Берегись принцессы или Dragon in distress

Догнать спутников не составило труда. Когда явар громко рыкнул на кобылку Олеяны, чтобы та освободила место рядом с принцессой, которое за все время путешествия он уже начал считать своим, Итарина резко оглянулась и радостно воскликнула:

— Хвостик!

— Нашлась пропажа, — со смешком прокомментировал Иштар, направляющийся следом в компании своего князя.

Ожидаемо кобылка фрейлины испугалась дикого зверя и благоразумно шарахнулась в сторону, уступая позицию. Олеяна тоже обратила внимание на кошака, и его воинственный вид вызвал у девушки лишь улыбку.

— Ты посмотри, какой ревнивец, — шутливо заметила она, а потом бросила лукавый взгляд за плечо и произнесла с делано-невинным видом. — Интересно, все явары такие собственники?

— Можешь в этом не сомневаться. И, кстати, не только они, — ответил ей Иштар, улыбаясь, но глаза почему-то показались слишком серьезными.

Фрейлина насмешливо хмыкнула и в то же время поспешила отвернуться и сделать вид, что все, что ее сейчас занимает это бесконечная седая ковыльная степь.

— Варраш, куда мы сейчас? — поинтересовалась Ее Высочество дальнейшим маршрутом.

— Обратно, — приглушенно пророкатал в ответ ящер. — Нам нужна сирена, а они живут обособленно на самой границе Тышхата с Отриссом.

— Так интересно. Я никогда не слышала, что на нашей границе, оказывается, живут сирены, — произнесла принцесса.

— Их опасаются и обходят стороной. Места, где живут сирены огибают по дуге, а в особенности мужчины. Торговлю с ними ведут исключительно женщины.

— Но почему? — не смогла не спросить Итарина.

Вместо Варраша ответил Танар, присоединившийся к эрлейцам:

— Их пение дурманит разум, и мужчина уже не может отличить, где его воля, а где навязанные ему пением мыли и чувства.

— Я это знаю, — кивнула Ее Высочество. — Но неужели сирены дурманят головы всем мужчинам без разбора?

— Скорее всего — нет, но на себе проверять не хотелось бы, — нервно хохотнул Иштар.

— Если все это так, разве вам не опасно будет встречаться с сиренами? — Итарина обернулась и вопросительно посмотрела на хмурых мужчин.

— Возможно, но выбора нет, — ответил эр Харш.

— Мы с Варрашем могли бы пойти к сиренам одни, — осторожно предложила принцесса, и перевела взгляд на ящера, — Или драконы тоже подвержены их чарам?

— Не подвержены. Мы не совместимые виды. Драконы в плане продолжения рода сиренам без надобности, — развеял ее сомнения крылатый змий.

Снова посмотрев на жениха Ее Высочество обнаружила суровую маску на его лице и сузившиеся глаза.

— Исключено, — отрезал он.

— Но почему? — удивилась принцесса.

В ее понимании все было логично: если сирены опасны исключительно для мужчин, значит, мужчинам не следует приближаться к их селению, а пойти должны те, на кого ворожащие чары не подействуют: то есть она и Варраш.

— Потому что я так сказал, — непримиримо заявил эрлейский князь.

Итарина окинула Акрана непонимающим взглядом, наткнулась на железную решимость в глазах и медленно отвернулась. Решение эрлейца показалось ей странным, но было совершенно очевидно, что спорить с ним сейчас — бесполезная трата времени, уж слишком красноречиво об этом говорило выражение лица.

В этот раз охотой снова занялся Варраш. Как только отряд сделал привал, он взмыл в небо, взметнув вслед сильный порыв ветра. Проводив его взглядами, люди стали заниматься уже привычными делами: приготовлениями места для костра, сбором хвороста и камней для кострища.

Улучив момент, когда они с князем будут вне слышимости остальных, Итарина обратилась к жениху:

— Акран, почему ты не хочешь отпустить меня с Варрашем? Так ведь будет гораздо разумнее и безопаснее.

— Ты стала прислушиваться к голосу разума? — мужчина иронично приподнял бровь, а затем принял серьезный вид, отвлекся от сооружения защитного каменного круга кострища и спросил. — Безопаснее для кого?

— Для тебя, Иштара и Танара, — пояснила девушка, проигнорировав первый вопрос.

— Итарина, пойми, твоя безопасность в высшем приоритете, — ответил эр Харш. — Душевное равновесие мужской части отряда и близко не оттягивает на себя чашу весов при таком раскладе.

— Не понимаю. Варраш ведь сможет меня защитить, — попыталась достучаться до князя принцесса.

— Я не доверю заботу о твоей безопасности дракону, — отрезал мужчина. — Ты же первая запретишь ему палить селение, если вдруг случится что-то непредвиденное. А рычаг давления у тебя имеется.

— Не понимаю, — покачала головой принцесса.

— Что тут непонятного, Итари? Ты моя невеста. Я несу за тебя ответственность и не собираюсь перекладывать ее на чужие плечи. Привыкай. Легче будет в браке.

— Думаешь? Считаешь, мне легче будет в браке, зная, что ты тоскуешь и страдаешь по какой-то сирене, спевшей для тебя? — тихо произнесла Итарина, твердо глядя в глаза Акрану. — Хотя... если подобное случится, может, все договоренности не будут уже иметь смысла. Тебе же по сути не важно на ком жениться.

На скулах у эрлейского князя заходили желваки.

— Я никогда не отказываюсь от своих слов, — ответил он, встал и направился в сторону Иштара, чтобы помочь другу.

Подошедший с кипой хвороста хар Рейни, удивленно посмотрел вслед напряженной удаляющейся спине эрлейца и обратился к принцессе:

— Все в порядке?

— Нет, — ответила девушка и поинтересовалась — Танар, почему вы, мужчины, такие упрямые?

Телохранитель усмехнулся, сложил сухие ветки рядом с кострищем и ответил:

— Потому что от наших решений зависит не только наша судьба, но и судьбы тех, кто от них зависит: тех, за кого мы несем ответственность, и тех, кого мы любим.

— А если эти решения неверные? — снова спросила девушка, глядя вслед эр Харшу.

— Мы живем с их последствиями и, по возможности, стараемся их исправить, — произнес хар Рейни.

Проследив взгляд принцессы, он добавил:

— Князь производит впечатление человека разумного, просчитывающего ходы наперед и обдумывающего каждый шаг, а еще он искренне заботится о вас, как о своей женщине. Если бы вы спросили, я бы посоветовал вам принять его решение.

— Но брачного обряда еще не было, и я пока не его женщина и вполне могу принимать решения сама, — спокойно возразила Итарина.

— Можете, — согласился телохранитель, пожав плечами. — Но я бы не советовал вам принимать решения, идущие вразрез с решениями князя.

Девушка тяжело вздохнула. Умом она понимала, что Танар прав и Акран просто не даст ей шанса в этот раз поступить по своему, но переживания от этого не становились меньше. Одно дело выходить замуж по договору родителей, за свободного мужчину и совсем другое — за того, чье сердце занято, и по отношению к тебе он просто выполняет долг. Итарина не была излишне романтична и глупа, но где-то в глубине души надеялась, что с мужем их объединит если не любовь, то хотя бы взаимная приязнь и доверие. И вот теперь, если она постарается (и ей удастся) сделать по-своему, не будет и речи о доверии, а если нет, то о приязни можно даже не мечтать.

Заметив, что принцесса погрузилась в невеселые раздумья, Танар вздохнул и снова обратился к ней:

— Не стоит переживать раньше времени, Ваше Высочество. Может, князь и не вызовет интереса у сирен, — попытался он подбодрить девушку.

Та окинула взглядом идущего в обратном направлении Акрана, отметив стройность и статность фигуры — и в то же время силу, которую она изучала. Акран эр Харш был красивым самой, что ни на есть, мужской красотой мужчиной, обладавший шармом и каким-то животным магнетизмом. В ответ она лишь грустно улыбнулась и произнесла:

— Очень маловероятно.

Варраш вернулся с добычей и новостями. Поселение сирен, оказывается, было совсем близко: всего в полудне пути на юго-восток от места теперешнего привала. Но, несмотря на то, что последняя составляющая нового артефакта была так близко, дракон не испытывал ни радостного воодушевления, ни возбуждения, прекрасно понимая, что без проблем не обойдется. Наоборот, он был напряжен и натянут как струна. Однако это не помешало ему заметить, что принцесса необычно притихла. Итарина вяло перебирала пищу пальцами и в итоге больше скормила явару, чем съела сама, чем тот был весьма доволен. Покидая стоянку и взбираясь на коня, она была крайне медлительна и задумчива.

Заметив такое абсолютно нетипичное поведение девушки, Акран подъехал к ней и хотел было поинтересоваться, что не так:

— Итарина... — начал он, но Ее Высочество его перебила и тихим спокойным голосом произнесла:

— Не надо, Акран. Я услышала твои слова. Ты прав, решение за тобой, но жить с последствиями твоих решений не тебе одному,— после чего тронула пятками бока своего скакуна и поравнялась с Варрашем, показывая, что больше ей сказать на эту тему нечего.

Эрлейский князь с силой сжал зубы и тоже дал своему коню команду выдвигаться. Иштар, пристроившийся рядом с ним, недоуменно поглядывая на непривычно сердитого правителя, спросил:

— Мой тшер, все в порядке?

— Нет, Иштар, — ответил эр Харш, а потом добавил. — Как женщины умудряются доводить до бешенства, даже соглашаясь с твоими решениями?

— Не могу сказать наверняка, — усмехнулся хаш Рахт, — но обычно так бывает, когда они правы.

— Не усугубляй. Ты же знаешь, я не могу отпустить ее одну. Я несу за нее ответственность, — Акран зло сверкнул глазами.

— Знаю, тшер, но, честно говоря, мне и самому немного неуютно от мысли, что сирены могут обезвредить нас одной песней, — порывисто пожал плечами верный соратник князя, выдавая тем самым скрываемую нервозность.

— Этого нельзя утверждать со стопроцентной уверенностью. Будем действовать по ситуации, — отрезал Акран.

Замыкающий отряд Танар, слышавший отголоски разговора эрлейцев тяжело вздохнул и хмуро уставился вперед.

Итарина была непривычно молчалива и задумчива, что подруге, знающей ее с детства, бросилось в глаза сразу же.

— Ита, что случилось? — тихо спросила фрейлина, подъезжая поближе и тем самым вытесняя Хвостика с его привычного места между девушками.

Явар оскорблено мявкнул, но благоразумно ретировался из-под копыт. Но на его недовольство не было обращено никакого внимания.

— Все нормально, Лей, — негромко ответила принцесса.

— Нет, не нормально! Я же вижу, что тебя что-то гнетет, — воспротивилась стандартному, ничего не говорящему ответу рыжеволосая.

— Не знаю, Лея. Я всегда знала, что выйду замуж без любви и за того, на кого укажет отец. Но почему-то при мысли, что Акран попадет под чарующее действие песни, мне становится очень нехорошо. Это ведь уничтожит даже самую робкую надежду на то, что когда-нибудь он будет испытывать ко мне что-то большее, чем чувство ответственности и покровительства, — под конец и так негромкая речь Итарины сорвалась на шепот.

Олеяна, приоткрыв рот и широко распахнув глаза, изумленно смотрела на подругу.

— Итари, ты что, влюбилась? — прикрыв губы пальцами, вопросила она.

— Нет... Не знаю... Наверное, просто поняла, что могу... В него, действительно могу, — глядя перед собой ответила Ее Высочество, а потом перевела взгляд на потрясенную подругу и спросила. — А что тебя удивляет? Ты ведь сама говорила, что эрлейский князь пользуется невероятным успехом у женщин.

— Да, но... Я не... — фрейлина тряхнула головой и уже менее сбивчиво произнесла. — Прости, Ита. Это здорово. Правда. Я рада за тебя.

— А вот я не очень, учитывая то, куда мы едем, — снова погрустнела принцесса.

— Не горюй. Мы что-нибудь придумаем, — решительно, но не менее тихо ответила Олеяна.

Варраш, единственный, кто слышал разговор между двумя девушками, тяжело вздохнул и еще раз напомнил себе, что все беды от женщин, а потом взглянул на Итарину, тоскливо смотрящую перед собой и, сердясь на себя за мягкотелость, приглушенно, насколько это было возможно, пророкотал:

— Погоди грустить, Высочество. Еще неизвестно, как все сложится. В любом случае, сирены — существа разумные, вполне возможно, что с ними можно будет договориться.

— Думаешь? — принцесса перевела тоскливый взгляд на ящера, но тоски в нем как будто стало чуточку меньше.

Варраш кивнул, подтверждая, что именно так он и считает.

Явар, теперь находящийся в пространстве между лошадьми леди и эрлейцев, яростно топорщил усы. Ему было вовсе не по нраву, что его вытеснили с облюбованного и считаемого исключительно ему принадлежащим места. Он негодующе бил хвостом по своим бокам и сверлил обиженным взглядом оставшийся маленький просвет между лошадьми, в котором поместилась бы разве что куропатка. Спустя какое-то время ему надоело гипнотизировать конские хвосты, и он с крайне недовольным ворчанием пристроился рядом с замыкающим отряд отриссийцем, делая при этом самый независимый вид, какой только мог. Но его старания и тут были напрасны: погруженный в собственные мысли Танар, даже не обратил внимания на то, что его пушисто-хвостатый попутчик сменил место дислокации.

* * *

Поселение показалось глазам путников в последних лучах заката. Добираться до него оставалось не больше получаса. С тех пор, как невысокие дома, окруженные бревенчатой стеной по периметру, предстали перед отрядом, никто не проронил ни слова, каждый был погружен в свои мысли.

Ворота не самого надежного заградительного сооружения были распахнуты, поэтому первой мыслью Итарины при виде их было, зачем вообще они нужны, так же как и стена, которая, по сути, являлась высоким и вполне добротным, но все-таки забором.

Конечно, на воротах стражи не было и в помине, поэтому вся живописная компания спокойно преодолела призрачный рубеж и вошла на территорию поселения. Одноэтажные добротные деревянные дома, казалось, были рассыпаны абсолютно хаотично и дорога, по которой шли путники, петляла между ними. Во дворах рядом с домами играли дети, которые тут же оставляли свои занятия, чтобы посмотреть на необычных посетителей.

Остановившись у забора, за которым находились не только дети, но и немолодая женщина, присматривающая за ними, Акран спешился и подошел вплотную к нему, после чего обратился к хозяйке, со сдержанным интересом рассматривающей путников.

— Мы ищем главу. Вы не подскажете, где мы сможем ее найти? — произнес он.

Пройдясь оценивающим взглядом по лицу, груди и рукам эрлейца, которые не были скрыты забором, женщина ответила приятно-низким контральто:

— Идите по дороге. Мимо ее дома не пройдете, — затем она усмехнулась и, блеснув глазами, добавила. — Даже если захотите.

— Благодарю, — эр Харш кивнул и отошел от забора.

Он снова вскочил на коня и дал знак продолжать движение. Женщина, указавшая путь, неотрывно смотрела им вслед, пока отряд не скрылся за очередным поворотом.

Чем дальше они продвигались, тем больше встречали на своем пути сирен, их детей и мужчин. Сирены были все, как одна, стройными смуглыми черноволосыми женщинами, с оценивающим взглядом и гордой осанкой.

Дорога действительно привела их к дому главы, вернее сказать, к самому крыльцу, где она и обрывалась. Дом главной сирены находился в конце небольшой круглой площади, образованной и другими домами. Площадь, конечно, не была вымощена или выложена камнями, она представляла собой просто участок земли, которым пользовались так часто, что вся растительность на нем была вытоптана, а земля больше походила на пыль. Эти факты наводили на мысль, что именно здесь было место торжища, когда в селение приезжали купчихи, или собраний, когда время ярмарок проходило.