* * *
*
— Флаг Высокого Престола спустить, флаг Вольного Торговца поднять! — негромко произнес Шэф, подождал несколько секунд, и видя что никто, из застывшей перед квартердеком толпы, не торопится выполнять его приказ, рявкнул так, что даже Денису, облаченному в шкиру захотелось заткнуть уши: — Живо! Косорукие обезьяны! Или вам уже не нужны ваши грязные душонки?!
Этот рык, в очередной раз, подтвердилось правило... вернее даже не правило, а что-то вроде закона, причем закона именно природы, а не написанного человеком для подчинения другого человека. Закон природы отличается от юридического закона неизбежностью своего исполнения — никому еще не удалось нарушить закон всемирного тяготения, закон Архимеда, или какого-нибудь Гей-Люссака, который два разных человека. Этот закон, о котором идет речь, является актуальным для всех флотов, во все времена и во всех мирах, населенных людьми, и суть его заключается в том, что команда поданная негромко, и самое главное без специальных идиоматических оборотов, усиливающих эмоционально-смысловую составляющую, озвученного распоряжения, не доходит до сознания младших чинов экипажа, и соответственно — не выполняется. И наоборот, приказ, высказанный прямо и недвусмысленно, громким командным голосом, а самое главное — подкрепленный вышеупомянутыми идиоматическими оборотами, выполняется быстро, четко и незамедлительно!
Акустические колебания, порожденные ревом верховного главнокомандующего, еще не рассеялись в окружающем пространстве и все еще заставляли вибрировать наэлектризованный воздух, а мудрый боцман уже метнулся к открытому люку, нырнул в него с проворством ласки, преследующей мышь в ее норе и через несколько мгновений вынырнул обратно, с большим голубым полотнищем с золотым якорем. Тут уже настала его очередь командовать, и сделал он это, надо честно признать, нисколько не хуже главкома:
— Вторая парусная команда ко мне! Бегом! Быстрее, щучьи потроха! Быстрее, якорь вам в задницу, морские мандавошки! Что вы ползете, как беременные осьминоги?! Быстрее, гнилозубые черепахи! — надо сказать, что боцман был не совсем прав, костеря парусную команду. Буквально через пару секунд, после того как он начал вопить, его уже окружили шесть матросов, которым он и вручил флаг Вольного Торговца.
— А почему не северных варваров? — лениво полюбопытствовал Денис.
— Понимаешь... все-таки роза ветров для местных сильный раздражитель... не будем дразнить гусей, тем более, что Северные Лорды обычно и путешествуют, как "желтые якоря".
— Желтые якоря?
— На местном морском жаргоне флаг Вольного Торговца.
— Понятно.
Как только в руках парусной команды оказался голубой стяг, вся шестерка бросилась на мачту с проворством упомянутых Шэфом руконогих, тем самым показав, что расставаться со своими бессмертными душами, по крайней мере — по доброй воле, они не собираются. Еще через пару минут вместо желто-красного флага Высокого Престола, на ветру заполоскался голубой стяг Вольного Торговца.
"Действительно, как дети, — подумал Денис, — или дикари... Понимают только силу и угрозу... Детишки с большими мохнатыми яйцами, — усмехнулся он, — прав был Шэф... ох как прав..."
Дождавшись, пока вторая парусная команда спустится и вновь вольется в нестройные ряды сослуживцев, тихонько галдящих подле квартердека, Шэф, подобно Шахерезаде, продолжил дозволенные речи:
— Бойцы! — рявкнул он и мертвая тишина опустилась на палубу клипера — смолкли все разговоры, покашливания и перешептывания — решалась судьба экипажа! — Как только ошвартуемся у причальной стенки — можете проваливать на все четыре стороны! — ответом ему послужил коллективный выдох — пока главком произносил свою короткую речь, все собравшиеся затаили дыхание. — Но! — продолжил верховный главнокомандующий и снова толпу охватил вяжущий страх — рано мы обрадовались было написано на их лицах — демоны они демоны и есть! — Не забывайте, что все вы... или почти все... выполнили жест покорности! И сейчас мы проверим, как вы исполняете клятву! Ты! — черный, страшный указательный палец выцелил из толпы рябого мужичка, старательно прячущего глаза. — Подойди! — На подгибающихся ногах, не прямо, а как-то по дуге, боком — по крабьи, вызванный приблизился к возвышению, где находились компаньоны. — Кто приказал сменить курс, перед тем, как я казнил рулевых? — тихим, спокойным голосом поинтересовался Шэф, но всем присутствующим, включая Дениса, показалось что прогремел набатный колокол. Мертвая тишина установилась над палубой.
— Я-я-я... н-не... з-зн-зн-аю... — проблеял смертельно напуганный маленький человек, стремительно белея лицом.
... врет дурак... выгораживает кого-то...
— Ложь. — хладнокровно констатировал верховный главнокомандующий. — Я знаю когда мне врут. — С этими словами, в его руке, как по волшебству, возник "Черный коготь", блеснул в лучах восходящего Гельта туманный полукруг, и рябая голова рассталась с телом. Ударил вверх быстро иссякший кровавый фонтан и вновь мертвая тишина окутала палубу "Арлекина".
— Ты...
К удивлению Дениса, который ждал, что больше дураков не найдется, согласился сотрудничать со следствием лишь четвертый вызванный. Видимо три обезглавленных тела и три отдельно лежащие головы натолкнули его на мудрую мысль, что ответ: "н-не... з-зн-зн-аю..." является неправильным, и нужно отвечать что-либо другое. И он сказал:
— О-о-о-ттт-ец Хр-лл-анг...
— Что еще за: "О-о-о-ттт-ец Хр-лл-анг", — удивился верховный главнокомандующий, и тут "четвертый" смог взять себя в руки и четко произнести:
— Отец Хрланг. — И тут же тишину над палубой нарушил гортанный крик: "Убить предателя! Смерть демонам!"
Как выяснилось, не весь экипаж "Арлекина" был сломлен и покорился мерзким порождениям Бездны. Были в нем еще герои, нашедшие в своих сердцах толику мужества, чтобы ринуться в бой с черными тварями! Расталкивая толпу и вытаскивая мечи, спрятанные под одеждой, к квартердеку ринулись шестнадцать человек. Лица их были искажены яростью и решимостью — то еще зрелище!
— Ну-ка, Дэн, покажи чему ты там научился, — безмятежно произнес Шэф, демонстративно складывая руки на груди и показывая всем свои видом, что вмешиваться в ситуацию не собирается. И Дэн показал.
В кадат он вышел прямо во время прыжка, и в толпу нападавших врезался уже не человек, а Ангел Смерти. Если бы нападавшие обладили даже самыми минимальными начатками мистического слуха, то они непременно услыхали бы величественную музыку труб, призывающую их на Страшный Суд, но так как они подобными способностями не владели, то услышали лишь жужжащую мелодию, выпеваемую "Черными когтями". Хотя для них это было одно и тоже.
В-ж-ж-ж-и-к — с плеч слетает голова главаря повстанцев, призывавшего к расправе с демонами и их пособниками, бьет ввысь кровавый фонтан, окропляющий атакующий отряд, но это ни в коей мере не действует отрезвляюще на остальных восставших — они рвутся вперед, чтобы покарать демонов и "предателя".
"Прямо какое-то кровавое воскресенье... может мы и вправду кровожадные демоны... Хотя вряд ли... Они первыми начали... Не надо было нас трогать... А теперь чего уж..." — отстраненно размышляет Денис, продолжая с умопомрачительной скоростью рубить и колоть повстанцев своими "Черными когтями".
Мятежников можно было понять — назад им дороги не было, у них имелось только два пути: победить, или умереть. Они прекрасно понимали, что черные демоны попытку восстания им не простят, также они были уверены, что никакого понятия о правах человека и недопустимости смертной казни, в цивилизованном обществе, у порождений Тьмы и в помине нет, поэтому на какое-либо снисхождение бунтовщики не рассчитывали, и это придавало им дополнительные силы для последней яростной атаки.
И будь перед ними какой-нибудь другой враг, у них был бы шанс на успех, потому что если тебе некуда отступать, то иногда получаются успешные атаки на неизмеримо превосходящие неприятельские силы. Но, к глубочайшему их сожалению, против врага, умеющего воевать в измененном состоянии сознания, умеющего входить в это состояние в нужный момент, а самое главное, облаченного в боевой комбинезон, созданный цивилизацией, обогнавшей местную на пару тысячелетий, шансов у нападавших не было. В-ж-ж-ж-и-к — очередная голова валится на палубу... в-ж-ж-ж-и-к — черный меч вспарывает живот какого-то моряка, или солдата — кто его разберет по запарке... в-ж-ж-ж-и-к — "Черный коготь" насквозь протыкает очередного мятежника, и! — что характерно, выскальзывает из пронзенного тела, как будто это 3D иллюзия, а не живая... впрочем уже не живая, плоть.
Восстание было подавлено быстро, жестко и эффектно, в течении скажем так... секунд двадцати, ну-у, максимум — тридцати, и это вызвало правильную реакцию у той части экипажа, которая в волнениях не участвовала — оторопь, ужас и оцепенение.
— Все это дерьмо за борт, на корм акулам. Палубу вымыть, — негромко приказал главком, и видя что толпа продолжает оставаться в полуобморочном состоянии и на голос не реагирует, рявкнул: — Быстро!!! Сучьи дети!!! — и сразу все зашевелились: останки героев революции побросали за борт, откуда-то появились ведра, с привязанными к дужкам веревками, швабры, тряпки и началась авральная приборка. Через пару-тройку минут уже ничто не напоминало о произошедшей трагедии.
— А теперь, приведите ко мне этого папашу! — негромко приказал верховный главнокомандующий.
Видимо, за время приведения палубы в порядок, экипаж настолько проникся мыслью, что черных демонов лучше не раздражать, что на сей раз не понадобилось никаких идиоматических оборотов, придающих обычному указанию начальства силу категорического императива, и даже повышения голоса не потребовалось. Несколько моряков сразу кинулись к люку и через короткое время процессия появилась обратно, конвоируя невысокого, ничем непримечательного человека средних лет. Хотя нет, кое-что примечательное в облике пленного было: в отличие от всех остальных людей, столпившихся на палубе, и излучавших страх так интенсивно, что даже Денис — прямо скажем, не самый лучший сенситив на свете, ощущал его как тяжелое, вонючее облако, накрывшее палубу, пленник был спокоен, хотя не мог не понимать, что ему грозит.
— Имя, должность, звание! — рявкнул командор так, что снова все присели. Все кроме отца Хрланга. Дениса поразил безмятежный взгляд "отца", брошенный им поочередно на него и на Шэфа. Физически ощущалось, что задержанный не боится никого и ничего, и это было странно.
— Я не разговариваю с псами, сбежавшими из преисподней, — без всяких эмоций в голосе ответил пленник.
... хорошо держится, сволочь...
... интересно, а я так смогу...
... когда придет мой черед?..
— Ты — араэлит... — утверждающе произнес главком, на что отец Хрланг невозмутимо промолчал. — Я оставлю тебя в живых, если ты правдиво ответишь на мои вопросы, — продолжил Шэф, — но и на это предложение узник совести не отреагировал. — Ладно... — совершенно неожиданно для всех, и для Дениса в том числе, произнес верховный главнокомандующий. — Я отпущу тебя на свободу... я не воюю с араэлитами.
Последняя фраза, произнесенная Шэфом вызвала в толпе совершенно неожиданную реакцию: в ее недрах стал нарастать гул, с каждой секундой он становился все сильнее и сильнее, и результатом этого шума стал боцман, как будто выдавленный экипажем "Арлекина" из своих рядов. Он несмело приблизился к компаньонам, было видно насколько тяжело ему это дается, и еще более несмело заговорил. При первых же звуках его голоса, на палубе воцарилась полная тишина — все присутствующие затаили дыхание, ожидая чем закончится это безумное предприятие — подход к демонам по собственной воле.
— Господин... — заговорил боцман, не поднимая головы. — Этого человека нельзя оставлять в живых...
— Почему? — деланно удивился верховный главнокомандующий.
— Он прикажет нас всех убить, когда сойдем на берег...
— За что?
— Ну-у... мы не поддержали затею с разворотом "Арлекина"... мы не пришли на помощь его людям сейчас... — Шэф сделал вид что задумался и тишина над палубой стала такой вязкой, что ее можно было резать ножом. Нарушил ее отец Хрланг:
— Ты напрасно беспокоишься предатель, вам не уйти от возмездия братьев. — Высказав эту угрозу, от которой боцмана, да пожалуй и не только его, а весь экипаж слегка передернуло, он снова замолчал, с безмятежным видом разглядывая толпу, с таким видом, будто старался запомнить всех получше.
— Даже не знаю что тебе сказать... — начал командор, повернувшись к боцману, — вроде бы убивать его не за что... — ответом на эти слова стал вздох разочарования и отчаянья, вырвавшийся из сотни глоток. А Шэф, выдержав мхатовскую паузу и доведя нерв эпизода до высшей степени накала, раздумчиво продолжил, — ... единственно, что я могу для вас сделать... — толпа прекратила дышать, готовясь выслушать вердикт высшей инстанции, — ... это организовать переговорный процесс... круглый стол, так сказать... — боцман, а вместе с ним и все остальные мореходы, уставились на Шэфа в полном обалдении. Никто не мог понять о чем толкует страшный демон, но верховного главнокомандующего это мало заботило: у носорога плохое зрение — но это не его забота! — Возьмите почтенного отца к себе, обсудите возникшие проблемы, найдите точки соприкосновения и придите к консенсусу. — С этими словами главком отвернулся от пленника, давая понять, что можно начинать переговорный процесс.
Боцман, судя по всему, понял командора правильно, он махнул рукой, от экипажа отделились два дюжих матроса, подхватили совершенно несопротивляющегося и продолжающего молчать отца Хрланга под руки, и моментально дотащили его до толпы, которая буквально всосала пленника в свою толщу. Некоторое, очень недолгое, время в ее недрах происходило какое-то невнятное, безмолвное движение, которое так же быстро прекратилось, как и началось. Толпа расступилась, оставив лежать на палубе какой-то неопрятный ком, блеклые цвета которого были расцвечены многочисленными красными пятнами. Повинуясь тихим, неслышным на квартердеке, приказам боцмана, откуда-то был расторопно доставлен тяжеленный балластный камень, окровавленное тело накрепко к нему принайтовано и незамедлительно отправлено в пучину вод, после чего палуба была в очередной раз чисто вымыта.
— Что за араэлиты, и чего все их так боятся? — полюбопытствовал Денис.
— Все байки потом, сначала доделаем, что запланировали, — пресек главком проявления несвоевременного любопытства.
— Вот так всегда... — недовольно пробурчал заинтригованный, но обломившийся Денис, а Шэф, не обращая на него внимания обратился к экипажу:
— Ну что... навозные черви... — усиленный динамиком шкиры, голос его постепенно нарастал. — Вы не оправдали оказанного вам, высокого доверия! — толпа, распаленная казнью главного араэлита, и гомонящая по этому поводу, недоуменно смолкла, подавленная непониманием своей вины и суровостью тона страшного демона. Денис же представил на месте любимого руководителя Мкртичяна — того, который из "Кавказкой пленницы", и чуть было не заржал в голос, но, разумеется удержался, а главком, меж тем продолжил: — Ни один из вас — шелудивых псов, не пришел и не рассказал о подрывной деятельности подпольной террористической организации, направленной на насильственное свержение законно избранной власти! — Верховный главнокомандующий замолчал, а ответом ему послужило гробовое молчание ошарашенного экипажа. Матросы и солдаты ни хрена не поняли по существу предъявленных обвинений, но зато хорошо осознали, что начальство недовольно, и что могут полететь головы, причем в самом прямом смысле этого слова, а не как у нас: губернатор спер половину бюджета какой-нибудь губернии — его за это "ушли" в отставку, а в СМИ начинается ор: полетели головы! — А ведь вы принесли клятву покорности! — громовым голосом закончил читать обвинительное заключение командор.
