Адриана Таш ри Эйлэнна. Книга вторая

— Ну, когда я пытался смириться с твоей привычкой решать все самостоятельно, мне пришлось выхаживать тебя после взрыва в башне погодницы, ловить в полете с водопада, бить по голове кинжалом, а под конец еще и ждать твоего развода с другим мужчиной. Думаю, попытка взять инициативу в свои руки вполне логична, но дату я готов обсудить, — самоотверженно заявил придворный художник. — Сразу после того, как получу титул от Светлой Леди и по морде — от твоего отца.

Такая аргументация меня покорила, и я, хмыкнув, выудила из кармана кольцо Безымянного принца, предусмотрительно замотанное в свидетельство о расторжении брака. Фирс одобрительно кивнул и немедленно спрятал его за пазуху, а я, все-таки не удержавшись, шагнула вперед и уткнулась художнику носом в шею. Шея была длиннее и тоньше, чем на самом деле, зато привычно пахла хвоей и красками, а волосы на затылке все еще покалывались короткой щетиной, несмотря на великолепную иллюзию густой светло-русой гривы. Слова не шли; мне хотелось забыться. Хотелось снова быть слабой за его плечом, хотелось, чтобы все проблемы разрешились сами собой. Но меня все еще ждали на Совете, где будет решаться моя судьба, и все, что я могла себе позволить, — эти короткие объятия, как напоминание: что бы ни случилось, я ему тоже нужна.

— Ты только представь, какой будет скандал, если нас кто-нибудь увидит, — усмехнулась я.

Будь на его месте кто-нибудь другой, меня наверняка бы заверили, что все на Совете, или, на худой конец, напомнили, что я первая начала. Но он, как и следовало ожидать, мгновенно все понял.

— Выкладывай, — неестественно ровным голосом предложил Фирс. — Чего ты боишься?

Я вздрогнула, услышав его тон. Очень похоже начинал разговаривать Безымянный принц, когда считал, что слишком много себе позволил и дальнейшее проявление эмоций неуместно.

— Ирейю, — поспешила ответить я. — Все договоренности... да, я помню, Безымянный обещал, что они останутся в силе, но...

— ..но это он говорил с позиции высокородного засранца, привыкшего ни в грош не ставить мнение своих же граждан, — задумчиво закончил Фирс, тем не менее, заметно расслабившись. — Да, об этом я не подумал. Где он сейчас?

— Уже на Совете, наверное, он никогда не опаздывает. А что? — невольно насторожилась я. Художник и принц вполне предсказуемо на дух друг друга не переносили, несмотря ни на что.

— Тебе тоже пора, — ласково напомнил Фирс.

— Не ты ли утверждал, что я не потерплю, чтобы что-то решали за меня? — напряженно усмехнулась я.

— А не ты ли очень успешно меня в этом разубеждала? — отфутболил придворный художник. — Брось. С этим вопросом я разберусь сам. Ну, хочешь, пообещаю, что обойдется без рукоприкладства?

Я фыркнула, но о том, что рукоприкладство по отношению к благородному ирейскому паршивцу, опять выехавшему на моей шее, меня ничуть не расстроит, предпочла промолчать.

Обычно представители каждой из планет на Совете держались особняком, выбирая места чуть поодаль от делегаций условно дружественных стран, но сегодня по левую руку от меня восседала сверкающая Владычица Сейвенхолла со своей главной фрейлиной. Кресло справа демонстративно пустовало: Безымянный принц предпочел перебраться поближе к ирейцам и виранийцам. Мне не оставалось ничего, кроме как сделать вид, что все так и задумывалось.

Заседание Совета открывал отчаянно тушующийся иринеец, Его Высочество наследный принц Родриг Роланд ри Айгор; он долго разглагольствовал о недопустимости предвзятого отношения к заключенным, приговоренным к смертной казни, противореча сам себе: Дамиан Шеллгрен имел нахальство свататься к его племяннице, и Эданна изо всех сил пытался убедить собрание не предавать дело огласке. Увы, его доводы заметно опоздали, и он, в общем-то, и сам это понимал, но был обязан выступить от имени своего отца, а потому добросовестно вогнал всех присутствующих в настороженную дремоту. Рассеянно блуждающие взгляды то и дело отдрейфовывали в сторону моей скромной персоны, и я неизменно встречала их прохладной вежливой улыбкой.

— Ваше Высочество, — едва подавив зевок, обратился к принцу временный секретарь, единственный сын Линно ри Илии, лорд Гринт ди Илия, — вопрос оглашения дела обсуждался на предыдущем заседании, и решение было принято большинством голосов. Вы настаиваете на повторном голосовании? — поинтересовался он — и тут же покосился на меня.

Есть ли у меня право голоса — тоже под вопросом, но сказать об этом вслух никто не решался.

— Да, лорд Гринт, — флегматично кивнул принц, уже не сомневающийся в результате.

Демонов протокол! Пришлось повторять голосование заново, но, поскольку аргументацию Его Высочество изменить не потрудился, итогом стало увеличение числа голосов "против" на один: на прошлом заседании не присутствовала Владычица, поскольку как раз решался вопрос о присоединении Сейвенхолла к Альянсу.

Нисколько не удивленный и ничуть не раздосадованный Эданна Иринеи поклонился собранию и с чувством выполненного долга проследовал к своему месту, почему-то тоже бросив на меня косой взгляд. Считает виноватой? Или хочет намекнуть, что голосов должно было быть на один меньше? Я ослепительно улыбнулась в ответ.

Следующим по протоколу шло выступление представителя Аррио с просьбой об увеличении армии внутреннего охранения. Взлом базы Джаргин держали в тайне, но не принять ответные меры не могли, а численность военных была жестко ограничена конвенцией. Представитель уже собрал листы с заготовленной речью, когда снова встал лорд Гринт:

— Я предлагаю внести изменения в протокол и обсудить вопрос леди Эйлэнны прежде остальных во избежание сомнений в легитимности ее участия в собрании.

Шепотки волной пробежали по залу и тотчас стихли, когда я поднялась на ноги. Каждый шаг сопровождался оглушительным шуршанием моего платья и эхом. Я с высоко поднятой головой спустилась в центр полукруглого зала и повернулась к аудитории. Смысла тянуть кота за хвост не было; все слушатели еще вчера ознакомились с предлагаемой мной поправкой в конвенцию, — но удержаться от театральной паузы я не смогла, и потому медлила, обводя глазами членов Совета.

Сдержанные, скупые на эмоции лица в лучших традициях ирейского этикета, темные тона в одежде, нарочито прямые спины. Все эти люди знали, зачем я здесь, что собираюсь говорить. Среди них — всего шесть магов, считая Владычицу, и они наверняка провели не один час, штудируя запрещенные книги, чтобы лучше понимать, о чем пойдет речь; но надеяться, что все-таки поняли, — верх наивности.

— Я не стану искать оправдания тому, чем я занимаюсь.

Мне хотелось, чтобы это прозвучало решительно и спокойно, но голос предательски дрогнул.

— Я не могу показать вам, как переливается сиянием та сторона, как свечение чужих душ отражается в снегу и как ровна и спокойна гладь Леты. Я не могу передать, как сладко пахнет смола Древа Жизни, как белоснежна и неизбывна метель за Гранью. Я правда хотела бы, но не могу.

Они слушали, затаившись, как мышки, как дети слушают сказки. Я грустно улыбнулась, пытаясь вложить в свои слова всю тоску по волшебному покою мира за Гранью, по его величественной простоте и ясности. По своему смеху, по вечному танцу Той, Что Сильнее Меня, по ее жестокой честности и безоглядной решимости.

Ни к чему им знать о безумных соленых волнах силы, захлестывающих с головой, мешая дышать, о цепкой холодной руке на моем плече, о всепоглощающей боли магической истерии и об обрубленных ветвях с погасшими нитями. Пусть видят мое восхищение, пусть видят, что эта тихая красота помогла мне выстоять, когда не справился ни один целитель.

— Все, что в моих силах, — это напомнить вам, что мир за Гранью таит в себе возможности, от которых мы так бездумно и поспешно отвернулись, испугавшись собственного неведения. Мы могли бы спасти тысячи жизней, если бы целителям было дозволено поддерживать с той стороны, — они все еще сомневались, и я добила: — Как это сделала я для Эльданны Ирейи.

Безымянный принц тотчас поднялся на ноги и согнулся в привычно выверенном поклоне. Я вежливо кивнула, позволяя выпрямиться и перехватить инициативу, и он повернулся к распорядителю:

— С Вашего позволения, лорд Илия, — дождавшись согласия, принц спустился ко мне. — Прежде всего, позвольте еще раз выразить свою благодарность за мое спасение и восхищение Вашим мастерством, — ровным голосом выдал этот паршивец и церемонно коснулся губами моей перчатки. Я едва не отдернула руку, услышав выпад в адрес давности своего увлечения, и с трудом сдержалась, чтобы не высказать все, что думаю об ирейской дипломатии вообще и о его идиотском чувстве юмора в частности, а принц в очередной раз сделал вид, что ничего не заметил, и тут же повернулся к аудитории. — От имени моего отца, Его Величества короля Риндвиста Крайта ри Ариэни, первого этого имени, я уполномочен высказаться в поддержку поправки к закону о запрете отдельных направлений магического искусства, предлагаемой леди Эйлэнной.

Озадаченность на лицах присутствующих, уже к концу фразы благополучно забывших, от какого-такого имени говорит принц, сменилась напряженной работой мысли. Вслух ее озвучил, что характерно, аррианец, раздраженный нарушением очередности:

— При всем уважении к Вам, лорд, — привычная запинка, — Ваше Высочество... не кажется ли Вам, что Вы и Ваш отец несколько предвзято относитесь к этому предложению?

Тут крыть было нечем, и, будь вопрос обращен ко мне, я бы растерялась; но принц ответил ледяной улыбочкой:

— О, господин Джиттар, я чрезвычайно предвзят. И абсолютно убежден, что родственники тех людей, которых спасет эта поправка, будут ничуть не менее предвзяты.

Это аррианцу пришлось проглотить, но на ноги тотчас поднялась госпожа Эрри, представительница одного из государств Павеллы:

— Леди Эйлэнна, поправка предполагает отмену смертной казни за манипуляции нитями. Как Вы можете быть уверены, что никто не попытается... мм...

— Повторить то, что сделали с моей камеристкой? — криво усмехнулась я. — В поправке предусмотрена отмена смертной казни лишь в том случае, если получено устное или письменное позволение на манипуляцию от имени ближайших родственников, при условии подтвержденного численного перевеса согласных над противниками. Кроме того, действие запрета не слишком помогло мне и леди Дарае, как вы могли заметить.

— Вы не собираетесь предъявлять обвинения леди Дарае? — не удержался ди Илия.

— Как часто вы предъявляете обвинения бластеру, а не человеку, его держащему? — огрызнулась я. "Если ты, паршивец мелкий, надеешься, что под шумок отмажешь своего папашу-недоумка, то зря!" — осталось невысказанным, но лорду Гринту хватило мозгов понять все самому: он нахмурился и молча сел на свое место.

— Я предлагаю параллельно с этой поправкой ужесточить наказание за несанкционированную эксгумацию, — влезла Владычица с таким видом, будто поправка была уже принята большинством голосов и осталось только утрясти кое-какие детали.

— Это разумно, — кивнула я. — Однако на настоящий момент наказания в странах Альянса разнятся, равно как и ритуалы погребения. Я думаю, будет разумнее, если решение об ужесточении будет приниматься локально в случае необходимости. — Я с трудом удержалась от напоминания о том, что аррианцы копают могилы на глубину в двенадцать метров — типа священное число — и водружают сверху мраморную плиту, так что эксгумировать покойника можно только при помощи строительного крана, а иринейцы вообще сжигают тела. Ни к чему сейчас напоминать им, насколько мы разные.

— Леди Эйлэнна, — снова влез лорд Гринт, — прежде чем начнется голосование, я бы хотел напомнить, что принятие поправки не повлияет на ответственность за прочие Ваши действия. Надеюсь, Вы это понимаете.

Я прищурилась и ухмыльнулась — на редкость гадко.

Пытаешься мстить за папашу? Наивный...

— Разумеется, лорд Илия. Сейвенхолл уже взыскал все причитающиеся штрафы, и я никоим образом не пытаюсь откреститься от ответственности за свои поступки.

— Я говорю о манипуляции второй нитью, а не о нарушении границ, — ляпнул он и неуверенно переступил с ноги на ногу. Я продолжала ухмыляться и даже подалась вперед, с интересом слушая. — В ходе расследования дела по покушению на Вас стало известно, что... — он затих.

— Лорд Гринт, — ласково и чуть фамильярно сказала я, — а откуда вам известно о том, как именно я была исцелена и как это связано с нитями?

Вот тут до него наконец дошло. Ди Илия отшатнулся назад и побледнел — но самое глупое он уже брякнул, да еще при свидетелях.

— Вы сами добыли где-то запрещенную книгу и прочли ее, и точно так же поступило большинство из присутствующих здесь — иначе бы у них возникли вполне закономерные вопросы. Но все откуда-то знали, что манипуляции нитями доступны любому некроманту, а потому вполне реально повторить действия моих отравителей. — Это был опасный момент. Члены Совета дружно изучали лежащие перед ними листы и хмурились, а злить их не стоило. Но разве был у меня выбор? — Мы можем дружно обвинить друг друга в некромантии и ощутимо удивить владельцев локальных рудников. Или все же проявим здравомыслие и проведем голосование?

Гринт ди Илия поджал губы, как возмущенная матрона. Он намекал вовсе не на теорию, и все это отлично понимали — но доказательств ни у кого не было, и дальнейшее развитие темы вполне могло привести к обвинению в клевете, а голос против — к обсуждению его предвзятого отношения.

Я вежливо улыбнулась и присела в реверансе. И осталась стоять, опустив очи долу в ожидании результата.

Моя поправка прошла с перевесом в два голоса.

Эпилог

Жизнь наследной принцессы по умолчанию подчинена жесткому графику и строгим рамкам этикета; в любой момент времени найдется добрая дюжина дел, которую необходимо переделать, и четкое следование расписанию — единственный вариант развития событий, при котором реально хоть что-нибудь успеть и не свихнуться в процессе.

...словом, эти правила могли относиться к кому-нибудь более ответственному, нежели хелльская Эданна, поскольку Мое Высочество изволило послать всех к Темным и запереться в ванной, где битый час предавалось лютой и бескомпромиссной прокрастинации. Место было выбрано не случайно: во-первых, сюда никто не вломится (ну, разве что наставник вплывет через стену, но я тут как раз вычитала новое развоплощающее заклинание), а во-вторых... после всей этой кутерьмы с разводом, судами и насильственным протаскиванием поправки к закону о запрете некромантии я чувствовала себя невероятно грязной. Понимала, что дело отдает неврозом — в конце концов, в течение полета с Вирании на Хеллу я и так почти не вылезала из-под душа! — но поделать с собой ничего не могла.

Ко всему прочему, Фирс так и остался вместе с Владычицей и ее свитой во Дворце Справедливости. Пока утрясались вопросы с Джиттаром и его подчиненными, которые заполошно требовали найти и вернуть некоего Ройджина, ему нечего было делать в Зельтийере. Вот потом, когда до доблестного представителя Аррио дойдет, что любые попытки подобраться ближе к бывшему придворному живописцу заканчиваются неприятностями то с подпольем, то с официальной оппозицией, Фирсу можно будет и рискнуть с возвращением на Хеллу — демон, я уже сбилась со счету, какая это будет поддельная идентификационная карта! — но до тех пор...