Средневековая история 5. Граф и его графиня

— Что?!

Ганц аж подскочил. С Лонсом они сдружились, пару раз выпили вместе, поболтали, да и работоспособность Авельса Ганц (сам тот еще трудоголик) успел оценить.

— Да. Его сегодня ждали, а он не пришел.

— Лилиан?

Ганц видел — женщина не договаривает. Но молчал, опасаясь спугнуть. И верно. Лиля прошлась по ковру, постучала пальцами по крышке камина — и решилась.

— Ганц, мы уже храним столько секретов, что одним больше, одним меньше...

Тримейн печально усмехнулся.

— главное, никому об этом не проговориться. Что теперь? Кем был Лонс? Шпионом? Принцем? Незаконным братом Гардвейга?

— Супругом принцессы Анелии.

— ЧТО?!

Лиле удалось удивить Ганца.

— он был сначала учителем юных принцесс. Потом — Анелия его полюбила, начала клеиться...

— что?

— оказывать ему знаки внимания и добиваться таковых от него.

— Ага....

— он не устоял. Но будучи честным человеком — женился.

— Но Гардвейгу не признались. И не бежали. Жили тайно?

— тебя это не удивляет?

— Вообще-то Гардвейг мог и голову отрубить. И в монастырь сослать. Запросто.

— Мог бы, — согласилась Лиля, вспоминая короля. — Еще как мог. Одним словом — было.

— Ага, а закончилось, когда Анелию выбрали в невесты Рику?

Лиля кивнула.

— Умный вы, Ганц.

— Убивать пора?

— Нет, повышать.

— так что случилось?

— О них узнали. По словам Лонса — не король. Граф Лорт. Умная гадина...

— точное определение.

— вы о нем знаете?

— глава разведки Гардвейга. Тварь и мразь. Но умный. И брату и стране предан по-собачьи.

— Брату?

— Гардвейг — его молочный брат.

— воо-от оно что...

— Ну да. Граф Лорт застал их...

— Да. Допросил — и приказал убить Лонса.

— И как он выжил?

— На нем решили срубить пару монет и продали в рабство.

— Повезло парню. Вырвался...

— Судя по всему — нет.

— Лилиан?

— ох, Ганц... Лонс, когда мне это рассказал, просил помочь вернуть Анелию.

— куда вы ввязались?!

Лиля впервые видела Ганца в таком состоянии. Он буквально побелел, как мел. Взлатал из-за стола, вцепился в ее плечи....

— кто еще знает?! Кто знает о вас!?

— Никто. Лонс молчал. Я тоже...

Ганц отпустил ее и почти упал на стул. Перевел дух.

— Простите, госпожа...

— Лилиан. Обо мне никто не знал.

— Слава Альдонаю!

Лиля кивнула.

— Не настолько уж я глупа. За такие тайны кровью платят...

— И своей и близких, — мрачно откликнулся Ганц. — Ваше сиятельство, а что еще вы от меня скрыли? Может, Лидарх — это зачарованный принц? Я уже во все поверить готов, ей-ей...

— Лидарх — не принц. Я тоже. Вроде бы это все тайны. А что?

— А вот то. Ваше сиятельство, уж простите, но... не умеете вы хранить секреты. И лгать тоже. Так что еще осталось?

Лиля поколебалась. А потом достала из ящика стола простенький пергаментный свиток.

Огнеупорный сейф пока еще готов не был. Но ящик уже сковали и песком набили. Теперь мучились с замком. Лиля принципы не помнила, хоть убивай...

А идею воплощать нелегко. Тем более — кодового замка.

— Это — письмо Лонса. Написанное им собственноручно. Там полное признание.

Ганц смотрел на свиток, как на ядовитую змею. Потом взял, повертел в руках....

— Печать пастера Воплера?

— Да.

— Он — читал?

— Нет. Лонс просто писал при нем. А потом запечатал и отдал запечатать пастеру.

— Ага, вот оно как... Пастер жив останется. Это хорошо. А что вы собираетесь с этим делать?

Лиля вздохнула.

— не знаю. Ганц, я хочу, чтобы ты выяснил, что с Лонсом и двумя вирманами Эрика. Если они живы, их надо освободить. Если мертвы...

— вы захотите мести?

— Мести?

Лиля горько усмехнулась.

— Ганц, я так похоже на идиотку?

Ганца так и подмывало ответить, что в некоторых случаях сходство идеально. Промолчал. Но графиня что-то все же заметила. И грустно опустила ресницы.

— Сейчас у нас с Уэльстером мирные отношения. Что будет после обнародования такой свиньи?

Ганц ддаже растерялся.

— Свиньи?

— Письма, в котором будет сказано, что Анелия — порченый товар?

— Скандал, ссора, война...

— Оно — надо?

— Нет.

Мужчина и женщина переглянулись. Оставлять убийство Лонса (если он мертв) без последствий никто не собирался. Но вот как мстить — это на их совести.

— Я проедусь в посольство...

— Люди...

— Обязательно. Один не поеду. Обещаю. И если что-то узнаю, пойму... где они договорились встретиться?

— Я почти ничего не знала. Записку от Анелии Лонс вложил внутрь. Написанную ее рукой.

— Вот как... так где?

— У ворот для золотарей.

Ганц вздохнул.

— Ваше сиятельство, пообещайте мне ничего не предпринимать до моего возвращения?

Лиля пообещала с чистой совестью.

* * *

Посольство Уэльстера.

Бывал там Ганц. Еще и до приезда уэльстерцев бывал. И ничего удивительного. Работа такая. И ворота он эти знал.

А еще предполагал, почему они выбраны. Да потому, что золотари приходят с утра пораньше. Если там что и случилось — все следы уже затоптали двадцать раз. Но проверить надо.

Увы...

Проверка никаких результатов не дала. Собственно, у ворот все было настолько затоптано и испакощено нечистотами, что там можно было роту солдат прирезать — не поймут.

Не считать же успехами несколько найденных лежанок? Или лежек?

Короче, в этих местах кто-то долго лежал. А зачем?

А это не запрещено. Но судя по свежести примятой травы, можно было догадываться...

Авельс приехал сюда. Здесь его и поджилдали.

Сопровождающие?

Двое вирман?

Нет, сила-то неплохая. Но... на море. А вот на суше... Вытащи акулу на берег?

Вирмане неплохо предназначены для боев, походов, драк, но вот как охрана — ниже среднего. Это просто не их призвание.

М-да...

Скорее всего, Лонс убит. Ганц не считал всех глупее себя. Схватиить? Допросить? Держать где-то?

Ну-ну....

На территории чужого государства, на чужом поле, где в любую минуту могут все обнаружить — и грянет скандал?

Ой ли....

Он бы просто убил. И даже если потом что-то всплывет, нет человека — нет обвинения. Примем как исходную версию? Почему бы нет. Итак, Лонс мертв. И вирмане, скорее всего, тоже.

Есть письмо с полным признанием и даже доказательством. Хотя и плохоньким. А вот кому это донести?

Королю?

Можно. Но.... Насколько он заинтересован в браке? Союзе с Уэльстером?

Не выйдет ли выгоднее прикопать агента и списать все на государственную необходимость? И так уже Ганц слишком много знает. Можно убивать?

Есть в этой шуточке графини доля правды. Как ни печально...

А кому еще?

Гардвейгу?

Смешно!

Ивернейцам?

Надо обдумать. Но это уже пахнет государственной изменой.

А вот если поставить Анелии ловушку, в которую она просто не сможет не попасться? А письмо отдать Ричарду?

Вот тут можно попробовать извернуться. И главное — остаться в стороне. А еще — Ганц совершенно не хотел подставлять графиню. А ведь она тоже предана своим людям. И если в это дело не влезет он — она точно не удержится. А дальше...

Ей-ей, бык в посудной лавке произведет меньше разрушений. И придется им всей компанией удирать в Ханганат. Потому как ближе — достанут.

Хотелось бы обойтись без таких крайностей.

* * *

Анелия сидела у себя в комнате, когда в дверь постучали. Принцесса вскинула голову, но вошедший почтительно поклонился. Словно и не он грубо тыкал ей пару дней назад.

— Ваше высочество, все улажено.

— Он...

— Да. Теперь уже навсегда.

— Б-благодарю вас...

Анелия еще смогла проводить мужчину. А потом упала на кровать и разревелась. От облегчения? От горя? От тоски?

Альдонай его знает...

Больно! И все тут!

* * *

— Лидди, вечером мы едем во дворец на бал.

— Мигель...

Лидия посмотрела на брата. Мальчишка. Видит Альдонай — мальчишка.

— Едем. А чему тут радоваться?

— А почему нет? потанцуешь, развлечешься...

Лидия промолчала. Хотя и могла бы сказать, что толку с того бала...

Рик уже выбрал другую. Все происходящее сейчас — это просто дипломатические реверансы. А она... это просто унижение, через которое надо пройти. Она не красавица. Она не богата. И приданое за ней скромное, хоть и принцесса.

И рана у нее в душе до сих пор не зажила. Предательство — штука такая. Болит и болит... и еще лет двадцать болеть будет... тоскливые годы. Одинокие годы... Абы за кого отец ее не отдаст, а там.... А что будет дальше?

Лидия не знала. Хотя нет, что будет на балу — она знала. Злорадные взгляды, смешки, шепоотки... плевать!

Она — Лидия Ивернейская! И всякое быдло ее задевать не должно!

Он — принцесса!

Подбородок поднялся. Лидия была бойцом. Просто не так уж часто ей приходилось драться за себя.

* * *

Лиля как раз играла с Мирандой в нарды, когда в дом заявился Джерисон Иртон. И наткнулся взглядом на мирную картину. Две женщины, фишки, кубики...

— Марс!

— А я все равно попробую!

— Давай. Не сдавайся. Это правильно. Может, сведешь к проигрышу без марса!

Игроки и не заметили бы графа, если бы не зарычали собаки. Мири повисла у отца на шее.

— Папа приехал!

Лилиан поднялась медленно.

— Ваше сиятельство...

— госпожа графиня, — ответствовал Джес, награждая Миранду поцелуем в нос. — Миранда, иди погуляй.

— А вы с мамой не поссоритесь?

— постараемся. Иди...

— Иди, Мири, и собак забери, — попросила Лиля.

Девочка бросила на нее взгляд и вышла вон. Лиля посмотрела на супруга.

— Итак?

— Госпожа графиня, не настало ли нам время поговорить?

— Если вы так считаете, господин граф, — Лиля фыркнула. Но не сильно...

— Считаю, — честно признался Джес. — по возвращении мне было, откровенно говоря, не до семьи. Дела, отчеты, торговля, гвардия — это заняло достаточно времени. А заодно позволило многое узнать о вас. А еще — не рубить сплеча.

Лиля собралась. Кажется, намечался серьезный разговор?

— Вот как? Кстати, не хотите сока?

— вина нету?

— Не пью. Могу приказать принести.

— не надо. Давайте сок. Кстати, с какой поры вы не пьете вина?

— С момента потери ребенка.

Джес разглядывал супругу из-под ресниц.

Красива. Вот никуда не денешься — красива. Будь она такой на свадьбе, он бы считал себя счастливым. Определенно. И уж точно не подумал бы напиваться. И отсылать ее — тоже.

Высокая, с шикарными формами, но тонкой талией, роскошные золотые волосы, белая кожа, зеленые глаза, легкая улыбка и потрясающее чувство собственного достоинства. И где были его глаза? Женщина казалась спокойной, но стакан чуть звякнул в тонких пальцах. Волнуется. И не напрасно.

— И с того же момента вы начали меняться?

— Скорее приходить в себя после отравления.

— Понятно... Итак, я занялся делами. И узнал о вас много нового и интересного.

Лиля молчала. Приемчик был откровенно детский. Что вы узнали. А вот это, и еще кое-что, объяснитесь? Нет. Промолчу сразу.

Не дождавшись реакции, Джес опять перешел в наступление.

— Скажите, почему вы от меня бегаете?

— Потому что мы до сих пор ни в чем не определились.

— Неужели? Например, вы — моя жена. И это определенность.

— Жена — понятие сложное, — Лиля усмехнулась, подавая супругу бокал. — Ее можно оставить в столице, рядом с собой. Можно отослать в Иртон. Можно вообще убить или развестись.

— Можно.

Одной рукой Джес перехватил бокал, а другой привлек женщину к себе. И почувствовал, как она напряглась всем телом.

— Вы меня боитесь?

Лиля усмехнулась. Покачала головой.

— Не так, как вы думаете.

— то есть?

— Я боюсь тех радостей, которыми могли вас наградитть любовницы.

Джес аж опешил от неожиданности. Но потом вскинул брови.

— Боитесь получить их от меня?

— разумеется.

— Это уже неплохо. То есть вы допускаете между нами супружеские отношения?

— Я допускаю все, — парировала Лиля.

— При первой встрече мне показалось, что ваши последние письма написаны кем-то другим.

— При первой встрече мне показалось, что вы не готовы разговаривать в деловом ключе.

Синий и зеленый взгляды скрестились. Полетели первые искры.

— И что же вы мне предложите в... деловом ключе?

Лиля так и стояла почти нос к носу с супругом. Но отстраняться не собиралась. Кто первый уйдет — тот слабее. Но это не она. Определенно. Позднее можно проявить слабость. Но не сейчас, только не сейчас...

— А чего вы хотите?

Пальцы прошлись по ее шее.

— А вы мне дадите... что я хочу?

— А вы руки мыли, прежде чем их об кружево вытирать?

Джес вскинул брови.

— Частое мытье вредно для здоровья.

— Два пальца не грязь, три — сама отвалится? Любезный, я не сплю со скотным двором.

Джес не разозлился. Дерзость не была большим пороком для красивой женщины.

— А с законным мужем?

— Еще раз повторяю. После того, как буду уверена, что вы ничем меня не наградите.

— Уже неплохо. А как вы видите нашу жизнь?

— А вы?

Джес подобрался.

— отсылать вас в Иртон я не буду. И запрещать что-либо — тоже. Дядюшка.... То есть его величество этого не одобрит.

— Но вы можете сделать мою жизнь намного тяжелее.

— А могу намного легче. Итак?

— Вы не отнимете у меня Миранду?

— Вы знаете о сватовстве?

— Знаю. И я его одобрила. А вы?

— Это не худшая партия. Даже несмотря на веру. Но муж да спасется женой своей.

— книга Альдоная, стих шестнадцатый.

— Именно... Миранда останется с вами. С нами.

— А вот тут сложность. Я писала вам, Лиля высвободила руку и заходила поо комнате. — Сейчас вы для меня — незнакомец. Я для вас — незнакомка. Мы просто не поняли друг друга, но главного это не отменяет. Мы в положении только что поженившихся людей. И сейчас должны приглядеться друг к другу. Иначе...

— Иначе?

— Что-то может задеть вас. Что-то меня. У вас сильный характер и мужчина вы решительный.

— Ты, дорогая.

— Хорошо. Но и я не подарок, — Лиля в задумчивости поигрывала веером. — При столкновении мы оба проиграем.

— Несомненно.

— Поэтму предлагаю назначить период притирки.

— Чего?

— Ну притирания, привыкания друг к другу... вы никогда не ухаживали за женщинами? Сколько вы обхаживали ту же леди Вельс?

— Месяца три.

— Вот. Я прошу меньше. За месяц совместной жизни вы не станете тянуть меня в кровать.

— А других?

Вопрос был задан в шутку, но Лиля притворилась, что ничего не поняла.

— Так, чтобы никто не знал. И попросите Тахира. Пусть осмтрит и вас, и ваших любовниц. Интимные болезни штука сложная. И лечится плохо.

— А вы откуда о них знаете?

— да от него же...

Джерисон сдвинул брови.

— Итак, госпожа графиня, подведем итоги. Мне необходимо ухаживать за собственной женой, так?

— А мне необходимо перечеркнуть все, что было — и посмотреть на свооего мужа с новой стороны, — парировала Лиля.