— Ян, успокойся я это! — Резво отпрыгнула от него девушка, не без оснований опасаясь майорской проверки на иллюзорность. — Но я все блокировала! Какие фасетки?!
— Вот эти! — Объяснил Сержинский, пересылая напарнице только что отснятую нейрочипом фотографию. Мэй углубилась в изучение своих глаз, которые абсолютно утратили белки и стали похожи на сборище мелких зернышек граната, только синего цвета и в обрамлении человеческих век.
Их ломаные грани завораживали, и майор постарался не натыкаться на этот холодный блеск, отводя глаза и ожидая реакции самой Чанг.
Эмоционального взрыва не последовало, за исключением судорожного охлопывания карманов скафандра в поисках зеркала, отсутствующего как класс в пилотском снаряжении. Но китаянка быстро взяла себя в руки и подозрительно уверенным голосом сообщила:
— Следовало ожидать. Твари явно близки к насекомым. Ну да ладно, наны все поправят, верно, ведь?
Не дожидаясь ответа, она двинулась вглубь прохода, махнув безуспешно ищущему в своем небогатом арсенале слова поддержки майору, рукой. Тому пришлось подняться и проследовать за ней.
По правде говоря, Сержинскому, хоть и исцелившемуся уже благодаря нанитам от головной боли, совершенно опротивели данные места и куда-либо идти его совершенно не тянуло. Но не бросать же держащуюся на одном упрямстве девушку? Да и на какое расстояние распространяется установленная доктором Чанг защита, он выяснять также не собирался.
Коридор оказался невелик. От силы метров шесть в длину, он заканчивался небольшим ответвлением, над которым в ледяных глубинах затаился символ, аналогичный по технике исполнения оставленной позади спирали. Только на этот раз под гладкой поверхностью притаилось более простое по форме кольцо. Вокруг искрились еще какие-то знаки, но соотнести их с чем-то материальным у майора не получилось. Впрочем, искать аналогии майор смысла не видел, ибо проход оказался завален.
— Все. Пришли. Надо искать другой путь или возвращаться... Мэй?
— Ян! Вот не надо глядеть на меня, как на опасную инопланетянку! — Очнулась от задумчивости девушка. — Я это, я! Поверь. Если почувствую, что хочу твоей крови, я предупрежу, договорились?
— Хорошо. Извини. — Смутился Сержинский, и впрямь посматривающий на спутницу с подозрением, все еще не до конца уверенный после пси-удара в реальности происходящего. — Ну, ты же понимаешь...
— Да ничего. Понимаю, конечно. Я, если серьезно, сама себя на мыслях всяких ловлю.. — Смягчилась Чанг. — Но ты не усугубляй. Я тебя, между прочим, спасла. И, вообще, ты меня ужасно напугал. Я очнулась в очередной раз, а тебя все нет... И времени много уже прошло. Хорошо, что подвижность восстановилась. И спасибо за отметки на стенах оставленные. Я бы без них после второго поворота заплутала.
— Вот оно значит как... — Неизвестно что имея ввиду, протянул Ян. — Ну как, поворачиваем?
— Погоди, дай взглянуть. Тебя обходить надо кругами, как грузовик, даже когда ты не в своей броне любимой... — Протиснулась вперед доктор. — Вымахал.
— Да на что тут глядеть? Нет прохода и баста!
— Не совсем... Не совсем...
— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
— Если вкратце, то мне кажется, что зов, пойманный мной, шел отсюда и еще лед странный!
— Какой лед? — Не понял поляк.
— Посмотри на стены! Серый. Потому что в нем грязь и пыль. Это лед, образовавшийся уже после атаки на планету. Скорее всего, тоннель был пробит уцелевшими.
— Или их противниками.
— Нет, не думаю. Технология, основанная на пси-полях — это, если припоминать твою историю о чужом корабле, фирменный стиль именно наших гостеприимных хозяев. Хотя, если вдуматься, какая нам разница? Так вот, повторюсь, лед стен — серый! А лед в завале синеватый! Естественный, видишь?
— И что? — Неопределенно хмыкнул Сержинский, возмущенный до глубины души тем, что его опять обставили. — Мало ли...
Он протянул руку за одним из загораживающих проход обломков и воздух перед его ладонью дрогнул. Ян отдернул ладонь. Все успокоилось. Убедившись в отсутствии явной опасности, поляк попытался повторить проделанный трюк и стал счастливым обладателем очередной ледышки. Прозрачной и чистой.
— Точно. — Подытожила его эксперименты Мэй. — Пространственный коридор. Только приемная область завалена. Но, должно же быть здесь какое-то управление!
— А чем тебе вон то кольцо не подходит? — Постарался, в рамках собственной реабилитации, внести здравую идею Ян, кивнув на льющий свет из льдистых глубин над аркой прохода символ. — Давай в него стрельнем?
— В компьютерные игры тебе надо меньше играть. — Фыркнула Чанг. — Но концептуально — идея здравая.
Она повернула ладони к таинственно ждущему рисунку и сосредоточилась.
Несколько минут прошло в тишине и неподвижности и Ян даже начал мерзнуть.
— Не выходит. — Наконец оторвалась от своего занятия Мэй. — Никакой реакции. Ничего не меняется, сколько ни командуй.
— А чего ты ожидала?
— Я приказала переключить ворота на сохранившуюся в целости станцию.
— Мэй, — Осторожно заметил майор, у которого от долгого стояния наступила вдумчивая фаза. — Штуковина туповата для таких команд, как мне кажется. Ты привыкла к нашим компьютерам, а эти парни не злоупотребляли умными машинами. У них алгоритм во главе угла — это еще Омега отметил, анализируя действия чужака.
— Да помню я! — Нервно огрызнулась китаянка. — Но, тогда, должен же тут быть какой-то интерфейс!! Ой... Черт! Я идиотка!
— Да? — Ненатурально удивился Сержинский.
— У них тут все на псионике! — Не обратив внимания на колкость, продолжила Мэй. — И интерфейс, по идее, тоже...
— И?
— Я же сама защиту держу! Как оно нам что-нибудь покажет!? Опасного уровня поля здесь уже нет. Ловушку мы прошли, так что...
С исчезновением поставленного доктором Чанг щита, системы переходного тоннеля обрели возможность нормальной работы. Спутникам даже делать ничего не пришлось, чтобы перед ними мгновенно развернулась в воздухе иллюзорная проекция.
Изображенные в весьма приличном качестве, мерно плыли по орбитам наиболее крупные тела, составляющие систему Надежды.
— Есть! — Обрадовался майор, пытаясь поймать перчаткой один из шариков. Тот его усилий не оценил и никак не отреагировал.
— Мэй, оно меня игнорирует! Попробуй ты!
Чанг ткнула наугад пальцем, угодив в ближайший к звезде газовый гигант. Планета послушно приблизилась и окрасилась в черный цвет. Одновременно, прямо в головах спутников, зазвучал голос.
— Транспортная связь с базой "погружение" нарушена, коридор невозможен.
Вздрогнувший майор старательно взял себя в руки и сделал вид, что ни секунды не сомневался в коммуникативных возможностях местных систем. Задумываться же о языковом барьере, имея дело с телепатией было попросту смешно.
— А я значит в игноре, но все происходящее транслируем? Интересно. Мэй, оставь ты эту фигню в покое. Я уже посмотрел, и нам надо вот сюда. — Указал он на один из спутников малой звезды, который и являлся местом, где теперь располагалась человеческая колония.
Чанг послушно поманила указанный шарик и тот подлетел ближе.
— Связь нестабильна! — Сообщил интерфейс. — Максимум тоннеля — одна целая и одна тридцать пятая минуты. Доступ в зону пси-структурирования с чуждыми эндемичной биосфере животными категорически запрещен Решением Первых! Для перехода удалите из транспортного узла животное.
— Где животное? — Заозирался в поисках потенциальной угрозы Сержинский. Китаянка придушенно хихикнула.
— Чтоооо?! — Резко дошло до бравого майора. — Яаа?! Меня?! Я тебе сейчас покажу животное, железяка!!!!!!!!
Глядя, как поляк наливается дурной кровью, Мэй согнулась пополам от хохота, уже ничего не стесняясь.
— Яаан... Как оно тебя, а? Ха-ха... Эхххх! Бабуин ты мой... Хи-хи... Да спрячь ты пистолет! Ну, это же просто машина... Ян!! Ну не вздумай стрелять! И ломать тоже ничего не надо!! Тогда я, хотя бы, попробую переубедить ее!
Насилу успокоив размахивающего кулаками военного, все еще похохатывающая периодически псионик принялась общаться с подлой техникой.
Но потраченное время себя не окупило. Толи в систему, в принципе, невозможно было вмешаться, толи "Решение Первых" обладало совсем уж неоспоримым приоритетом, но признать Яна чем-то более разумным чем "друг человека" техника отказалась наотрез.
— Ясно. — Не выдержал бездействия еще злой, но угомонившийся Сержинский, устав ждать. — Иди одна. Тебе всерьез нужна помощь, а я тут продержусь.
— Ян, ты уже и так чуть не угробился, решив здесь побродить!
— Я буду ходить только в проверенные места, пока ты не вернешься с подмогой!
— Но...
— Никаких возражений! Давай! — Рявкнул майор, вновь выходя из себя. — Мне тебя что, силой запихивать?
— Ян...
— Иди! — Скомандовал поляк и, демонстративно отвернувшись, направился в основной коридор, чтобы не длить бесполезную дискуссию. Не хотел он дурацких сцен прощания. Тем более, что и помирать не собирался.
За спиной раздался легкий хлопок и в лицо, более не прикрытое давно откинутым на спину шлемом, плеснуло запахом озона.
Глава 16
Укладывая бессознательные тела так называемой "охраны" штабелями, Ласка спокойно добрался до отсека контроля реактора.
Большущий зал, широким кольцом охватывающий реакторную шахту, встретил его тишиной, в которой таинственно перемигивались изображения на сенсорных дисплеях. Атомный котел, призванный снабжать модуль энергией, запущен не был. Питание эта часть человеческой колонии получала исключительно от вспомогательных радиоизотопных источников. Их вполне хватало на поддержание нормального жизнеобеспечения, но о том, чтобы перевести базу в штатное послепосадочное положение или, например, стрелять из той самой ПМП не могло быть и речи. Валд отчаянно блефовал, угрожая мерами военного характера.
Кроме оборудования, в помещении, находились только двое часовых у лифтовой шахты, позволяющей спустится вниз, непосредственно к утопленному в скалу сердечнику реактора, на случай экстренной ситуации, вроде проведения ремонта вручную.
Разобраться в полумраке, что за чудо-юдо наскочило на них, парни, как обычно, не успели.
Уложив правого досматривать утренние сны, полковник решил углубить знание обстановки. В результате короткого допроса выяснилось, что там, внизу, якобы сломалась турбина, отвечающая за прокачку теплоносителя сквозь активную зону, и теперь вся местная власть занимается самоотверженным ремонтом.
Убедившись, что убивать его никто не собирается, охранник совсем оттаял. Он доверительно поведал Русу, что зовут его Рой Ковальски, в миру специалист по обслуживанию атомных котлов.
И как таковой, он уверенно расписался в своем полном непонимании происходящего. Никого из тех, кто мог бы произвести означенный ремонт, вниз не спускалось, это раз. Такая толпа народу, которая все же спустилась, в маленьком надреакторном помещении просто не могла поместиться — это два. И три — данный тип реактора не использует теплоноситель в принципе.
Оценивший доверие Рус, в свою очередь снял маску, разъяснил, кто он есть и зачем тут. Крайне непрофессионально посоветовал парню не поднимать шума, а спокойно следить за работой реактора, дабы чего не вышло и, даже не пытаясь того обезвредить, двинул к лифту.
Во-первых, он доверял своему чутью на людей, а, во-вторых, оповещать несчастному физику, все равно, было уже, почитай, некого. На пройденных этажах комплекса вся охрана досматривала десятый сон, а сквозь многометровую толщу земли вниз, к активной зоне, сигнал все равно не проходил.
У лифта Ласку ожидала проблема. Кабина отсутствовала и с усилием раскрытые створки внешних дверей берегли лишь пустое темное пространство. Нетрудно сообразить, что самая нужная часть лифта была внизу. Решив не оповещать шумом работающих подъемных механизмов всю честную братию вокруг, Рус без колебаний сиганул в зев шахты.
Полосуя стены когтями, он пролетел неполных пятьдесят метров и приземлился на освинцованную крышу лифта. Посадка на согнутые ноги вышла достаточно мягкой, чтобы не поднять тревогу излишним шумом.
В версию о ремонте Лемех не поверил ни на секунду, и застать непосредственно в кабине толпу людей, скученных как сельди в бочке, не ожидал. Опасность могли представлять лишь непосредственно сторожащие этот вход в неизвестность. Однако, таковых не оказалось, поэтому, ничто не помешало Руслану продолжить свои изыскания.
Вместо кандидатов на роль в рекламе консервного завода, в кабине лежала груда пластика, раньше бывшая стенкой лифта.
— А места то, дивные, заповедные... Неведомые тропки и простой, суровый колорит... — Хмыкнул себе под нос полковник и, прокравшись к пролому, высунул ладонь за рваную кромку дыры в корпусе кабины. Благо, небольшой побочный эффект усовершенствованной нервной системы позволял буквально кожей ощущать пространство по колебаниям воздуха, наподобие вибриссов кошачьих.
Тактический имплантант, не справившись с обработкой графики, передал полученные кадры прямо в зрительные центры коры, предоставив мозгу Ласки самому разбираться в серо-черном ворохе нечетких линий. Привычный к таким фокусам впадающей в ступор при встрече с незнакомым техники, разведчик внимательно изучил скрытый за стеной объем.
Отверстие находилось в полузакрытой нише, через которую просматривалось помещение гораздо большего размера. По всей видимости, погружаемый в грунт реактор прорубил потолок какого-то технического зала в небольшом подземном комплексе. Системная логика оперативно отследила нештатную ситуацию и тормознула процесс до вмешательства оператора.
Решившись на активную разведку, Руслан скользнул внутрь, о чем немедленно пожалел. Основной недостаток кожного зрения — то, что неподвижные объекты практически сливаются с фоном — сыграл с ним дурную шутку. Зал совсем не пустовал и на дне его копошилось человек пятнадцать в спецкостюмах. Кроме того, смутная картинка не могла передать творящегося в комплексе цветового буйства. К тому же, движение Лемеха совпало с поворотом головы так неудачно решившего осмотреться вооруженного бодигарда, да еще и комбинезон в этих условиях оказался скорее помехой. Дурацкое стечение обстоятельств.
Стоило разведчику сместиться с темного фона пролома на стену, как его одежда стала сверкать новогодней гирляндой, не в силах повторить узор — сияющий жидкий пламень полупрозрачных стен.
Погружающийся в породу реактор задел чужой комплекс лишь краем, взрезав стену купола. Из-за той самой ниши вокруг кабины, до внутренностей лифта не добиралось плывущее вокруг свечение, что не позволило полковнику верно оценить обстановку. Проклятый стеклянистый материал стен, добавляя сложностей, оказался жутко прочным, так что зацепиться удавалось только в местах расплавлений возникших при контакте с горячим сердечником реактора.
Положение осложнялось тем, что вся конструкция бура зависла метрах в десяти над полом. От пролома в лифте, через пропасть пробитой уже шахты, до небольшого карниза, опоясывающего помещение по спирали, была переброшена пластиковая доска, но Ласка, изначально не собиравшийся ей пользоваться, оказался в стороне и теперь неумолимо соскальзывал на следующий, не поврежденный, виток у самого пола.
