Занила шла вслед за магом. Она могла бы двигаться в несколько раз быстрее, если честно, ей хотелось просто взлететь по ступеням, но она сдерживала себя, замедляя шаги, приноравливаясь к хромающей походке старика. Кай'я Лэ присмотрелась внимательнее. Нет, ей не показалось: старый маг действительно припадал на правую ногу. Только сейчас она, кажется, впервые задумалась, что, возможно, артефакт, из которого она выкачала силу, был для Фарита не просто оружием, которое он всегда держал под рукой, но и действительно еще просто посохом, без которого он просто не мог передвигаться! Вполне возможно, что если бы не оборотень, идущая шаг в шаг за ним, он бы сейчас шел еще медленнее, останавливаясь время от времени, давая себе передышки...
Сама не зная зачем, Занила перевела свое зрение на другой уровень и принялась изучать кружево мага. Оно было бледно-зеленым, становясь лишь немногим ярче к тем местам, где были глубинные узлы. А правая нога, на которую он хромал, и вовсе была окутана темно-серым, словно грязным, туманом. Его было немного. Не зря, в первый раз увидев мага, Занила не обратила на него внимания. Но то ли теперь он еще сгустился, то ли Кай'я Лэ просто смотрела внимательнее, но не заметить его она уже не могла. Туман слегка пульсировал, липкими неприятными, даже на вид, клочьями цепляясь за нити силового каркаса. И Занила прекрасно знала, что именно она видит перед собой. Так на уровне энергетических потоков выглядит боль! Не внезапная, от раны, только что полученной в бою, а застарелая, подтачивающая тело изо дня в день и не находящая себе выхода.
— Ты болен, старик, — произнесла Занила, сама не зная зачем. Маг остановился, опершись рукой о стену, и повернулся к ней. Кай'я Лэ вернулась на первый уровень зрения, но даже это не помогло ей разобрать выражения, плескавшегося в глубине его темных глаз. А может быть, просто факелы, висящие на стенах, давали слишком мало света даже для ее по-звериному острого зрения? Фарит отвернулся, так и не сказав не слова, зато, по-видимому, прочитав все, что хотел, на лице Занилы, и продолжил подниматься. И только несколько ступеней и пару минут спустя, когда Кай'я Лэ успела уже пожалеть, что позволила своим мыслям вырваться наружу, он вдруг заговорил:
— Это не болезнь, оборотень, — это всего лишь старость, — глухое эхо подхватило его голос, но повторить слова не смогло, лишь невнятно пробурчало что-то, раскатившись вверх и вниз по лестнице. — Всего лишь старость, оборотень, — повторил он. — И, знаешь, мне кажется, я понял, для чего Боги придумали ее, — деревянный посох ударялся о каменные ступени, отмечая каждый шаг старого мага, — Они хотели, чтобы мы так уставали от нее, что уже не сопротивлялись, когда наступает наше время уходить за Черту!
Лестница кончилась внезапно, и Занила огляделась по сторонам, с удовольствием после дымного мерцания факелов вновь привыкая к солнечному свету. А она настолько запуталась, что почти забыла, какое сейчас время суток! Свет лился откуда-то из-под потолка, и оборотень подняла голову навстречу его лучам. Старый маг отошел в сторону, ничего не говоря, то ли просто отдыхая после долгого подъема, то ли давая ей время осмотреться. Занила же не скрывала своего любопытства. До сегодняшнего дня он всего однажды была в храме Светлых Богов тоже, правда, довольно давно заброшенном. Это происходило в Догате, а храм был главным собором салевской столицы. Но, если присмотреться, то святилище, кроме своих размеров, ничем не отличалось от этого, затерянного среди вольнокняжеских лесов. Храм имел форму почти правильного четырехугольника, но глубокие ниши, вырезанные в его толстых каменных стенах, скрадывали его форму и одновременно делали ее гораздо более сложной. Потолок был сводчатым. Где-то там, в вышине, в камне были вырезаны окна, сквозь которые вниз падали косые лучи света, они пятнами раскрашивали мраморный пол, и тот под их прикосновениями вспыхивал ярко-алыми прожилками, вплетенными в его толщу. Но все это оборотень сумела рассмотреть только какое-то время спустя, потому что в первый момент в глаза бросались лишь огромные статуи, занимавшие все пространство храма, поднимавшиеся к самому потолку. Они воздетыми руками или просто головами поддерживали его своды, заменяя колонны, которые непременно иначе понадобились бы в таком строении, и Заниле невольно вспомнились скульптуры в зале портального узла, тоже подпиравшие потолок. Но на этом все сходство здешних статуй с теми, внизу, заканчивалось. Те были вырублены из камня грубо и почти небрежно, эти же отличались удивительным мастерством в выполнении всех, даже самых мелких, деталей. Там были только мужчины, здесь же встречались и скульптуры женщин. Те были изображены практически обнаженными, эти же с какой-то почти нарочитой тщательностью одеты в костюмы или платья с длинными подолами и рукавами. Наконец, те были просто фигурами из серого камня, эти же... Занила прошлась по храму, запрокинув голову, не в силах отвести взгляда от творений неизвестного мастера. Они казались почти живыми! Потому что были выполнены в цвете. И Занила просто не знала, из какого материала они были сделаны. Точнее, она не смогла бы перечислить все эти материалы, потому что он явно был здесь не один!
Платья, костюмы и волосы статуй были выложены из драгоценных и полудрагоценных камней, сияющих и переливающихся в свете солнечных лучей так, что каждая складка ткани казалась естественной, а каждый волос в сложных прическах — живым! И на их фоне матовая кожа рук и утонченных лиц выглядела еще более естественной. Камень был чуть шероховатым, повторяя естественную фактуру кожи, и он был раскрашен так умело и тонко, что казался теплым! Занила обошла вокруг одной из статуй, изображавшей уже немолодую женщину с прямыми и строгими чертами лица и немного усталым взглядом. Казалось странным и неправильным, что ее грудь под темно-фиолетовым платьем не вздымается при дыхании, бледные губы остаются плотно сжатыми, а взгляд черных глаз неподвижно устремлен в одну точку. И только, когда Кай'я Лэ подошла к статуе почти вплотную иллюзия жизни начала разрушаться, — с этого расстояния были заметны следы, оставленные на скульптуре безжалостным временем: выбоины и царапины на камне, отсутствие некоторых, особенно мелких, фрагментов, сеть трещин, покрывших краску на лице и руках статуи.
Занила опустила голову и, подавив невольный вздох, отошла в сторону. Закончив разглядывать статуи, она прошла к задней стене храма. Здесь располагался полукруглый алтарь, а над ним возвышалась стена, сплошь покрытая тонкой сквозной резьбой. Кай'я Лэ знала, что обычно в храмах за алтарем располагается еще одно маленькое помещение, всегда ярко освещенное солнечным светом, проникающим туда с помощью хитро установленных зеркал, или просто огромным количеством свечей и масляных ламп. Свет оттуда сквозь прорези в стене падает на алтарь, создавая внутри храма особую возвышенную атмосферу. Но так было лишь в действующих храмах. В этом же сквозь ажурные прорези лилась лишь густая и плотная тьма. И именно это, гораздо лучше, чем выбоины на каменных статуях или паутина по углам зала, говорила, что храм давно заброшен!
Кай'я Лэ хотела уже отвернуться и шагнуть прочь, но внезапно ее взгляд упал на предмет, лежащий на алтаре. Это была круглая каменная чаша на четырехгранной ножке, заканчивающейся вместо подставки острием. Занила вздрогнула, мысленно проклиная собственную глупость. Этот предмет она не могла не узнать. И как ей удалось быть настолько наивной, чтобы подумать, будто у старого мага всего лишь один артефакт и нет больше никакого оружия?! Она уничтожила его посох и успокоилась на этом, полностью уверенная, что теперь старик больше не представляет для нее никакой опасности! Да, она не чувствовала больше источников силы в храме, но разве это могло быть оправданием подобной беспечности?! Занила мысленно выругалась, помянув всех Темных Богов: похоже, ее ошибки так ничему и не учат ее. Иначе, почему она продолжает недооценивать своих противников?
Занила решительно шагнула в сторону алтаря и лежащего на нем артефакта — точной копии того, который был в руках у Талгата и которым потом ей угрожала Лейсан. Кай'я Лэ, если честно, считала, что магический предмет такой силы и сложности мог быть у ее врагов только один. Что ж, она ошиблась, а это говорит только о том, что отныне ей придется быть еще более осторожной! Вот только непонятно — Занила задумалась — почему старый маг, имея в своем распоряжении такое оружие, не воспользовался им, да еще и фактически сам привел ее к нему? Кай'я Лэ задумчиво покачала головой. Забыл о нем?.. Не верил, что даже столь мощный артефакт позволит ему справиться с Хозяйкой стаи?.. Нет, в первое предположение Занила не верила, второе же не собиралась проверять. В любом случае Фарит свое время упустил. И если он не воспользовался ее неосмотрительностью, она теперь воспользуется его!
Старик остался где-то в другой части храма, и Занила не собиралась ждать его. Предыдущий артефакт она просто уничтожила, но с этим она не хотела поступать так. Оборотень надеялась, что возможно ей просто удастся обезвредить его, чтобы потом забрать с собой и как следует изучить. Занила опустилась на другой уровень зрения и подошла вплотную к алтарю, опершись об него руками, слегка наклоняясь над лежащей чашей. Сначала ей показалось, что она снова по какой-то причине лишилась своих способностей и не смогла уйти с физического уровня реальности, но потом она заметила привычные сгустки перламутра, мерцающие в воздухе. Вот только, если она различает их, почему в артефакте, лежащем на алтаре, она не видит силы?! Никакой! Ни малейшего отсвета! Кай'я Лэ раздраженно тряхнула головой, возвращаясь на первый уровень зрения: она, кажется, вовсе перестала что-либо понимать. Она с трудом верила в это, но похоже, что каменная чаша на алтаре была всего лишь простой каменной чашей! А не артефактом...
И снова, как сегодня утром при виде точно такой же чаши в руках магички Лейсан, Занилу накрыло ощущение, что она забыла что-то бесконечно важное, что она уже видела это странный предмет где-то раньше! Кай'я Лэ в очередной раз развернулась спиной к алтарю и опять не смогла уйти от него. И теперь тем, что заставило ее напряженно застыть на месте, были статуи, возвышавшиеся с обеих сторон от него. Они ничем не отличались ото всех прочих в храме, только вот их руки были сложены на уровне груди, и в них они держали одинаковые странные чаши с острым четырехгранным кинжалом вместо подставки. И словно вид этих скульптур оказался последним зернышком, перевесившим чашу весов, или ключом, наконец-то позволившим отвориться двери, воспоминания, столь долго и упорно ускользавшие от Кай'я Лэ, хлынули на нее.
Это было несколько лет назад... Догатская школа для рабынь, небольшой кабинет, по стенам стоят шкафы и стеллажи, доверху заваленные пыльными массивными фолиантами и не менее пыльными и потрепанными свернутыми в тугие трубочки пергаментами. И этот запах, старых книг, наполняет все помещение, смешивается с запахом маслянистых дров, горящих в камине. А перед ним, спиной к пылающему огню, стоит пожилой мужчина с совершенно седыми и коротко остриженными, не по догатской моде, волосами. Взгляд его светло-карих глаз устремлен куда-то вперед, а на самом деле — в себя. Учитель Сарук смотрит поверх голов своих учениц — девочек-рабынь, рассевшихся на низеньких скамеечках вокруг него. И его тихий голос звучит ровно, почти так же, как и зимний салевский дождь за плотно закрытыми зелеными ставнями на окнах. Да, кажется, к зиме третьего года в догатской школе для рабынь речь на его уроках зашла о культе Светлых Богов, что процветал, распространился почти по всему материку, а потом, примерно сотню лет назад, внезапно пришел в упадок. Учитель описывает основные положения этой религии. Он говорит о том, что все Боги делятся на Темных и Светлых. Первые — это Бог Зверей, Бог Грозы, Бог Бурь и другие. Они жестоки и коварны, а в людях пробуждают все худшие черты их характера: жестокость, раздражительность, тягу к разрушениям... А Светлые Боги — это Боги-создатели людей. Они любят свои неразумные творения, защищают их и помогают найти верный путь, поэтому их еще называют Богами-покровителями.
Так рассказывает старый учитель, но маленькая рабыня по имени Занила слушает его едва ли вполуха: кому интересны старые верования, от которых теперь остались лишь присказки да поговорки — помянуть Темных Богов, когда что-то не ладится? Она заинтересовано вскидывает голову, лишь когда Сарук заводит речь о ритуалах, которые когда-то проводились в храмах, и о главном символе Светлых Богов и их последователей — чаше на четырехгранной ножке с острым кончиком вместо основания. "Это очень сложный символ, — говорит учитель Сарук. — Чаша символизирует жизнь, ее наполненность счастьем, а кинжал с противоположной стороны — это смерть." Жрецы Светлых Богов учат, что жизнь и смерть едины. Чаша-кинжал присутствует в украшениях всех храмов, но в ритуалах используется нечасто — лишь четыре раза в год. Тогда жрецы приносят в жертву своим Богам животных: овец и телят. Кинжалом им перерезают горло, а чашу наполняют кровью, чтобы затем вылить ее на алтарь. Во все же остальные дни чаша-кинжал просто лежит на главном алтаре, а если жрецы по какой-то причине и берут ее в руки, то держат обязательно горизонтально. Светлые Боги учат, что жизнь и смерть не только едины, они еще и равны.
Маленькая рабыня слушает внимательно: что-то в словах учителя кажется ей странным и словно неправильным. И она даже понимает что! Она просто не видит связи между учением о Светлых Богах-покровителях и плохих Темных-Богах и символом религии — чашей жизни и смерти. А потом она догадывается. И все оказывается совсем просто. И разгадка, кстати, подходит для любой религии вообще! Все жрецы говорят о смерти, потому что лишь в этом случае их слова никогда не будут опровергнуты. Ну а Светлые Боги-покровители, которые учат людей, как жить "правильно", ничуть не хуже любого другого варианта богов! Наверное, поэтому они и не интересны ей: к чему искать подсказки у жрецов или поддержку у их небесных покровителей, если ей самой смысл ее жизни, как и смерти, впрочем, тоже, известен уже давно?..
Маленькая рабыня, все поняв и решив для себя, дальше уже не слушала и на развернутый учителем пергамент с рисунком, изображавшим чашу-кинжал, смотрела невнимательно.
Кай'я Лэ вздрогнула, возвращаясь из своих воспоминаний, и вновь оглядела заброшенный храм Светлых Богов, статуи-колонны, полукруглый алтарь и странную чашу на нем. На последнюю она, кстати, смотрела уже совершенно по-новому! Занила повернулась и, протянув руку, осторожно провела кончиками пальцев по круглому боку чаши, гладкому и прохладному. Всего лишь символ Светлых Богов и их культа, принимавший участие во всех главных сезонных жертвоприношениях, и нет ничего удивительного в том, что он до сих пор сохранился в их храме. Удивительно другое: почему маг Талгат для своего артефакта, поглощающего силу из пространственных потоков, выбрал именно эту форму?!
Занила, почувствовав приближение к себе Фарита, резко обернулась ему навстречу. Старик подошел к ней, хромая уже значительно меньше, но по-прежнему опираясь на свой сучковатый посох. Он заметил, с каким недоумевающим интересом Хозяйка оборотней разглядывает чашу-кинжал, лежащую на алтаре, и на его лице, изборожденном глубокими морщинами и теперь, при свете дня, казавшемся не смуглым, а каким-то сероватым, тоже сияло любопытство. Только вот он разглядывал Занилу, и интересна ему была именно ее реакция!
