Рассвет над океаном

— Шансов, что у неё получится, практически не было...

— Но у неё получилось! Никто не следил за ней, она не давала ни малейшего повода для недоверия. Никто не проверял каждый день, в порядке ли её беременность и соответствует ли сроку. Нынешней техники тогда не было. Здоровый молодой организм восстановился моментально. В мамином распоряжении был весь генетический банк Центра, а там кого только нет! Мама выбрала подходящего донора, подкупила или уговорила кого-то из персонала клиники... И на восьмом месяце родила близнецов. Недоношенных, разумеется, но это никого не удивило. Двойни часто опаздывают в развитии. Брат умер, я выжила... девочки более живучие. Она была готова к тому, что муж не простит её, узнав правду. Но ей и здесь повезло. Обман раскрылся только теперь.

— Ясно.

Я тоже молчу, переваривая услышанное, а потом задаю вопрос, которого Мия наверняка ждёт с самого начала.

— И кого же Кэтрин сделала донором?

— Здорового белого мужчину. С такой же группой крови, как у мистера Рейнса. Того, кого она знала как умного и достойного человека. И кого невозможно было заподозрить в том, что он тоже Паркер.

— Ну же, не тяни!

— Джарод, мой настоящий отец — Сидни.

— Вот это да! — говорю я, когда обретаю дар речи. — Ему Кэтрин, конечно, не сообщила?

— Не сообщила, — пожимает плечами Мия. — Но ты же знаешь Сида. Ему известно многое... о чём ему не сообщали.

"Мальчик мой, сделай что-нибудь, — вдруг вспоминаю я голос Сидни в телефонной трубке. — Она мне как дочь. Я не могу смотреть, как она гибнет!"

Тут наш разговор прерывается самым что ни на есть чудесным образом. В динамиках радиолы, очень громко, словно источник звука находится прямо под окном, раздаётся:

— Янсон, твоя кислая рожа меня достала!

— Не твоё дело, Барри, — бурчит тот, кого назвали Янсоном. — Отвали.

— Было бы не моё, если бы не нужно было пялиться на неё ещё пять дней!

Долго же я ждал вас, парни!

— Постой-ка, моя хорошая, — извиняясь, я накрываю Миины руки своими руками. — Давай немного их послушаем!

Как ни растеряна сейчас Мия, как ни занята собственными мыслями, она вскидывается и вместе со мной превращается в слух. И вскоре мы понимаем, что нам наконец-то улыбнулась удача.

60. Мисс Паркер. 7 мая, вторник, вечер

Сидни, конечно, не мистер Рейнс. Я даже рада, что моим настоящим отцом оказался именно он! Но всё равно я гораздо лучше теперь понимаю Джарода. Не зря он помалкивает о своём открывшемся происхождении — похоже, старается вовсе о нём не вспоминать. Мой мир снова перевернулся. К этому ещё нужно привыкнуть! К мысли о том, что половина генов мне досталась от человека, которого я всегда считала чужим... хоть и дружила с ним с самого детства.

А ведь я, скорее всего, никогда больше его не увижу! Чем бы ни закончилось наше заключение, моя дорога больше не пересечётся с дорогой Сидни. Я не смогу обнять его как своего отца. И не спрошу, в самом ли деле он знал, что я его дочь.

Хорошо, что сейчас мне есть, чем занять голову! О Сиде я буду думать потом. Когда мы отсюда выберемся.

Если выберемся.

Восемь часов подряд мы слушали разговоры наших охранников. Вернее, слушал, в основном, Джарод. Я время от времени его подменяла — нельзя было пропустить ни единого слова. Янсон, разозливший напарника своим удручённым видом, не слишком много болтал. Но Джарод так легко догадывался о недосказанном, словно сам притворился нашим "слабым звеном". Может, и правда, притворился?

Оказалось, у Янсона есть подруга. Ещё не жена, подчеркнул Джарод, иначе ему не дали бы эту работу. У подруги — маленькая дочь Молли. "Девчонка тебе никто! — негодовал напарник. — Плюнь и разотри, пусть они сами решают свои проблемы!" Янсон лишь выругался в ответ. Год назад они втроём попали в аварию, сильнее всех пострадала Молли. Началась бесконечная череда операций. Часть из них покрыла страховка. "Косметическую хирургию" страховая компания оплачивать отказалась. Стоимость оставшегося лечения, без которого девочка навсегда останется обезображенной, выражается семизначным числом. Янсон рассчитывал скопить нужную сумму за несколько лет, но неделю назад узнал: времени у него больше нет, изменения становятся необратимыми.

— Как раз то, что нужно, — сказал Джарод, когда разговоры закончились. — Смотри, Мия. Во-первых, Янсону отчаянно нужны деньги. Большие деньги, и немедленно!

— Ты собираешься пообещать ему...

— Не только пообещать, но и заплатить. Я найду столько денег, сколько он захочет. Но сначала ему придётся поверить мне на слово. Во-вторых, он не совсем пропащий: готов в лепёшку расшибиться ради ребёнка, причём ребёнка чужого! А в-третьих... не знаю, заметила ты или нет...

— Что?

— Мия, он любопытный! Должно быть, не очень давно работает тюремщиком. Парню до смерти охота узнать, что за людей ему поручено стеречь. Слышала, как он пытался выведать что-нибудь у Барри — вдруг тому известно о нас больше? Зол на весь мир, погряз в своих заботах, а любопытства не растерял, молодец. Значит, почти наверняка нарушит инструкцию, запрещающую ему вступать с нами в контакт... если мы создадим ему условия.

— Полагаю, у тебя уже есть план? — уточнила я.

— Разумеется, — ответил Джарод с удовольствием. — Прежде всего, я напишу ему письмо, где расскажу правду о нас и о том, зачем нас здесь держат. Само собой, предложу деньги в обмен на участие в нашем побеге. Чтобы вручить письмо адресату, мне понадобится твоя помощь. Отдохни немного, потом расскажу, какая именно.

Он сразу же приступил к делу. "Мистер Янсон! Вообразите, что маленькую Молли похитили, чтобы проводить над ней жестокие эксперименты..." — прочитала я из-за его плеча. И поднялась к себе, не желая ему мешать.

Часа через полтора Джарод явился за мной.

— Наш приятель заступил на вахту. Сейчас он сидит за монитором, но скоро будет его очередь обходить периметр. Этим мы и воспользуемся. Пойдём, мы должны успеть сделать из тебя девушку-"пин-ап".

— Кого сделать?! — поразилась я.

— Девушку-"пин-ап", — терпеливо повторил он.

Представила себе фривольную картинку с полуголой красоткой.

— Ты что, хочешь, чтобы я его соблазнила?!

— Я хочу, чтобы он на тебя засмотрелся, — рассмеялся Джарод. — Пойдём, у нас мало времени на подготовку.

Он выбрал для меня легкомысленное красно-белое платье на бретельках, с ярко-красной отделкой по линии низкого декольте. Верхняя часть, как обычно, потребовала подгонки: до пышных форм Джейн Рассел мне далеко, особенно теперь.

— Зато на её талии оно никогда не сошлось бы без корсета, — мягко проговорил Джарод, застёгивая ряд мелких пуговиц на спине.

Тому, что он читает мои мысли, я уже давно не удивляюсь.

Поколдовал над волосами и повернул меня к зеркалу.

— Для завершения образа нужна алая помада, но косметики у нас нет. Ладно, по-моему, и так получилось неплохо.

Отражение, и правда, напомнило мне картинку из старого журнала.

— А теперь наше дело — шуметь изо всех сил! — начал он объяснять, как только мы выбрались из дома. — Будем гулять по лесу; дойдём до места, где я оставил метку. Ты прикинешься, что хочешь двигаться дальше, я прикинусь, что хочу тебя удержать. Янсон услышит нас и подойдёт ближе. По инструкции, при любой тревоге ему следует, не контактируя с нами, вызывать вооружённое подкрепление. Возможно, подкрепление он вызовет, но прежде, чем оно подоспеет, сам покажется нам на глаза — не сможет преодолеть соблазна нас рассмотреть. Твоя задача — на десять секунд завладеть его вниманием, с остальным я справлюсь.

Расчёт был правильным.

— Я пойду вперёд, — восклицала я, — ты видишь, никто нас не останавливает! Не смей меня удерживать, не могу я больше сидеть на одном месте!

— Почему ты никогда не веришь мне на слово?! — сердился Джарод. — Не валяй дурака, хватит и того, что меня здесь шарахнуло!

Долго препираться нам не пришлось: из-за деревьев неслышно выступил охранник, остановился в метре от нас. Очень крупный молодой парень, рыжеватый блондин с румянцем во всю щёку. Он старательно изображал равнодушие.

— Вернитесь в разрешённую зону!

— Не волнуйтесь, мы уже уходим! — Джарод сделал успокаивающий жест. — Просто она упрямая, как сто чертей, ей непременно нужно было самой убедиться, что наши браслеты бьются током.

— Уходить как раз тогда, когда у нас появилась компания?! — возмутилась я.

Янсон развернулся ко мне, я откинула волосы, улыбнулась, вложив в улыбку всё кокетство, на какое сейчас была способна, и поправила бретельку.

— Вернитесь в разрешённую зону! — снова сказал он.

Засмотрелся, поняла я, поймав его взгляд. Джарод совершил быстрое движение, свёрнутое крошечным прямоугольником письмо переместилось в один из карманов охранника. Я перестала улыбаться.

— Хотя ты прав, пойдём. Компания так себе. Скучная, прямо скажем, компания.

— И что теперь? — спрашиваю я у Джарода на лужайке перед домом.

Весёлое оживление, в котором мы находились, пока готовили и разыгрывали лесную сценку, исчезло. Мы оба напряжены и взвинчены.

— Теперь мы будем ждать.

— Долго?

— Я положил письмо в тот карман, в котором он держит сигареты. Так что, скорее всего, оно уже прочитано. Ответ попросил оставить под поваленным деревом на поляне, где мы с тобой однажды сидели. Если Янсон готов с нами сотрудничать, место и время встречи — безопасные, с его точки зрения, место и время — он назначит сам. Когда мы получим ответ, я не знаю. Может быть, сегодня. Может быть, завтра в его дежурство.

— А если он не готов... сотрудничать?

— Я думаю, он готов, Мия — очень серьёзно говорит Джарод. — Не мог же я совсем разучиться притворяться.

61. Джарод. 8 мая, среда, вторая половина дня

— Джарод, не вздумай бегать туда каждые полчаса, если не хочешь возбудить подозрений!

Я, разумеется, и сам это понимал, но на месте себя удерживал кое-как. Мне не терпелось прочитать записку от Янсона; сомневаться в том, что она будет, я себе запретил. Мия без слов, с чуткостью, какой у неё прежде не было, догадалась, что со мной творится.

Мы сидели на крыльце и смотрели, как угасает день. Солнце ушло за горы, и сразу же похолодало, вечера тут ещё не летние.

— Мне нужно надеть что-нибудь тёплое, — сказала Мия, вставая. — А ты пока иди в гостиную и жди меня там.

Я медлил.

— Иди-иди, — повторила она. — Когда у Янсона закончится дежурство?

— В двадцать два ноль-ноль.

— Тогда и проверишь. Вместе проверим... пусть думают, что мы решили прогуляться перед сном.

В гостиной я устроился в кресле напротив часов. Они показывали двенадцать минут девятого. Почти два часа ожидания! Через пятнадцать минут — я не сводил глаз с циферблата! — появилась Мия с чашкой горячего шоколада, над которой вился душистый пар. Смущаясь, поставила чашку на журнальный столик рядом со мной:

— Вот, угощайся.

Желание заботиться обо мне тоже было в ней новым — и трогательным ужасно!

Эффектное платье она сменила на бархатную юбку и блузку с длинными рукавами. Господи, подумал я, неужели у нас никогда не будет жизни, праздничной и беспечной, как то платье? Неужели мы не заслужили хоть полгода такой жизни?!

Стрелки подползли к восьми тридцати.

— Тебе ведь нравится, как я играю? — вдруг спросила Мия.

— Очень!

— Прекрасно, тогда слушай.

Зазвучала музыка, и мне сразу полегчало. Ожидание никуда не делось, но стало спокойней и мягче, словно ждали мы отправления поезда, а не решения вопроса жизни и смерти. В какой-то момент я даже перестал смотреть на часы и вспомнил о них лишь тогда, когда они отсчитали десять ударов. На последнем ударе Мия остановилась, не закончив пьесу, и опустила крышку рояля.

— А теперь — пошли! Мне тоже не терпится.

В лесу была темень, на поляну, вымокнув в росе, мы пробрались практически на ощупь. Фонаря у нас здесь нет, только спички, но мы старались не зажигать их и не шуметь, чтобы не насторожить очередного патрульного. Скрученная в трубочку записка нашлась мгновенно.

— Есть! — прошептал я, вытаскивая её из-под дерева.

Тут уж не выдержала Мия — чиркнула спичкой:

— Что там?!

Там была схема: дом, озеро, лес и место встречи, обозначенное крестиком. И лаконичный текст: "В среду в три. Эд".

Мия ахнула и бросилась мне на шею.

— Потрясающе! Ты сделал это! Ты это сделал!

Мы поцеловались. Я испытывал такое облегчение, словно мы уже отсюда сбежали, хотя и помнил, конечно, что основная работа впереди.

Как ни сложно было мне её отпускать, эту ночь мы провели врозь. Наш негласный уговор снова начал действовать.

Одно то, как Эд Янсон выбрал место для встречи, свидетельствует, что парень он толковый. Судя по схеме, закрытый со всех сторон пятачок леса — метрах в пятидесяти от границы нашего "вольера". Тот, кто сидит за монитором, не насторожится, даже если мы с Мией проведём там полдня. Главное, чтобы погода не подвела... в пикник под дождём никто не поверит. Перемещения патрульного и так не отслеживают, но время — три часа пополудни — вероятно, тоже назначено с умыслом: двое свободных охранников будут обедать, а не шататься по лесу.

Сегодня маяться ожиданием мне было некогда. Я ещё не знал, что скажет нам Янсон, но должен был решить, что скажу ему я. Для начала нарисовал на большом листе карту Колорадо — в анналах моей зрительной памяти, к счастью, такая имеется. Озера Круглого, на ней, правда, нет, но где находится заповедник Блэк Ривер, я помню. В самом деле, место — глуше не придумаешь! Если до ближайшего населённого пункта полторы сотни миль, значит, мы практически в центре заповедника. Сколько отсюда до Денвера? Миль двести, не меньше. В Денвере у меня есть приятель, который поможет нам с документами. А кто поможет найти вертолёт?..

За рисованием, расчётами и выкладками время пролетело быстро. Мия, которая с утра, не находя себе места, бродила по дому, в конце концов, уселась передо мной за кухонный стол и стала, как кошка, следить за моими действиями. Вопросов она не задавала, и я был ей за это благодарен.

Два удара часов, через некоторое время ещё один — половина третьего. Не сговариваясь, мы поднимаемся и выходим из дома.

В условленном месте Эд Янсон оказывается одновременно с нами. Теперь он смотрит не на Мию, а на меня — пытается понять, что я собой представляю. Я делаю то же самое, но мне проще, чем ему: сейчас я думаю и чувствую, как он. Вся его жизнь передо мной как на ладони.

Ранняя и трагическая потеря семьи. Несколько лет в системе опёки или у дальних родственников, которым он мешал. Дорога в колледж закрыта: ни денег, ни способностей, чтобы учиться бесплатно. Армейский контракт, грязь и ложь какой-то войны. Слишком много грязи и лжи, слишком много даже для него! Частная военная компания, реальная опасность, близость смерти, внезапное понимание, что собственная жизнь дороже любых денег. Невозможность найти себе применение в мирной жизни. И вот теперь — охранная фирма, где платят достаточно много для того, чтобы охранники не задумывались о законности своих действий, и где не нужно подставлять себя под пули дикарей и религиозных фанатиков. Всё хорошее и по-настоящему важное, что у него есть — маленькая Молли и её мама, о которых, кроме него, позаботиться некому.