Следить за окружающим! Избегать опасности! Последнее было самым сложным. Слишком много всего и разом!

Я даже не пытался разглядеть передвижения шиноби, просто отбежал подальше в сторону и сжался за торчащим камнем. Хорошо, что помощь пришла быстро. Двойник Какаши прикрывал меня во время боя. Он бросился в бухту почти одновременно со взрывом и швырнул меня в глубину!..

Пламя разливалось над поверхностью, а я болтался в прохладной солёной толще, отчаянно надеясь, что полыхает там не нефть и не масло. Вынырнул, когда в груди уже пекло...

Но ядовитая гарь — плохая замена воздуху! Кашель меня едва не утопил, но уроки Умино не дали сорваться в панику и барахтанье. Защитить глаза, рот и нос мокрой тканью! Задержать дыхание! Покинуть задымлённое место! Сдерживаясь, чтобы не дышать отравой, я стянул куртку и прижал к лицу — стало немножко легче. Выбрался на берег и поплёлся прочь, туда, где виднелся просвет в дыму.

И тут меня схватил какой-то придурок с ножом!

Я его даже не видел! Только почувствовал чужую лапу на лице и острое лезвие под челюстью, а потом меня буквально скрутило от боли и ярости!

Нечем дышать? Да кого волнует?!!

Инстинкт самосохранения взял отпуск. Зубами и когтями изничтожить гада, посмевшего тыкать в меня железом! Крутой, да?! Ходи в бронежилете, падла!! Какаши и Гай бессильно замерли, и от этого я бесился ещё больше.

А потом была короткая боль в спине.

И знакомое ощущение падения в темноту.

Перепуганное сознание пыталось не впустить предательскую мысль, но в голове уже забилось бессвязное.

Опять... умер.

Снова потерял... Всех. Потерял...

Больше их не увижу. Никогда. Не увижу...

А может, это сон? Пусть лучше сон!

Не надо! Ну, за что? Простите, ну простите!

А может, я просто ранен?..

Ну, пожалуйста! Так мало побыли вместе.

Опять умер...

Карусель обречённых предположений и просьб, обращенных неизвестно к кому, вертелась без остановки. Страх и надежда крошили остатки самообладания, попеременно отламывая кусок за куском. Наверное, я бы так и соскользнул обратно в беспамятство, но неожиданный звук меня встряхнул.

Шаги.

Уверенные мужские шаги. Приближаются не быстро, словно с другого конца длинного коридора.

Кто там? Он идёт ко мне? Позвать на помощь?!

— М-мм...

И это мой голос? Даже кровь в ушах шелестит громче.

Кое-как разодрав слипшиеся ресницы, я попробовал поморгать. Без толку. Темно и ничего не видно, но судя по ощущениям, лежу навзничь. Лица и тела что-то касается. Собравшись с силами, немного перекатил тяжелую голову. Висок затопило тягучей болью. Нос царапнуло. Ткань? Я потянулся её убрать и не смог пошевелить рукой.

— Пожалуйста, помогите...

Отстой какой-то! Сам себя не услышал.

Шаги совсем рядом. Остановились. К шороху ног добавился шелест бумаги.

Да к чёрту всё!! Мне просто надо понять!

Умер я или потерял сознание? Это тело — оно моё или чужое?!

И как это сделать, если не хватает сил пошевелиться?

Я попробовал прислушаться к себе. М-мм... Ощущения? Поганые. Голова болит. Висок дергает — там, похоже, рана. С пальцами что-то не то... Не знаю. Грудь сдавливают какие-то тряпки, мешают дышать. Руки-ноги неподъёмные... Не знаю. Не чувствую! Не знаю!!..

Тихо, спокойно... Не паниковать. Продышаться. Собраться и подумать. Наверняка есть способ понять. И я его обязательно вспомню...

Вспомнил!

Я — это я! Сёши!!

И это обалденно здорово!!!

Ещё раз лизнул пересохшее нёбо.

Моё! Перепутать такое невозможно.

Пасть на ощупь совершенно точно моя. И нёбо и зубы. Островатые, почти не сточенные, молочные зубы. Все мои двадцать!

Интересно, меня оживили? Или я просто не умер? Наверняка, нет! Просто сознание потерял, а показалось, что... Да точно показалось!..

Я жив! Жив!! Живой! Живёхонький! Просто поранился!..

В мыслях царил радостно-озадаченный кавардак, но телесных сил не прибавилось. Я не хотел терять сознание, пока хоть что-нибудь не прояснится. И потому тихо лежал, соображал и слушал.

Минуту за минутой. Шаг, шаг, стук, шаг, скрип, шаг...

Я знаю, что этот человек высокий и худощавый. Откуда?

Что со мной случилось? Что сделать, чтобы привлечь его внимание?..

Недоумение росло. И пить хотелось всё больше.

— Томоки!

Окрик прозвучал так резко, что я вздрогнул. А спустя пару секунд тишины, услышал торопливое шуршание новых шажков.

— Туточки я, данна-сама!

Звонкий молодой голос с каким-то нелепым деревенским выговором. В Конохе так даже дворники не говорят. И "данна-сама"... хозяин? Или всё же господин?.. Непривычно.

Зато я уловил двойное эхо. Похоже, мы в большом зале.

— Куда ты подевал ещё один белый образец?

Голос был мне незнаком и странен. Долгие гласные скрипели по согласным, словно по песку. Обладателю этого голоса могло быть равно как тридцать, так и пятьдесят. Хрипотца же казалась скорее природной, чем простудной.

— Э-э-э... как бы так сказать... а помер пятьдесят первый, — звонкий заторопился, объясняя. — Вы уж простите, данна-сама! От вашего последнего средства они совсем не в себе были. Рвались, как зверята! Вот эти двое... удавили братца и промеж собой сцепились. Так у сорок шестого башка разбита, а у сорок седьмого пузо вскрыто, мало не до кишков!

— И куда ты смотрел? — в шершавом голосе обозначилась равнодушная угроза.

Звонкий робко возмутился:

— Так ведь они ночью, затеялись, сволочи такие! Этот поцелее будет, данна-сама, я уж подлатал его, как смог. Пузо-то не страшно для опыта...

И почему я совершенно не удивлён?

Может немного растерян, но так... слегка.

Клоны. Они сейчас говорят о моих долбаных клонах!!

Выходит, я всё-таки умер.

И круг замкнулся.

Снова образец. Снова лаборатория. Снова на столе.

Вот...!!

"Данна-сама" с ворчанием сдирал тряпки, которыми меня обмотали. Пару раз я вякнул от особо грубых рывков, но это его не остановило. Брякнуло стекло и на рану щедро плеснули чем-то пузыристым. Ссадину защипало. Зато шипучка растворяла тянущую кровяную корку и мне немного полегчало.

— Каждый из этих образцов стоил значительно дороже тебя, Томоки-кун, — недовольно проскрипел "Данна-сама", — а теперь они и вовсе уникальны. Советую порадеть за благополучный исход этой пробы, иначе ты знаешь, на ком я проведу следующую. Твоя голова, Томоки, почти такая же пустая, как у них, и вполне подойдет.

Подручный льстиво хихикнул — похоже, его хозяин частенько так юморил.

От прикосновения лечебного дзютсу я чуть не задохнулся. Пронзительно-резкая чакра хлынула в тело. Сердце воспрянуло, забилось ровнее! На то, чтобы привести в порядок мою разбитую башку, хриплый потратил всего пару минут. Закончив лечение, приподнял правое веко.

Уй!

— Ну-ну. Всё хорошо, — меня одобрительно похлопали по щеке.

Дальше притворяться дрыхнущим было бессмысленно. Дождавшись, когда глаза привыкнут к свету, я огляделся и понял, что оказался в стране Травы.

Как угадал?

По трём верным признакам.

Признак первый — зал с колоннами, но без окон. Широкий каменный стол, треноги с блестящими отражателями, высокие металлические сосуды, обмотанные проволокой, и прочая хрень из арсенала учёного-психопата.

Признак второй — огромная статуя в виде гадючьей головы с тусклыми свечками в дырках-глазницах.

Признак третий — светлокожий брюнет в тёмно-лиловых одеждах, известный как Орочимару Змеиный Саннин.

Вот это называется — засада!

Орочимару в задумчивости стоял у стола, на котором бок о бок лежали два тела: густо разрисованный печатями мужик, упакованный в ремни, и мой близнец. Я видел только детское тело, перемотанное тряпками, и стриженную белобрысую макушку, но нисколько не сомневался, что этот ребёнок похож на меня.

И не надо быть гением, чтобы понять, что здесь творится.

Фуши Тенсей — дзютсу для кражи чужих тел и поглощения чужих душ. Личный билет в вечность для твари, считающей, что её жизнь ценнее всех прочих. Я догадывался, что он не на себе отрабатывал эти вычурные умения. Теперь убедился. Только сделать ничего не могу. Покрутив головой, я засёк ещё одно взрослое тело, лежащее на каталке по соседству со мной. Худой парень с кучей жутковатых шрамов.

Бли-иин!

Не бояться! Следить за окружающим! Избегать опасности!

Да, Умино-сенсей. Я помню.

Не дать противнику почувствовать твой испуг!