Следующий стражник успел выхватить меч и даже выставить его перед собой, вот только выдержать силу удара высшего оборотня просто не смог. Клинок Занилы отбросил его меч в сторону и возвратным ударом перерубил человеку шею. Кто-то попытался обойти ее и напасть сбоку. С левого бока, рассчитывая, что она не успеет развернуться. Вот только левая рука Кай'я Лэ уже давно не была так безоружна, как казалось тем, кто не умеет смотреть. Затвердевшая сила растеклась щитом из середины ладони, принимая на себя удар меча, и тут же вернулась, собравшись в одну тонкую полоску, цепкой змеей обвившую клинок. Занила дернула руку на себя, заставляя человека потерять равновесие. Свой меч ей пришлось лишь выставить перед собой, чтобы стражник напоролся на него.
Откуда-то справа раздавались крики и звон клинков — Байд. Справляется. Легко. Радость. Сила. Охота!.. Занила не стала оглядываться. Ни на оборотня своей стаи, ни назад, туда, где стеной полыхало невообразимо горячее пламя. Она била, сплетая клинком серо-стальное кружево вокруг себя, взметая вихрь беспрекословно подчиняющейся ей энергии...
Если маги для любого, даже самого незначительного колдовства, концентрировали силу в своем кружеве... Если оборотни вообще не могут колдовать, потому что их кружево не стабильно... Значит то, что делает она, делать невозможно?.. Просто невозможно!
Также невозможно, как маленькой девочке выжить после нападения на ее деревню оборотней? Как через неделю блуждания по зимнему лесу невредимой выйти к человеческому жилью? Как из сотен дорог выбрать ту единственную, что приведет ее к цели? Как выжить рабыне, готовой убить любого, посмевшего возомнить себя ее хозяином? Как гладиатору получить свободу? Как сразиться с Кай'е Лэ стаи и победить его?.. Или еще более невозможно?
Похоже, это еще одно умение, которое было у нее с самого рождения: сначала делать что-то, и только уже потом узнавать, что с этим было не справиться!
Занила стремительно повернулась вокруг себя, выискивая очередного противника. Никого не было, но ее руки по-прежнему не желали опускать меча из боевой стойки. Она тяжело дышала, ловя ртом воздух, не от усталости — скорее от громадной невообразимой силы, переполнявшей ее. Страшный грохот заставил Занилу обернуться. Взметя в черно-бархатное небо россыпь ярких искр, просела и рухнула крыша бакуровского особняка, складывая роскошный дворец, как игрушечный домик. Криков уже не было слышно... Только рев пламени и стон дерева...
Занила запрокинула голову, отведя в сторону руку с мечом, с лезвия которого стремительными каплями стекала ярко-алая кровь. Она с трудом сдерживалась, балансируя на грани обращения, готового в любую секунду накрыть ее своей волной. Кажется, часть той силы, что она взметнула в смертоносном вихре вокруг себя, все-таки оказалась втянута внутрь ее кружева, и этой части оказалось достаточно, чтобы человеческий каркас оказался переполненным ею! Заниле хотелось кричать во весь голос или обернуться огромной белоснежной кошкой и нестись прочь, не разбирая дороги... Этой ночью она полюбила слово "невозможно". За то, что его не существует, когда в твоем кружеве пылает истинное пламя. Даже если оно — всего лишь ненависть, которой нет разницы, что сжечь дотла: один дом или целый мир!
Глава 8. Сила крови
Осень любит пробираться в Догату незаметно. Трава остается по-прежнему зеленой; нартовые деревья продолжают все также буйно цвести, распространяя на аммы вокруг себя приторно-сладкий аромат; день за днем на безупречно-синем небе не появляется ни облачка; и дождей ждать все также бесполезно; и мельчайший почти прозрачный песок по-прежнему струиться по улицам Догаты, заставляя знатных салевок прятать лица под шелковыми ганахами. И не узнать, что уже заканчивается первый осенний месяц, и не поверить, пока одной из ночей не выйти из дома под бархатно-черное небо и не вдохнуть полной грудью колюче-сухой воздух, ставший обжигающе холодным.
Занила распахнула дверь и бесшумно шагнула во внутренний двор своего догатского дома. Стояла глубокая ночь и полная, абсолютная тишина. Кай'я Лэ прислушалась к собственным ощущением, отыскивая оборотней своей стаи. Большинство из них были в доме, спали в собственных постелях. Двое караульных у ворот — несут стражу. Они не станут ей мешать. Не отвлекут Хозяйку стаи от ее размышлений, не вмешаются в ее разговор с собственной бессонницей.
Занила прошла в самый центр небольшого квадратного дворика, со всех сторон отгороженного от внешнего мира стенами дома, и присела на бортик фонтана. Сейчас он был выключен, тугие звенящие струи не били из него, как днем, но в глубокой круглой чаше вода по-прежнему оставалась — черное глубокое и невообразимо гладкое зеркало, невольно затягивающее взгляд. А по поверхности воды плавали, а точнее — просто неподвижно лежали, лепестки нартовых цветов. Занила знала, что они розовые или сиреневые, но сейчас глубокой безлунной ночью казалось, что они темно-бордового или фиолетового оттенков. Цветные пятна на непроглядно-черной поверхности воды, такой глубокой, словно достающей до самого неба. В ней так хочется утонуть взглядом... Особенно если не получается уснуть в собственной постели.
Оборотень глубоко вздохнула, опершись руками о мраморный бортик. Прошло уже восемь дней с тех пор, как бунт рабов был подавлен, и жизнь в Догате вернулась в свое мирное русло. Восемь дней. И восемь ночей... Занила в последнее время предпочитала считать именно ночи. Может быть потому, что только ночами Кай'я Лэ возвращалась к своей стае. А дни были целиком заняты делами боярыни Занилы, ее эскадрой, ее торговлей, заседаниями Совета... Она все-таки стала председателем Торгового Совета Догаты.
Занила помнила тот день, когда пришла потребовать обещанный ей пост. К ее удивлению купцы не стали отказываться от заключенной ими сделки. Они просто назвали цену — полторы тысячи золотых! Губы Занилы до сих пор изгибались в неудержимой усмешке, когда она вспоминала эту сцену. Полторы тысячи золотых! О да, Совет сполна воспользовался своим правом назначить цену председательской должности. Они рассчитывали, что у странной северной боярыни просто нет таких денег, что она откажется от своих притязаний и с позором уйдет. Сумма была действительно непомерной. Занила с трудом представляла себе, сколько всего можно купить на такое количество золото. Впрочем, она не собиралась над этим задумываться. Она слегка махнула рукой, подавая знак Байду, до этого просто ждавшему ее указаний. Оборотень вышел вперед, поставил на стол, за которым собрался весь догатский Совет, увесистый деревянный окованный медными полосами ларец, открыл его и принялся, методично пересчитывая, выгружать из него на стол золотые монеты и драгоценные камни. Содержимое ларца не уменьшилось даже на треть, а необходимая сумма уже горкой высилась на мраморной столешнице. Занила не считала, сколько всего золота они принесли с собой. Зато она знала теперь точно, что оборотни становятся очень богатыми, когда захватывают имущество пиратских адмиралов!
Занила свесила руку с бортика фонтана, погрузив кончики пальцев в обжигающе холодную воду, и зачерпнула целую пригоршню влажно-шелковистых лепестков. Они на ощупь были гораздо приятнее, чем золотые монеты. А смотреть тогда, на заседании, было гораздо забавнее на лица купцов, когда они поняли, что им больше нечего возразить!.. Она все-таки стала председателем Торгового Совета. Она стала Хозяйкой Догаты.
А еще восемь дней назад она убила своего последнего врага. К утру от дома почтенного Рашида Бакура остались только основательно прогоревшие развалины. Причину пожара установить так и не смогли. И в живых не осталось никого, кто мог бы рассказать, что именно произошло той ночью.
И теперь ее последний враг был мертв. В этом мире не осталось больше никого, кого она собиралась бы убить, кому хотела бы отомстить, кто когда-то чем-то сумел заслужить ее ненависть! Она не думала, что такой день когда-нибудь наступит... А если честно, если заглянуть в самую глубину своей души, в то место, где, свернувшись клубком, дремала в ожидании разрешения вырваться наружу огромная белоснежная кошка, она надеялась, что он никогда не наступит!
"Я восемь лет ненавидела. И знаешь, в чем моя проблема? Я, кажется, больше ничего не умею."
Что же осталось от нее теперь, когда ей больше некого ненавидеть? Неужели пламя в ее душе теперь перестанет гореть?
Она уже задавала себе этот вопрос однажды, в тот день, когда убила Кай'е Лэ Родослава, когда наконец-то стала свободной. Впрочем, ее свобода продолжалась не долго. Уже к вечеру того дня оборотни признали ее Хозяйкой стаи. И у нее сразу же не осталось времени, чтобы задаваться глупыми вопросами. Нужно было брать на себя управление оборотнями, принимать решения, отплывать из Годрума, разбираться с делами в Догате, завоевывать ее!.. Так много дел, что дни превратились в сплошной водоворот, не дающий времени остановиться и задуматься. Как же ей в этой бешеной гонке за властью в салевской столице удалось найти для себя еще одну цель? Почему она не просто вернулась в Догату, а вновь начала мстить? И если заглянуть в самую глубину души... Нет, не туда, где дремлет кошка, еще глубже — туда, где все еще живы воспоминания маленькой рабыни по имени Занила, ответ становится очевиден. Даже если его справедливость совсем не хочется признавать!..
Она верила, что восемь лет рабства не сломили ее, что они прошли мимо, соскользнув с ее души, как вода соскальзывает со стального клинка. Она думала, что ее ненависть — ее цель, к которой она шла; ее внутренняя свобода, которую так и не смогли из нее выбить, защитила ее! Она ошиблась. Вода оказалась слишком холодной, и сталь дала трещину. И клинок не сломался только потому, что эту трещину тут же заполнило пламя ненависти, жажда свободы и силы! Именно они стали ее истинной сутью, единственной целью, заставляющей ее двигаться вперед: она должна быть сильной, чтобы никто больше никогда не посмел назвать себя ее хозяином! Жажда силы и еще большей силы — вот что теперь, кажется, уже всегда будет управлять ее поступками! И ей не изменить этого, даже если очень сильно захотеть. Ей не остановиться, потому что это будет значить отказ от собственной сути!
Слова незваными гостями всплыли в памяти, ядовитой плеткой хлестнув по сознанию: "Ненависть — самое сильное из человеческих чувств." Кажется, для оборотней это утверждение столь же справедливо...
Ненависть — самое сильное из человеческих чувств... Тогда зачем она вспомнила того, кто эти слова произнес?!
Занила запрокинула голову, вцепившись пальцами в мраморный бортик фонтана. Ей казалось, что она задыхается. Она словно воду пила обжигающе холодный ночной воздух, захлебываясь им. Пила — и никак не могла насытиться. Легкие уже горели огнем, а ей по-прежнему было мало воздуха! Может быть, если закричать, это поможет? Сумет ли она остановиться? Может быть, ей все же удастся вспомнить, как она сумела прожить целый месяц, запретив себе думать о нем?
Ледь!..
Если она не выдержит и все же закричит, она будет выкрикивать в черно-равнодушное холодное небо именно это имя. Ледь. Златополк. Золото. Ее черноволосый оборотень... Не ее.
Ей предстоит прожить вечность, и всю эту вечность она до мельчайших деталей будет помнить их последнюю встречу, его взгляд, полный непроглядно-темной боли. Он смотрел на нее всего минуту, а потом отвернулся. Он даже смотреть на нее не хотел!
Ненависть — самое сильное из человеческих чувств. Это он сказал ей. Она согласилась тогда. Она не собиралась спорить с этим и сейчас. Только вот ненависти больше не было, а значит, ей предстоит проверить, можно ли и без нее разжечь пламя, что заставит душу пылать и рваться вперед?
Занила судорожно вздохнула и прикрыла глаза. Небо не ответит ей на этот вопрос. И звезды, сплетающие бриллиантовую сеть созвездий, тоже промолчат. И даже неподвижная вода, ловящая их отражения, не знает правды. Можно наклониться над бортиком фонтана, заглянуть в темную зеркальную глубину, погрузиться взглядом до самого бесконечного дна, утонуть... Но ответы на вопросы все равно придется искать только самой.
Тишина ночи вокруг казалась абсолютной, также как и неподвижность пронзительно холодного воздуха во внутреннем дворике, со всех сторон закрытом стенами дома. Занила скользнула взглядом по окнам и балконам, украшенным узорчатыми решетками. Почему именно в такие, безумно тихие ночи, к ней и приходит бессонница? Может быть, просто желает с ней поговорить? Если бы она только знала ответы на вопросы! Или, хотя бы, была уверена, что хочет их отыскать! Холодный и идеально прозрачный осенний воздух звенел пустотой — той самой, что осталась в ее душе на месте ненависти, успевшей прогореть и остыть. И, Занила знала это точно, будет не так-то просто разжечь на ее месте новое пламя.
Ее взгляд бездумно скользил по стенам, украшенным изразцами, по причудливым витым решеткам. Ни одного огонька... Дом казался уснувшим. А Занила вдруг вспомнила, как много лет назад, в одной из прошлых жизней, маленькая рабыня по имени Занила ночью тайком от всех надсмотрщиков пробиралась в библиотеку догатской школы для рабынь. Там было не так уж много книг, если честно. И к концу пятого года обучения она, наверное, перечитала их все. Особенно те, которые никогда не порекомендовала бы надсмотрщица Дарина! А вспомнила о тех книгах Занила потому, что если бы одна ночью во внутреннем дворике на бортике молчащего фонтана сидела она из их героинь, кто-нибудь уже пришел бы к ней. Заговорил, согрел пронзительный холод осенней ночи, заполнил пустоту, рвущую душу. И продолжение книги было бы таким простым и понятным, и таким счастливым!..
Занила поднялась с гладкого мраморного бортика, бесшумными стремительными шагами пересекла маленький двор и скрылась в доме. На черной поверхности воды, потревоженные ее рукой, остались подрагивать лепестки нартовых цветов.
* * *
Дверь в библиотеку открылась с тихим скрипом, когда Занила толкнула ее. Она пришла сюда не потому, что ей вдруг снова захотелось что-нибудь почитать. Просто, проходя мимо, она почувствовала, что здесь находится Натара и что она тоже не спит этой осенней ночью. Чутье не подвело Кай'я Лэ: оборотень обнаружилась в самом центре просторного помещения, уставленного массивными стеллажами. Она сидела в глубоком кожаном кресле, опершись локтями о массивный стол темного дерева, и не спеша перелистывала страницы какой-то весьма старой книги. Желтое пламя масляной лампы бросало на ее лицо чуть дрожащие тени. На звук открывшейся двери женщина обернулась, даже не думая скрывать удивления при виде Хозяйки. Занила решительно шагнула в центр комнаты.
— Я пришла за ответами! — произнесла она, останавливаясь в паре аммов от кресла Натары. Оборотень поднялась, закрыв книгу.
— Что именно ты хочешь узнать, Хозяйка?
— Завтра сюда придет семья Намо, чтобы принести мне клятву крови, — произнесла Занила, присаживаясь на краешек стола, машинально скользя взглядом по уходящим к потолку рядам полок, уставленных массивными фолиантами или просто заваленных туго скрученными свитками. — Я хочу знать, насколько полно я смогу рассчитывать на их преданность после этого?
