Вот так блестящие могущественные аристократы, предводители Великих Домов "Полярный Медведь" и "Морской Дракон" в одночасье превратились в задрипанных представителей местного селянства и не менее задрипанных представителей местной аристократии. Метаморфозы, однако!
— Глава
Коня себе Шэф подобрал под стать имиджу — не молодого, не старого — средних лет, серого немаркого окраса, с угрюмой мордой и взглядом говорящим о том, что жеребец многое повидал на своем веку, на мякине его не проведешь и в гробу он видал всех новых хозяев, которые попробуют его оседлать. Командор все это принял к сведенью и быстро нашел общий язык с Мерзавцем — так звали конягу.
Когда жеребец попытался его укусить, главком молча дал ему в морду. Причем так, что тот аж присел на задние ноги, а когда конь немного оклемался и пришел в себя, верховный главнокомандующий так же молча скормил ему большую морковку, которую походя прихватил по дороге.
После этого Мерзавец, будучи неглупой, а если называть вещи своими именами — очень умной скотинкой, четко осознал, что грозит ему в случае каких-либо косяков и что можно получить при условии добросовестного исполнения своих должностных обязанностей. Все-таки, как ни крути, но добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего, чем просто добрым словом.
Абсолютно все то же самое можно сказать и насчет продавца. Он уже отчаялся продать Мерзавца из-за паршивого характера — проклятый конь покусал троих клиентов, имевших намеренье, а может — глупость, его приобрести. И тут такой подарок судьбы — появляется человек, нашедший взаимопонимание с жеребцом.
Продавца смущал только способ, каким было достигнуто это взаимопонимание. Вследствие этого смущения он не стал долго торговаться, справедливо опасаясь что молодой человек вряд ли обладает большим запасом терпения и как только этот запас иссякнет, он от морковки может перейти к затрещинам, а рука у него, судя по всему — тяжелая. Поэтому первоначальная цена в двадцать золотых была быстро опущена до десяти, на чем обе высокие договаривающиеся стороны и сошлись.
Шэфу не жалко было бы заплатить и сто монет — денег хватало, но! — Noblesse oblige — положение обязывает. Обычный, среднестатистический бретер не мог не торгуясь купить лошадь, красная цена которой была пятнадцать золотых, а средняя — десять, за двадцать монет. А если бы купил, то продавец наверняка запомнил этот счастливый случай, и рано, или поздно, поведал о нем жене, или подружке, или случайному собутыльнику, или кому еще и слухи пошли бы, как круги по воде. Правда, наверняка, слабые, затухающие, но — пошли! И так же вряд ли, чтобы они достигли нужных... точнее — ненужных, ушей, но — береженого Бог бережет.
Командор никогда не пускал на самотек то, что можно было проконтролировать. И, кстати говоря, не в этом ли была причина того, что он долго жил и много видел? Кто знает... Несомненно были и еще какие-то резоны в пользу активного долголетия, но наверняка стремление к тотальному контролю было далеко не на последнем месте в списке. Так же тщательно верховный главнокомандующий подошел к выбору седла. Главком искал что-то соответствующее песне: "Опять скрипит потертое седло и ветер холодит былую рану", а тот кто ищет — тот всегда найдет.
Где-то минут через сорок-пятьдесят после расставания компаньонов, из Чистых ворот парангского Базара, которые вели к рядам булочников, торговцев приличной одеждой, обувью, не сильно ношеной, а то и вовсе новой, оружием и прочими скобяными товарами — то есть такой продукцией над которой не висел рой мух и прочей нечисти из инсектов, выехал молодой человек, внешний вид которого однозначно говорил о том, что он бретер. В мире вышеупомянутых насекомых он наверняка выглядел бы, как оса, связываться с которой себе дороже — осу даже птицы не клюют. Задача по смене имиджа была выполнена Шэфом с оценкой "хорошо".
"Зеленая зона", где обитал Ортег называлась Ручейки. Это название она получила из-за многочисленных ключей с родниковой водой, бивших на холме из под земли и дававших начало вышеупомянутым водным артериям. Район Ручейки связывали с остальным Парангом восемь магистралей. Кроме этих дорог, оснащенных блокпостами на входе в "зеленую зону", никаких других проездов, проулков, переулков, тропинок и козьих троп, по которым можно было бы проскользнуть в Ручейки, не было.
Конечно, верховного главнокомандующего это обстоятельство никак не останавливало, и если другого выхода не будет, командор как-нибудь да подберется ко дворцу Епископа Ортега, но как любой нормальный человек он хотел сначала разузнать нет ли более простых путей решений проблемы. Любой нормальный человек всегда идет по пути наименьшего сопротивления, и Шэф, как нормальный человек, хотел добраться до нужного места с комфортом, то есть — верхом, а не пробираться ночью через минные поля, которые на Сете с успехом заменяла магическая защита.
Согласно подробной карте Паранга, вокруг холма, на котором расположились Ручейки, проходила дорога — что-то вроде объездной в микроскопическом масштабе. Именно туда Шэф и направил копыта Мерзавца. План командора был прост, а следовательно — гениален, ибо чем сложнее план, тем больше вероятность потерпеть фиаско при его реализации, и наоборот.
Шэф намеревался не спеша, вальяжно проехаться по Сиреневой улице — именно так называлась объездная дорога, мимо всех восьми блокпостов, чтобы продемонстрировать их "тельнику". Это был, так сказать — план "А", имеется в виду вальяжность и неторопливость. Применять его следовало в том случае, если Сиреневая улица окажется местом подходящим для прогулок, чем-то вроде Невского проспекта, Пикадилли, или Тверской улицы.
План "Б" вступал в силу в случае, если Сиреневая улица будет более походить не на приморский бульвар, с гуляющими барышнями и ларьками с мороженным и сельтерской водой, а на безымянный проезд в промзоне. В этой ситуации командор намеревался преодолеть всю дистанцию галопом, с крайне деловым видом, типа: "Мне в Париж по делу, срочно!"
Единственное сомнение, которое было у главкома — критична ли для "тельника" скорость с которой он будет перемещаться мимо блокпостов, чтобы тот успел зафиксировать нужные ему параметры для последующей слежки. Это сомнение разрешил сам ИскИн, буркнув, что хоть на самолете.
Иногда у Шэфа складывалось впечатление, что "тельник"... как бы это сказать, чтобы не соврать... — стесняется, что ли, работы на него. Точнее даже не на него конкретно, а на человека вообще. Однажды командору пришло в голову, что "тельник" был создан расой враждебной людям и сильно от людей отличающейся — какими-нибудь рептилоидами, или инсектоидами, или вообще — каким-нибудь разумными пиявками, сумевшими в процессе эволюции отрастить псевдоподии с пятью пальцами, и только безвыходные обстоятельства заставили ИскИн пойти на контакт с человеком — отчаялся сидеть, как джин в бутылке. Очень сильно надоело, вот и пошел на службу к бывшему врагу. Так это, или нет, оставалось тайной, покрытой мраком — на все попытки прояснить, "тельник" или отмалчивался, или говорил, что на дурацкие вопросы не отвечает. Кстати говоря, ничего невозможного в этой гипотезе не было, потому что на Маргеланде ходили разные легенды о том, кто участвовал в Войне. Были и по-настоящему страшные сказки.
После демонстрации "тельнику" всех блокпостов, главком собирался снять комнату в какой-нибудь гостинице, расположенной неподалеку от "периметра", чтобы спокойно понаблюдать через "тельник" за режимом работы местных КПП. Прогулка по Сиреневой улице позволяла убить двух зайцев сразу — и сигнатуру блокпостов довести до сведения ИскИна и гостиницу подыскать.
Правда не исключено, что для этого придется каждый раз обследовать пару-тройку кварталов улиц, пересекающих Сиреневую, но тут уж ничего не попишешь — вероятность найти подходящий отель, или трактир с нумерами, прямо на пересечении одной из восьми магистралей и Сиреневой улицы, была невысока. Однако, и не нулевая, что грело душу командора — а что?.. а вдруг!
Дело было в том, что любой постоялый двор для реализации далеко идущих замыслов Шэфа не подходил. Гостиница должна была отвечать, как минимум, двум требованиям: располагаться неподалеку от "периметра" и быть приличной.
Близость к Ручейкам была нужна, чтобы не тратить лишнее время на дорогу в случае ночной вылазки. Ведь, если по-хорошему, а именно — легально, днем и с комфортом (верхом, или пешком), не удасться подобраться ко дворцу Ортега, то придется это делать по-плохому — тайно, ночью и по-пластунски (в фигуральном смысле).
Казалось бы, скорость, с какой главком передвигался, позволяла не экономить на спичках, подумаешь — пару секунд туда, пару секунд сюда, ан нет! — Шэф не понаслышке, а на собственном опыте, знал, что иногда успех от провала отделяет именно эта зря истраченная, или наоборот — сэкономленная, секунда.
А приличной гостиница должна быть для того, чтобы ночью по ней не шастали какие-нибудь темные личности, охочие до чужого добра, или дамочки нетяжелого поведения. Командору очень не хотелось, чтобы в то время, когда он должен мирно спать, воришка, проникший в его нумер, с восхищением обнаружил, что постояльца-то и нет и можно не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой покопаться в его вещичках.
Но, вещички, ладно — хрен-то с ними, главное сам факт отсутствия постояльца. Как только это обстоятельство станет достоянием прогрессивной общественности, а оно станет — можно не сомневаться, и станет не позднее следующего утра, так можно смело считать, что операция по тайному проникновению во дворец Амина... тьфу ты — Ортега, провалена!
Кстати говоря, приличная гостиница в какой-то мере гарантировала и от того, что какая-нибудь высокопорядочная, но слабая на передок, служанка, или постоялица, не явится посреди ночи, чтобы выказать достойному молодому человеку свое восхищение формой его ягодиц, или еще чем-либо. Разумеется, Шэф понимал, что полную гарантию дает только страховой полис, да и то только от Росгосстраха, но старался риски минимизировать. Поэтому гостиница непременно должна была быть приличной.
А в том, что ночью придется штурмовать "зеленую зону", командор практически не сомневался. Жизнь давно приучила его к тому, что ждать от нее подарков не приходится. Главком на девяносто процентов был уверен в том, что легально проскочить через блокпосты невозможно, но все же десять отводил на счастливый случай. Несмотря на то, что Шэф хорошо знал жизнь, в глубине души он оставался оптимистом. Редкое качество.
Сиреневая улица улицей оказалась только наполовину. Дело было в том, что у всякой нормальной улицы дома имеются по обеим сторонам, а у Сиреневой наличествовали только с одной, противоположной от холма. С другой — со стороны холма, вместо домов, начинались густые заросли сирени, которое простирались метров на пятьдесят вверх, достигая стен ближайших домов... пардон — дворцов, находящихся уже в Ручейках.
Однако, если пятидесятиметровые сиреневые кущи считать придомовым газоном, то и Сиреневую улицу можно было бы считать нормальной — определенного мнения на этот счет у Шэфа так и не сложилось. Зато у него сложилось другое, что продираться ночью через эти джунгли — удовольствие ниже среднего. Но, сирень — это ладно, хрен-то с ней, гораздо хуже было наличие защитного плетения, четырехметровой стеной окружавшего Ручейки. Плетение так себе, ничего особенного, две-три тысячи по шкале Эвальда, пройти ничего не стоит, но вот пройти незаметно...
"Однако, будем решать проблемы по мере поступления, — оптимистично подумал командор. — Будут бить — будем плакать. — И сразу же применил это тезис на практике — перешел к более насущному: — Во время цветения, аромат здесь должен стоять одуряющий, — поморщился он. Шэф был сторонником умеренности и аккуратности во всем и не одобрял ничего чрезмерного. — Хорошо, что не сезон", — вынес он окончательный вердикт.
А еще он подумал, что густой запах сирени смешанный с не менее густым запахом дерьма, которым был пропитан Паранг, наверняка даст в итоге какую-нибудь убийственную смесь, типа "Черемухи", предназначенной для разгона массовых беспорядков. Насчет того, как местные выдерживают эту атмосферу, никаких внятных соображений у главкома не было. Разве что стандартное, пригодное на все случаи жизни и ничего не объясняющее — человек ко всему привыкает.
Трафик на Сиреневой улице оказался довольно интенсивным, причем местные использовали ее как для прогулок, так и для бизнес перевозок и переносок — имеется в виду, что груз перемещался на закорках. Гуляющих от работающих можно было легко отличить по скорости передвижения и выражению лица. Кроме этого разделения существовало еще одно — на пеших и конных. Первые отчаянно завидовали вторым, а вторые первых презирали. Кстати говоря, ни одного пешего аристократа Шэф не заметил — только конного.
Увиденное очень обрадовало командора — из толпы он ничем не выделялся и отследить его перемещения, а более того — связать их с какой-либо шпионской активностью было непросто даже при наличии на каждом перекрестке видеокамер. Правда их с успехом могли заменить какие-нибудь магические прибамбасы, но пока их присутствия, да и вообще какого-либо интереса, направленного на его особу, Шэф не заметил. Что уже было хорошо.
По вышеизложенным причинам, траектория движения связки Шэф-Мерзавец, или же Мерзавец-Шэф — кому как нравится, сильно напоминала кривое зубчатое колесо, абсолютно некруглое и с зубцами разной формы, ширины и высоты. Попытка построения эвольвенты такого колеса могла привела, в лучшем случае к тяжелому запою, в худшем — к тихому помешательству.
Главком собирался тихо, мирно и незаметно проследовать по запланированному маршруту, не привлекая ничьего внимания и никак не контактирую с окружающей средой, но, человек предполагает, а Бог располагает. Без происшествий не обошлось. Инициатором их, как вполне понятно, был не командор.
В какой-то момент неторопливо двигающегося Шэфа, который внимательно рассматривал защитное плетение, окружающее Ручейки, в надежде найти какую-либо прореху, обогнала группа молодых людей и девушек. Судя по великолепным лошадям, дорогой одежде, наглым рожам и крикливым голосам они принадлежали к так называемой "золотой молодежи", которой хватает в любом месте, где существует имущественное и сословное неравенство... а впрочем, можно не конкретизировать — любое неравенство.
Группа эта обогнала командора на несколько шагов, а потом внезапно остановилась, полностью перегородив большую часть дороги. Чем была вызвана эта остановка было непонятно — то ли молодые люди остановились, чтобы ничего не упустить из рассказа смазливого брюнета, лицо которого украшали пробивающиеся усики и вулканический прыщ, то ли, чтобы что-то рассмотреть в Ручейках — хрен знает.
Ничего необычного в этом не было. Всегда существуют люди, которые чувствуя свое реальное, или мнимое, превосходство над окружающими всячески это превосходство демонстрируют: дорогие иномарки не стесняются подрезать машины попроще, крупные жлобы разваливаются на скамейках в переполненных электричках, депутаты пользуются иммунитетом и привилегиями — список можно продолжать и продолжать.
