Самый главный тест

— Иван! Что все это значит? Почему вы тут? — раздраженно спросила женщина.

— Ну, это... командир..., — промямлил Иван, опустив глаза, — Эти на нас накатили, угрожали оружием..., а эта, — он показал на меня, — даже вызывала на дуэль.

Командир СГ-22 повернулась ко мне:

— Он говорит правду?

Я кивнула:

— Правду.

Яна, прищурившись, молча смотрела на меня. Взгляд у нее был очень недобрый.

— Ты в курсе, что угроза Охотнику оружием — уголовно наказуемое деяние?

Во мне начала закипать злость. Этой командирше наплевать, почему плачет официантка, и отчего разбито лицо у мальчишки-охранника, а беспокоит только то, что кто-то посмел угрожать оружием ее обожаемым головорезам. Я с вызовом посмотрела на Охотницу:

— А вы в курсе, для чего нужны патрульные группы?

— Ты не ответила на мой вопрос, каинитка, — нахмурилась Яна, — но, если тебе нужно освежить память, пожалуйста: патрульные группы предназначены для пресечения противоправных действий, — и с ехидцей добавила, — Ну, что? Вспомнила?

— Да, конечно, — усмехнулась я, и процитировала, — При возникновении угрозы жизни, или здоровью граждан, со стороны противоправных элементов, патрульным группам разрешается применение оружия и любых других средств для устранения этой угрозы. Мы действовали по Уставу, — (надеюсь, в моем голосе было тоже достаточно ехидства), — Кстати, обращаю внимание, что ваш десятник так и не ответил на вопрос, что делали Охотники в каинитском зале кафе.

Эта Яна была неглупым и к тому же наблюдательным человеком. При всей своей неприязни к нам она понимала, что я бы не держалась так уверенно, если б чувствовала себя виноватой. Охотница вздохнула:

— Хорошо, каинитка, изложи свою версию того, что здесь произошло.

Я пожала плечами.

— Без проблем. Ваши подчиненные вошли сюда. Держались вызывающе, допускали оскорбления в адрес присутствующих. Пытались заставить официантку пренебречь своими служебными обязанностями и должностными инструкциями. Когда девушка отказалась выполнять неправомочные требования ваших подчиненных, они применили к ней силу. При попытке охранника помешать их незаконным действиям, он был избит. Наша группа, оценив ситуацию, и следуя Уставу, пресекла противоправные действия хулиганов.

Кровь прилила к щекам Охотницы, на скулах вздулись желваки. Я мысленно усмехнулась, ну, еще бы: каиниты, которых она так не любит, оказываются защитниками законности, а ее подчиненные — хулиганами. Все же надо отдать должное этой женщине — она не стала мелочно выгораживать своих, защищая честь мундира. Другое дело ее спутник, у него на происшедшее оказался свой взгляд.

— Все это только ваши слова, — фыркнул он, — голословные обвинения, а вот угроза Охотникам оружием — реальный факт.

— А разве наших слов недостаточно? — я изобразила удивление. — Вы же можете отличить правду ото лжи.

Мужик смутился.

— Ну,... мало ли... Может, вы какими-то техниками владеете, позволяющими скрыть ложь?

Не стала я напоминать мужику, кто был уличен в использовании такой техники, как "Незнайка". Вместо этого сказала:

— Если наших слов недостаточно, можете осмотреть охранника и официантку. С парнем и так все ясно, а у девушки ожоги на запястье правой руки и подбородке. Но если и этого мало, то еще у нас есть аудиозапись всего инцидента от начала и до конца.

Не дожидаясь реакции командирши Охотников, я прокрутила несколько фрагментов записи, и, видя, какой кислой стала у мужика физиономия, не сдержала ухмылки.

— Коалиция в своем репертуаре, — хмыкнула Яна, — просчитывает каждый шаг...

Мне только и осталось развести руками:

— А куда деваться? У нас слишком много недоброжелателей, готовых любое наше действие истолковать превратно.

Охотница хмуро смотрела на меня:

— Не стану ходить вокруг да около. Что вы собираетесь делать с материалами по этому... хм, инциденту? Представите в Совместную Комиссию?

Конечно, хорошо было бы притянуть "Стражу" к ответу, только вряд ли что из этого получится. У "вертухаев" свои люди в Охотничьем Совете, они будут всячески мешать. И даже лояльные нам члены Совета не захотят официально признать, что Охотники допустили беззаконие. Да, и не в одном Совете дело. Коалиция, если на то пошло, и сама не станет новыми дрязгами подрывать единство триумвирата сил. Тем более из-за пострадавших каитифов.

— Материалы будут представлены, только если вы сами захотите расследовать этот инцидент на Совместной Комиссии.

— Ну, что ж, — Яна облегченно вздохнула, — в таком случае не стану отнимать ваше время, — и бросила своим. — На выход!

Уже на пороге она, что-то вспомнив, вновь обернулась ко мне:

— Что там Иван говорил насчет дуэли?

— Он собирался устроить здесь тир, ну, я и предложила дуэль, раз уж ему не терпелось пострелять.

— Варварский обычай, — пробормотала Яна, и скрылась за дверью.

Следом за ней потянулись остальные.

— Спасибо вам, — сквозь слезы проговорила официантка, когда последний из Охотников покинул зал. — Я боялась, что они упокоят Димку.

В зал вернулся ее брат, закрывавший за Охотниками дверь. Уселся на тубаретку, посмотрел на нас, и выдал:

— Наконец-то, великие и ужасные клановые снизошли до нас, жалких каитифов.

— Дима! Прекрати ерничать! — нахмурилась девушка. — Если бы не они, тебя бы уже не было! — и, повернувшись к нам, смущенно сказала, — Вы не обижайтесь на него. Он не со зла, просто от обиды. Не на вас, конечно, вообще на жизнь. Тяжело чувствовать себя маленькой букашкой, которую в любой момент могут раздавить...

— Ника, хватит, — сморщился парень, — Нечего давить на жалость. Клановым наши проблемы нафиг не нужны, у них свои есть.

Он был прав, этот парень-каитиф. Нас действительно не интересовала жизнь безродных. Да и к ним самим, чего скрывать, мы относились презрительно, ну, может быть, с легким оттенком жалости. Вы попросите любого кланового подобрать эпитет к слову "каитиф". Вам такие подберут! Право же "грязный каитиф" и "дикий каитиф" будут не самыми худшими. Но вот сейчас, глядя на этих двух безродных, мне, неизвестно почему, вдруг стало стыдно. Смешно сказать, я стеснялась своего благополучия. Ну, какое у нас благополучие? Эмигранты, бежавшие с Родины. Воины, потерпевшие поражение в своей главной битве. (Конечно, одна битва это еще не вся война, но пока что проигравшей стороной были мы). Нет причин для стыда. Нам тоже не было легко. И все равно почему-то мне не хотелось глядеть им в глаза. Своим существованием они доказывали: наши стереотипы о безродных полная ерунда. Эти каитифы не были ни грязными, ни дикими, и, по сути, ничем не отличались от нас самих. Да, судьба на ребят пожмотилась, выделив им всего по минимуму. Но ведь, не смотря ни на что, они не опустились, и сохранили достоинство. Так за что, спрашивается, их презирать? Похоже, то же самое чувствовали и все остальные.

— Ты вот что, парень, кончай выеживаться, — взяла разговор в свои руки Ночка. — Я, конечно, понимаю: ты у нас типа "бедный, но гордый". Да, только и гордые, если они не дураки, от помощи не отказываются. Давай, рассказывай, что тут у вас за фигня творится? Может, и в самом деле, сумеем чем помочь?

— Да, чем тут поможешь? — хмыкнул парень-охранник, — К каждой такой кафешке вашу охрану не приставишь, а эти козлы-Охотники с одними вами и считаются. На нас они плевать хотели. За помощь, конечно, спасибо, только бесполезно все. Не в этот раз, так потом какая-нибудь ерунда опять случится.

— У вас часто такое бывает? — спросила я.

— Такое, как сегодня, в первый раз, — ответила официантка. — А вообще Охотники часто заглядывают. Зайдут вдвоем-втроем, нахамят всем, и уйдут довольные. Вроде как показали, кто тут хозяин.

Н-да, похоже, пакостить каитифам — обычное развлечение "вертухаев". Вот ведь мерзостная порода.

— А бывает еще интереснее, — продолжил ее брат, — Придет сюда эдакий кекс, и, как бы между прочим, заявляет: ты, дескать, в прошлом месяце кровь-то не сдавал, значит, в этом возьмем с тебя двойную норму. На следующий день бежишь в их долбанное Охотничье управление. Ходишь там от одного начальника к другому, объясняешь, что это ошибка. А на тебя смотрят, как на пустое место, и говорят, что никакой ошибки нет. Не отмечено, мол, в базе данных, что ты ее сдал. Ты им: вы же видите, что я не вру. А они в ответ смеются: может, говорят, ты в позапрошлом месяце сдавал, да у тебя в голове все перепуталось. В конце-концов, потом выясняется, что действительно ошибка случилась: что-то там куда-то не туда занесли. Нервы потрачены, настроение испорчено, и хрен кто перед тобой извинится. А, случалось, что вообще ничего не удавалось Охотникам доказать, и кровь брали по второму разу. Вот так и живем: Охотникам дай, форсерам дай... И после этого, нас же обзывают кровососами. Да мы не кровососы, а, блин, коровы дойные!

Парень прав. Заступаться за каитифов некому, вот Охотники и пользуются. Зачем напрягаться, искать, где там у них сбой случился? Проще у безродного второй раз кровь взять. Деваться ведь ему все равно некуда. А Совместная Комиссия, ясен пень, жалобами каитифов заниматься не станет. Только непонятно, почему он упоминал форсеров?

— Скажи, Дима, а разве форсерам вы тоже кровь сдаете?

Ответила его сестра.

— Если каитиф хочет поступить на работу к форсерам, его обязательно заставят подписать договор на сдачу крови. Иначе не берут.

Черт! Сама могла бы догадаться! Квоты по крови у форсеров не безразмерные. А у каждого из них куча родственников, да и нужных человечков иной раз "подмазать" требуется, плюс охрана, на которую тоже кровь идет. Вот господа форсеры и ищут альтернативные источники ее получения.

— С тем, что приходится дополнительно кровь сдавать, примириться можно. К тому же, за сдачу нам идут компенсации, — продолжала Ника, — Хуже другое: у форсеров, для таких как мы, ограничен выбор работ. Берут или в охрану, или в обслугу. По специальности устроиться невозможно.

Она оговорилась, или?...

— У тебя есть специальность?

— Да, — кивнула Ника, — я училась на технолога. Заочно Политех окончила.

Вот так-так. Каитиф с высшим образованием? Какие интересные каитифы на Урале живут! Девушка улыбнулась, довольная произведенным эффектом, и пояснила:

— Наш отец считает, что раз уж мы ограничены в своих возможностях как каиниты, то это надо хоть как-то компенсировать. А вообще-то, я училась "на вырост". Отец планировал в перспективе расширять семейное дело.

— Так он у вас бизнесмен?

— Можно и так сказать. Он владелец местной скотобойни.

Похоже, их отец неординарная личность, раз уж он, будучи каитифом, смог организовать свое дело. Впрочем, важен даже не бизнес сам по себе. Безродный видел перспективу, потому и детям дал образование, а это уже особенности кланового мышления. (Большинство каитифов не загадывают на будущее, живут по принципу: ночь прошла и ладно). Неудивительно, что дети ценят его. Когда Ника говорила об отце, в ее отражении, я видела цвета уважения и любви.

— А почему вы не работаете в семейном бизнесе?

— Отцу помогают старшие брат с сестрой. Больше пока никого не нужно. А на грязную и совсем уж неквалифицированную работу нас ставить не стали. Так что пока мы до лучших времен работаем на форсеров.

В голове у меня забрезжила одна идейка. Вообще-то даже не одна, но всему, как говорится, свое время.

— Слушай, Ника, — спрашиваю ее, — что ты скажешь, если некая организация предложит тебе работу по профилю?

Девушка серьезно так посмотрела на меня.

— Эта организация принадлежит Коалиции?

— Да. Я говорю об "Уральских антибиотиках". Бывший институт, знаешь наверно?

Ника кивнула.

— Я знаю об институте, и о том, что теперь им владеете вы. Только..., — девушка замялась, — то, что я каитиф... не помешает?

— Нам — нет. В "Антибиотиках" даже обычные люди работают. Те, что вообще о Маскараде не знают. Это же не помешало их принять. А вакансии пока есть.

Отражение девушки засветилось радостью. В нем же, впрочем, я увидела и некоторую неуверенность. (Кажется, Ника опасалась, что может не понравиться высокому и грозному начальству).

— Конечно, я согласна, — ответила она.

— В таком случае, как освободишься, позвони по этому телефону, — на стол легла визитка "Стикса", — Спросишь меня. Ах, да, мы же не представились. Меня зовут Кира, клан Тремер, а это наша патрульная пятерка, — я по очереди назвала ей ребят и девчонок. — Позвонишь, мы договоримся о встрече, и, когда подойдешь, я отведу тебя в институт к руководству. Не волнуйся, все будет нормально.

Брат Ники, внимательно вслушивавшийся в разговор, вдруг встрепенулся, и, смущенно глядя в пол, спросил:

— А для меня у вас не найдется какой-нибудь работы? А то без Ники здесь станет совсем уж тухло.

Было не трудно догадаться, что парень спросит что-то подобное, и потому это не стало для меня неожиданностью.

— Ночка, — говорю, — на автостоянке второго выносного вроде как есть вакантные места?

Труды юристов Коалиции не прошли даром — "Стикс" обзавелся-таки выносным постом номер два, а заодно с ним и стоянкой для автотранспорта. Так у нашего ЧОПа появился первый филиал — формально независимая от нас организация, владеющая той самой автостоянкой (для которой еще только подыскивали работников).

Светка, взглянув на меня, потерла щеку.

— Так ведь решили вроде учеников туда привлечь?

— Мало ли, что мы решили? Обстоятельства изменились, значит, нужно по-новому решать, а ученики пусть пока поучатся.

Видя, что Ночка "тормозит", потащила ее в коридор.

— Ты что, не поняла еще? — притворив дверь, спросила я подружку, — Нам же представилась удачная возможность убить сразу двух зайцев. Мы можем сделать для этих безродных что-то стоящее. Только не говори мне, что они тебе до фонаря. Я же все вижу, потому не поверю. Эти двое нуждаются в нашей помощи, и они, черт возьми, достойны ее! Но, вообще-то, это одна сторона дела, а другая в том, что нам нужны контакты среди каитифов. Безродные — важный источник информации. Они могут знать то, что не дойдет ни до нас, ни до малкавиан. Сейчас, когда на Урал бегут каитифы из Великороссии, информация о безродных и от безродных особенно нужна. Отец с Маргаритой считают, что среди беженцев немало завербованных "Шабашом". Прикинь, Светка, Урал, может быть, кишит шпионами "Шабашников", а мы о них ничего не знаем! Это надо исправлять. А добиться доверия и помощи от местных каитифов можно только доказав, что их судьба нам не безразлична. Чувствуешь, как все переплелось? Помогая им, мы помогаем себе.

Вернувшись в зал, сразу же ощутили настороженность Дмитрия, и волнение его сестры. Девушка беспокоилась за брата — вдруг не возьмут. "Эй, расслабьтесь. Что напряглись-то? — успокоила их Ночка, — Парня мы к себе возьмем. Работа охранником на автостоянке. График стандартный — сутки через трое. Зарплата тоже стандартная. Бесплатно выдается "Смазка ма..."... ээ... в смысле солнцезащитная мазь, для использования в светлое время суток. Кажется, все. Ах, да, чуть не забыла. Это вас обоих касается. Сдача крови централизованная. Наше руководство само рассчитывается с Охотниками, так что с вами они беспредельничать больше не будут". Парень и впрямь несколько расслабился, даже улыбнулся разбитыми губами. Я подошла к нему.