— Вы знали, что Джельсамина обретет силы матери? — уцепился за слова Кейсара Яго.
— Конечно, знал, — удивляюсь тому, что для Яго это не очевидно, начал Гастон — Габриэлла последние пятнадцать лет усиленно работала над тем, чтобы в случае какой-нибудь критической ситуации вы с Джельсаминой могли взять управление сеймом на себя. Вас она воспитывала думающим, просчитывающим каждый шаг политиком, руководителем. А для Мины готовила возможность получение силы Малкани Куори. Габриэлла не говорила мне, почему занимается всеми этими приготовлениями, но она часто консультировалась у меня в вопросах того, какие дисциплины вам выбирать в гимназии, какие навыки развивать в первую очередь. Она говорила, что боится дать вам слишком одностороннее женское образование. И считала, что я как никто другой знаю, какие стороны надо развивать, чтобы вы стали полноценной заменой мне. Я никогда не понимал, почему она списывает со счетов вашего отца. Сейчас, все стало абсолютно прозрачным, кроме одного. Габриэлла явно готовилась к сумасшедшему выпаду брата. И поверьте, не смотря на то, что Густаво был сыном Создателя, я не понимаю, почему ему удалось ее победить. Такое чувство, что она не хотела этой победы.
Услышанное потрясло Яго до глубины души! Он считал, что тетя готовила его к борьбе с отцом, а вовсе не к управлению сеймом. Неужели Малкани Куори предвидела, что им с Миной придется занять их с отцом место? Все это не укладывалось в голове, которая была готова взорваться от потока свалившейся на него информации. Он уже успел забыть про свой вопрос об отношениях Габриэллы и Хоакина, когда голос Гастона вырвал его из плена размышлений.
— Не помните, что точно сказал Кейсар Фоли? — задумчиво спросил повелитель. Яго обладал отличной памятью, и для него не составило труда выудить из ее глубин точную цитату.
— "Чтобы ты не думала о себе, ты проиграешь". — Гастон удивленно вскинул брови и абсолютно серьезно спросил,
— А с чего вы взяли, что он обращался именно к Габриэлле?
— Наверное, потому что кроме Хоакина и тети в комнате никого не было, — растеряно ответил Яго.
— Вы в этом уверены? Откуда же вы знаете, что там произошло?
— Я стоял.... — Вот теперь его голова действительно была готова взорваться!
— Джакомо, я надеюсь, вы нас извините, но, к сожалению, я вынужден прервать наш очаровательный ужин, ибо стал отнимать у меня слишком много внимания. Я надеюсь, что смог вам хоть чем-то помочь.
— Да, конечно! Я понимаю, на какую жертву вы пошли, приняв меня сегодня, — благодарно поклонился своему повелителю Яго.
— Сейчас за вами зайдет мой дворецкий и проводит, боюсь, что сами вы просто заблудитесь. Но прошу вас, если вас заинтересует что-то из увиденного за окном коридора.... Признаюсь, я заметил ваше внимание к моей работе.... Так вот, если что-то вызовет ваше желание задержаться, прошу вас, не стесняйтесь. К моему сожалению, я не могу себе позволить наслаждаться признанием публики, а как любой художник и артист, остро нуждаюсь в нем. Мне будет приятно осознавать, что человек, с таким утонченным вкусом и восприятием прекрасного, оценил мои работы.
На этих словах Кейсар встал и подал руку своей очаровательной супруге. Элис грациозно поднялась со стула, взглянула на Джакомо и улыбнулась теплой материнской улыбкой, от которой молодой человек чуть не растаял.
— Джакомо, заходите к нам. Нам очень приятно ваше общество. У нас никогда не было детей, ибо мы жили только друг для друга.... Но если бы у меня был сын, я бы хотела, чтобы он был похож на вас. О таком сыне, как вы, мечтала бы каждая мать!
Боль, отразившаяся на лице Яго, заставила ее нахмуриться.
— Ох, я вас чем-то обидела?
— Простите, что невольно огорчил вас, — быстро собрался Яго, — просто моя мать бросила меня еще совсем младенцем. Видимо ее мнение отличалось от вашего. Я тоже был бы счастлив, если бы моей матерью была такая изумительная женщина, как вы.
Удивительно было то, что, не смотря на то, что внешне супруга Гастона выглядела совсем юной девушкой, Яго воспринимал ее как умудренную годами женщину. Глупая, детская надежда, что на самом деле мать никогда не бросала его вновь всколыхнулась у молодого человека в груди, и он с надеждой посмотрел на Кейсара Гастона, но лицо повелителя было абсолютно не проницаемо. Даже если ему и было, что сказать Яго, он промолчал. Он легонько потянул Элис за локоток к выходу и в последний миг обернулся.
— Джакомо, поверьте, ваша тетя растила вас для того, чтобы править сеймом. Возможно, вы этого не замечали и не осознавали, но Габриэлла дала вам все необходимые знания, для того, чтобы с легкостью разрешить любые самые заковыристые проблемы. Я лично следил за этим. Поймите, если завтра кто-либо из наших соперников захватит Куори, я потеряю возможность отдавать себя целиком и полностью моей Элис. В случае, если бы я хоть на десятую долю секунды поверил, что вы не справитесь, я бы не стал бездействовать. Все, что вам нужно, отбросить ложную скромность и поверить в себя.
— С вашего позволения, я передам эти слова моей кузине, — усмехнулся Яго, — в ее понимании я и ложная скромность понятия не совместимые.
Кейсар Хоакин заперся у себя в кабинете и нервно теребил в руках плеть. Неожиданное вмешательство Гастона могло спутать ему все карты! Повелитель Фоли не мог поверить, что его коллега действительно прервал свое добровольное заточение. Вернувшись домой, он все серьезно обдумал и пришел к выводу, что мальчишка его ловко разыграл. Но когда его соглядатай из дома Кейсара Куори доложил, что Джакомо сегодня ужинал в обществе Гастона и его супруги, Хоакин потерял покой. Он был готов мчаться к Кейсару Куори и умолять его не вмешиваться.
За последние несколько месяцев сон стал казаться Дэймону недостижимой роскошью, но сегодня он понимал, что упадет замертво, как только положит голову на подушку. Они ехали весь день, не торопясь и выискивая хоть какие-то следы Мины. Ее присутствие им обнаружить не удалось, а вот количество историй о себе самом и Яго, которые ему пришлось выслушать за день от своего младшенького брата, зашкаливало за пределы разумного. Похоже, парень всю свою сознательную жизнь только тем и занимался, что фиксировал в своей памяти ту или иную проделку их бесшабашной юности. Судя по тому, что в рассказах Эрика фигурировали только времена гимназии, жизнь за ее стенами не вызывала у него желания о ней вспоминать. Странный был этот мальчишка. Не смотря на то, что Эрику уже исполнилось двадцать два года, и у них было всего четыре года разницы, Дэймон воспринимал его именно как мальчишку. Он пытался прощупать брата на предмет того, осознает ли он, что ему передалась сила отца, но внешне Эрик никоим образом не подавал вида, что в курсе происходящего. Если он и пользовался даром, то или это тщательно скрывал или действовал бессознательно. Но еще больше его интересовал вопрос в курсе ли его способностей Шантэль. Впрочем, вероятность того, что не знала, была слишком низка. Сам Дэймон последнее время стал все больше и больше замечать у себя всплески силы отца. Будто она росла с каждым днем. И если пару месяцев назад, он мог совершать только простейшие манипуляции, то сейчас ловил себя на мысли, что приходится держать свой телепатический дар под контролем, как и слух. Соблазн залезть в голову Эрика был очень велик, но моральная этика не позволяла Дэймону без особой причины ковыряться в чужих мозгах. Он искренне обрадовался, что хозяин трактира, где они остановились на ночь, сразу предложил им раздельные комнаты. Они неплохо провели вместе день, но сейчас хотелось отдохнуть от этого слегка заискивающего взгляда. Казалось, что парень готов ловить каждое слово, вылетающее из уст Дэймона. К тому же постоянно приходилось держать поднятыми щиты и контролировать, не сунется ли братишка сам в его голову. Пока не ясен уровень силы в этом мальчишке, придется быть осторожным. Дэми подошел к окну, открыл его и уставился в кромешную тьму. Глаза были такими уставшими, что было просто необходимо уставиться в какую-нибудь точку вдали и расслабиться. Дэймон позволил расслабиться не только глазам, но и своей растущей силе. Ему было жизненно необходимо отключить всеобщий контроль хоть на несколько минут. Ментальная сила Дэймона плавно заскользила по округе. К счастью он еще не достиг уровня, когда слышал мысль каждого, кто попадал в его поле, он просто чувствовал разум людей, как будто видел в темноте светлячков. Одни горели ровным светом, другие нервно метались, но, в общем и целом, это было не обременительно, особенно по ночам. Дэймон даже научился извлекать для себя из этих огоньков некую мелодию. Прелесть ее была в том, что она никогда не повторялась и всякий раз звучала по-новому.
Насладившись столь неординарным концертом, молодой человек позволил себе то, что ему давно не приходилось делать. Он отпустил на волю свой слух. И тут же на него обрушилась какофония звуков. К счастью, стоявший у дороги трактир не мог выдать столь же богатую гамму, как многотысячный город. Когда среди общего гама Дэймона чем-то привлек юношеский голос, он прислушался внимательнее.
— У вас есть комната, я хотел бы остановиться на ночь?
— Конечно, сынок! — голос, ответивший на вопрос, явно принадлежал женщине из народа. — Может предложить тебе ужин?
— Спасибо, не откажусь.
— Садись, похоже, ты весь день провел в дороге. Куда-то торопишься?
— Везу донесение от Кейсара сейма Куори в Шагрин-Вилле.
Когда прозвучало название сейма, Дэймон замер. Он понял, чем его привлек этот юношеский голос! Его обладательницей являлась Джельсамина Валенте! И хотя, вряд ли человек с нормальным слухом узнал в этот усталом мальчишеском голосе прекрасную дочь Малкани Куори, для Дэймона это не составило труда. Джельсамину он мог узнать из тысячи.
— Ну, отдыхай, пойду, посмотрю, что осталось из еды.
Дэймон облегченно вздохнул, стало понятно, что с Миной все в порядке. Как он и предполагал, кузина Яго, была в состоянии о себе позаботиться. У него возникла мысль, вскочить в седло, найти дом, где она остановилась и продолжить свое тайное патрулирование, но потом подумал, что своим присутствием скорее разоблачит Мину перед преследователями. Одной у нее больше шансов остаться неузнанной. Дэймон уже собрался свернуть свой столь вовремя расправленный слух, когда услышал бешеный топот копыт лошадей запряженной кареты и повелительный окрик:
— Я же сказала еще быстрее!
Услышать голос матери здесь в глуши Куори в нескольких шагах от Джельсамины, вот это было действительно шоком. Что она здесь делала? Нет, Дэймон не испытывал иллюзий на тему того, что Николь будет сидеть дома и горестно оплакивать своих троих почивших детей.... Но то, что куда-то сорвется как сумасшедшая....
После целого дня в седле, Джельсамина крепко спала, когда ее словно ударили кирпичом по голове.
— Мина!
Раздавшийся голос Яго заставил несчастную подскочить на кровати и зажмуриться. Втянув голову в плечи, она сонно пробормотала,
— Яго, не мог бы ты так не орать!
Только спустя мгновение она поняла, что кузен обратился к ней ментально. Это было несколько непривычно.
— Я чуть с ума не сошел, а ты даже не соизволила послать мне весточку, что жива здорова!
Гнев Яго можно было почувствовать, так будто бы он находился рядом.
— Ну, извини, что не подвергла себя риску быть разоблаченной и убитой, ради того, чтобы тебя успокоить.
Недовольно буркнула Мина, окончательно проснувшись. Убедившийся, что с кузиной все в порядке Корин Куори стал потихоньку успокаиваться.
— Как ты?
— Все в порядке.
— Где ты?
Мина улыбнулась настырности своего невидимого собеседника. Она уже поняла, что ей предстоит допрос с пристрастием, и пока она не отчитается перед Яго по всем пунктам, поспать ей не удастся.
— В дороге. Остановилась на ночь в трактире.
— Тебе нужна помощь?
— Я и сама чудесно справляюсь.
— На тебя больше не нападали?
— Нет. И Яго, мне очень жаль, что твои люди погибли.
— Мне тоже. Их тела уже доставили домой.
— Это было ужасно, если бы не Дэймон....
— Я рад, что послал его тебе навстречу.
— Это было проделано весьма ловко.... И своевременно.
Почувствовав, что его не будут обвинять в обмане и ущемлении прав, Яго совсем расслабился.
— Когда по твоим расчетам ты прибудешь к Шантель?
— Завтра к вечеру.
— Я свяжусь с тобой после обеда. Подходит?
— Подходит.
— У тебя точно все в порядке?
— Будет, когда ты дашь мне поспать.
— Прости, но когда я получил письмо от Дэймона....
— Кстати, о Дэймоне, ты знаешь, что он путешествует не один?
— Нашел по дороге очередную любовь всей своей жизни?
— Нет. С ним был некий парень по имени Эрик. Тебе что-нибудь это говорит?
— Да. Один из сынков Мартина и Николь. Его брата близнеца Джинни случайно прирезала, когда он пытался добить ее пациента.
— Странный выбор попутчика. Тебе не кажется?
— Согласен. Но это его право. Я не могу диктовать ему с кем и куда ехать.
— Ой ли? То-то он вынужден был скакать полночи, чтобы встретить меня в небезызвестном тебе трактире.
— Так, ты, кажется, хотела спать.
— Как ты?
— Нормально.
— Более сухого ответа я от тебя в жизни не слышала.
— Мина, не хочешь получать неприятные ответы, не задавай вопросы.
— Хорошо. Я так и поступлю. А теперь изволь дать мне поспать.
Джинни решительным шагом переступила порог лавки Гэли-Мэли. Проворочавшись всю ночь, она подскочила ни свет, ни заря и стала готовиться к нелегкой беседе. Привыкнув, что в лавке редко бывают посетители, девушка растерянно остановилась, увидев у прилавка Корина Хулиана и Корина Реналя. Они увлеченно изучали один редкий корень. Приметивший девушку хозяин лавки махнул головой, подзывая к себе за стойку. Ловко проскользнув под прилавком, Джинни встала рядом с Гэли-Мэли и постаралась не слишком сильно выказывать свое раззадоренное появлением редких гостей любопытство. Корин Хулиан встретившись с ней взглядом, вдруг широко улыбнулся, и будто они добрые приятели бросил,
— О, дорогая, привет! Рад вас видеть, у нашего старика Гильермо. А я все думал, когда же вы найдете сюда дорогу, а вы оказывается здесь уже почти за хозяйку. По крайней мере, в отличие от нас, стоите по другую сторону прилавка.
— Добрый день, — не зная, что еще она может сказать Великому Корину Фоли Хулиану Борджиа Асавьедо.
— Вы знакомы с моим другом Реналем?
— Как-то не было повода быть представленной, — с легкой иронией в голосе ответила дочь садовника.
— Это жизненно необходимо исправить!
Джинни смотрела на не в меру развеселившегося Корина Фоли и пыталась понять, чем она обязана такому приему.
— Реналь, позволь я познакомлю тебя с девушкой, дважды перешедшей тебе дорогу! Эта очаровательная особа есть никто иная, как Джинни, о которой ты меня не далее как сегодня утром так подробно расспрашивал. Джинни, это мой друг и отец небезызвестного вам Дэймона Корин Реналь Д'Артуа Каде.
— Очень приятно, — нервно пробормотала Джинни, пытаясь понять, когда успела перебежать дорожку Корину Шагрин. Пронзительные голубые глаза смотрели на нее с долей потрясения и восхищения. Корин Реналь протянул свою руку и мягко спросил,
