Трава зелёная

Недалеко от колодца кучковались слободские мужички. Промеж них сновал отец Димитрий и что-то эмоционально вещал. В другой раз Куприян бы послушал его, но сейчас чувствовал себя не лучшим образом. Поэтому, наполнив колодезной водой два ведра, засеменил в дом. За водой пришлось сходить ещё пару раз, чтобы наполнить бочку, стоявшую в доме. Этого количества должно хватить и на сегодня и на завтрашнее утро. Затем Куприян сварил себе взвара из сушёных ягод и пару репок. К ним добавился сухарь, оставшийся со вчерашней попойки. После завтрака здоровье заметно улучшилось. Однако нутро всё равно просило опохмелиться. Подсчитав наличные, мужичок вздохнул: денег хватало лишь на три косушки хлебного вина. А вот как жить дальше — неизвестно. Помолившись перед иконой в очередной раз, Куприян отправился в кабак. Выйдя на улицу, он увидел, что толпа мужиков, которая кучковалась недалеко от колодца, уже стоит вооружённая дрекольем. Горбоносу стало интересно, что случилось? Но подходить ближе не стал, предпочтя наблюдать со стороны. Вскоре он заметил барина, которому продал своего холопа.

— Эх, покусай тебя собаки! — негромко произнёс Куприян. — За каким лешим ты припёрся на нашу улицу?

Тем временем отец Димитрий что-то прокричал, и толпа мужиков грозно двинулась барину навстречу. Тот, недолго думая, бросился бежать от них.

— Так его! — злорадно ухмыльнулся пьянчужка. Это говорило испытанное им унижение, когда на торгу перед всем честным народом пришлось просить милости у приезжего господинчика.

Барин убежал, мужики отправились за ним следом, улица опустела. Куприян позлорадствовал ещё немного и пошёл в кабак. Не пройдя и ста шагов, он увидел шапку, лежащую у края дороги. Поднял её, отряхнул... Шапка выглядела богато. Горбонос быстро сообразил, кто её потерял.

— Вот и будет, что продать! — расплылся он в радостной улыбке. Но тут же подозрительно огляделся по сторонам, спрятал шапку запазуху и быстро засеменил к заветному заведению.

Василий Петрович Щукин — владелец кабака, пребывал с утра не в духе. Его отец происходил из стрельцов. Однако сам Василий, наслушавшись рассказов бывалых людей о жарких баталиях, идти по стопам своего родителя не захотел: смерть слишком часто ходит рядом. Да и превратиться в калеку — радости мало. Поэтому Щукин выбрал торговое поприще. И не прогадал. Несмотря на то, что его питейный дом стал третьим в городе, прибыль приносил хорошую. К тому же имелся уговор с другими кабатчиками: цены друг другу не перебивать. И всё бы хорошо, но год назад у Щукина умерла родами жена. Умерла вместе с ребёночком. Погоревав немного, мужчина принялся выискивать себе новую жену. А как иначе? Нельзя справному хозяину без жены. Его выбор пал на шестнадцатилетнюю Екатерину Семёновну Зайцеву — дочь прапорщика Зайцева. Отец кабатчика и прапорщик Зайцев росли вместе, были дружны, бок о бок воевали под знамёнами Петра Великого. Только Щукин-старший погиб, а Семён Зайцев дослужился до прапорщика и получил потомственное дворянство. И вот вчера Василий пошёл к другу своего отца, чтобы посватать за себя его дочь... Но получил от ворот поворот. Дескать, не по Сеньке шапка. Поэтому и пребывал Щукин в плохом настроении. Тут и унижение, и бессонная ночь, и ехидные смешки завсегдатаев кабака. Боровск — город небольшой, слухи разносятся быстро.

Куприян Горбонос зашёл в кабак, огляделся. Народу было мало. Больше половины столиков пустовало. Встретившись взглядом с Василием Щукиным, он расцвёл в щербатой улыбке.

— Здрав будь, Василий Петрович.

— И тебе не хворать, — мрачно ответил кабатчик, подозрительно оглядывая гостя. — Чего пришёл? Взаймы не налью.

— А я и не прошу. Нешто ты думаешь, что мне нечем оплатить за выпивку?

— Нечего мне думать. Коли не пустой пришёл, покажи сначала деньгу. А то ходят тут всякие...

— На все! — Куприян лихо выложил перед кабатчиком имеющуюся у него мелочь. — И луковицу с краюхой хлеба, чтоб закусить.

— На все, так на все, — презрительно усмехнулся Щукин. Даденых денег едва хватало на четушку (примерно нынешняя чекушка).

Получив желаемое, Горбонос отошёл к пустому столику, поставил на него глиняный стакан, наполненный пшеничным вином, рядом разложил нехитрую закуску, после чего степенно перекрестился, снова поднял стакан и поднёс к губам... Приговорил он его за три захода. Всё это время Куприян изображал из себя солидного человека: пил и закусывал не спеша, а перед каждым заходом крестился. Пьянчужка всем своим видом старался показать, что он не голь подзаборная, а человек с достоинством. Глядя на эти ужимки, кабатчик презрительно усмехался. Но вскоре он забыл о Куприяне. В кабак пожаловали новые посетители. Горбонос же, поправив здоровье, снова напомнил о себе.

— Опять ты? — слегка удивился Щукин и тут же добавил. — Взаймы не налью.

— А что ты скажешь на это? — Куприян достал из-за пазухи шапку, встряхнул её и продемонстрировал кабатчику.

'Ох, ты! — изумился про себя Василий. — Дорогая вещица. Стоит не меньше сорока рублей. Интересно, откуда она у этого пьянчужки?' О чём и спросил вслух.

— Отцовское наследство, — нагло заявил Горбонос. — Всё берёг до поры до времени. А тут подумал: 'Зачем она мне, чай не барин'. Купишь?

— И сколько ты за неё хочешь? — лениво поинтересовался Щукин, всем свои видом показывая, что товар ему не интересен. Хотя от такой шапки он бы точно не отказался.

— Пять рублёф! — озвучил Куприян свою любимую цифру.

— Пять?! — кабатчик с таким презрением посмотрел на шапку, словно это не дорогая вещь, а половая тряпка. — Нее, больше двух рублей не дам.

— Хорошо, пусть будет два рубля, — согласился Горбонос. — Только к ним мне добавишь пару штофов хлебного вина, каравай хлеба, варёную курицу, рыбный пирог и пирог с капустой.

— Договорились, — после недолгого раздумья, ответил Щукин, а затем спросил. — Ты грамоте-то обучен?

— А тебе зачем? — удивился Куприян.

— Купчую мне на шапку напишешь.

— Ладно, напишу, — покорно согласился Горбонос, хотя писать ему совершенно не хотелось. Он желал поскорее уйти домой. Пусть четушка была выпита на старые 'дрожжи' и в голове приятно шумело, но мужичок понимал, если продолжит попойку в кабаке, то непременно останется без денег. Такое случалось уже не раз. Зато дома деньги можно припрятать, а затем спокойно выпить и закусить. У кабатчика же имелись свои резоны. Он решил на всякий случай подстраховаться. Если кто спросит за дорогую вещь, всегда можно показать купчую.

* * *

Комендант Боровска, как только услышал, что мужичьё не нашло моих вещей, тут же приказал солдатам вести всех в темницу. Отца Дмитрия тоже. Авось там им будет лучше думаться. Сам же вместе с Белкиным отправился в дом к воеводе. Было необходимо рассказать ему о случившихся событиях. Меня тоже звали, но я отказался, ссылаясь на боль в ноге. Типа мне надо к аптекарю, а то ходить совсем трудно. Пусть подыщет какую-нибудь целебную мазь. А к воеводе постараюсь зайти завтра. Белкин и Челищев полностью согласились с моими объяснениями. Вот и ладно. А то мне как-то не улыбалось идти домой к больному человеку. Чем болеет воевода, я не знаю, но очень опасаюсь воздушно-капельных инфекций. Так же не перестаю наблюдать за всеми, с кем близко общаюсь. Всё-таки я попал сюда из 21 века. И мог принести с собой кучу разных болезней. Конечно, месяц — это срок и пока все живы, и здоровы, но полностью успокоюсь не раньше, чем через полгода. Кроме нежелания идти к воеводе, нужно действительно попросить у Шварца какую-нибудь мазь. Заодно подготовить себе алиби по поводу броши. Эх, язык мой — враг мой. Зачем нужно было ею хвалиться, выдумывая небылицы? Тут желательно вести себя тише воды, ниже травы, а меня нет-нет, да заносит... Даже отец Лазарь попенял мне на это. Дескать, рассказываю людям лишнее, о котором им знать совершенно не следует. Батюшка имел в виду мои рассказы об истории христианской церкви. Типа мои слова подрывают её авторитет. Естественно, я повинился. Ссоры с авторитетными людьми мне ни к чему. Однако обидно... Ведь в том, что церковь раскололась на православную и католическую, а потом ещё на несколько подгрупп, простые люди не виноваты. Это церковные иерархи всё не могли (и не могут) власть поделить. Только их тщеславие слишком много горя несёт. Поэтому тяжело оставаться безразличным. Народ-то верит... Так в расстроенных чувствах я дошёл до Шварца.

— Леонид Иванович, где же ваша шапка? — спросил он первым делом, как только увидел меня.

— Я подвергся нападению, — грустно усмехаюсь.

— Кто же посмел? — удивился Шварц.

— Да, вот... — пришлось рассказать всю историю недавнего происшествия.

— Эх, тёмный народ, варвары, — покачал головой аптекарь. — А что за украшение вы потеряли вместе с шапкой?

— Подарок французского короля, — отвечаю, хоть и сомневаюсь, стоит ли это делать? Но про брошь, которую он сегодня лично оценивал, лучше промолчу. Незачем давать компромат против себя.

— И за что же вас одарил французский монарх, если не секрет?

— Это секрет, но только наполовину.

— Как так?

— Евгений, поклянитесь, что никому не проговоритесь о том, о чём я вам сейчас расскажу, — хочу связать Шварца клятвой. Тут народ к этому делу относится намного серьёзнее, чем в моё время.

— Хм... — задумался аптекарь, затем его лицо приобретает одновременно две черты: серьёзность и торжественность, после чего он произносит клятву.

— А вам верю, мой друг! — тоже стараюсь придать лицу соответствующую мимику. — Как вы знаете, я долгие годы занимался исследованием различных растений...

— Да, да, я помню, вы мне говорили, — быстро закивал Шварц.

— Так вот, — продолжаю, — в один прекрасный день я обнаружил, что свёкла содержит сахар. Тогда я усилил опыты и путём селекции разных сортов свёклы добился того, что вывел сорт, в котором содержание сахара несколько больше обычного...

— То есть, из свёклы можно получить сахар? — тут же догадался аптекарь.

— Совершенно верно! О своём открытии я поведал его величеству Людовику XV. Король по достоинству оценил мои труды, наградив деньгами и золотым украшением. Но! — поднимаю палец вверх, — он попросил меня не распространяться об этом открытии, предупредив, что производители сахара не любят конкурентов. Сейчас его привозят в основном из южных стран. Морские перевозки стоят дорого. Это сказывается на цене продукта. А тут свёкла, которую можно выращивать в любом огороде...

— О-о! Теперь я всё понимаю...

— Вы обещали молчать, — напоминаю ему.

— И я сдержу своё слово! — уверенно отвечает Шварц.

— Хорошо. Но я хочу вместе с вами продолжить опыты по выведению сахарной свёклы. Вы согласны?

— Это честь для меня! Я вам обязательно буду помогать, Леонид Иванович. Кстати, разрешите мне предложить вам свой головной убор. Не дело — ходить в такой мороз с непокрытой головой.

— Благодарю, не откажусь. А ещё хочу попросить какую-нибудь мазь, которая лечит ушибы. Лично я знаю о бодяге. Есть такая?

— Есть! — кивнул довольный аптекарь. — Её обычно применяют после телесных наказаний...

'Ого! — вспыхивает мысль в голове'. Но тут же выдавливаю из себя улыбку:

— Прекрасно! Остаток дня посвящу лечению больной ноги... Кстати, Евгений, у меня к вам большая просьба... — делаю серьёзное лицо.

— Слушаю, — тут же насторожился Шварц.

— Мне бы очень не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал об украшениях, которые я приносил вам на оценку. А то пойдут нежелательные разговоры...

— Не беспокойтесь, Леонид Иванович, у меня нет такой привычки: обсуждать с кем-либо чужие дела. Если только сами попросят, — обнадёжил меня аптекарь.

— Что ж, я рад, что вы меня понимаете.

ГЛАВА 21.

ШКУРА НЕУБИТОГО МЕДВЕДЯ.

Если бы я провалился в прошлое не поздней осенью, а весной или летом, то занимался бы в основном изучением местной флоры. Сейчас же вся флора под снегом, если не считать деревьев. Но и тут мне удалось найти выход. Готовит, например, Марфа взвар из сушёных ягод... Но, прежде чем она опустит их в кипяток, я из ягод достаю косточки, складываю в бумажные конвертики и подписываю. Кроме ягод собираю семена фруктов, шишки, жёлуди, орехи... Со временем всё пригодится. К тому же новый дом Белкиных строится за старым. Рано или поздно старый придётся снести, чтобы обзор не закрывал. А на оголённой территории появится мощёная дорожка, ведущая к крыльцу нового дома, и симпатичная лужайка с цветником. Пусть хоть это восполнит потерю. А то, пока мы рыли фундамент, столько всего загубили... Считай, начали строительство на месте существующего огорода. В общем, переделывать летом придётся многое. Но меня больше беспокоит не благополучие моих работодателей, а собственная тушка. Забрав у Шварца мазь от ушибов и свою шкатулку с драгоценностями, я отправился домой. Пока шёл, первым делом избавился от злополучной броши. Нет, я её не выкинул. Зачем добру пропадать? Сначала я вынул стекляшку, изготовленную под драгоценный камень. Пусть лежит. Может, пристрою куда-нибудь. Потом принялся давить брошь, чтобы смять её. Но, увы — не получилось. Слабоваты ручонки оказались. Ладно, приду домой, зайду в мастерскую и обобью молотком. Расплющу в общем, чтобы никто не догадался, что это было.

Как только определился с брошью, стал думать дальше о своём житье-бытье. Ситуация, которая произошла сегодня, меня не на шутку встревожила. В моём времени люди ради личной безопасности носили с собой газовые баллончики и травматические пистолеты. Про бейсбольные биты, всевозможные ножи и боевое оружие даже говорить не стоит. Но ими пользовались совсем уж отмороженные индивидуумы. А как быть мне сейчас? Где взять хотя бы травмат? Другими средствами самообороны против толпы с палками не отбиться. Правда, комендант Боровска сказал, что если бы я застрелил кого-нибудь из пистолета, то мне бы ничего не было. Только нет у меня пистолета. К тому же местные пистолеты производят всего один выстрел, а затем его нужно долго перезаряжать. Пока будешь этим заниматься, коллеги пострадавшего гопника быстро отомстят! Сабля или шпага — тоже не выход. Я не умею ими пользоваться. Да и не потянут они против оглобли. Особенно если она не одна. В голову приходят две идеи. Первая, всё-таки нужно найти учителя по фехтованию. Не знаю, как шпагой, но саблей точно научат владеть. Казаков в Боровске хватает. Подобное умение всяко не помешает. Вторая, нужно купить парочку пистолетов. Лезть буром на направленные на тебя стволы — дураков мало. А ещё лучше, сделать пистолет самому. Только не здешний пугач, а хотя бы револьвер. По крайней мере, его конструкция мне представляется самой лёгкой. К тому же я знаю, как он устроен. Довелось в своё время подержать в руках. Делал одному коллекционеру проект дачи, а он похвастал своими раритетами. А какому мужчине не интересно оружие, тем более выросшему на пиратских и детективных романах? Так что конструкцию револьверов я изучил подробно. Даже немного пострелял. Что мне необходимо для изготовления револьвера? Перво-наперво, свой собственный дом. Заниматься различными опытами у Белкиных я не хочу. Слишком много посторонних глаз. А будет дом, подходящую мастерскую я обустрою. Пусть не сразу и не быстро, но обустрою. Тем более на заводе у Меллеров мне довелось видеть токарно-фрезерный станок, напоминающий по внешнему виду швейную машинку, которая была у моей бабушки. Да, он далёк от совершенства, но мне и такой будет за счастье. А выточить необходимые детали я смогу. Конечно, придётся изрядно помучиться. Как любил пошутить мой дедушка: 'Не вспотев, ребёночка не заделаешь'.