Старичок-бодрячок, или хроники попаданца - 2

И Григорий оказался в небольшой однокомнатной квартире со всеми удобствами в доме, считающемся общежитием для преподавателей.

При заселении его предупредили, что на первом этаже здания имеется кафе, где можно позавтракать, пообедать и поужинать. В кафе можно войти как с этажа, спустившись по лестнице на первый этаж, так и с улицы: кафе обслуживает не только жильцов общежития, но и горожан.

В целом, Григорию всё понравилось. Он поужинал и завалился спать: в дороге очень устал и переволновался.

* * *

Субботу и воскресенье Григорий посвятил знакомству с Цюрихом.

"Если я здесь приживусь, то вполне могу приобрести квартиру и жить до самой пенсии."

А пока он приобрёл карту города и, всецело руководствуясь ею, обходил его пешком. Только так можно хорошо и быстро узнать место своего будущего проживания — считал Григорий. И чем больше он знакомился с городом, тем больше тот ему нравился! Конечно, два дня на знакомство с городом было немного, но этого времени хватило чтобы понять — Цюрих — прекрасное место для жизни, где всё предусмотрено и устроено так, чтобы жить в нём хорошо и счастливо.

Как и было ему предписано, к десяти часам утра в понедельник Григорий появился на кафедре, где его ожидал профессор Йозеф Вильке.

— Очень рад, что Вы, господин Удалов, приняли предложение поработать на нашей кафедре! — начал разговор профессор на немецком языке, после того как они познакомились. — Я давно слежу за Вашими публикациями в научных журналах и мне нравятся идеи, предложенные Вами для исследования в нашей Школе. Тем более, что только сейчас я понял, как старо выгляжу на Вашем фоне в свои шестьдесят пять лет. Ведь Вам нет ещё и пятидесяти, не так ли?

— Да, мне сорок восемь лет, но выгляжу я значительно моложе. Как мне неоднократно говорили: не более, чем на тридцать. Эта особенность присуща была и моим родителям. Я был поздним ребёнком: мои родители были ровесниками, и я родился, когда им уже исполнилось сорок пять лет. Но все окружающие никогда не давали им также больше тридцати лет в год моего рождения.

— Так это же прекрасно! Ознакомившись с представленными Вами документами, я узнал, что несколько лет назад вы овдовели, что у Вас есть сын, который недавно окончил Санкт-петербургский политехнический институт. Он тоже пошёл по Вашим стопам? Занимается наукой?

— К моему глубокому сожалению, сейчас заниматься наукой в России практически невозможно. Сын вместе с приятелем стали заниматься бизнесом. Основали маленькое предприятие, на котором организовали сборку персональных компьютеров из покупных деталей. Оно успешно функционирует, и они занимаются его расширением.

— Прекрасное начало бизнеса! Это дело очень перспективное и за компьютерами будущее.

Но давайте я покажу Вам нашу кафедру, лаборатории и их оснащение аппаратурой. Я очень горжусь, что наша Школа в целом и преподаватели кафедры в частности сумели организовать учебный процесс студентов таким образом, что в нём используются новейшие приборы и устройства, и кроме преподавания теории они постоянно проводят лабораторные работы, которые ежегодно обновляются и модернизируются. Сотрудники кафедры уделяют этому процессу много внимания и сил и именно поэтому наше учебное заведение считается одним из лучших в Европе!

Григорий внимательно осмотрел лаборатории кафедры и их оснащение. Оно на самом деле было великолепным.

После этого они с профессором Вильке уединились в его кабинете, где Григорию было очень чётко объяснено, что от него ожидают и каковы перспективы его дальнейшей работы в случае успеха.

— Понимаете, господин Удалов, — продолжил разговор профессор Вильке, но уже на английском языке, — мой контракт заканчивается через три года. Я уже достаточно стар и у меня много различных болячек, которые время от времени дают о себе знать. Я не собираюсь помереть на работе, наоборот, через три года я хочу уйти на пенсию, ещё пожить в своё удовольствие, поездить по миру. И передать кафедру человеку, в котором хочу быть уверен, что он не разрушит всё мною сделанное, а продолжит начатое дело! К сожалению, на кафедре нет никого, кто мог бы претендовать на роль моего преемника, и это очень печально. Имейте в виду, что я выбрал Вас именно с таким расчётом! Как уже говорил, мне нравятся Ваши научные идеи, в первую очередь связанные с разработками искусственного интеллекта, и я буду наблюдать за тем, как они станут реализовываться в Вашем исполнении. За эти три года я рассчитываю убедиться в правильности моего выбора. Я считаю, что всё, что связано с искусственным интеллектом — это прорыв в будущее. Но как всегда бывает, прорыв — это одновременно и расширение возможностей для одних учёных и сужение поля деятельности для других научных деятелей, которые перестали двигаться вперёд и застыли на месте. Также это и определённое ущемление религиозных воззрений части населения и т.п.

Именно поэтому я настоял на том, чтобы Вы были приняты на должность полного профессора с большим испытательным сроком: в течение года, но максимально возможным окладом! Я хочу, чтобы Вы не чувствовали себя в чём-то ущемлённым, а полностью отдавались порученному делу! И показали себя с наилучшей стороны.

Профессор Вильке ещё много рассуждал о роли науки в развитии человечества, роли учёного и педагога в подготовке студентов и о необходимости педагога быть моральным ориентиром и авторитетом для воспитуемых им учеников.

Первым заданием для Григория было следующее: в течение августа, то есть месяца, оставшегося до начала занятий, изучить все лабораторные работы, входящие в курс обучения студентов по предметам, которые будут преподаваться Григорием и, более того, выполнить их самостоятельно. Также подготовить курс лекций на первый месяц и представить его Вильке для ознакомления и делать так ежемесячно до конца учебного года и полного окончания обучения по этой дисциплине.

— Не сочтите это моим недоверием к Вам, господин Удалов. Но мой опыт подсказывает мне, что не всегда отличный учёный может быть хорошим преподавателем и наоборот. Для этого я и ввёл в Ваш контракт испытательный срок в один год, чего, как правило, никто не делает.

— Господин Вильке, я всё отлично понимаю и совершенно не в обиде. Я готов выполнять все Ваши требования, которые я понимаю и с которыми полностью согласен.

— Извините, коллега, но Ваши слова говорят о том, что если Вы с чем-то не согласны, то и выполнять мои указания не будете?

— Видите ли, коллега, я продолжил свои слова конкретным условием "если указания мне понятны". Думаю, что я далеко не дурак и всегда смогу понять всё то, что Вы мне сможете сообщить в защиту своего указания, если я с ним буду не согласен!

— Хорошо, не стоит сейчас сосредотачиваться на этих нюансах. Может быть наш спор не стоит и выеденного яйца!

"После этой беседы мне стали понятны некоторые особенности заключённого со мной контракта. И размер моего месячного оклада в десять тысяч швейцарских франков, и оплата Школой моего жилья в размере до двух с половиной тысяч франков в месяц, и предоставление свободных от преподавания двух дней в неделю для научных исследований, и чтение всего одного курса лекций в течение первого года работы и т.п. Как говорится, надо всегда отвечать отличным на хорошее. Мне предстоит непростой год притирки к этому учебному заведению, и я в первую очередь заинтересован в том, чтобы он закончился успешно!"

* * *

Для Григория август прошёл в напряжённой работе. Он, будучи преподавателем с большим опытом работы, отлично представлял себе, что если взялся за чтение лекций по какой-либо дисциплине, то должен обладать объёмом знаний по этому предмету минимум в три раза превышающему тот, который пытался излагать студентам. Поэтому воспринял указание профессора Вильке как руководство к действию. И, не откладывая ознакомление с лабораторными работами по читаемому им курсу лекций в долгий ящик, принялся их изучать и выполнять. То же самое происходило и с написанием лекций, которые он собирался читать студентам. Эта работала занимала у него ежедневно не менее пяти часов. Ещё три часа он посвящал знакомству с Цюрихом и его окрестностями. Четыре часа в день он продолжал изучать магию и совершенствовать уже изученные её возможности, стараясь наверстать упущенное ранее.

Григорий продолжал проживать в гостинице Школы: она его пока полностью устраивала и поиском лучшего жилья он не занимался. Также, при поездках зАгород брал в аренду автомобиль, предварительно сходив в полицию и проконсультировавшись о правомерности использования имеющихся у него международных прав на вождение автомобиля, выданных в России. Оказалось, что они подлежат замене на местные права после года проживания в Швейцарии.

Каждую среду по договорённости с сыном он звонил по телефону в Питер в десять часов вечера и интересовался последними событиями в семье и городе. Арчибальда он собирался забрать к себе в Швейцарию после того, как проживёт в Цюрихе хотя бы полгода, и только, если сын этому не воспротивится.

Особых новостей из Питера не было: всё было как обычно, поэтому у Григория "не болело сердце за сына и Арчибальда".

Из ЛЭТИ также приходили неутешительные новости: наиболее грамотные и известные в узких научных кругах преподаватели продолжали уезжать на работу за границу, инженеры и аспиранты покидали институт и начинали заниматься бизнесом.

* * *

К концу августа в Школе начали появляться сотрудники и преподаватели. Общее совещание сотрудников кафедры профессор Вильке назначил на тридцатое августа. Собрались все работники кафедры и им был представлен полный профессор Григорий Удалов, принятый на место ушедшего на пенсию семидесятипятилетнего Рувима Золкинда. Отнеслись к профессору из России сотрудники кафедры довольно прохладно: они предполагали, что новый профессор будет назначен из их состава. Профессор Вильке объяснил свои резоны в приглашении нового преподавателя со стороны, сказав, что кафедре, как и науке, нужен "прилив молодой крови" в виде новых научных идей, методик преподавания и новых лиц. Но его пламенное выступление на собравшихся особого впечатления не произвело, и Григорий понял, что коллектив кафедры не доволен его появлением в их рядах. Особенно кривился профессор Эрнст Крамер, проработавший на кафедре более десяти лет и давно уже претендующий занять место полного профессора.

Обсудив цели и задачи кафедры в следующем учебном году, сотрудники разошлись по домам, чтобы вновь собраться первого сентября. Только Григорий задержался на кафедре, чтобы доложить профессору Вильке о выполнении полученного от него задания.

— Господин Вильке! Я ознакомился с имеющимися лабораторными работами по читаемому мною курсу лекций. Должен отметить, что они очень неплохи и полностью его закрывают в практическом применении. Также подготовил материал лекций на шестнадцать академических часов в сентябре. Некоторые из них претерпели существенные изменения по сравнению с теми, что читались в прошлом учебном году. Если Вы не будете возражать, я их возьму за основу, — и он передал Вильке пачку отпечатанных на принтере компьютера листов с текстом лекций.

— Прекрасно! Я обязательно с ними ознакомлюсь, и мы с Вами их обсудим. И ещё, Вы же обратили внимание на некоторую нервозность сотрудников кафедры в связи с появлением нового полного профессора в Вашем лице? Коллеги не понимают, что Вы пришли сюда на долго и я это сделал вполне сознательно. Поэтому прошу Вас меньше обращать внимания на их отношение к Вам, а постараться наладить с ними деловое сотрудничество как можно быстро. Я обещаю Вам в этом оказывать поддержку.

"Хорошо профессору это говорить, да трудно мне будет сделать! Хорошие отношения — это улица с двухсторонним движением. Что бы я ни делал, если сотрудники кафедры не будут видеть во мне коллегу — мои потуги будут бесполезны. Значит, буду применять ментальную магию для создания доброжелательного отношения ко мне в коллективе."

* * *

Сентябрь показал, что полный профессор Удалов из России на хорошем немецком языке читает лекции студентам, грамотно и понятно разъясняет им теоретические проблемы и доходчиво отвечает на их вопросы. Претензий на чтение им лекций от студентов не было. Это отметил и профессор Вильке и другие сотрудники кафедры по его заданию посетившие лекции Григория. Кроме того, на предложение Григория студентам принять участие в научных исследованиях по ряду предложенных им направлений науки и техники, в частности изучению и исследованию научных работ по искусственному интеллекту и попытке их реализации "в железе" записалось довольно много желающих. И практически никто не покинул эту группу после месяца её функционирования. Профессор Вильке одобрил эту инициативу Григория, но предупредил о необходимости учитывать определённую "тонкость граней" между отдельными религиозными учениями и представлениями учёных об искусственном интеллекте и его внедрению в жизнь людей.

Постепенно, пуская вход своё обаяние, доброжелательность и частично используя ментальную магию Григорий за сентябрь — октябрь сумел улучшить отношение коллег по кафедре к себе. Оно переменилось к лучшему. Только профессор Крамер всё никак не мог успокоиться и продолжал настраивать коллег против Григория.

"И чего этому Крамеру неймётся? Ну, не поставили его на моё место, но не я же в этом виноват? Он же взрослый человек, скоро исполнится пятьдесят пять лет, нельзя же постоянно возгонять в себе ненависть ко мне? Это же для его здоровья очень вредно! Так и заболеть можно, да и окочуриться. Или он всерьёз надеется своими интригами сместить меня и занять моё место? Как бы там ни было, но мне надо быть впредь осторожнее: этот "коллега" может мне любую гадость сделать, а потом говорить, что так всё и было!".

Дни за границей летели один за одним: приближалась зимняя сессия, когда студенты своими отметками на экзамене по прочитанному им курсу должны объективно показать знания, полученные ими у профессора Удалова. Ради объективности заведующий кафедры профессор Вильке создал специальную комиссию, которая должна была коллегиально оценить знания студентов, полученные по курсу, прочитанному Григорием. В эту комиссию вошли три человека: профессор Удалов, профессор Крамер и доцент кафедры Карл Ментон.

Профессор Вильке посчитал необходимым собрать созданную комиссию для инструктажа по проведению экзамена и ещё раз уточнил критерии выставления оценок студентам за ответы на экзамене.

— Нам всем необходимы истинные знания успеваемости наших студентов, при этом недопустимы как занижение оценок, так и их завышение! Поэтому я принял решение вести видеозапись экзамена, чтобы в спорных случаях мы могли на заседании кафедры обсудить эти моменты и высказать своё мнение по поводу объективности выставленных экзаменаторами оценок.

— Насколько законно и педагогично вести запись сдачи экзаменов, а потом и обсуждать на заседании кафедры решения отдельных членов комиссии по выставленным ими оценкам? — поинтересовался профессор Крамер.

— Поскольку я являюсь заведующим кафедрой, то и несу ответственность за принятые мною решения! Именно Вы, профессор Крамер, постоянно указываете на заседаниях кафедры на ошибки в преподавании профессором Удаловым порученного ему курса лекций. Чтобы до конца разобраться в этом вопросе я и создал комиссию. Думаю, результаты её работы всё расставят на свои места!