Мой кодекс ведьм. Части 1 и 2

Егор дрожащим голосом прошептал:

— Сыночек! Иди сюда. Варя, неси стремянку, она на балконе!

— Зачем лестницу? — тоже шёпотом отозвалась я.

— Как зачем? Этого засранца снять, а то разобьётся!

— Не разобьётся. — уже нормальным голосом сказала я. — Как взлетел, так и спустится. Тим, иди к мамочке! А то у папы случится инфаркт, а он нам ещё нужен, семья большая, кто кормить будет?..

Тимошка спустился мне на руки, обнял за шею и хитро посмотрел на нас.

— Вот засранец! — Егор вытер вспотевший лоб.

Девчонки, очнувшись, засмеялись и зааплодировали.

— Ну, Тим, с тобой не соскучишься!

Когда стол был сервирован к позднему ужину, я выразительно посмотрела на Егора — Антон из своей комнаты так и не вышел. Егор направился к двери, я следом.

Мальчик всё так же сидел на диване, плечики были опущены, и смотрел невидящим взглядом в стену напротив. Егор присел перед ним на корточки.

— Сынок, я понимаю, тебе трудно сразу перестроиться, у тебя большое горе. Но жизнь продолжается. Запомни, мы все желаем тебе только добра.

Антон закрыл лицо руками и заплакал. Да так горько, как могут плакать дети, которых очень сильно обидели.

— Егор, — сказала я. — Ты иди, там Тим твой мобильник разбирает, мне не отдаёт.

Егор посмотрел на меня, понял, кивнул и вышел из комнаты. Я присела на диван, обняла мальчика.

— Послушай, Антошка, ты, наверное, хочешь позвонить Августе? Да и она переживает, как ты долетел, как встретили. Я тебе сейчас принесу свой телефон и ты позвонишь, хорошо?

Антон перестал плакать, вкинул на меня заплаканные глазёнки и несмело кивнув, прошептал: "Спасибо". Я принесла ему телефон, вышла и плотно закрыла дверь комнаты. Мы сели завтракать. Через какое-то время Антон пришёл в гостиную, тщательно умытый и причёсанный, сел за стол и уставился в свою тарелку. Полина положила ему еду, мальчик вяло поковырялся в тарелке, отложил вилку, прошептал: "Спасибо. Можно я пойду к себе?". Егор попытался что-то сказать, я толкнула его ногой, он замолчал.

— Иди, Антошка, отдыхай.

Ночью я проснулась от какого-то тревожного чувства. Встала, накинула халат. Наклонилась над Тимошкой — тот крепко спал и улыбался во сне. Я его укрыла и пошла в комнату к девочкам. Шурочка спала, укрытая одеялом почти с головой. Я поправила одеяло, поцеловала её в макушку. Маруся спала в обнимку с медведем, которому было столько же лет, сколько ей.

Я пошла в комнату к Антону. Он всхлипывал, спрятавшись под одеяло. Я тихонько присела на край дивана, мягко положила руку ему на плечо, мальчик вздрогнул, резко сел. Зашептал, путая русские, немецкие и французские слова:

— Мама не могла, мама не могла...

— Что не могла, ребёнок?

— Не могла так со мной поступить, она меня любила, ездила очень аккуратно, говорила, что не имеет права рисковать, говорила: "У меня есть ты". Я её люблю, а она ушла навсегда.

Я тихо гладила его по голове, пока Антон не успокоился и не уснул. В комнту вошёл Бас, вскинул на меня горящие зелёные глаза: "Что, хозяйка, беда? Иди спи, я подежурю". Улёгся рядом с мальчиком, тот облегчённо вздохнул и обнял кота.

Я пошла в спальню, но до утра уснуть не могла. В голове крутился мой сон-видение, я чётко видела перекошенное страхом лицо молодой женщины.

Утром, когда Егор уехал, я позвонила Мадам.

— Элечка!.. — подхалимски начала я.

— Всё знаю. "Приедь, пожалуйста, посиди с летуном, потому что Полинка боится с ним оставаться"?

— Но, Эля, мне нужно поехать с Антоном в магазин, купить ему всё необходимое, мы ведь скоро уедем в Крым.

— Ладно, ладно, не подлизывайся, приеду, конечно, да и с новым родственником познакомлюсь. Как он?

— Даже не знаю, что и сказать. Плачет постоянно, у меня сердце разрывается.

— Да это и понятно, потерял единственного родного человека, жизнь круто изменилась, тут и взрослый может сломаться. Всё, еду.

Я положила трубку. Пошла в комнату к Антону. Мальчик безучастно смотрел в одну точку.

— Антошка, ты не мог бы посидеть с братом? Мне нужно кое-что сделать, а одного его оставлять нельзя, он большой непоседа. А потом, если ты не возражаешь, поедем в магазин, купим тебе всё необходимое, мы ведь в Крым уезжаем скоро, к твоим бабушке и дедушке.

Антон поднял на меня тоскливые глаза и несмело кивнул. Встал и вышел вслед за мной в гостиную, где на диване в окружении игрушек восседал Тим — ножка на ножку, большой пальчик во рту. Антон подошёл, сел рядом. При явной несхожести братья были поразительно друг на друга похожи — одинаковые разрез, цвет и выражение глаз, те же очертания лиц — словом, сыновья Егора.

Я деловой походкой направилась на кухню. Делать тут было совершенно нечего. Походила кругами, включила и выключила воду и пошла обратно. Осторожно заглянула в гостиную — Антон что-то бойко рассказывал малышу по-немецки, Тим внимательно слушал, продолжая сосать пальчик. Ну вот и хорошо, Москва тоже не сразу строилась.

Раздался звонок в дверь — приехала Мадам..

— Ну давай, знакомь с родственником.

Мы вошли в гостиную.

— Привет, Антошка, — сказала Мадам. — Я твоя тётка, зовут меня Элеонора, для тебя тётя Эля, я не вредная, а очень даже хорошая, думаю, мы подружимся. Дай я тебя посмотрю. — она просканировала мальчика. — Варя, парень здоров, правда, в депрессии. Но это пройдёт.

— Вы врач? — несмело спросил Антон.

— Нет, милый, я ведьма. И Варя тоже. Это не страшно, маленьких детей мы не едим, мы просто очень умные и можем делать то, что другие не могут.

У Антона заблестели глаза.

— А разве так бывает? Я думал, ведьмы только в сказках живут.

— Да нет, дорогой мой, они и в жизни встречаются, но очень редко. Вот твой брат тоже нашей породы. Да и ты, парень, непростой, правда, пока не могу понять, почему. Разберёмся. А теперь отправляйтесь по магазинам, а я с крылатым пообщаюсь, правда, мой шалунишка? — Тим засмеялся и потянулся к Мадам. она подхватила его на руки, расцеловала в обе щёчки. И началось: А какие у нас вкусные щёчки! А где наши ручки? А какие сладкие ножки!

— Поехали, Антошка, тётку не переслушаешь.

В детском супермаркете мы быстро купили всё необходимое — Антон к процессу покупок интереса не проявлял, я покупала сама и то, что считала нужным. Возле отдела игрушек притормозила:

— Антон, может, купим тебе игрушки? Я не знаю, во что играют мальчики твоего возраста, выберешь сам?

Мальчик покачал головой.

— Ну как хочешь.

Мы пошли дальше. Возле отдела детского творчества притормозил уже Антон.

— Ты хочешь что-то здесь купить?

— Да, для рисования.

— Ну выбирай.

Антон долго и со вкусом выбирал альбомы, кисти, краски, карандаши, и что-то ещё, в чём я совсем не разбираюсь.

Наконец процесс покупок был завершён. Мы пошли в кафе поесть мороженого. Когда Антон наслаждался шариками крем-брюле и кока колой, я осторожно спросила:

— Антош, а о чём вы говорили с мамой, когда она последний раз приезжала к тебе? Если тебе неприятно, не отвечай. — добавила я поспешно.

Антон поднял на меня глаза, улыбнулся.

— Мама была очень весёлая, обнимала меня постоянно, говорила: "Сыночек, потерпи немного, скоро мы отсюда уедем и у нас будет много денег!" — ребёнок пожал плечами. — Только откуда много денег, Жак очень жадный, он маме мало денег давал. Я ей так и сказал, а она рассмеялась и сказала: "Даст, ещё как даст, никуда не денется. И мы с тобой всегда будем вместе, никогда не расстанемся!". — Антон смахнул набежавшую слезу. — Скажите, а правду тётя Эля сказала, что вы ведьма?

— Правду, правду. — рассмеялась я.

Антон загорелся.

— А можно сделать так, чтобы Жак умер?

— Антош, если Жак виноват в смерти твоей мамы, я могу сделать так, что он надолго сядет в тюрьму. Такой расклад тебя устроит?

Антон недоверчиво кивнул.

Дома он сразу рванул в свою комнату, рассматривать вновь приобретённые сокровища. А я подсела к Мадам, которая что-то рассказывала Тиму. Элеонора взглянула на меня и улыбнулась.

— Сестрёнка, ты не ведьма, а просто ангел небесный.

Я махнула рукой.

— Элечка, тебе ли не знать, что все мы — дети одних прародителей, только находимся по разные стороны двери, и в какой-то момент поменяемся местами.

— Лети. За детей не беспокойся, присмотрю. Правильно, надеюсь, это поможет мальчишке адаптироваться.

Я чмокнула сестру в щёку и положила голову ей на плечо.

— Вот только как Егор к этому отнесётся? Скандала не избежать.

После ужина Антон ушёл к себе в комнату, девчонки просочились следом. Дверь закрыли. Мне было очень любопытно, что там происходит. Заглядывать в комнату не решилась, но ухо к двери приставила. Ничего не слышно. Егор, который в этот момент проходил с Тимом на руках в гостиную, хмыкнул, но промолчал. Я поплелась следом. Егор уселся на диван, усадил на колени Тима и крепко прижал к себе — наверно, чтобы тот не улетел — взял "Коммерсант". Я подошла, взяла у него Тима и присела рядом.

— Егорушка! Ты только не кричи. Мне нужно на пару дней слетать в Брюссель.

Кратко рассказала о подозрениях Антона.

— Я хочу посмотреть на этого Жака.

Егор внимательно выслушал меня, помолчал. Потом сказал:

— Варюша, если ты считаешь, что для Антона это важно, лети. Но как же Тим?..

— В морозилке полно грудного молока на всякий случай. Только подогреть. Мадам с Полинкой справятся. А тебе нужно заехать завтра в агентство, заключить договор, чтобы я летела не как частное лицо, а как представитель сыскного агентства, сделаешь?

— Договорились. Отвезу девочек в школу и заеду.

Я поцеловала мужа, а заодно и Тимошку.

Перед сном зашла к девочкам пожелать спокойной ночи. Маруся возилась с ноутбуком, Шурочка лежала в кровати и рассматривала потолок. Я подсела к ней.

— Доченька, о чём размышляем?

— Мама, я больше не буду рисовать.

— Почему, родная моя?

— Потому что всё, мной написанное — мазня.

Я удивленно посмотрела на дочь.

— Неправда. Ты очень хорошо рисуешь, в своеобразной манере. И это не только моё мнение, в лицее тоже так считают.

Шура презрительно отмахнулась.

— Не видела ты, мамочка, как Антошка рисует! От его даже карандашных набросков плакать хочется. Вот это талантище.

Утром, дождавшись Мадам, я поехала в родное агентство. В приёмной была только Наталья Семёновна, Шурика и Вани не наблюдалось.

Увидев меня, Наталья радостно вскрикнула, вскочила и бросилась обниматься.

— Варенька, как тебе идёт материнство! Ты ещё больше похорошела! Просто чудо, а не женщина! Рада тебя видеть! Сейчас кофе сварю, хочешь?

— Спасибо, Наталья Семёновна, кофе не хочу, начальства хочу.

— Варвара! — раздался из кабинета громовой голос господина полковника. — Иди сюда, начальство желает тебя облобызать!

Я вошла в кабинет, где по обе стороны стола восседали Михаил Леонидович и Влад. Мужчины вскочили, Влад чмокнул меня в щёчку, господин полковник — в обе.

— Присаживайся! Хороша, чертовка, пора на работу выходить, мы без тебя малость зашиваемся.

— Ребята, у меня проблемы, нужна ваша помощь.

Начальники сразу посерьёзнели.

— Рассказывай, Варюша. — сказал Влад. Михаил Леонидович кивнул.

Я рассказала обо всём: о своём сне, который сбылся, о разговоре с Антоном и его подозрениях, о своём обещании разобраться в причинах смерти Ольги.

— Хочу слетать в Брюссель, посмотреть на этого Жака. От вас мне нужны документы, подтверждающие мои полномочия, в противном случае никто со мной разговаривать не будет. Поможете? Сейчас приедет Егор, заключит с агентством договор.

Михаил Леонидович побарабанил пальцами по столу. Улыбнулся.

— Щас, Варюша, разбежалась. Кто же тебя одну отпустит? Этот Жак может быть опасен. Я лечу с тобой. К тому же у меня в Брюссельской полиции есть знакомый комиссар, пересекались с ним, когда я в органах служил, да и потом информацией обменивались. Сейчас позвоню ему, пусть нас встретит, и информацию по этому делу соберёт, какую сможет.

— И я лечу! — вклинился Влад. — Это не обсуждается.

— А ты там зачем? Мы с Варей сами справимся, а ты в агентстве покомандуй, дел невпроворот.

— Я полечу! — заупрямился Влад. — Я французский знаю, и кажется мне, дело не такое простое. Чем-то Ольга этого Жака шантажировала и чем-то серьёзным. Поэтому, Миша, не спорь. Вдвоём мы Варю лучше защитим.

— Ну хорошо, хорошо, уговорил, лети. Французский он, видите ли, знает! А я — немецкий. И, если мне память не изменяет, Варвара говорит свободно не только на немецком и французском, но и на английском, испанском и в латыни разбирается.

Начальники ещё немного попрепирались, а тут и Егор приехал. Быстро составили формальный договор. Наталья стала заказывать билеты на самолёт и оформлять необходимые документы. Господин полковник дозвонился знакомому комиссару полиции и на плохом немецком объяснил суть проблемы. Тот, как ни странно, понял, и на плохом русском пообещал сделать всё, что сможет, и встретить нас в аэропорту. Договорились, что ребята заедут за мной рано утром — вылетаем в 7-05 в столицу, а оттуда, в 10-30 — в Брюссель. Егор попрощался и помчался на работу, а я поехала домой.

По дороге позвонила Мадам — они гуляют с Антоном и Тимом в нашем парке, Бас и Фрикс тоже увязались. Я сказала, что поставлю машину и присоединюсь к ним.

Своё семейство я нашла на детской площадке, в это время дня пустующей. Мадам сидела на лавочке и слегка покачивала коляску. Тим спал. Антон раскачивался на качели. Живность охотилась на толстых голубей.

Я присела рядом с Мадам. Антон встал с качели и поспешил ко мне. Посмотрел вопросительно.

— Всё нормально, ребёнок. Завтра вылетаю в Брюссель. Со мной летят мои товарищи, брюссельская полиция поможет нам разобраться с этим делом.

Антон кивнул и присел рядом со мной на лавочку. Проснулся Тим. Увидев меня, радостно засмеялся и протянул ручонки. Я взяла его на руки и понесла домой. Антон вёз коляску. Мадам замыкала шествие, переругиваясь, по обыкновению, с Басом, который умудрился выпачкаться. Фрикс с достоинством вышагивал рядом с Мадам, его она никогда не ругала,

Дома Полинка что-то напевала на кухне, пахло только что сваренным борщом, выпечкой и жареным мясом. Живность рванула на запах. В ванной шумела стиральная машинка.

Полинка вышла в прихожую, вытирая руки о фартук.

— Варя, смотри, что я нашла в Антошкиной курточке — решила вещи разобрать, кое-что простирнуть, а это в кармашке было. — Она протянула мне кокетливую розовую флэшку.

Я повертела её в руке, показала Антону.

— Это твоё?

Антон покачал головой.

— Это мамина флэшка, она любила всё розовое. Но мама мне её не давала, я не знаю, как она у меня оказалась.

Я призадумалась.

— Когда мама уезжала и ты её провожал, то был в этой куртке? Вспомни, не торопись, это может быть важно.

— Да, в этой. Больше я её не надевал, так как резко потеплело и я носил более лёгкую куртку.

— Хорошо, молодец. Иди вымой руки, сейчас будем обедать.

Я переглянулась с Мадам, та кивнула, взяла Тима и пошла его переодевать. А я кинулась к ноутбуку. На флэшке было несколько видеофайлов. Я открыла один.