Благодаря чародейскому чутью Серп безошибочно выбрал на крыше трубу, которая вела в камин в спальне кастеляна. Опустился на край, осторожно потянул чувствительными звериными ноздрями чуть пахнущий гарью воздух. В дымоходе было жарковато, пришлось применить остужающие чары, предварительно обезвредив всю охранную и сигнальную волшбу в покоях. По счастью, полотно сил осталось почти не потревоженным, да и мощи ушло немного, ибо Саликс не отличался особой изобретательностью или просто не желал перетруждаться. Вообще-то, чародея нетрудно понять: кому нужен кастелян из жабьего угла? Уж точно не лазутчикам из Оксиса или Дэры. Тех в столице нужно ждать или в приграничных крепостях. А местные грабители в замок и без чар лезть поостерегутся.

Серп осторожно спустился в дымоход, цепляясь за камни коготками на локтевых суставах сложенных крыльев и короткими задними лапками. Проваливаться с шумом вниз, поднимая облако сажи, которая непременно забьется в нос и заставит чихать, не хотелось.

Очутившись в комнате, вернул себе человеческий облик, предварительно с помощью чар избавившись от налипшей на нетопыриную шубку копоти. Выбираться все равно придется другим способом, а являться в Регис под видом трубочиста он не намерен.

Серп, черпая силу из жара плоти, давно отвык стесняться своего тела, так что и не подумал прихватить с собой ни уменьшенный дорожный мешок, ни хотя бы штаны. По счастью, спал кастелян один, и не удивительно: казалось, от оглушительного храпа сотрясаются каменные стены. Бывший залесненский палач с радостью положил конец кошмарным звукам, сначала, любопытства ради, зажав двумя пальцами нос спящему, а когда тот исторг из приоткрывшегося рта рокот горного обвала, от всей души двинув в плечо.

— Что? Кто? — кастелян рывком сел в постели. Под потолком вспыхнул неярким светом чародейский светильник. — Ты? — мужчина уставился на мракова палача, в начале лета исчезнувшего из Залесного. — Тьфу! — с досадой сообразил, что ночной гость полностью лишен одежды. — Сейчас здесь будет Саликс!

— Сейчас не будет, — криво усмехнулся Серп. — Я разрушил сигнальную связь. А вот чуть позже позволю тебе позвать его. Не охота мне по Залесному плутать, пусть лучше главный ко мне пожалует.

— Что тебе надо? — Рэвен, поняв, что убивать его не собираются, по крайней мере, сразу, несколько приободрился.

— Мне надо, чтобы ты ответил на несколько вопросов. Не пытайся лгать. Я, как-никак, чародей. — Дождавшись кивка, Серп продолжил: — Кто меня переправил в Залесный пять лет назад? Как тебе объяснили мое появление? Какие распоряжения отдали?

— Сел бы ты, а? — Рэвен изо всех сил старался смотреть бесстыжему гостю в лицо. Для этого нужно было неудобно задирать голову, потому что ложе было низковато, да и сам кастелян ростом не вышел.

Ухмылка Серпа стала скабрезной, но он все-таки соизволил присесть в ногах кровати.

— Переправил тебя, как я понимаю, какой-то чародей. Во всяком случае, он воспользовался переходом. Сказал, что ты одаренный, но в чем-то провинился...

— В чем? — перебил Серп.

— Не знаю! Говорил он намеками, мол, провинился кое в чем, рассказывать долго. Нетопыри отловили в столице и распорядились сослать сюда, в Залесный, палачом, до особого распоряжения. Силы ты черпаешь из жара плоти, так что ухо востро держать, коли баба к тебе заявится. Да какая баба станет с палачом... — осекся. — Значит, та замухрышка из "Медвежьей шкуры", что умирать пришла...

— Залесный, я вижу, находится в надежных руках. Соображаешь отменно.

— Ты ж ее того, я сам тело видел...

— Ох, Госпожа моя Луна! Зови, давай, Саликса. Может, от него проку будет больше.

Главный залесненский чародей тоже не смог пролить свет на причины появления Серпилуса в подвластном ему городке. Доставил нового палача чародей, а не обычный человек с амулетом перехода. Предъявил знак Нетопырей и рассказал о ссыльном ровно то же, что и кастеляну. Добавил, правда, что палаческий ошейник держит зачарованная скобка, объяснил, как следить за ее местонахождением и целостностью. Нет, опознать того чародея Саликс не смог бы, незнакомец скрывал и свою сущность, и внешность. Нет, Саликсу не хотелось совать нос в дела Нетопырей тогда, не интересно это и сейчас. Хотелось бы взглянуть на потаскушку, которой нравится трахаться с палачом, а вообще-то он не любопытен.

— Воспользуйся чарами, Саликс, уменьши себе живот хоть вполовину. Глядишь, потаскушки станут интересоваться тобой не только корысти ради, — посоветовал Серп.

Уходить пришлось быстро, через переход, на что сил шло больше, чем на превращение в зверя или птицу. Но не оборачиваться же снова нетопырем, предоставляя Саликсу возможность стать филином и погнаться за добычей. Или просто оглушить беглеца в воздухе чарами. Ввязываться же в поединок Серп и подавно не собирался.

О визите в Залесный чародей не жалел. Поглядеть на испуганные рожи кастеляна и Саликса было приятно. Узнать толком ничего не удалось, ну да ничего. Зато теперь не придется терзаться мыслью, что упустил простейшую возможность докопаться до истины.

Серп вышел из перехода на лесной прогалине, где оставил одежду и прочие вещи. Хотел обратиться в филина, чтобы у Саликса не было возможности отследить дальнейший переход, если любопытство у толстяка все же взыграет. Но тут Хозяйка ночи явила свой лик, и беглец шагнул на лунный луг. Здесь главный залесненский чародей достать его был бессилен. Он черпал силу в дневном источнике.

* * *

В Регис Серп пробрался той же ночью. Спустился с лунного луга, улучив момент, когда тучи над городом ненадолго разошлись. Входить в столицу Пиролы, не таясь, он не собирался. Нетопырей теперь можно не опасаться, но осторожность соблюдать следует. Кто знает, не расставил ли его враг ловушки там, где может объявиться Серпилус?

Регис стоял в устье Льдистой, здесь река разливалась широко, умеряя бег. Памятный Иволге мост Серп помогал строить через ущелье в гористых верховьях. Там Льдистая ярилась, зажатая в тесную стремнину, грохотала, исходя брызгами и белой пеной. Зрелище завораживало чародея, напоминало о морском прибое у обрывистого скалистого мыса неподалеку от родной деревушки, о волнах, разрезаемых на узкие ленты острыми черными камнями.

Серп с раздражением прогнал воспоминания, которые еще и оказались вложенными одно в другое, словно чудные шкатулочки с Ветреных островов. Столица должна бы навевать другие мысли, более приятные. О любвеобильных красотках, о заказчиках, не скупившихся на деньги и лесть... Стоп, какую такую лесть? Заслуженную похвалу! И почему, стоило подумать о девицах, в воображении возникли золотые косы и задумчивые серые глаза? Ох, госпожа Луна, смилуйся, избавь от наваждения...

Ступив на мощеную брусчаткой улицу, чародей огляделся. Кажется, с районом не промахнулся, указаниям хозяйки "Клыка" следовал точно. Эта часть города прилегала к реке, небогатая, но и не трущобы. Здесь селились бондари, горшечники, шорники, корзинщики и другие ремесленники попроще, попадались и мелкие торговцы. Серпу было совершенно непонятно, почему Нетопырь предпочитает жить в таком окружении. Можно, конечно, напрямик спросить Мертиного знакомца, вдруг ответит? Если это не тайна ордена. С другой стороны, ему-то что? Есть вопросы поважнее.

Чародей без труда нашел нужный дом: маленький двухэтажный фахверк стоял в самом конце узкого переулка, сбегавшего к реке. Черепичная крыша, окна с мелкими переплетами, по стене карабкается какая-то растительность, правда, листья уже почти облетели. Птаха бы пристроила на подоконник ящик с цветами, и стало б совсем уютно.

Серп выругался сквозь зубы и сжал кулаки. Нет, не будет он торчать до утра на улице, где свет Госпожи застит разум, внушая глупые мысли. И мрак с ним, с беспокойством, которое он причинит хозяину. Нетопырь должен быть привычен вскакивать с постели и глубокой ночью.

Хозяин, которого, как поведала Мерта, звали Илексом, и правда открыл дверь очень быстро. Окинул посетителя оценивающим взглядом, без церемоний прощупал чародейским чутьем. Отступил вглубь дома, сделав приглашающий жест. Серп механически переступил порог, не отрывая глаз от лица, ничуть не изменившегося со времен их встречи более десяти лет назад, правда, сейчас не надменно-брезгливого, а усталого.

— Так ты Нетопырь? — молодой чародей смотрел с недоверием. — И уже был в ордене, когда приходил в нашу деревушку за учеником?

— Нетопыри в ордене с детства. Вижу, что не ошибся, отказавшись от тебя, — взгляд уперся в шею гостя, которую палач в последнее время забывал кутать.

— Быть в ордене никогда не жаждал, — ощетинился Серп. — И наставник мне попался хороший. Не глядел презрительно, и никакие запахи ему не мерещились.

— Да, с наставником тебе повезло, Серпилус. Но даже такой добряк, как Кверкус, я смотрю, не слишком преуспел с тобой.

— Тоже намереваешься исправлять недочеты моего образования, Илекс?

— А кто еще пытался? Неужели сам Юнкус? — усмехнулся хозяин. Ответом ему послужила презрительная гримаса. — Нет, я никого не желаю перевоспитывать. И за тебя в свое время не взялся, когда убедился, что ты чересчур заносчив.

— Я заносчив? Да ты сам...

— Я нарочно разыгрывал брезгливость. Ибо сразу почуял в тебе излишек самомнения и дурной гордости. Я ждал, что желание учиться окажется сильнее. Что ты подойдешь и спросишь в открытую, почему я ворочу нос. Понимаешь ли, в ордене ценятся доверительные отношения между братьями. Но ты лишь зыркал зло и сторонился. Нетопырям такие норовистые не нужны.

— Чего ты сейчас-то разоткровенничался? — фыркнул Серп, прикидывая, который раз за последние пару месяцев его называют норовистым.

— Думаю, что раз мы тебе понадобились, ты тоже можешь службу сослужить. Да и расположения Мерты ты сумел добиться. А я доверяю ее чутью.

Молодой чародей был убежден, что трактирщица прониклась к нему из-за внешности и обходительности, но почел за лучшее не высказывать вслух свои соображения. Нетопырь, впрочем, отличался проницательностью.

— Не думай, что сумел задурить голову старой женщине, которая тоскует по бурной молодости. Мерта знает свое дело. Всегда умела разделять работу и сердечные порывы. Умела, пожалуй, даже чересчур хорошо. — Илекс помолчал, но быстро стряхнул мимолетную задумчивость. — Ладно, что стоять в прихожей. Пойдем в комнату, там беседовать удобнее.

Он провел гостя в небольшую гостиную. Судя по неуютному виду комнаты, где сиротливо жался в угол небольшой резной шкаф да скучала у камина пара кресел, ею почти не пользовались. На стене напротив входа висел портрет рыжеволосой женщины. Чародейский светильник, сопровождавший хозяина дома, давал достаточно света, чтобы рассмотреть картину. Серп остановился, глядя с удивлением.

Женщина на портрете была молода, но не юна. И совсем не красива в привычном понимании. Хороши были разве что глаза да волнистые волосы необычного, приглушенного оттенка, почти такого, как у светлых язычков пламени, что пляшут на дровах ближе к сердцу костра. Черты лица простоваты, рот крупноват, фигура наверняка не отличалась стройностью: незнакомка сидела, но оголенные руки и плечи полно круглились. Тем не менее, задор и живость, отчетливо сквозившие во всем этом далеко не совершенном облике, не давали отвести взгляд. Большой яркий рот улыбался заразительно, а грудь в откровенном декольте, казалось, вот-вот всколыхнется от смеха. И еще чем-то тревожили зеленые глаза, которые отнюдь не искрились весельем, а смотрели с непонятным, но знакомым выражением.

— Неужели это Мерта? — вырвалось у Серпа.

— Да, — кивнул Илекс, мельком бросая взгляд на картину. — Портрет перешел ко мне с прочим имуществом брата, когда тот погиб.

— Он тоже был чародеем?

— Да.

— А он...

— Серпилус, я не намерен обсуждать с тобой моих родичей.

— Я не собирался допытываться, прости, — слегка смутился Серп, не в силах отвести глаз от молодой и по-своему необычайно притягательной Мерты. Волновали его, впрочем, отнюдь не ее прелести. — У нее на портрете странный взгляд. Непонятный какой-то. Никогда б не подумал, что Мерта может так смотреть. Мне приходилось видеть похожий у девушки на картине, которую нарисовал сын Крестэля из Приморского Предела. Дед парня тоже рисовал. Не его ли это работа?

— Нет, не его. Я даже не предполагал, что кто-то из Крестэлей умеет держать в руках кисть, — Илекс сел в кресло, жестом предложил гостю устраиваться в соседнем. — Значит, ты находишь этот взгляд непонятным? На тебя ни одна так не смотрела?

— Палача женщины предпочитают не замечать, — холодно заявил Серп. — Ладно, хватит пустой болтовни. Давай-ка к делу.

— Что ж, давай, — не стал противоречить Нетопырь. — Мерта наверняка сказала, что это я наводил справки о твоем ошейнике и ссылке. — Гость кивнул. — Орден к этому непричастен, и добавить мне нечего. Да, история очень странная. При условии, что ты никому не насолил.

— Я не совершал ничего предосудительного, — Серпу страшно надоело оправдываться, не зная за собой никакой вины. — Госпожу и ее запреты всегда чтил. И людские законы уважал.

— Да и мне не верится, что ты натворил нечто серьезное втайне от нас. Я неплохо знаю твоего наставника, знаком кое с кем из его учеников. Многие из них не от мира сего, как и сам Кверкус. Но он отлично разбирается в людях и никогда не стал бы учить заведомого негодяя.

— Благодарю, — Серп церемонно кивнул.

— Не спеши, — иронично улыбнулся Илекс. — Я думаю, ты вполне мог изрядно досадить кому-то. И мальчишкой тебя помню, и отлично вижу — изменился ты мало. Боюсь даже, не в лучшую сторону.

— Значит, ты полагаешь, мне стоит присмотреться к прежним знакомцам здесь, в Регисе? — голос чародея прозвучал бесстрастно.

— Да. Жаль, что при несомненном уме и немалом даре ты напрочь лишен сердечности. Учитывая твой источник, это особенно печально.

— Чёрен мрак, как же мне надоели нравоучения! — не выдержал молодой чародей. — Постоянно приходится выслушивать одни и те же прописные истины! Я отношусь к людям так, как они того заслуживают. Даже мягче, учитывая запреты Госпожи. Девицы всегда были мной довольны, и платой, и прочим. А если Кверкус, да и ты, полагаете, что сердечные привязанности так важны, что ж женами не обзавелись?

— За Кверкуса не отвечу, но почему ты решил, что у меня нет женщины?

— Потому что будь в доме хозяйка, тут было бы поуютнее, — Серп окинул взглядом почти пустую комнату.

— Жена просто терпеть не может Мерту, — с улыбкой пояснил Илекс. — Никогда не заходит сюда из-за портрета. Я сам слежу, чтобы тут пыль не скапливалась. Посетителей здесь принимаю. И, поскольку мне не удастся утаить от супруги, что ты здесь с подачи Огневушки, — кивнул на картину, — предложить тебе остановиться у нас я не могу.

— Не страшно. Предпочитаю жилье, где сам себе хозяин.

— Хорошо. Город ты знаешь, куда нужно доберешься. Я был бы признателен, если б ты сообщил о результатах своих изысканий. Вдруг они все же будут иметь касательство к делам ордена?