Весь этот день до вечера мы вдвоём с Арчи трудились на благо общества, и это мне очень помогло, это разгрузило голову. Другу я ничего не сказал, слишком уж вокруг было много лишних глаз и ушей, оставил на потом. Ну и уныние своё упрятал подальше, чтобы не портить окружающим настроение.

Мы устроили магический конвейер по ремонту и подновлению амулетов, что несли нам на проверку целыми ящиками, под запись. Бригада облечённых высоким доверием кладовщиков носилась туда-сюда без отдыха, пытаясь всё успеть, ведь дорога ложка к обеду.

Я потихоньку перестал так уж скрываться, не перед кем, целиком и полностью сосредоточившись на патронах, что подносили мне целыми цинками и лентами, от ружейных россыпью до винтовочных в обоймах, но сильно не старался. Я не сооружал из них ничего такого, что было бы похоже на просто изнывающие от магии и безделья патроны из нашего собственного арсенала, это было прямо лишнее.

Основной упор делал на долговечность, чтобы хотя бы на пару лет хватило, и на борьбу против нежити, нечисти и церковной магии, до кучи. От меня сейчас требовалось наштамповать их побольше, пусть и в ущерб эффективности, и я разошёлся вовсю, побив все рекорды. Во всяком случае, Арчи лишь удивлённо качал головой, изредка посматривая на меня, ведь две сотни патронов в день были его личным пределом.

Потом пришёл Игорь вместе со своим безопасником, который отзывался на имя то ли Дима, то ли Кузя, и принёс свой личный и городской стратегический запас по-настоящему мощных амулетов. Следом втащили два баула с таким оружием, что Арчи лишь удивлённо и завистливо закряхтел, глядя на него. 'Секира' моя, как я понял, была из этой же оперы.

— Поужинать не хотите? — Игорь со смущённым лицом всунул мне в руки пару узнаваемых авосек, набитых банками с вареньем и мёдом. — Только пустые отдай, пожалуйста.

— Ты серьёзно? — я усмехнулся, вспомнив про себя, что пустые банки из первого гостинца так на мне и висят. — Спасибо тёть Марине передавай.

— Куда уж серьёзней, — просто ответил Игорь. — Всё для тебя, братуха, кроме этого. Она ведь банки свои в лицо помнит, по крышкам и этикеткам, обмануть не получится, я уже пробовал. Вечером зашлю к тебе на корабль человечка, пусть заберёт.

— Лады, — и я аккуратно поместил авоськи на рядом стоящую лавочку, от греха подальше.

Арчи тем временем разглядывал лежащие перед ним по-настоящему серьёзные амулеты из стратегического запаса.

— Приятно, чёрт побери, — усмехнулся он, раскладывая их на две аккуратные кучки, — что так ценят. Половину я делал, гляди! Хозяев они, конечно, уже десять раз поменяли, так ведь и обстановка какая!

Игорь с Димой, он же Кузя, присели рядом с нами за стол и стали с интересом наблюдать за нашей работой. Арчи сразу занялся амулетами, он сначала подзарядил и обновил те из них, что вышли когда-то из его рук, а уже потом чужими. Я же принялся тягать из баулов оружие по-одному, стараясь не то чтобы не завидовать, но даже и не подавать вида. Хорошо ещё, Далина с нами не было, вчера он умотал с бала опять на корабль, чтобы не оставлять Антоху одного.

Скрыть зависть не получилось, уж на что я был далёк от всех этих украшательств и инкрустаций, но проняло даже меня. Несколько незнакомых мне револьверов, по качеству и ощущениям нисколько не хуже моей 'Секиры', карабины и ружья в чехлах, несколько амулетных ножей и шесть ручных гранат, разукрашенных рунами не хуже всего остального — арсенал был богатый. Я не стал вытаскивать карандаш, чтобы исправлять чеканные рунные вязи на сером и воронёном металле, просто потому, что побоялся испортить по-настоящему мастерскую работу.

Не терзая себя размышлениями и сомнениями, наполнил оружие магией под завязку, прислушался к каждому на предмет потаённых желаний или жалоб, поправил по мелочи, вот и всё, ничего тут больше не требовалось, я же говорю — мастерская работа.

— А это, кстати, механику вашему, — остановил меня Дима-Кузя, когда я, присвистнув от удивления, вытащил из жёсткого кожаного чехла разобранную на три части тяжеленную семисотку гномской работы. Блок из двух стволов можно было бы прямо сейчас, без всего остального, относить в княжескую сокровищницу, и требовать за него, по меньшей мере, прогулочный дирижабль. Прикладом же с цевьём можно было удивлять эльфов, как примером непревзойдённой работы по дереву. А вот если всё собрать и показать это ружьё любому гному, то надо будет следить, чтобы его кондрашка не хватила. По сути же своей это была классическая двуствольная переломка конского калибра, которую ещё все почему-то называли на старый непонятный манер — нитроэкспресс.

— Учись, Тёма, подарки делать! — развеселился Арчи, поборов первоначальную оторопь. — Вещь же, правда? А если ещё знать, что стрелять из неё никто, кроме самых дурных гномов, не может, так и вообще хорошо!

— Да господи, Арчи! — скривился Игорь, — Ну, чего тебе ещё? Землю в собственность, здание какое в городе, разрешение на любую деятельность — ты только скажи!

— Если что надо, — влез в разговор и немного оскорбившийся Дима-Кузя, — без вопросов, отвечаю. Приморить кого-нибудь по-тихой где угодно, чтобы на вас не подумали, узнать что, достать чего, — это всё не скажу, что запросто, но сделано будет!

— Так стреляли же из неё! — удивился я, пропустив их слова мимо ушей и с натугой подняв и посмотрев через стволы на свет, как через подзорную трубу. — Я не эксперт, конечно, но можете мне поверить. И не почистили, кстати.

— Некому чистить, — ухмыльнулся брат. — Тому стреляльщику тупому сначала плечо с ключицей сломало, а потом у него полгода при любых громких звуках голова болела. Дуплетом же садил, навскидку. Недосуг, в общем, и ему и нам. Забирайте дуру, Далин, в отличие от вас, оценит как надо. Не делать же из неё обрез, в самом деле.

Я с сомнением упаковал эту ручную гаубицу и чехол и положил отдельно на лавочку, к банкам с вареньем. Спасибо, конечно, но если гному нашему приспичит из неё пострелять, то нужно будет в этот момент оказаться от него как можно дальше.

— Закончил? — Арчи уже управился со своей работой и теперь всем своим видом показывал, что всё, баста, хорошего понемножку, и я был с ним совершенно согласен. День клонился к вечеру, уже темнело, помочь брату я всегда был готов, но совесть тоже надо иметь. Да и силы, честно говоря, у Арчи почти кончились, пришлось делиться.

— Да, хватит, — ответил вместо меня Игорь, — поужинаем?

Но мы, переглянувшись, отказались. Вполне может случиться так, что завтра с утра придётся выходить в рейс вместе с гномами, к тому же и своих дел хватает. Да и устал я чего-то, и больше всего хотел оказаться сейчас на нашей кухне, с кружечкой горячего чая в руке, в обществе своего верного заместителя по ордену.

— Да скажи ты им уже, — недовольно пробурчал Дима-Кузя, взглянув на моего брата. — Не тяни.

Но тот промолчал, собираясь с мыслями, и немного уже раздражённый от магического истощения Арчи начал язвить.

— Куда ни глянь, одни сироты кругом, — сказал он мне, начиная собираться. — Притомил уже родной город, честное слово. Ну, что там у вас ещё? Может, пожалеть вас надо, сопли вытереть, подгузник сменить?

— Всё сразу, — Игоря чужими словами смутить было невозможно, смущался он только от собственных выводов, когда понимал, что сделал или сказал что-то не то. — Я не против, можешь и сменить. Но только Валета вы, я смотрю, забыли совсем. А я вот помню. Картину даже себе заказал с его физией, портрет называется, в кабинете повешу. И смотреть на него буду каждый раз, когда мне покажется, что всё зашибись и я самый умный.

— Ого, — собравшийся было на выход Арчи уселся обратно на стул. — жги давай.

— Вы, я смотрю, немного забурели от крутизны своей, — брат уже не подбирал слов и не стеснялся. — Страх потеряли, а это плохо. Ты не дёргайся, Арчи, и не умничай — кто тебе это ещё скажет? Промолчи, послушай, — и будешь прав. А дело обстоит так — против вас, сейчас, конечно, никто не пойдёт, но не потому, что вас боятся, а прежде всего потому, что силы вашей не знают. Никто не торопится — ждут дурака, что первым не выдержит, попробует вас на вшивость.

Мне эти его речи хорошо зашли, особенно после недавнего облома у Виктор Михалыча, а вот Арчи, это я видел, был настроен к словам моего брата немного шапкозакидательски и, что ещё хуже, чуточку высокомерно. Но я бы и сам так отнёсся к этим осторожным увещеваниям ещё вчера, так что ничего, постараюсь брату пособить.

— Да и воевать с вами вроде бы незачем и некому, — продолжал говорить Игорь, спокойно поглядывая нам в глаза по очереди. — Глупая это идея, прямо скажем, воевать с вами сейчас. А вот внушить эту идею кому другому — почему бы и нет? Или использовать вас в тёмную — что в этом плохого? Вы же, кстати, в тот день, когда Валета оприходовали, клялись и божились держаться от всех этих игр подальше — так чего лезете сейчас?

— На гномов намекаешь? — спросил у него наконец-то нахмурившийся Арчи.

— Какие уж тут намёки, — без улыбки посмотрел на него брат, — прямо говорю. И, заметь, говорю это вам без Далина, потому что он человек, гм.., слишком прямолинейный и правильный. Он бы после моих слов к своим пошёл, ответа требовать, кипиш бы поднял, а это лишнее сейчас, я считаю. Нет у меня ничего, одни только слухи неопределённые.

— Но что-то же конкретное есть? — уже прямо в лоб, по-гномьи, поинтересовался у этих двоих гавриков Арчи. Игорь молча развёл руками, и в разговор вступил Дима-Кузя.

— Было бы что конкретное, туману тут не наводили бы, — высказался он, не дождавшись слов Игоря. — Но иногда попасть в непонятное бывает ещё хуже любой конкретики, так что думай сам. Может, нет ничего, а может, и есть что — тут не разберёшь. Во всяком случае, пока. Гномы, сам знаешь, они разные бывают. Те, что среди людей живут, это одно. Голытьба всякая, мастеровые, шахтари — тот же хрен, что и наши, только в левой руке. А вот торгаши да старейшины — это уже совершенно другое. Масштаб не тот, понимаешь? И если вы думаете, что они сами свои проблемы решить не могут — то вы сильно ошибаетесь. Жили же они как-то без вас триста лет, и ещё триста проживут, ты за них не беспокойся. Сил и ресурсов у них в достатке. Ну, сам подумай, что для них один граммофон?

— Не знаю, — отчего-то скривился я, как будто мне напомнили о чём-то не очень приятном. Дался им всем этот граммофон, в самом деле. — Без левых мыслей они со мной разговаривали, это точно.

— Конечно, без левых, — согласился со мной Дима-Кузя. — Было бы глупо к тебе отправлять тех, кто нож за пазухой держит. Но вот те гномы, что от нас аэропорт получили, как-то не очень уверены в том, что без вас там прямо не обойтись. Но ничего конкретного, как ты говоришь, у нас нет, просто слухи непонятные, а потому лучше бы вам пока туда просто не ходить. А уж мы постараемся разузнать, в чём там дело.

— Может, узнаете, а может, и нет, — Арчи досадливо поморщился в ответ на эти откровения. — Может, есть что, а может, и нет ничего. Как-то всё это слишком туманно для того, чтобы такие выводы делать. Гномская верхушка, конечно, мироеды знатные, но в прямой подлости пока ещё замечены не были, и наговаривать на них не надо. Уж всяко получше людей будут.

— Вот именно! — поддержал его и я. — Тем более, и смысл у нас с вами разный. Вам — на месте сидеть, оборону крепить, нам — туда-сюда ходить, каждому своё. И если мы от каждого шороха прятаться будем, ничего у нас не выйдет.

— Смысл у него, — неодобрительно посмотрел на меня Игорь. — Вы главное, когда совсем припечёт, сюда добраться сумейте, прикроем и не выдадим. А так — думайте сами. Просто держите ухо востро, я тебе серьёзно говорю, чего ты лыбишься? Ты ведь такой лопух, такой пряник — нет спасения!

И, хоть последние слова его были немного обидными, я заулыбался, потому что видел, как на самом деле переживает за меня Игорь. Он до сих пор считал себя старшим братом, варенье вон принёс, и то, что я стал магом, ничего особенно для него не меняло. Да и сумел всё-таки перепугать его Валет, сумел изменить в не самую худшую сторону. Может, к старости это и вылезет ему боком, но до неё ещё дожить надо.

— Ну, если это всё, — и Арчи вылез из-за стола, — везите нас в порт. Всё, что могли, мы для друг друга сделали.

На обратном пути, сидя всё в той же компании на сиденье всё того же пикапа, я невольно снова отключился от общего разговора, занятый своими мыслями. Пропустил мимо ушей похвальбы Димы-Кузи о том, что он уже дошёл до буквы 'У' в букваре и прописях, не стал влезать в ценные советы Арчи о том, как именно Игорю следует строить свою политику применительно к церкви, всё это мне было уже неинтересно.

А думал я о том, куда же это нас несёт вместе с 'Ласточкой', каким таким ветром. Пока, слава богу, из каждой передряги мы выходили в плюс, прирастая если не материально, то друзьями или нечувствительными умениями, вот как я. Но как долго будет продолжаться такая лафа и не получим ли мы по носу в ближайшем будущем — на этот вопрос ответить было некому.

— Притормозить бы, — неожиданно вслух для самого себя сказал я и машина действительно клюнула носом вперёд, притормаживая. На меня удивлённо посмотрели Игорь со своим замом, а вот Арчи покосился довольно ехидненько, он откуда-то был в курсе всего, что сейчас я себе напридумывал.

— Не надо, — успокоил он впередисидящих, — поехали, это просто Тёма наш сейчас окончательно к деньгам и к независимости привык, забыл с чего начинал и с жиру беситься начал. Вот побесится и баиньки пойдёт, правда же?

Я смущённо кивнул откровенно издевательски веселящемуся Арчи в ответ, Игорь понимающе переглянулся со своим замом, и мы поехали дальше, но больше я уже философствовать себе не позволял.

— От великих дум, говорят, — шепнул мне Арчи сочувственно, — вши заводятся, а больше от них нет никакого толку. И помни, на первых порах у всех магов завиральные теории родятся, в этом нет ничего постыдного или страшного. Ну, как ребёнку обосраться — неприятно, конечно, но довольно жизненно в самом деле. Ребёнок в таких случаях орёт папке с мамкой, и они ему задницу моют, а ты, если ещё раз начнёшь о чём-нибудь таком размышлять или, не дай бог, о судьбах народа и родины вдруг задумаешься, мне говори.

— Да отвали ты! — настроение у меня был довольно депрессивное, и я желал им, наверное, подсознательно насладиться, а этот всё понимающий олух мне мешал, не давая сосредоточиться на новых для меня мыслях . — Всё, отпустило меня, успокойся. Ружьё лучше держи, а то банки побьём.

И я сам вцепился в это варенье, оберегая его от козления машины на ямах грунтовой дороги, но продолжалось это недолго, потому что мы въехали через ворота аэропорта на взлётку и поехали по рулёжной дорожке к ангару с нашей 'Ласточкой'. У здания аэровокзала стоял тот самый дирижабль, что шёл за нами, как приклеенный, от самого мятежного монастыря, а потом рискнул здесь сесть, выбросив аварийный флаг. Стоял он под усиленной охраной гномов, и на борту его вроде бы уже все успокоились, не жаждали встречи с нами так уж сильно, только проводили нашу машину тяжёлым взглядом, жалея больше о том, что вообще ввязались в эту авантюру. Ну, слава богу, значит, не такие уж и сильные у людей проблемы.