За сравнительно небольшое вознаграждение.
Первым делом — подготовка лётчиков-инструкторов для вновь создаваемых в разных уголках страны аэроклубов, которые в свою очередь должны будут учить курсантов. Они обучались сперва в Ульяновске, а затем в Нижнем Новгороде — куда (из-за Дягловых гор создающих хорошие восходящие потоки) перекочевала из «ненашего Крыма» столица советского планерного спорта.
Первоначальное обучение как инструкторов, так и курсантов — происходило на авиационном тренажере, который представлял собой каркас основы кабины планера — установленный на небольшую деревянную треногу. Ассистенты-помощники, вручную перемещали самолет по тангажу, крену и рысканию — передавая, таким образом, двигательные ощущения обучаемому. А он должен был на них правильно реагировать органами управления — выравнивая аппарат.
Рисунок 40. Стандартная парашютная вышка для подготовки бойцов ВДВ состоит из башни (1) высотой 25 м, рабочей площадки (2), купола (3)парашюта с металлическим кругом, подвесной системы, несущего троса (4). На рабочей площадке имеются несколько дверей (5)для отделения при различном направлении ветра. Консоль (6)парашютной вышки имеет возможность поворачиваться на 360®. Через блоки консоли пропускается несущий трос, закрепленный одним концом за вершину купола парашюта, а другим за противовес. Перед выполнением прыжка с вышки десантник надевает подвесную систему купола парашюта. Отделившись по команде руководителя занятия от рабочей площадки, парашютист спускается на землю со скоростью 4 — 5 м/с.
https://cyberpedia.su/2xba4.html
Позже, его усовершенствованный вариант заценили товарищи военные авиаторы и приняли на вооружение Рабоче-крестьянского Красного Воздушного флота (РККВФ) под официальным названием «Авиатренажёр Яковлева образца 1927 года».
Руководствуясь переосмысленным опытом создания Ульяновского планерного клуба — «Звёздного городка», заказчику строился целый комплекс: аэродром с «закольцованной» грунтовой взлётно-посадочной полосой, центр управления полётами (ЦУП), парашютная вышка и, все служебные и жилые здания сооружения необходимые для нормального функционирования.
Если собранных добровольных пожертвований на собственный планерный клуб не хватает, не беда: можно оформить кредит через «Красную взаимопомощь» — кредитно-кооперативное учреждение, вошедшего в свою очередь капиталами в общую кассу Нижегородского «Общества взаимного кредита» (ОВК).
Если уж совсем городок нищ, аки честный гаишник — то можно было скинувшись, приобрести парашютную вышку. Через года три, любому населённому пункту претендующему на звание хотя бы волостного центра, не иметь сей девайс в городском парке — стало так же неприлично, как любой честной девице показаться на улице без юбки…
Засмеют!
Буквально через год, мощностей ульяновской кустарной промышленности не стало хватать и, к производству планеров — были подключены другие «кустарные гнёзда» Нижегородского края.
Конечно, сперва изрядно жоппоруки были…
Но, ничего!
Снабдили их инструментом, плазами да пластвудом и, вскоре — качество не хуже чем у наших артельщиков стало.
Глава 8. «Отвёртка» рулит!
Как уже рассказывал, будучи прошлым летом в загранкомандировке в славном городе Париже, я не только «чудеса творил», но и безбожно хомячил.
В частности, набрёл на настоящее «Полк чудес» — большую, обнесённую колючей проволокой стоянку 5-ти тонных американских грузовиков «Mack АС»18, практически без пробега по будущим просторам Евросоюза. Это, была самая последняя партия этих автомобилей — прибывшая из-за океана уже после окончания Великой войны.
Грузовик «Mack АС» по прозвищу «Бульдог», в кузове которой во время войны перевозились даже лёгкие танки «Рено» — прочная, надёжная и воистину «неубиваемая» конструкция, имеющая к тому же — просто невероятную проходимость для автомобиля с приводом лишь на задние колёса.
Сидевшие «в долгах как в шелках» после Версаля французы, выставили на продажу всем желающим кучу войскового имущества: от ношеного обмундирования — до разоружённых боевых кораблей, в том числе и автомобили всех назначений. Но, на пятитонки «Mack АС» покупателей было на удивление мало — для частников была более желательна полуторка, этот же автомобиль был излишне для них прожорлив.
В общем, воспользовавшись моментом, я купил разом тридцать две бортовые пятитонки, а также хорошо повоевавшие и пребывающие в разной степени ушатанности спецмашины: артиллерийский тягач на базе того же «Mack АС», автоцистерну, самосвал, седельный тягач с большегрузным прицепом для транспортировки среднего танка, ремонтную мастерскую, лебедку для аэростатов и, даже передвижную генераторную станцию — служившею для электропитания осветительных прожекторов в полевых условиях.
Кроме того, вместе с французом заведующим этой стоянкой-складом, я создал через фирму моего американского кореша «Montana», создал небольшую совместную фирмочку «D'occasion» — через «Межрабпром» продающуе в СССР подержанные автомобили и прочий стальной «Секонд-Хенд» из Европы.
Французского автомеханика со смешной фамилией Ришар и неприличным именем Альфонс, я подрядил, чтоб: во-первых — довести до товарного вида покупки, а во-вторых — довести их до Ульяновска, а в-третьих обучить — русских шоферов и ремонтников.
Кстати, очень похож на известного киноактёра — своего однофамильца, как смотрю на него, так не могу сдержать улыбки!
Сперва, он недоумевал и, возможно — подумал про меня что-нибудь неприличное, но потом привык.
Однако, первый же блин получился комом: по приезду в Союз, меня принялись усиленно «доить»… Где-то внаглую забирая «Бульдогов», выплачивая взамен довольно скромное вознаграждение в «деревянных», где-то — мне самому приходилось дарить, выбирая их двух зол наименьшее… Короче в тот раз, из тридцати двух грузовиков, по приезду в Ульяновск осталось всего пять, благо (видимо не понимая, что это и для чего предназначено) — не тронули спецмашины.
В принципе, это не так ударило мне по карману (одна лишь реализация швейных иголок для машинки «Зингер», окупила в течении трёх месяцев все затраты) — как по самолюбию.
Впрочем даже то, что осталось — очень и очень пригодилось моей бурно развивающейся «промышленной империи». Главное же, за зиму удалось подготовить шоферов и ремонтников для следующей партии грузовиков, которых я ждал весной 1926 года… Тем более в «военно-коммунистическом» Питере — где вновь царьком уселся Гришка Зиновьев со товарищи, ситуацию удалось разрулить через Якова Ганецкого и моему добру дали «зеленый свет» аж до самой Москвы.
Однако, благополучно миновав Ленинград, мой хабар изрядно пощипали в Первопрестольной, чёрт бы её побрал…
Никогда не любил москвичей!
Из сотни с лишком «Бульдогов», пришлось чуть меньше восьмидесяти «подарить» доблестной Красной Армии, готовящейся нанести решительный удар по окопавшимся близ озера Хасан манчьжурцам и примкнувшим к ним недобитым белогвардейцам. Причём в этот раз, наши вояки прочухали момент и положили свой ненасытный глаз и на спецтехнику. В частности, они наконец-то заценили такой девайс, как автоцистерны и разом избавили меня от них.
На меня, через перепугано-растерявшегося Клима вышел сам Троцкий — Нарком обороны…
Неделю потом правую руку не мыл — пока кожа на ней зудеть и трескаться, как пересохший чернозём не начала.
И таки да: на себе убедился — Лев Давыдович, обладает колоссальнейшей силой убеждения!
Второго такого я в «своём» времени знал: он у нас в областном центре с задолжавшими «крыше» бизнесменами работал — пока в конце «Лихих 90-х» не застрелили.
Были плотные наезды и со стороны других «заинтересованных сторон»: железнодорожников, московских городских властей и даже Наркомата просвещения — давя на сознательность, выцыганивших у меня практически всё французское обмундирование и обувь для детских домов… Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич — Наркомом просвещения РСФСР, хоть и входил в число своих лоббистов — ведомственные интересы отстаивал ревностно, как средневековый католический епископ.
Как тут откажешь?
Благо другое не тронули, к примеру — так называемые «декавильки» (элементы быстросборной узкококолейки), фабричное оборудование для изготовления тканей из волокон крапивы, прядильных и ткацких фабрик, строительную и строительно-дорожную технику…
Сей хабар, напоминаю — официальной даренный(!) организацией «Международная рабочая помощь» нижегородскому производственно-торговому кооперативу «Красный рассвет», не облагался никакими таможенными сборами…
Подарок же!
Причём, не просто «подарок», а по бумагам — подарок немецкого пролетариата российскому.
Не трожь святое!
Хм, гкхм… Красная Армия — стоящая на стаже завоеваний пролетариата, оказалась святее всех святых. Хотя, мой хабар оказался для неё не в корм: наступление на две сопки близ озера Хасан — закончилось большими потерями и общим поражением.
Ну и да ладно, я в принципе не разорился.
Ибо, вместе с грузовиками и ширпотребом б/у, было беспошлинно ввезено много остродефицитных — подшипников, металлорежущих инструментов и контрольно-измерительных приборов, электрооборудование, легирующие добавки…
Станков было немного — в основном я испытывал нехватку персонала, чем основного оборудования.
Большую часть этого добра мы использовали для нужд предприятий «Красного рассвета», часть передали на другие предприятия Нижегородского края в свете выполнения программы партнёрства, часть реализовали «на сторону» с хорошей маржой.
В Союзе той поры, даже не производился такой сущий пустяк — как стеклорезы!
Поэтому, лишь на них я практически окупил все свои затраты.
Однако поняв, что даже при наличии лобби — военное руководство с меня не слезет, я призадумался…
Что делать?
* * *
Совсем немножко истории, чтоб понять проблему…
Почему в 1941 году так плохо себя проявили механизированные части? Почему они так легко разваливались и бесследно исчезали, попав в окружение?
Причин много, но одна из главных — транспортная: в отличии от «Панцерваффе» советские танковые бригады, дивизии и корпуса не могли взять с собой достаточно предметов материально-технического снабжения. Основным транспортным средством в РККА была печально знаменитая своей убогой примитивностью «полуторка» — «ГАЗ-АА», с грузоподъёмность примерно как современной мне «Газели», которую и за грузовик то никто не считает. Трёхтонный «Захар» — «ЗИС-5», был довольно редок в армейском автопарке, а про его трёхосные версии или 8-ми тонные ярославские грузовики — можно даже и не упоминать, как о статистической погрешности.
Для одной танковой роты в десять машин, для хоть сколько-либо значительного рейда требуется порядком 25 тонн груза. Это где-то 10 «полуторок» и 4 «Захара» — не считая машин для разведчиков, пехоты, для сапёров, связистов, для собственной буксируемой артиллерии, под раненых и так далее… А если их учитывать, на каждый танк должно приходиться — как бы не под сотню полуторок и «Захаров».
В советском механизированном корпусе образца 1941-го года — тысяча с лишним танков…
Сколько должно быть грузовых автомобилей в каждом?
А сколько всего в Красной Армии должно быть грузовиков, если таких мехкорпусов — формировалось аж целых тридцать девять?
…Ох, да ах — сколько нулей!
Какой дебил, интересно, составил план создания 39 (тридцати девяти!) механизированных корпусов?
Сталин — поди, что с него — с параноика кровожадного, с тирана и деспота взять…
ЖУКОВ?!
Ах, какой Георгий Константинович молодец и мало того — великий русский полководец, настоящий Маршал Победы!
Несмотря на то, что такого количества автотранспорта в РККА и близко не было, а на всю РККА — приходилось лишь порядка двухсот тысяч автомобилей всех типов и назначений… Тем не менее, во время Приграничного сражения конца июня — начала июля 1941 года, колонны механизированных войск — выстраиваются «в очереди» на сотни и, даже тысячи километров перед мостами и бродами… Отчётливо видимые даже с Марса, я уже не говорю про многочисленно-вездесущие «Рамы» и «Костыли». Для «Юнкерсов», «Хенкелей» и «Мессеров» — безащитно-лакомая цель, сколь многочисленной зенитной артиллерией их не прикрывай.
Да, кстати, а где она — наша «многочисленная» зенитная артиллерия?
Нет её!
И по небу ничего не летает, несмотря на то, что лишь в одном 1940-м году, советской авиапромышленностью — одних лишь «И-153» было про произведено свыше трёх тысяч, что вполне сравнимо с общей численностью противостоящей ВВС РККА авиагруппировки «Люфтваффе».
Но самое главное: при таком печальном раскладе — ни о какой, хоть какой-то скрытности и внезапности контрударов механизированных корпусов РККА, говорить даже не приходится!
Представьте себе двух шахматных игроков: один — в рогатом «Штальхельме», молча вынашивает коварные планы и делает неожиданные ходы, другой — в будёновке со зведлой, водя заскорузлым рабоче-крестьянским пальцем по шахматной доске — рассуждает вслух…
Ну и, кто кого конём по голове?
* * *
Ещё большей проблемой было отсутствие у Красной Армии нужного количества специализированных артиллерийских тягачей, которые не могли заменить изымаемые из колхозов по мобилизации тихоходные и маломощные сельскохозяйственные тракторы — уже порядком изношенные ежегодными «битвами за урожай». В результате с 22 июня по 26 сентября 1941-го года, РККА — потеряла порядком пятидесяти тысяч артиллерийских орудий.
Это — очень много!
И главным образом, при отступлении терялись тяжёлые орудия крупных калибров — трёхдюймовки могли свободно вывозиться лошадиными упряжками или теми же полуторками.
Если без грузовиков ещё можно более-менее успешно обороняться «стационарно», то без «Бога войны» приличных калибров — пехоту в окопах ждёт безконтактное истребление, без малейшей возможности ответить смертью за смерть. При попытке наступать же, без чего-нибудь — более солидного, чем обыкновенная трёхдюймовая пушка, без малейших вариантов — Эвересты окровавленного «пушечного мяса», сколько бы ни талантливым не был полководец и сколько бы ни гениальным был его план…
При такой ситуёвине и «Гинденбурги» сплоховали бы — если бы они у нас имелись, конечно19.
