Последыш 3

— Этим правом уже лет двести никто не пользовался.

— Очень зря, — холодно ответил Бармин. — Мне этот закон кажется совершенно оправданным.

— Я буду вынужден обратиться с челобитной к его императорскому величеству.

— Обращайтесь. Мое решение неизменно.

— Есть еще вопрос пленных, — напомнил князь Андрей.

— Нет, — объяснил Ингвар, — это два разных вопроса: вопрос о военнопленных и вопрос об уголовных преступниках. Как вы уже знаете от моего посланника, мы готовы обменять всех пленных на всех захваченных вами людей. По нашим предварительным данным вы увели с территории графства семь военнопленных и порядка пятидесяти гражданских лиц. В основном, женщин и специалистов. У нас сейчас находятся в плену тринадцать ваших солдат и офицеров, и мы готовы обменять их на всех тех, кто находится у вас в полоне. Должен отметить в этой связи, что, если женщины были изнасилованы, то мы требуем суда над насильниками не по гражданскому праву, а военно-полевым трибуналом. Вы ведь знаете, князь, в чем отличие?

Князь знал, оттого и скрипел зубами. Обычный гражданский суд определил бы денежную компенсацию и назначил насильнику относительно небольшой срок заключения, в особенности, если речь идет о крепостных. А вот военно-полевой суд, учитывая обстоятельства преступления, мог приговорить насильника к повешению.

— Хорошо, — согласился собеседник. — Всех на всех, и я прикажу провести расследование обстоятельств угона. Гарантирую военно-полевой суд в случае изнасилований и денежную компенсацию.

— Суд в присутствии моего наблюдателя и наблюдателя от императорской канцелярии.

— Ваше требование легитимно, — согласился князь Андрей. — Согласен. Но по моим данным у вас в плену находится не тринадцать, а девятнадцать моих людей.

— Все верно, — подтвердил Бармин. — Поэтому я разделил один вопрос на два. Тринадцать человек — это военнопленные. Шесть других — военные преступники, обвиняемые в убийствах нонкомбатантов, мародерстве и изнасилованиях. Их будет судить военный трибунал, на который будут приглашены наблюдатели от Галицко-Дмитровского княжества и от императорской канцелярии.

С этим было трудно спорить, но князь Андрей попробовал. Вот только Ингвар, не видевший в этом вопросе предмета спора, остался непреклонен.

Подобные разговоры, — к тому же повторявшиеся не раз и не два, — состоялись у Бармина со всеми пятью контрагентами и с директором императорской канцелярии бароном Климентьевым. Однако Ингвар был непреклонен и по истечении шести дней, — в течении которых он, более или менее, пришел в себя, — император вызвал его к себе в Новгород. Отказаться Бармин не мог, тем более, что ему гарантировалась неприкосновенность и охрана императорской гвардией. Сослаться на нездоровье тоже. Его уже видели появляющимся на публике, поэтому пришлось дать согласие.

В общем-то, это было даже удачно. Сегодня встреча в кремле, а завтра можно прямо из Новгорода вылететь в Гетеборг на коронацию Карла Августа. Императору, наверняка, уже известно и про то, что Ингвар является одним из всего лишь трех частных лиц из Великорусской империи, получивших персональное приглашение на коронацию, и о том, что он собирается жениться на шведской кронпринцессе. Возможно, поэтому он и дал зеленый свет Союзу пятерых. Но вот как он будет выкручиваться теперь в той ситуации, которую создал граф Менгден? Положение не из простых, и Бармин предполагал воспользоваться моментом, что называется, на все сто. Поэтому на семейном совете было решено, что в Новгород и Гетеборг сопровождать Бармина будет только одна жена — княгиня Полоцкая. Для императора она, прежде всего, племянница и дочь всесильного князя Северского, а для шведского двора она, во-первых, владетельная княгиня, а во-вторых, девушка, по возрасту годящаяся Ульрике Катерине в дочери.

"Так что всем сестрам по серьгам..."

Глава 9

1. Двадцать седьмое ноября 1983 года

В Новгород прилетели в два часа дня. Спасибо Глинским, конвертоплан типа "Кран", доставшийся Ингвару в качестве приданного Дарены, был просто великолепен. Современный дизайн, улучшенная аэродинамика и более мощные, — по сравнению с другими машинами этого класса, — двигатели, сверхсовременное навигационное оборудование, мощное вооружение, включающее четыре турельные установки спаренных 22 мм автоматических пушек и восемь ракет класса воздух-воздух, и просторный, удобно устроенный и великолепно декорированный салон. В "люксе", расположенном близ кабины пилотов, могли со всеми удобствами разместиться шесть пассажиров. К нему примыкал крошечный отсек для двух стюардов с кухонькой, холодильником и прочими необходимыми в дороге вещами, а дальше — в центральной части фюзеляжа и в хвосте, — располагался служебный отсек: двадцать кресел для десяти телохранителей обоего пола, двух камеристок княгини и камердинера графа, а также для секретарей, советника, референта и фотографа. За "краном" следовали тяжелый конвертоплан-квадракоптер "Орлан" с автомобилями кортежа и дополнительной охраной и два истребителя сопровождения, выделенные специально для этого перелета имперскими ВВС. Все-таки времена были непростыми, и формальный мирный договор с Союзом пяти все еще не был подписан.

Садились не на новом аэродроме в Кречевицах, а ближе к центру города, в старом аэропорту Юрьево, где их уже ожидали машины сопровождения, высланные императорским двором, так что через Новгород ехали большим кортежем и с громким полицейским сопровождением. И, наконец, в четыре часа дня, не заезжая домой, в принадлежащее Ингвару Ковенское палаццо, расположенное совсем недалеко от Новгородского кремля, Бармин и Мария прибыли в императорский терем. Впрочем, княгиню Полоцкую тут же пригласили на женскую половину, а Ингвар — разумеется, не сразу, а после получасового ожидания, — предстал пред грозные очи Его императорского величества Ивана VIII. Император практически не изменился с их первой встречи в Ливадийском дворце. Был все так же монументален, грозен и несколько отчужден, словно бы и не венценосец, а земное воплощение бога-отца. Сидел на троне с прямой спиной, смотрел на стоящего перед ним Бармина и молчал. Смотрел, оценивал, что-то решал, если конечно решение не было принято заранее.

— Как вы себя чувствуете, граф? — Вопрос, которого Ингвар, если честно, никак не ожидал.

— Спасибо, Ваше Величество, — поблагодарил Бармин, склонив голову в поклоне. — Гораздо лучше, но, увы, в идеальную форму я пока еще не пришел.

— Это было магическое ранение?

"Может быть вам, Ваше Величество, еще и ключ от комнаты, где деньги лежат?"

— Да, Ваше Величество, — ответил Бармин вслух.

— Правда ли, что вас лечил эльфийский заклинатель? — Любопытный вопрос, вернее, не вопрос даже, а намек на то, что "высоко сижу, далеко гляжу". Все вижу и обо всем осведомлен.

— Да, это так, — подтвердил Ингвар, которому в этом вопросе нечего было скрывать.

— С оборотнями, как я слышал, у вас так же сложились доверительные отношения? — продолжил расспросы император.

— На моей территории живет всего одна семья кавказских барсов, — объяснил Ингвар. — С ними у меня действительно сложились, можно сказать, дружественные отношения, а позавчера я получил официальное обращение еще трех семей, желающих переселиться на территорию графства. У них отличные рекомендации, имеются так же заслуживающие доверия поручители. Все три семьи небольшие, но зажиточные, имеют свои бизнесы. К тому же, оборотни великолепно показали себя в бою, так что, скорее всего, я соглашусь. Графству от их присутствия станет только лучше.

"Но надеюсь, — добавил он мысленно, — что трахать их баб ради дружбы и взаимного процветания мне не придется. Достаточно одной Хатун".

— Кстати о войне, — сменил тему император. — Почему вы возражаете против подписания соглашения о мире?

"Любопытная интерпретация, — отметил Бармин. — Но это вы зря, Ваше Величество!"

— Я не возражаю, — сказал он вслух. — Наши переговорщики сошлись во мнении практически по всем пунктам. Дело упирается в суд над военными преступниками и выдачу тел погибших магов. Однако именно по этим вопросам не удается договориться.

Положение было даже хуже того, о чем он сказал, и Бармин отлично понимал, откуда ветер дует. Ольга организовала утечку информации, и сегодня с утра тайна переговоров перестала быть тайной. Менгдену в глазах обывателей и простого народа это создаст популярность, а вот его противникам — напротив. Темный пиар еще никому не принес счастья.

— По вопросу о военных преступлениях, — веско заметил император, — нет места для дискуссии. Преступники должны быть осуждены по всей строгости закона.

Сейчас уже сам император набирал очки за счет тех, кому прежде разрешил разделаться с нелюбезным ему графом. А то, что он Ингвара на дух не переносит, Бармин уже знал от своего тестя. Строго конфиденциально, разумеется, но был поставлен в известность. Неясной оставалась лишь причина нелюбви. Неужели все это из-за одних только религиозных разногласий?

— Благодарю вас, Ваше Величество! Я тоже думаю, что в этом вопросе нет места для компромиссов.

— Но я слышал, что вы не выдаете родным тела погибших в бою магов, — продолжил император излагать свою мысль.

— Прошу прощения, Ваше Величество, но кто-то явно злонамеренно ввел вас в заблуждение, — спокойно ответил Бармин. — Я готов передать тела магов хоть сейчас, но древний обычай требует, чтобы противная сторона заплатила выкуп. Маги погибли на моей земле, в честном бою, вернее, в бесчестном с их стороны, ибо они напали на меня без объявления войны. Но убиты они обороняющимися, то есть пали в честном бою. Тела их, регалии и артефакты находятся у меня. Мое предложение более, чем щедрое: за каждое тело с регалиями я хочу полмиллиона золотом. Артефакты остаются мне, как законная военная добыча. Но я готов рассмотреть возможность их выкупа по рыночной цене.

Император молчал не менее трех минут. Обдумывал ситуацию, принимал решение. А ситуация была не из лучших. Ингвар стоял перед троном, а вокруг толпились придворные, и, значит, информация об этом разговоре попадет уже в вечерние выпуски новостей.

— Что ж, меня действительно ввели в заблуждение, — заговорил наконец венценосец. — Корона поддерживает ваши требования, граф, и устанавливает выкуп в размере двухсот пятидесяти тысяч в золотых рублях за каждого. Вы согласны?

"Вот же сука!"

— По вашему слову, Ваше Величество! — поклонился Бармин.

— Отлично, — чуть улыбнулся император. — А теперь, граф подойдите, пожалуйста, ближе, а вы, господа, отойдите, пожалуйста, подальше. Нам с графом предстоит конфиденциальный разговор.

Придворные, похоже, к таким фокусам были привычны, и через минуту Бармин остался один на один с императором.

— Почему вас пригласили на коронацию Карла Августа? — Закономерный вопрос, и от ответа на него зависит сейчас столь многое, что выбор адекватной реакции приобретает стратегическое значение. Поэтому стремительно перебрав варианты, Бармин ответил так, чтобы разом расставить все точки над "i".

— Полагаю, — сказал он вслух, — это потому что я сделал предложение кронпринцессе Ульрике Катерине герцогине Сконе стать моей женой и получил ее согласие. Карл Август этот брак одобрил. Ульрика Катерина станет моей первой женой.

Судя по мгновенной реакции на его слова, о скорой свадьбе Его Императорское Величество все еще не знал. Знал лишь о переговорах на этот счет.

— Даже так... — протянул император в раздумье. — Значит, это все из-за них... Сами шведы прийти к вам на помощь не могли, но зато подняли на вашу защиту весь Старый Запад...

"Любопытная интерпретация событий, но лучше разъяснить ситуацию сейчас, чем разруливать последствия потом!"

— Прошу прощения, Ваше Величество, — возразил Ингвар, — но это не так. Северо-запад самоорганизовался без всякой помощи извне. Я сам удивился, но мне намекнули, что на западе империи князья Острожские не забыты.

Это был рискованный ход, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.

— Какой титул готова вам предоставить шведская корона? — А вот это был ожидаемый вопрос, в особенности, в контексте слов Бармина.

— Частью приданного, — сообщил он императору, — являются титул герцога Даларна, Вадстенский замок, имения, приобретенные королем Олафом VI в Крыму и генуэзская крепость Судак.

— По-видимому, королю Швеции будет неловко, если его сестра станет всего лишь графиней Менгден...

— Графство приравнено законом к удельным княжествам...

— Но кто об этом знает в Европе? — поморщился император. — Разве что узкие специалисты...

— Ну, с этим, как я понимаю, ничего уже не поделаешь, — с максимальной искренностью пожал плечами Бармин.

— Вы невероятно удачливый... человек, граф, — покачал головой самодержец, очевидно хотевший назвать Бармина сукиным сыном, — или же, несмотря на свою молодость, невероятно ловкий интриган. Но в сложившихся обстоятельствах мне придется сделать то, чего, видит бог, я делать не хотел. Я возвращаю вашему роду право именоваться князьями Острожскими вместе со всеми прилагающимися к этому титулу правами и собственностью, находящейся сейчас в государственном управлении. Поздравляю вас, молодой человек. Похоже, мой брат в вас не ошибся, вы далеко пойдете. Но хочу вас предостеречь, князь, не зарывайтесь!

Честно сказать, и в мыслях не было. Направляясь в Новгород, Бармин надеялся выторговать кое-какие преференции, например, восстановление клана Менгденов, или хотя бы гарантии неприкосновенности. Однако император пошел куда дальше его самых смелых ожиданий. Северная марка — это ведь государство в государстве, огромная власть, если, конечно же, правильно себя поставить. И колоссальная головная боль, потому что теперь ему уж точно придется заниматься политикой. А ответственность-то какая?

"Но, с другой стороны, а чего ты ждал, дорогой? Назвался груздем — полезай в кузов! Хотел справедливости — получи!"

И неважно, что он не планировал такой стремительный взлет, просто так звезды сошлись. Фортуна провернула свое колесо, и совершенно неожиданно для себя Бармин оказался в самой высокой точке обода. Не успел стать графом, а уже князь. Будет и герцогом, женившись на кронпринцессе Швеции, а там, глядишь, и еще какой-нибудь титул отвалится.

— Что он тебе сказал?! — вернула его к действительности Мария, присоединившаяся к Бармину на выходе из Приемного зала.

— Не здесь, — шепнул ей в ответ Ингвар. — Не сейчас. Потерпи до дома. Нам тут недалеко ехать.

— Уверен, что не лопну от любопытства? — озабоченно поинтересовалась молодая жена.

— Уверенности нет, — пожал он плечами, — есть надежда, а она, мой друг, умирает последней.

— Посмотрим... — чуть покривила губы княгиня Полоцкая. — Поглядим. Возможно, тебе это даже понравится.

— Что именно? — насторожился Бармин, уже успевший узнать и по достоинству оценить эту особую интонацию Марии Полоцкой.

— Я в гневе, — объяснила женщина. — И кстати, я в истерике — это тоже зрелище не для слабонервных!