— Создание Лиги Наций: наднационального союза, в ведении которого будет обеспечение свободы торговли, мореплавания, права наций и национальностей, международные полицейские меры против агрессоров и нарушителей, распространение культуры
— Ликвидация колониальной системы и международная программа экономического и культурного развития диких территорий и народностей
...
Уж выступил, так выступил! В Пункты о Мире собрал всё, что помнил из "Вильсонов и Рузвельтов". Максимум трескотни, максимум свободы для обвинения всех, кто под горячую руку подвернётся, в неправильном поведении. Вплоть до занесения войсковых единиц на сопредельные территории.
...
Думцы присели. Вот смешно смотреть — сидел человек на скамье, сидел с прямой спиной. И тут — вроде и сидит по-прежнему, а вроде ниже ростом стал, пришипился. Хотя мы ещё не всё сказали, пока что только вполне нейтральная речь "за мир во всём мире". А вот поди ж ты — почуяли. Какие же всё-таки говнюки все эти народные представители!
Слухи о Преображении, конечно, ходили и раньше... всё же месяц почти я тут вмешиваюсь в события. Но это всё было камерно, а мои уже известные широко телеграммы можно было списать на влияние царицы, Распутина, Алексеева и кого угодно ещё. А тут — обнаглевший Император пришёл в Думу — и выдал.
...
И ещё об одном я хотел бы сказать, господа депутаты. Есть мнение, что в нашем здоровом русском лесу завелась червоточина...
В то время, как вся страна напрягает силы для того, чтобы обеспечить воюющую армию и флот оружием, снаряжением, патронами, снарядами, продовольствием и всем иным, что необходимо, некоторые представители Думы занимают в комитетах очень странную позицию. Вместо того, чтобы дружно работать на общее дело, они выторговывают, пользуясь своим высоким статусом, контракты, выгодные исключительно отдельным частным заводам. Шрапнель, которую поставляют войскам казённые заводы, стоит в три раза дешевле, чем шрапнель с частных заводов. Некоторые господа гонятся за частной прибылью в ущерб общему делу, общей победе.
Что это — недальновидность, глупость... или измена?
Не секрет также, что многие думские деятели являются владельцами крупных поместий и имеют таких владельцев в товарищах по партии. И что мы видим? В то время, как крестьянство, отрывающее от себя и семей кусок хлеба, делится им с армией и рабочими по твёрдым ценам, многие помещики саботируют хлебозаготовки. Иного слова, кроме "саботаж" и не подберёшь. Ждут более высоких цен, а то и прямо спекулируют хлебом и угрожают государству голодом. Голодная армия, господа, воевать хорошо не может. Голодный рабочий, господа, не может точить качественные снаряды. Особенно если он думает, что будут есть его дети.
Всякий, саботирующий и срывающий заготовку, учёт, распределение и сохранение хлеба — вредит нашему общему делу сильнее, чем сотня тяжёлых орудий противника. Но тем не менее — находятся люди, ставящие своё частное "не хочу" над интересами Отечества. Что это с их стороны — глупость или измена?
Сахар, господа. Сахар — это стратегический продукт, от которого зависит очень многое. Сахар, как и хлеб, продукт ещё и политический. Неурядицы с сахаром вызывают правильное неудовольствие широких масс народа. И что мы видим? Мы видим, что в области сахара творятся форменные безобразия. Мало того, что ради прибылей сокращается производство и создаётся искусственно недостача сахара. Мало того, что сахар, которого не хватает в России, утекает за рубеж — не без участия некоторых депутатов и их друзей. Дошло до того, что русский сахар был обнаружен... в снабжении войск нашего противника!
Что это? Жадность? Глупость? Или измена?
Наше единство — залог Победы. Царство, разделяющееся в себе — не устоит. Наши доблестные союзники, и даже противники, подают нам пример всеобщего единения перед лицом военной страды. Политические споры, вызывавшие страсти до августа четырнадцатого года, отменены или отложены. Все народы, партии и правительства объединяются не в поиске ответа на вопрос "кто виноват", а в поиске ответа на вопрос "что делать?" Пресса воюющих стран служит одним из главных организаторов подготовки вооружённой борьбы.
В то же время иные российские газеты и журналы, вместо созидания и поддержания единства, занимаются борьбой с правительством и организациями, обеспечивающими фронт и тыл необходимыми материалами. Что это? Недальновидность? Глупость? Или измена?
В единстве наша сила! Когда мы едины — мы непобедимы! Всякий, кто саботирует единство действий, направленных на Победу, на установление справедливой и богатой жизни — есть враг народа и Мой личный.
Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!
...
Император размашисто перекрестился, углублённо прислушиваясь к чему-то в себе, удовлетворённо кивнул и покинул трибуну тем же путём, которым входил. Сходил с трибуны он в мёртвой тишине, а подходил к дверям уже в громе оваций и славящих возгласов... но об этом можно было прочитать прямо в вечерних газетах.
...
— Идите и не грешите. А займитесь делом!
Этого заключительного посыла я, разумеется, произносить не стал. За меня его прекрасно дописали "борзописцы" — даже подсказывать не пришлось.
Да и не верил я, что одна-две патетические речи что-то дадут. Чай, не перед красноармейцами на Перекопе распинался — десятилетия элитарности и кругленькие счета в английских и швейцарских банках — неплохая вакцина от всякой патетики. Расчётов от такой незатейливой провокации было несколько...
21 июня. Вторник. "Союз меча и орала". За неимением гербовой — пишем на клозетной
Чудный жаркий день. На Юго-Запад. фронте все время идут горячие бои; немцы и австрийцы из всех сил напирают.
Днем на веслах спустился за окоп Алексея и выкупался на хорошем месте. В 6Ґ принял Григоровича. Вечером занимался.
Газеты взорвались. "Семья" и окружение оборвали все каналы связи с целью встретиться и... уж не знаю, чего они собирались говорить, так вот прямо, без консультаций и выработки позиции. Прежний Николай Александрович в самостоятельных поступках такого масштаба замечен не был, так что прецеденты отсутствовали. С другой стороны, сразу стало ясно — кто так, шушера, а кто — деловой. Деловые-то как раз пришипились, им надо было посоветоваться, прежде чем действовать. А шушера — реагировала эмоционально и открыто: ай, Ники взбрыкнул! Надо срочно научить его жить!
Но допущена была лишь Императрица. И вообще, раз уж я в Питере — грех не заехать в Царское...
* * *
— ...
— ...
— Выдержишь ли ты, мой герой?! Все будут против тебя... и Друг пропал, написал, что ушёл в скит молиться за нас!
— Друг и сам Господь — с нами! И кто эти "все"?! кучка светских бездельников?! С нами армия, с нами народ, с нами лучшие умы Отчизны.
— Но как посмотрят и что скажут союзники?!
— Ты знаешь, моя душа... Тогда я понял свою ответственность и стезю совершенно иначе. Помнишь наш визит к Преподобному Серафиму? А Завещание отца моего?
Я завещаю любить тебе всё, что служит ко благу, чести и достоинству России. Охраняй самодержавие, памятуя при том, что ты несешь ответственность за судьбу твоих подданных перед престолом Всевышнего. Вера в Бога и святость твоего царского долга да будут для тебя основой твоей жизни. В политике внешней держись независимой позиции. Помни у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней прежде всего покровительствуй церкви, она не раз спасала Россию в годину бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства.
— Я всё решил для себя, для тебя и всех наших любимых. Что даст Господь! С нами Бог — за нами Россия!..
...
Как ни странно, разговор получился не столь страшным. Возможно, сыграла роль подготовка — поскольку я заранее позаботился, чтобы до Государыни из самых различных источников дошла молва о Преображении. Возможно, дело было в общей экзальтированности Императрицы: чуда ждали и молили — чудо пришло! Возможно, помогло моё "раздвоение и синтез личностей": в моменты политические вещал Виктор, в моменты личностные и семейные выступал Николай. Не скажу, что управление разговором было построено по схеме "знатоков", но что-то такое было, с поправкой на то, что нас было не шестеро, а трое. Николай Александрович, Виктор Сергеевич и кто-то третий, новорожденный, пока что не имевший имени, но уже заработавший авторитет и у Николая, и у Виктора...
* * *
Профсоюзы — школа империализма!
Всякое мощное социальное движение, которое невозможно предотвратить, трудно остановить или уничтожить — требуется возглавить, направить и использовать.
Манасевич-Мануйлов, Иван Фёдорович. Выкрест, но что необычно — не в православие, а в лютеранство. Мелкий жучила и крупный авантюрист.
Представил его Штюрмер, которого я допёк своим стандартным "Бог велел делиться, кадрами". Николай Александрович про Манасевича-Мануйлова ничего не вспомнил, кроме стандартных газетных вырезок. Я помнил весьма смутно, по принципу: то ли в спортлото, то ли в преферанс, то ли выиграл, то ли проиграл... Общее ощущение мутности и аферистичности усилилось, когда я увидел его "вживую". Совершенно напомнил мне карикатурный образ кюре-мошенников, складывающих ручки с толстенькими пальчиками на необъятном животике, тупящих глазки и скромно рассуждающих о необходимости обуздания мирских страстей... параллельно облегчая ближних своих от излишков денег и имущества. Вылитый Тартюф из "жёлтой" Детской Энциклопедии. Хотя официальный послужной список впечатлял.
Но... "за неимением гербовой пишем на клозетной". Дело "попа Гапона", как ни странно, было в 1916-м вполне ещё живо и имело немалое число последователей. Этакий русский ферейн. Единственное, чего ему не хватало — это вожаков. Несколько позже, как я понимал исходя из имеющейся у меня сегодняшней и завтрашней информации, эти последователи распределятся между эсерами и большевиками и вступят в кровавую междоусобицу.
Такой расклад меня никак не устраивал. Работящее, многочисленное и мало активное политически "болото" на данный момент могло выступить прекрасной опорой моей власти. При этом классовая чистота гапоновских рядов будет смущать рядовых большевиков от активных действий "против". А главари в газетах — "пусть клевещут". Та же самая проблема будет у эсеров: "гапоновцы" есть плоть от плоти того самого народа, за который эсеры вплоть до операции "Трест" будут пускать кровь "неправильным" выходцам из оного. Как говорили те же большевики — "заражённая мелкобуржуазной идеологией часть рабочего класса".
В общем, вождя недоставало. Сам Ам-Ам, как я его мысленно окрестил, на вождя, конечно, не тянул — как в силу происхождения, так и в силу физиономии. Но вот на идеолога-кукловода и куратора — вполне.
Так что я впряг Ам-Ама руководить целой огромной ветвью рабочего движения. С прицелом соорудить что-то типа американских коррумпированных АФТ-КПП, про которых с негодованием писала советская пресса. С миллионерами во главе профсоюзных отделений.
В качестве первой задачи я поставил формирование мнения и "голоса земли" — через слухи, проповеди внесистемных батюшек и гектографические либо рукописные листовки. А также — "на усмотрение ответственного организатора". Всё должно выглядеть полной низовой самодеятельностью... а мне потом останется пожать плечами, глядя в наглые глазёнки класса, пытающегося править, и провозгласить старинную истину: "Глас народа — глас Божий!"
...
И пошли слухи...
О том, что Государь после войны будет жаловать землёй воевавших (фронтовиков) и семьи погибших. А кто сдался в плен — по тем будут рассуждать Георгиевские Думы. А кто в дезертирах — тех будут судить суды инвалидов, снарядами рваных, газами травленных, пулями пробитых! И что надо составлять списки.
И появилась прокламация о попытке колонизации России англо-французским и жидовским (а куда ж в России от еврейского вопроса?!) капиталом. И Государь шепнул верным, что близок час, когда они понадобятся. Так что надо сбиваться в пятёрки и ждать сигнала от Самого Государя.
О том, что Государя окружили предатели, желающие себе заслужить кресты да поместья, на крови и слезах народных. Но верные лазейку к Государю нашли, и скоро многое поменяется. Но предатели не успокоятся, поэтому... смотри предыдущий пункт.
О том, что Государь будет скоро брать в казну те фабрики, заводы да шахты, где рабочих мутозят почём зря. С рабочих Государь потребует работы и соблюдения Божьей нравственности, зато все обиды и недоразумения будет сам судить по справедливости. И опять же — смотри предыдущий пункт.
... ну и иные народные сказки я попросил облечь в беллетристическую форму, представить на утверждение худсовета и далее — внедрить. Словечко "худсовет" произвело на Ам-Ама ошеломительное впечатление: он не выдержал, и прямо при моём императорском величестве закудахтал радостным смехом. В общем, вербовка "агента влияния" состоялась, а уж что потом удастся из этого выжать — "война план покажет". В крайнем случае, Ам-Ам погибнет от руки подлого убийцы, а народный гнев падёт на тех, кого в тот момент нужно будет окоротить. Политика — дело пакостное...
Интерлюдия. Дембельский поезд. Из книги 2-й, "Горячий мир".
По наказу Государя Николая нашего Преобразователя каждому дембелю положен после службы отпуск. И не простой, а особенный. Дембельский.
Дюжина рядовых второй роты третьего батальона 317-го пластунского полка составила на этот счёт кумпанство, как выразился Серёга Егоров, большой знаток истории и любитель загнуть словечко.
Другие дюжины нарекали свои объединения без затей — артелями. Разницы, собственно, никакой не было — солдатская складчина везде одинакова. Но кумпанство — это особенный гонор и шик. Поэтому заранее были заготовлены и затейливо украшены дембельские альбомы, а на дверь купе (!), положенного служивым в дембельском отпуске по указу Государя, прямо при посадке были вывешены благостные фотографии всех четырёх присутствующих в сем купе лиц и объявление в строгой рамке с военной символикой: "Дембельское кумпанство 2-й роты 317 пп."
По традиции, едва поезд тронулся, проводник постучал в среднее из трёх дембельских купе, и внёс запотевшую бутыль "Особой солдатской", сопровождаемую дюжиной памятных серебряных стаканчиков Императорского Кольчугинского Завода. Всё это богатство основывалось на обширном мельхиоровом подносе, на котором присутствовал набор холодных закусок и два обширных горячих расстегая.
