— Сейчас, литта, сейчас...
Литта Яна послушно опустилась в кресло. И лекарство выпила так же послушно. И не заругалась на дворецкого, когда поняла, что тот вызвал ее внучку, литта Фелиция закружилась вокруг бабушки, ругаясь и причитая, и стало литте Яне чуточку легче. Вот самую малость...
Лариса мертва.
А в возрасте литты Яны это.... болезненно. Еще один кусок ее жизни оторвался — и с грохотом ушел в разверстую под ногами бездну. Еще один кусок от опоры, на которой она стоит... когда-нибудь она тоже туда рухнет, и кто-то заплачет уже о ней.
Лариса, да...
Никому и никогда литта Яна не расскажет, что ее связывало с ведьмой. И не расскажет она, как хотела покончить жизнь самоубийством. Да, глупо все тогда получилось.
Совсем молоденькая литта Яна была по уши влюблена в деда Евгения. Света за ним не видела, дня и ночи не различала, увидит его — живет, не увидит — умирает.
Был бы он женат, литта Яна задавила бы свои мечты. Алтарная магия — она супружескую неверность не одобряет, да еще как! Наплачешься!
Но ведь он же вдовец!
Подумаешь там, сын у него маленький! Яна знала, у нее любви и на Михаила хватит, и на Николаса! Она справится, и улыбаться он опять начнет, сможет она его отогреть! Сможет!
Только вот родители такого не понимали, и о мечтах девичьих Яна им не рассказывала. Вот и получила. Сговорили ее за Рейнарда.
Это потом она поняла, как ей повезло. А тогда-то...
Представьте себе отчаяние молоденькой дурочки, которая безумно любит (или верит, что любит, в ее случае это неважно) одного, а ее собираются выдать замуж за другого!
По счастью, с женихом Яне увидеться не удалось. Повезло ему, не успела невеста наговорить ничего непоправимого. А вот к Михаилу удрать у нее получилось, успела и план продумать, и осуществить — на свою голову. Яна решила, что это — самое логичное.
Михаил Отт — сильный маг, достаточно сильный, он глава рода Отт, у него хватит и власти, и влияния защитить свою жену. Да-да, если бы Михаил согласился, Яна бы и ждать не стала. Скрепили бы все на алтаре — и это считается полноценным браком. Алтарным, не светским, ну так что же?
Алтарный брак расторгнуть нельзя вообще. Светский там еще как-то можно покрутиться, а алтарный... проще самому убиться. Быстрее будет.
Яна примчалась к любимому поздно ночью. Что уж там подумали слуги при виде растрепанной и измученной литты — кто их знает? А Яна упала к ногам Михаила.
Как она тогда в любви признавалась — самой вспоминать не хотелось. Жалкое, наверное, было зрелище. А Михаил только и сказал: возвращайтесь к родителям, литта, негоже так себя ронять.
Как по щекам отхлестал.
Это уж потом Яна поняла, что он ей услугу оказал. Что бы ее ждало рядом с таким человеком, ЧТО?! Если он в упор не видит чужие боль и отчаяние, то ли не может, то ли не желает видеть, если ему на тебя наплевать — настолько?
Эта судьба была бы похуже смерти.
Но это она поймет уже потом. А тогда...
Что могло прийти ей в голову?
Да только одно. Жизнь кончена, пойду и утоплюсь. Клинка с собой не было, вешаться уметь надо, там же узел должен быть скользящий, и веревка, и дерево, а то издевательство получится. Травиться? Тоже надо знать и как, и чем. Не то можешь получить полную палитру последствий. Но — не помрешь.*
*— насчет отравлений чистая правда. На заметку самоубийцам — учите химию, а то живы останетесь, и очень об этом пожалеете. Прим. авт.
Утопиться ей казалось проще всего. Не учла литта Яна только одного. Она-то могла хотеть утопиться. А вот ее тело...
Раздеться?
Нет уж, голым трупом литта быть не хотела, одетым не так позорно, так что платье оставить, и доплыть до середины реки, а вот потом... потом Яна-то решила топиться, а вот стоило ей наглотаться воды — и инстинкты взяли на себя контроль над телом.
Яна забилась, пытаясь то ли утопиться, то ли выплыть, только вот утонуть не так легко и просто.
Воды она наглоталась, сознание потеряла, и поплыла вниз по течению. Повезло — Яна оказалась повернута лицом вверх, а платье ее, из дорогого плотного шелка, набрало воздух и получился такой пузырь, который какое-то время продержал ее на воде.
Лариса вытащила утопленницу ради платья. Ну а что такого? Ей деньги были нужны, она в ту пору еще не была полноценной ведьмой, так, личинка. А денег не хватало. На учебу, зелья, оборудование...
Правда, когда она поняла, что утопленница еще не померла... Лариса поругалась, конечно, но к себе в дом Яну оттащила, переодела, согрела, отпоила зельями, как смогла. А когда Яна пришла в себя, еще и мозги прочистить постаралась.
На тему, что с некоторыми мужчинами может повезти — если они от тебя подальше будут. Да-да, это сейчас Яна все понимала про Михаила Отт. А в то время... восемнадцать лет! Ума нет, а влюбленность бешеная! Покусала — и спасайся, кто может!
Правда, после несостоявшегося самоубийства, как-то влюбленность поутихла. Радикальный метод оказался, но действенный.
Домой Яна вернулась через несколько дней, уже вполне спокойная и готовая к беседе с возможным женихом. И тут уж не сплоховал сам Феликс Рейнард.
Пусть внешностью он уступал Михаилу Отт, но тому все уступали. Что уж, Евгений — его копия, настоящая девичья погибель...
Феликс был тоже высоким, но плотным, с рыжеватыми волосами и веснушками, с мягкими чертами лица и замечательным характером. Ненавязчиво, спокойно, очень уютно, он был рядом с Яной. Не дарил громадных букетов, не устраивал грандиозных празднеств, но как-то так получилось, что ее боль утихла. И брак она с Феликсом заключила по всем правилам, и вполне добровольно. Сначала светский, то есть свадьба, роспись в книге, празднество и прочие принятые в свете финтифлюшки. А алтарными супругами они стали примерно через два года. И все эти два года Феликс к ней и пальцем не прикоснулся.
Ждал, приучал к себе, успокаивал, и любил. Вот как мог — так и любил, так и грел... и Яна его в ответ полюбила. И счастлива была с ним, сколько получилось. И за черту к нему уйдет с радостью.
Яне повезло.
Но все это у нее получилось, благодаря Ларисе. И на ней был долг жизни.
Частично Яна его отдала.
Когда случилась та беда с порталом, именно Яна первая прилетела к Ларисе, именно она помогла найти Марину, да, и титул литты Марина получила во многом благодаря Яне, и Яна вывела ее в свет... кстати, и портал у Ларисы был именно от литты Яны. Лично делала.
Но это не жизнь за жизнь.
Это магия не учтет.
А теперь...
Яна выпила еще ложку горького лекарства, посмотрела на внучку.
— Фели, милая, я в порядке.
— Да-да, вижу я, как ты в порядке! Цветом, как весенний крокодильчик, — огрызнулась внучка.
— Зато ты — как солнышко, — парировала бабушка, улыбаясь.
Фелиция и названа была в честь деда, и похожа на него до ужаса, тоже рыженькая, с веснушками, и очаровательной улыбкой, и правнука родила — Феликса. И Яне иногда казалось, что муж к ней вернулся, так малыш был похож на прадеда...
— Вот и грейся, — Фелиция шутку не приняла, недаром она работала лекарем, хоть и литта. Но медицина ей нравилась, а муж и не возражал, лишь бы его любимая жена была счастлива. — И лежать ты у меня будешь до завтра.
— Буду, согласилась литта Яна. — А ты, Фели, сделай сейчас, что я скажу, хорошо?
— Хорошо, бабушка.
— Это не просто так себе женщина. Лариса... это бабушка Марины В. Линдли.
— Б...
Литте так выражаться не полагается, но что еще могла сказать Фелиция? Как-то ничего другого и не придумывалось.
— Той самой? Ведьма?
— Да, Фели.
— Бабушка, а тебе не кажется, что ты мне много чего должна рассказать?
Литта Яна только глаза опустила. Должна? Да... только вот не совершайте плохих поступков, и вам не придется за них краснеть. А она была дурой, и в результате... и она обязана не тому, кому надо бы, и ее семья вслед за ней...
— Фели, это старая история, но перед Ларисой у меня был долг жизни. Она умерла, но просила позаботиться о Марине.
Фелиция пристально поглядела на бабушку.
— ТОЛЬКО долг жизни?
— Да.
— И сейчас он перешел к ее внучке. Понятно...
— Ты сможешь сказать Марине о смерти бабушки? Как-то поделикатнее? Марина беременна, плохо себя чувствует...
— Охххх, — задумалась Фелиция. — Пожалуй, это мне помощь нужна будет.
Литта Яна кивнула.
— Лара очень любила внучку, она единственная, кто у нее остался. А я сейчас не в состоянии, ты сама видишь....
Фелиция видела. Литта Яна чувствовала себя достаточно хорошо, последнее время даже улучшение наметилось, но сегодня... нет-нет, дело было не в магии. Просто такое потрясение в ее возрасте само по себе вредно для здоровья. Вот литте и поплохело немного. Ничего смертельного, но зачем осознанно себе вредить? Пусть полежит, отдохнет.
— Я съезжу. Если ты будешь лежать. А вернусь — зайду к тебе и все расскажу. Мы договорились?
В чем-то и Феликс был редкостным упрямцем и тираном, и Фелиция от деда эти качества унаследовала в полной мере.
— Договорились, — проворчала литта Яна.
— Вот и замечательно.
Фелиция проследила, как устраивают бабушку в кровати, позаботилась лично напоить ее лекарством, и только потом отправилась в лечебницу. Ей действительно требовалась помощь хорошего акушера.
Беременность — дело тонкое. Лично Фелиция хирург, а тут другая специализация нужна. Пусть Валерий с ней съездит, чай, не переломится!
Россия
Илона сдаваться просто так не привыкла.
Не хочет ее слушать эта толстая дура? Ну так все равно выслушает! Подумаешь, не хочет она!
А Илоне каковой вот с ЭТОЙ общаться?! Она ведь любит Симончика!
Они так хорошо подходят друг другу, так классно смотрятся вместе, он та-акой отпадный, и фоточки у них просто куууул, и развлекаться с ним улетно, и деньги у него есть, и папа не против!
В кои-то веки нашелся идеальный мужчина, но вот ведь незадача — он был женат!
Ладно, это бывает, хотел он помочь какой-то дуре, а та не оценила благородства Симончика...
Пусть так!
Илона к ней и не ревнует даже! Вот еще! Если бы эта Соня была красивее, ярче, умнее Илоны, там можно бы и поревновать. А вы видели, во что эта когтеточка одета? И какие у нее волосы? Да ее на аватарку выставишь — со странички все лайки разбегутся!
Потому и приехала Илона во двор к этой толстухе, и сидела в машине, ждала ее...
Опа?
А это не она?
Илона впилась взглядом в женщину, которая вышла из подъезда.
Джинсы, майка, толстая задница, в годной руке девчонка, совсем мелкая, в другой... это что еще такое? Енота Илона опознала не сразу, а потом даже чуточку позавидовала. Выглядел зверь уморительно, такого сфоткать и на страничку в инсте выложить, подписчики мигом заценят!
И вон как идет, рядом с этой дурой!
Илона расправила плечи и решительно покинула розовый мерседес-кабриолет.
— Эй ты! Когтеточка!
Соня даже не обернулась. Как-то не соотнесла она все это с собой... мирный вечер, спокойствие, тишина — и гадкий пронзительный голос.
Илона в два шага догнала Соню и хотела дернуть за руку.
— ТЫ!!! Я с тобой разговариваю!
Хотела.
Не дернула.
Енот — это аргумент. Евгений распушился автоматически, встал на задние лапы, и замахал передними в воздухе. И вдруг оказалось, что у него на лапах такие когти!
Откуда они вообще взялись такие у пушистой няшки?
Соня развернулась.
— ТЫ?!
— Значит так! — Илона начала приходить в себя. — ты сегодня же, сейчас, при мне, звонишь Симончику, и вы едете подписывать документы!
Соня поглядела на дочь.
Ух, как бы она этой хамке ответила, но ребенок же рядом... нельзя...
Не растерялся Евгений.
Енот раздулся вдвое — и ЗАОРАЛ.
Да-да, еноты отлично умеют орать, верещать и создавать шум. А что еще он мог сделать?
Покусать мерзавку? Так нельзя же... даже когтями ее нельзя! Но орать можно от всей широкой души, авось, кто и заметит, и поддержит...
Илона покраснела от возмущения! Но... что тут сделаешь? Ты открываешь рот, и одновременно с тобой начинает орать и верещать енот! И все, что ты говоришь, становится просто бессмысленным шумом.
Это куда вообще годится?!
Она бы что-то придумала, но времени ей на это не дали. Минут десять они с енотом пытались переорать друг друга, причем Илона лидировала по громкости, а енот по пронзительности исполнения, а потом распахнулось окно.
— Па-аберегись!!!
Рявк вышел такой, что Соня подхватила Марту, и отскочила быстрее, чем поняла, что делает. Евгений тоже отпрыгнул в сторону.
А с одного из балконов дома вниз обрушился поток грязной мыльной воды. Аккурат на красавицу-блондинку.
Нина Ивановна гордо развернулась и удалилась. А что такого?
Она вот, просто тазик выливала, кто не отскочил, она не виновата.
Нельзя?
Так она на клумбы... ну, промазала чуток, кто ж этой дуре виноват, что она рядом стояла?
Зато теперь она визжать будет не по характеру, а по уважительной причине. А захотят искать — пусть ищут. Водичка чистая... почти, в ней только грязную тряпку прополоскали несколько раз, пока полиция соизволит поиск начать, дамочка и обтечет, и обсохнет...
Илона действительно и не визжала.
Застыла, стояла и хлопала глазами. Не могла сообразить, что случилось.
Евгений подумал — и подобрался к ней сзади. Пять секунд хватило с избытком... надо, Еня, надо!
— А... э...
Соня аккуратно обошла ее, и отправилась гулять. Пусть девушка постоит, может, у нее от водички микросхемы какие замкнуло? Или силикон заедать начал?
Впрочем, долго оцепенение не продлилось!
Взвыв от ярости, грязная и мокрая Илона плюхнулась в машину (плюс химчистка салона), и помчалась домой.
Полиция?
Заявления?
Вы издеваетесь, что ли?! Да если ее в таком состоянии френды увидят, да еще сфоткают... это кошмар. Останется только это... хири... кари... хари — вот то самое сделать!
Срочно домой!
Мыться — мыться — мыться! И приводить себя в порядок.
А эта швабра... пусть Симончик с ней сам разговаривает! Илоне эти разговоры слишком дорого обходятся! Вот!
Рамира
Марина привычно лежала в кровати.
Вставать не хотелось, кружилась голова, тошнило...
Появление рыжей литты в красивом платье и в сопровождении спутника, ее удивило.
К ней кто-то пришел? Она не ожидала...
У Марины были подруги, с которыми она вместе воспитывалась, но после скандала с Оттами, подруги как-то слегка отстранились. Ждали результата.
Женится Евгений на ней, не женится, чей там будет ребенок...
В зависимости от результата, будет и отношение. А такой подруги, чтобы наплевала на все, приехала и просто рядом посидела, у Марины не было, и по ее вине тоже. Марина знала, что не красавица, и всех более симпатичных девушек рассматривала, как соперниц, а менее симпатичных — как удачный фон для себя. Девушки это тоже понимали, а кто не понимал, тому объясняли родители.
Так что близких подруг у Марины не было. Как-то так получилось.
Может, две или три более-менее хороших приятельницы, но и они пока отделывались письмами. Одна даже честно написала: мол, прости, я бы приехала, но отец ругается, говорит, скандал плохо скажется на нашей репутации.
