Золушки нашего Двора

Он вышел, хлопнув дверью.

— Она и не сделала, — сказал король в закрытую дверь, — но и счастлив с ней я не был...

* * *

Вирош спрыгнул с лошади, не останавливая её, и пошёл прямо в огонь. Как-то очень опасно пошёл. Оружия не обнажал, но было ясно — он положит, даже не участив дыхания, любого, кто встанет на пути. Варгас остался в седле, однако руками повёл — притушил круг огня, а в одном месте так и вовсе разорвал, давая возможность оборотню пройти беспрепятственно.

Вителья спешилась, запустила Взор и поспешила за Гроем. Как адептке ей не возбранялось действовать самостоятельно, но не выходя из зоны действия старшего мага и находясь в зоне видимости старшего группы.

Она подошла к оборотню, когда тот уже стоял на коленях рядом с лежащим ребёнком, закрывая его от толпы. Напротив остановился огромный светловолосый бородач с зелёными глазами. Из-за шубы из волчьих шкур он казался неуклюжим, однако это было не так. Вита видела, какими выверенными были его движения.

— Назови своё имя, чужак, — рыкнул он.

— Назови своё, глава клана, — спокойно ответил Вирош. — Это тебе требуется помощь, не мне!

Увидев, как побледнело об бешенства лицо бородача, Вита опустила глаза и взглянула на ребёнка. Мальчишке было лет девять. Кожа в испарине, закатившиеся глаза и редкое, судорожное дыхание говорили о том, что жить ему остались считанные минуты. Но о большем ей поведали торчащие из-под его верхней губы кончики клыков... и пена, стекавшая по ним.

Сердце зашлось от жалости. Вита попыталась взять себя в руки, наложив ладони на тело ребёнка и начав диагностику. Сделать что-либо было уже поздно — яд растёкся по сосудам, проник во внутренние органы, убил мозг. Нет, ей не вытащить его сознание из красной клетки безумия, не заставить работать на исцеление, как могла бы сделать это с любым другим! Если только не...

'Даже не думай! — раздался вредный голосок, неслышимый никому, кроме неё. — Оттуда, куда ты меня засунула, я тебе помочь не смогу, ручку не подам, домой не приведу! И Яго, — мерзкий голос захихикал, — рядом нет, чтобы разбудить тебя, спящую красавицу!'

Как ни была зла Вита на Кипиша, не верить ему смысла не было. Но перед ней лежал умирающий ребёнок, но выла, не замолкая, волчица-мать в человеческом облике, но стояли за границей огня люди, готовившие массовую резню.

'Ты меня не слышишь, что ли? — заволновался Кипиш. — Если ты потеряешься в небытие, кто меня вытащит отсюда?'

Размышления и разговор с божком заняли доли секунды.

— Моё имя Аслав Соден из Полярных Бегунов... — услышала Вита.

Сильный удар скинул её ладони с тела. Мальчик выгнулся дугой, клыки увеличились мгновенно. В открывшихся глазах плескалась жажда крови... чудовищная жажда.

Быстрым и лёгким движением Грой Вирош свернул шею ребёнку... нет, не ему! А тому, в кого он собирался обернуться.

Женщина, зарычав, метнулась к нему, обращаясь в прыжке, но была сбита и придавлена к земле огромным белым волком с зелёными глазами.

— Варгас, огня! — крикнул Вирош, оттаскивая Вителью прочь.

Огненный шар, слетевший с ладоней мага, ударил в неподвижное тело и расцвёл красным цветком, пожирая останки. Следом за ним неспешно подошёл сам Серафин, — деревенские шарахнулись от него, — постоял у пламени, в котором уже сложно было что-либо разглядеть. Обернулся к графу, вместе со стражниками вставшему перед крестьянами, чтобы не допустить бойни.

— Это демон! — крикнул он. — Вне всякого сомнения демон-перевёртыш, принявший вид оборотня!

Вита видела, что спрятанные за спиной мага руки совершают замысловатые движения.

Пламя вдруг взревело и набросилось на него оскаленной мордой чудовища, вовсе не похожего на белого волка. Не задумываясь, Вителья выбросила самый настоящий щит. Рефлексы сработали на обман, наколдованный Варгасом, но тем эффектнее получилось зрелище. Ударившись о невидимую преграду, уродливая морда исказилась в яростной гримасе, заставив в ужасе отшатнуться и людей, и оборотней, и взорвалась тысячью фейерверков. Снег оплавился, земля обуглилась вокруг кучки пепла — это было всё, что осталось от несчастного ребёнка.

Осознав это, Вита, отвернувшись, уткнулась в грудь стоящего рядом Вироша. Сейчас ей было всё равно в кого утыкаться — лишь бы не видеть собственного поражения... Ведь она могла спасти его! Могла!!!

— Ты — представитель власти, — раздался над ухом голос Вироша. — Возьми себя в руки! Выплачешься потом!

Волшебница вскинула на Гроя полный муки взгляд. Оборотень смотрел так, будто ничего не случилось, но где-то в глубине солнечных глаз, в самой-самой глубине, уходящей к сердцу, она различила отголоски собственной боли. Нет, Грой Вирош вовсе не был безразличным. Он им казался.

Встряхнув её за плечи, словно в подтверждение своих слов, Вирош отошёл к бородачу, крепко прижимавшему к себе обмякшее тело женщины.

— Вам лучше покинуть эти места, — тихо сказал он. — Мы сделали, что могли, чтобы убедить людей в вашей невиновности, но ненависть, как пожар под землёй — вырывается в самый неподходящий момент.

— Мы живём бок о бок уже двести лет, — растерянно ответил глава клана. — Торговали с ними мехами и целебными травами, иногда помогали друг другу... Пару раз наши парни дрались с ихними из-за девок, но не до смерти!

— Забудьте об этом, — одёрнул его подошедший Варгас. — С этих пор любую неприятность местные спишут на вас — вам ли этого не знать! Уходите, как советует Грой, дайте смениться паре людских поколений и лишь тогда сможете вернуться!

Бородач легко закинул женщину на плечо и потерянно побрёл прочь.

Вителья смотрела вслед, задумчиво накручивая локон на палец. Иногда на сложный вопрос можно получить самый простой ответ и удовлетвориться им. Но не сейчас!

Догнав бородача, остановила прикосновением. Спросила:

— Как давно его укусили?

Тот внимательно посмотрел на неё.

— Четыре недели назад чужак полоснул клыком ему по боку. Мать скрывала... до последнего.

Вита, обернувшись, посмотрела на Гроя. Тот разговаривал о чём-то с Варгасом, но стоял вполоборота, едва шевеля острым ухом — слышал!

— Чужак? — уточнила она.

— Чужак, — твёрдо ответил Аслав Соден, — не из наших! Наши — белые волки. А этот — чёрный! В человеческой ипостаси мы его не видели. Пытались выследить, чтобы самим убить, но он хитёр, как истинный демон!

— И люди всё равно обвинили вас? — изумилась Вита. — Очевидно же, что чёрный — не ваш!

Женщина на плече бородача застонала, заплакала, не приходя в сознание.

— Чего теперь плакать, дура... — с горечью пробормотал тот и, не отвечая девушке, ушёл к своим.

А волшебница вспоминала укушенного Дикрая. Реакция на инфекцию у него была мгновенна. Он умирал, так и не успев выпустить ярость, и умер бы, если бы она не вмешалась. Оборот с мальчиком случился в тот момент, когда душа покидала тело — как целитель она знала это точно, и вряд ли длился бы долго. Конечно, сила и ненависть, даруемые болезнью, вполне могли бы позволить ему убить нескольких человек из толпы, однако тех, на рисунках, убивал другой. Тот, кого, как и Бурого Отшельника, Смерти не удалось вырвать из когтей Бешенства!

* * *

Матушка Ируна стискивала пальцы и испуганно заглядывала в лицо приглашённого целителя. Прогулка босиком по снегу не прошла даром для герцогини рю Воронн — уже под утро она слегла с сильным жаром.

— Тёплое обильное питьё, морсики, обтирания прохладной водой, — принялся перечислять старичок-целитель, загибая сухонькие чистые пальцы. — Я, конечно, могу сбить жар, но не вижу в этом пользы для организма. Пускай она поборется с ним пару дней, а там и я вас навещу, чтобы добавить ей силёнок! Вот ежели кашлять или там задыхаться начнёт — тогда зовите без промедления!

— Ей, что же, в бреду метаться? — уточнила от двери рубака Руфусилья.

— А и пусть пометается! — согласился старичок, вставая. — Для иммунитета пользительно!

Торусилья, выглядывающая из-за плеча сестры, неодобрительно хмыкнула.

Её Светлость слышала разговор шумом моря, в котором никак не могла разобрать слов. Перед глазами стояли не светлые стены её покоев в доме сына, а тёмные резные панели дома, в который Атрон ввёл её женой. Она бежала по бесконечным коридорам, разыскивая его, и вдруг увидела целителя из дворца, имя которого вспомнила не сразу. Для чего он явился? Неужели Атрон болен? Липкий страх залил сознание. Муж был холоден с ней с первой брачной ночи, но она до сих пор не могла поверить в своё счастье — видеть, говорить, касаться того, о ком мечтала с двенадцати лет, с того самого возраста, как князь приблизил к себе её отца, а её определил в компаньонки младшей дочери.

Сдержав волнение, она тенью последовала за целителем. Ей ли, хозяйке дома, не знать, на какую не следует ступать половицу, чтобы не скрипнула?

Целитель вошёл в кабинет, поклонился — без подобострастия, как равный равному. Рю Воронн, хоть и был приближённым королевы, хоть и прочили ему быструю и яркую карьеру при Дворе, не достиг ещё тех высот, которым личный целитель Их Величеств мог бы поклониться ниже, чем позволяло его чувство собственного достоинства.

— Вы звали меня, граф, я пришёл!

— Присаживайтесь, мэтр Жужин! Дело деликатное, а у меня нет знакомых целителей в Вишенроге. Королева отзывалась о вас с огромным уважением! Вы спасли её во время беременности!

— Я выполнял свой долг, — зазвучал польщённый голос целителя, — слушаю, Ваше Сиятельство!

— Не буду ходить окольными путями! — в голосе рю Воронна прозвучало раздражение. — Я хочу знать, почему моя жена до сих пор не понесла? Мы женаты уже месяц, я регулярно выполняю супружеские обязанности, однако ничего не происходит!

— Месяц? — изумился целитель.— Ну да, конечно, месяц! Но, Ваше Сиятельство, это очень мало! Вы знаете, что всего тринадцать раз в году мужчина и женщина достигают такого состояния, когда возможно зачатие? Для того чтобы вам с супругой подстроиться, требуется время!

— Я не желаю ждать, — прорычал граф, — я желаю сына!

— А дочь? — изумился целитель. — Не желаете?

— Мне нужен сын, — отрезал рю Воронн. — Сделайте что-нибудь, чтобы Фирона забеременела! Как-нибудь... простимулируйте её, что ли!

Целитель встал. Быстрее, чем полагалось.

— Я вполне услышал вас, граф, — сказал он, и графине, глотающей под дверью слёзы, почудилась брезгливость в его голосе, — вы позволите осмотреть супругу?

— Делайте всё, что требуется в таких случаях. Об оплате не беспокойтесь — она будет высокой. И держите язык за зубами!

— Об этом можете не волноваться, — высокомерно ответил Жужин.

Графиня скользнула за портьеру, скрывающую высокое окно, и затаилась.

Жужин ушёл. Из кабинета доносились шаги мужа, кружившего по нему, словно запертый в клетке зверь. Прислушиваясь, Фирона зажимала ладонями рот и давилась рыданиями. Самое страшное оскорбление женской сущности — признать её неспособной подарить жизнь. И, похоже, муж уже был готов его нанести!..

...Вымоченная в прохладном мятном взваре ткань легла на лоб, остужая жар. Присевшая рядом с герцогиней Матушка Ируна запела тихонько колыбельную, которую любила петь Яго. Но Фирона её не слышала. Она стояла у окна спальни, вцепившись в подоконник побелевшими пальцами, и слушала разговор мужчин о ней, звучавший так, словно её здесь не было.

— Ваша жена полностью здорова и готова выносить и родить ребёнка, — сердито говорил мэтр Жужин, — чего ещё вы от меня хотите?

— Чтобы она забеременела, и чем быстрей, тем лучше!

Целитель едва сдержался, чтобы не сказать что-нибудь резкое, но взглянул на бледное лицо графини и сдал назад.

— Может быть и другая причина... — помолчав, сказал он.

— Какая же? — прорычал Атрон, кидая на жену убийственные взгляды. — Фирона, ты не хочешь нашего ребёнка? Поэтому противишься?

Женщина у окна вздрогнула, как молодая лошадь от удара хлыстом.

— Что ты говоришь, Атрон, — прошептала она, — это было бы самым большим счастьем в моей жизни!

— Эта причина — вы, граф, — прищурился целитель. — Я не обследовал вас, однако в таинстве зачатия всегда участвуют двое!

— Я?! — изумился рю Воронн. Помолчал, раздумывая. Шагнул к высокому Жужину так резко, что тот отступил назад. — Давайте!

— Что? — растерялся тот.

— Обследуйте меня!

— Сейчас?

— Сейчас, Аркаеш вас побери! Немедленно!

— Ну, хорошо...

Целитель, прикрыв глаза, медленно повёл ладонями вдоль его тела, не прикасаясь.

— Двустороннее воспаление лёгких, перенесённое в возрасте около девяти, обязательно даст о себе знать в старости, — пробормотал он.

— Рэйвин... Её Величество упала с берега в воду, — буркнул Атрон, — там было неглубоко, но она испугалась холодной воды. Я успел вынести её на берег до того, как она нахлебалась, и укутал в свою рубашку. Она даже не простудилась...

— Сколько ей было лет? — не открывая глаз, уточнил мэтр.

— Четыре...

— Колотая рана правого плеча... Хорошо залеченная!

— Дуэль, — Атрон поморщился, — дело прошлое...

Фирона слушала жадно. Несмотря на то, что она почти постоянно находилась рядом с Рэйвин, о жизни самого Атрона знала мало, любуясь им издали. А когда он с Рэйвин оставался вдвоём, компаньонка, понятное дело, была не нужна.

Отняв ладони, Жужин шагнул назад.

— С вами всё в порядке, граф! Должно быть, дело лишь во времени...

— Но у меня его нет! — прошептал Атрон.

Он казался таким потерянным, что Фирона не выдержала. Оторвалась от окна, бросилась к мужу, взяла его за руку, с сочувствием заглядывая в глаза.

Он вырвал пальцы. Сказал целителю:

— Идите, мэтр! И подумайте, как решить нашу маленькую проблему!

Жужин сцепил челюсти так, что заиграли желваки на щеках. Видимо, пытался не сказать ответной 'любезности'.

Когда он вышел, Фирона перевела взгляд на мужа.

— Почему у тебя нет времени, Атрон, что ты такое говоришь?

— Готовится моё назначение в дипкорпус, — он посмотрел на неё, как смотрят на собственное отражение в зеркале, с которым можно перекинуться парой слов, — нас ушлют из Ласурии, чтобы скрыть, что беременности у тебя не было — ведь королевскому ублюдку уже год! Когда мы уедем, все забудут о нас. Когда вернёмся — никто не удивится подросшему ребёнку, особенно если озвучить его возраст, меньший на год. Но если ты забеременеешь сейчас, и это станет заметно, Редьярду придётся искать других приёмных родителей для щенка!

— Но Её Величество просила нас... — попыталась сказать графиня.

— Её Величество остаётся здесь, — отрубил муж, и в голосе прорвалась сдерживаемая боль, — а нас выставляют прочь! Ты что, хочешь стать наседкой для выблядка Его Величества?

Фирона помолчала. Она ещё не видела ребёнка — его должен был передать доверенный человек короля на границе Ласурии и Крея. Но, даже не видя, жалела. Бедный маленький комочек, не нужный никому из тех, кто был виновен в его появлении на свет! Он-то чем провинился перед Пресветлой, что с самого рождения его жизнь несправедлива?

— Это ребёнок, — тихо произнесла она. — Мы с тобой были такими же много лет назад. Бессловесными, смешными, капризными... Просто ребёнок!