Перекрёсток времён (главы 1-12 из 36+)

— С тобой всё в порядке, Белла? — осторожно поинтересовалась обеспокоенная Андромеда, накрыв рукой ладонь сестры.

— Что-что? Ах, да... я просто задумалась на минутку, — ответила Белла, отгоняя от себя грустные мысли.

— Ну, как поживает твой тайный роман? — спросила она с улыбкой, надеясь сменить тему.

— Спасибо, всё в порядке. А как насчёт тебя? Ты собираешься рассказать нам, кто этот загадочный парень? — ответила Андромеда, в надежде вернуть разговор в прежнее русло.

Глаза Беллы непроизвольно сверкнули при мысли о Гарри. Её мечтательное выражение лица не осталось незамеченным для проницательной средней сестры.

— Белла, если бы я не знала тебя так хорошо, я бы сказала, что ты влюбилась в этого загадочного парня, — усмехнулась Андромеда.

Белла покраснела и взорвалась:

— Ты не имеешь ни малейшего понятия о том, что говоришь, Андромеда, он ведь... ты прекрасно знаешь о том, что он... просто друг!

У Андромеды отвисла челюсть при виде густо покрасневшей сестры, которая избегала встречаться с ней взглядом.

— Да ты запала него! — выдохнула она. — Влюблённая Беллатрикс Блэк — неужели это возможно? — изумлённо поддразнила она сестру.

— Я вовсе не влюблена в него! — яростно прошептала Белла, протестуя против подобных утверждений, и быстро оглянулась по сторонам, чтобы убедиться в том, что их разговор не подслушивают.

— Ты, конечно, можешь сколько угодно это отрицать, Белла, но твои глаза и выражение лица выдают тебя. Ты или влюблена, или, по крайней мере, испытываешь к нему симпатию.

Белла тяжело вздохнула. У Андромеды с детства был своего рода дар видеть правду в других людях. Белла даже немного завидовала этому её умению с легкостью с первого взгляда отличать правду ото лжи. Их отец часто использовал этот талант Андромеды во время деловых переговоров.

Не было смысла отпираться дальше, раз уж Андромеда интуитивно знала, что она врёт. Да, она действительно запала на Гарри, несмотря на то, что они были знакомы всего три дня. Она до сих пор удивлялась тому, насколько быстро это произошло. Андромеда, заметив, что Белла сдалась, улыбнулась.

— Надеюсь, он отвечает тебе взаимностью? — заговорщицки поинтересовалась Андромеда.

— Думаю, да, — с надеждой ответила Белла. — Он... особенный, — добавила она и тепло улыбнулась.

— Итак, он согласился помочь тебе... с твоей проблемой? — спросила Анди.

Улыбка Беллы стала ещё шире, казалось, даже её сияющие глаза смеялись.

— Да, согласился. — В ответ на это Анди схватила сестру за руку и ободряющее её сжала.

— Это отлично, Белла. Надеюсь, что у вас всё получится. И я надеюсь вскоре познакомиться с этим загадочным юношей, — Андромеда многозначительно посмотрела на свою сестру. — Сёстры Блэк должны одобрить его, ты же знаешь, — хмыкнула Анди, и надменно изогнула бровь, а затем улыбнулась старшей сестре.

— Я думаю, у тебя будет возможность вскоре его увидеть, Анди. Но всё намного сложнее, чем кажется, — сказала Белла своей сестрёнке.

— Сложнее? Но в чём проблема? — поинтересовалась Андромеда.

— Я не могу тебе сейчас всего объяснить, но обещаю, что сделаю это при первой возможности, — загадочно ответила Белла.

Замешательство за гриффиндорским столом привлекло внимание Беллы и Андромеды. Они стали свидетелями того, как их кузены Сириус Блэк и Джеймс Поттер выбежали из Большого зала, а за ними погнались Нарцисса и Лили, чьи волосы были окрашены в фиолетовый цвет. Белла и Анди рассмеялись при виде этого зрелища, а из-за слизеринского стола вскочил какой-то первокурсник и последовал за четвёркой, которая только что покинула Большой зал.

— И зачем только маленький Северус за ними погнался? — поинтересовалась Андромеда.

— Не знаю. Но думаю, что он дружит с Лили, — ответила Белла сестре, пожав плечами.

* * *

Гарри вернулся в пустую Выручай-комнату и обнаружил, что Беллы там ещё не было. Он отправился в свою спальню и снял с себя школьную мантию, бросив её в угол. Затем он заметил на полу свиток пергамента, который, по всей видимости, выпал у него из кармана. Он нагнулся и подобрал его, вспомнив, что его вручила Гермиона, перед тем, как покинуть кабинет Трансфигурации. Он пересекался с ней на других занятиях и ловил на себе её взгляды, но Грейнджер так и не решилась с ним заговорить.

В череде взглядов, извинений, случайных оскорблений и насмешек Гарри совсем позабыл о записке от Гермионы. Он нерешительно посмотрел на скрученный лист пергамента, словно не знал, как с ним лучше поступить. Какая-то часть него всё ещё злилась и переживала предательство, и считала, что правильнее всего бросить сие послание в камин и забыть о нём. Но вторая половина его души, благородная и всепрощающая, по прежнему лелеяла надежду на воссоединение с единственной лучшей подругой. Он действительно любил Гермиону и воспринимал её как члена своей семьи, как сестру, которой у него никогда не было. В конце концов, желание возобновить отношения всё же пересилило обиду и боль.

Сидя за маленьким письменным столом в своей комнате, он достал свиток и сломал на нем печать. Затем он развернул его и погрузился в чтение.

Дорогой Гарри,

Я принималась писать это письмо десятки раз, и всякий раз отбрасывала его в отчаянии. Невозможно передать словами ту боль и чувство стыда, которое я испытываю всей душой и сердцем. Я ужасно сожалею о том, что я наделала в отношении тебя. Я предала своего брата, единственного человека, помимо родителей, который когда-либо проявлял ко мне любовь и заботу.

Я знаю, ты думаешь, что мы с Роном вместе, но на самом деле я никогда бы не стала с ним встречаться, по крайней мере, по своей воле. Я не могу найти этому объяснения, но последние два года прошли словно в тумане, который застилал мой разум и чувства. Я совершала такие поступки и говорила такие вещи, которые никогда бы ни за какие коврижки не сказала бы и не сделала, но тем не менее, я с ужасом обнаружила, что они имели место в моей жизни...

Во время нашей субботней стычки со мной что-то произошло, я как будто проснулась от кошмарного сна и снова стала принадлежать себе. Я понимаю, что у тебя нет никаких оснований для того, чтобы верить мне, и я не стану винить тебя за это, но я хочу, чтобы ты знал Гарри: я люблю тебя и никогда не предам тебя по доброй воле!

Я пыталась поговорить с Роном о тебе и о том, что происходит вокруг, после того, как ты оставил меня в коридоре, но он не желал ничего слышать, сколько бы я не спорила с ним о необходимости примирения с тобой. Он говорил о тебе ужасные вещи, а когда я попыталась ему возразить, он убежал прочь, бормоча что-то о необходимости принять дополнительные меры в отношении меня! Я думаю, меня каким-то образом контролировали, Гарри; это единственное логичное объяснение тому, почему я так себя вела по отношению к тебе.

Гарри, мне очень нужно поговорить с тобой с глазу на глаз и попытаться компенсировать причинённый тебе вред. Я осталась совсем одна и отчаянно нуждаюсь в своем брате. Я порвала с Роном и не думаю, что когда-либо хотела быть с ним - это очередная странность, подмеченная мной. Он мне никогда не нравился, мы с ним полные противоположности и мне кажется, что меня искусственно заставили увлечься им с помощью какого-нибудь приворотного зелья.

Молю тебя, Гарри, пожалуйста, дай мне шанс всё исправить, умоляю, не отталкивай меня. Я нуждаюсь в своём брате, в тебе, Гарри.

С любовью,

Гермиона.

Гарри уставился на письмо отсутствующим взглядом. Верил ли он ей? Его сердце хотело верить, тогда как разум кричал о том, что она всего лишь предательница. Но, поскольку у него всё же закралось сомнение относительно того, что, возможно, она действительно действовала не по доброй воле, он решил, что для начала следует встретиться с ней, а потом уже делать какие-либо окончательные выводы. Да, утром он отправит ей записку с Хедвиг с предложением поговорить.

Гарри покончил с переодеваниями и облачился в удобные треники и мешковатую футболку, после чего отправился в гостиную и принялся изучать пергамент, который дала ему Белла. Пергамент с рунами, которые он должен был выучить для ритуала снятия оков целомудрия.

Он с комфортом развалился в своём кресле и погрузился в мир линий и символов. На журнальном столике возле кресла тут же появился чайный сервиз и тарелка с бисквитом. Он продолжал разглядывать руны на пергаменте, но совершенно не понимал их значения. "Если бы только у меня была книга, которая могла бы объяснить, что всё это значит", — стоило ему только об этом подумать, как книга появилась у него на коленях.

Гарри рассмеялся от собственной несообразительности. "Ну конечно же, в замке есть книга, посвященная этому предмету!" — подумал он. Прошло около часа, прежде чем он смог определить значение всех двенадцати рун, которые использовались для того, чтобы стеречь целомудрие Беллы, как зеницу ока. Он пришёл в ярость от осознания того, что некоторые из них могли с ней сделать. Все эти руны символизировали различные виды проклятий, которые использовались в качестве наказания, в случае если девушка попыталась бы снять оковы или же лишиться девственности.

Одна из рун приводила к бесплодию, другая сводила с ума, третья и вовсе убивала. Это было сущее варварство по отношению к членам семьи, ему ещё никогда не доводилось сталкиваться с чем-то столь омерзительным. Как мог Орион Блэк наложить на свою племянницу эту гадость? Это было просто немыслимо, за гранью его понимания! Он не удивился бы, если бы ему кто-то сказал, что причина сумасшествия Беллатрикс Лестрейндж крылась именно в этом. Возможно, Рудольфус или кто-то из его дружков не удержались от соблазна познать эту прекрасную молодую девушку, прежде чем с неё сняли оковы...

Такую возможность нельзя было исключать. Но это больше не имело никакого значения для Гарри, потому что он осознал, что его Беллатрикс никогда не превратится в то чудовище, если он сможет ей помочь. Это стало дополнительным стимулом для изучения всех этих рун и заклятия снятия оков как можно скорее. Чем дольше он будет медлить, тем большей станет вероятность, что кто-то или что-то сможет причинить его Белле вред.

Когда Белла вернулась в Выручай-комнату, то обнаружила, что он с головой зарылся в изучение содержимого пергамента. Она едва сдержала смешок при виде рук и лица Гарри. Его пальцы и нос были перепачканы в чернилах, а рядом с ним валялись десятки пергаментов, исписанных рунами. Он полностью погрузился в практическую часть работы.

У неё на сердце потеплело от осознания, что он настолько самоотверженно и старательно делает всё это ради неё. Белла подошла к нему и удивила его тем, что, обняв за плечи, повела в сторону ванной.

— Ох, куда мы идём, Белла? — смущённо поинтересовался юноша, когда она распахнула дверь, ведущую в ванную, и потянула его за собой.

— Вы запачкались, милорд, весь измазались чернилами! Вас нужно срочно помыть, — ответила она с улыбкой.

Он всё ещё был смущён, но ни капельки не возражал против того, чтобы она привела его к огромному мраморному умывальнику. Белла открыла вентиль, и из крана начала течь горячая вода. Взяв немного мыла, она слегка намылила руки. Тепло улыбаясь, она взяла Гарри за левую руку и стала осторожно втирать мыло в его перепачканную кожу.

Белла потратила уйму времени на то, чтобы оттереть чернила с его ладони, а затем перешла к остальной части руки. Её пальцы осторожно массировали его кожу. Очистив его руку сверху, она стала отмывать и массировать каждый его пальчик по отдельности.

Они неотрывно смотрели друг другу в глаза в тусклом свете ванной комнаты. Её движения были медленными, даже можно сказать, эротичными, их пальцы переплетались, а в воздухе витал сладковатый запах. Наконец, через двадцать минут, с левой рукой было покончено.

После этого она продела ту же процедуру с правой рукой. Гарри буквально утонул в омуте её фиолетовых глаз, пока она творила чудеса, оттирая с него чернила. Он дышал часто и порывисто, а его разум будоражила пикантность этого момента. Гарри смотрел, как вздымается её грудь, и едва сдерживал себя, чтобы не прикоснуться к её нежной коже.

Поэтому он даже не заметил, когда она закончила мыть его правую руку и переплела их пальцы, а затем подставила под струю теплой воды. Она продолжала мыть его руки, пока не убедилась в том, что мыло полностью исчезло. Их тела слегка соприкасались, пока Белла продолжала свою игру.

Когда его руки стали чистыми, она повернулась к нему и прислонилась к его груди. Белла не была уверена в том, что собирается сделать дальше, но всё же взяла в руку мокрое полотенце и стала стирать чернила с его носа. Она была так близко, что Гарри ощущал её тёплое дыхание на своей щеке. Он едва не дрожал от такой близости, пока она вытирала его лицо. Закрыв глаза, он хрипло застонал, а затем услышал её короткий смешок при виде такого зрелища.

Полотенце внезапно куда-то исчезло, но не успел он огорчиться по этому поводу, как её губы обрушились на его, мягко и медленно его целуя. Однако вскоре нежный поцелуй стал более настойчивым и изучающим, а затем и вовсе страстным.

Гарри совершенно потерял ощущение пространства и времени, растворяясь в поцелуе, который вскоре пришлось прервать из-за того, что им обоим не хватало воздуха.

— Привет, — прошептала Белла, положив голову на его плечо, и обвила руками его шею. — Я скучала по тебе весь день.

— Мне тоже тебя очень не хватало, — едва слышно прошептал в ответ Гарри, обняв её за тонкую талию.

— Надеюсь, день прошел хорошо? — осведомилась она.

— Все было... в порядке, — ответил он и неуверенно пожал плечами. — А у тебя?

— У меня открылись глаза на многие вещи, сказать по правде, — ответила она, не убирая голову с его плеча. — Но об этом мы поговорим позже. Сейчас я хочу ещё немного понежиться в твоих объятьях.

— Не могу думать ни о чём другом, кроме тебя, в данный момент. — Белла в ответ на его признание заливисто рассмеялась, и довольно хмыкнула про себя.

— Пойдём в мою комнату, — соблазнительно прошептала она ему на ушко. Гарри быстро подхватил её на руки, словно невесту, и понес в её спальню. Осторожно положив её на кровать, он не заметил, что она всё ещё продолжает обнимать его за шею, и вскоре оказался поваленным на кровать для того, чтобы получить ещё одну порцию жарких поцелуев.

— — — — — — — -

[1] На самом деле девичья фамилия матери Беллы была Розье, но автор, видимо, решил отойти от канона. (Прим.пер.)

Глава 10. [ Конфронтация ]

Гарри пробудился из блаженного сна от запаха сандалового дерева и жасмина, а также от непривычного тёплого веса на своей груди. Неуверенно моргая полуоткрытыми глазами, он обнаружил, что обзор ему закрывает густая копна чёрных вьющихся волос. Прошло несколько секунд, прежде чем он восстановил в памяти прошедшую ночь, и по его лицу расползлась огромная улыбка. До Беллы он никогда не обжимался с девушками и сейчас не мог себе представить ничего лучше этого.