Ролевик: Рунолог. Мелочь пузатая

«А что насчет орков?»

«А после хуманов удачную эфирную матрицу начали накладывать на разных обезьян, и близких по параметрам к человеку, и очень крупных, и мелких. Ну и... что вышло — то вышло. В некоторых случаях эксперименты доведены до конца, а не брошены на полдороги, но хватает и недоделков. Среди гоблинов, например, встречаются исключительно развитые подрасы, а есть полуразумные потомки мартышек. Но все они очень молоды, и во что превратятся через миллион-полтора лет — невозможно предположить с достаточной вероятностью»

«И откуда ты все это знаешь?»

«Да встретилась в каком-то страшно древнем коридоре с одним сердитым демиургом... но, конечно, еще на Земле у меня были хорошие учителя, особенно по этологии и эволюционной генетике».

«А дальше сама додумала?»

«Оставалось сложить два и два».

«Слушай, а почему одни подрасы эльфов и орков скрещиваются с людьми, а другие — нет?»

«Ну, одни любят большую грудь... а другие — не любят!»

«А если серьезно?»

«А если серьезно, то эфирная матрица делает то, что земные ученые часто списывали на мутации. Изменяет не только фенотип, но и наследственность. При достаточном времени воздействия способна даже менять количество хромосом. А матрица гуманоида — одна! И та, по которой созданы эльфы, и та, по которой сляпаны орки. Чем дольше ее воздействие, тем ближе друг к другу расы».

«Так что с кадровой работой-то?»

«Ну, если ты — не демиург, то отбирай по окситоциновым признакам».

«Это каким?»

«Взаимный альтруизм. Тот, кто тебе нужен, не способен прогибаться под вышестоящим, не унижает нижестоящего, не борется за главенство в каком бы то ни было коллективе. Уважает чужое мнение, но придерживается своего. Не испытывает радости от чужого унижения и боли. Ну, и, конечно, не будет крысятничать сам и никому не позволит, даже в голод. Но это ты и сама знаешь».

«А на внешность он как-то влияет?»

«Трудно сказать. Это не эстрогены, не стероиды и не пролактин. Наблюдай за поведением».

Вместо быстрого сна я вывалилась — кто бы сомневался — в Туман. Какое там по счету мистиков «небо»? Седьмое или девятое? Не важно, главное, что вытянул меня туда совсем не тот, кого мне хотелось бы встретить.

Артас.

Да я и сама шла, по совету Арагорна «поглядеть на Древо», поэтому прятаться и сопротивляться я не стала, совсем забыв о второй стороне местного конфликта. А тут стоит этот, олицетворение гламурного хаоса, наряженный во что-то вроде анимешного мундира, со стеком в руке и монструозной кошкой в ошейнике. Кошмаром инсектофоба. Полузверь, полунасекомое с крыльями и скорпионьим хвостом — такое можно сотворить разве что магией, да и поддерживать в нем жизнь — тоже только ею. В нормальных условиях слабомагичного мира подобная химера сразу не то, что сдохнет — развалится на части. Но тут выглядит здоровой, бойко нарезает круги — хвостом, то свивая в кольца, то размахивая им над головой, и тянется меня обнюхать, с леденящим скрежетом впуская когти в щебенку. Учитывая, что в холке киска ростом с меня — это выглядит жутко.

— Эй, — говорю ей и медленно пячусь. — Ты что, травоядная? А то мое сновидческое тело явно сделано не из мяса.

— Она с удовольствием ест любую энергию, — сообщает Артас и подтягивает животину к себе. — Ты вполне подойдешь.

— Да не вопрос, — пожимаю плечами. — Я ж могу угостить чем-нибудь совсем несъедобным. И будет киску рвать... в клочья.

— Хорошо, хоть не радугой. Хм, насчет клочьев. Что ты сделала с Пекрито?

— А что я должна была с ним сделать?

— Ничего! Просто не мешать — неужели это настолько сложно для понимания? Тебя же послали забрать принцессу — взяла бы ее и ушла, без самоуправства. Самое простое! Но ты и тут накосячила.

— А я считаю, что все сделала правильно. Ее мать, энхеле Леикхэйд, просила меня лишь об одном: отправиться к Альфлед. Я это выполнила! Встретилась с девочкой сразу же, как это стало возможно. Дерек сказал, чтобы я делала все, что она скажет.

— Эта сопля?

— Эта принцесса. И духовная наследница Райвана Убийцы, — я порадовалась, заметив тень досады, скользнувшую по лицу Артаса. — Все, что я сотворила на Кугро, просто обеспечило Альфлед приличествующую ее положению обстановку. Принцесса хотела архипелаг в единоличную собственность? Принцесса его получила. Принцессе нельзя превращаться в чешуйчатую крокозябру? Я огородила ее от этого. И ни в какие клочья Пекрито не порвало — он вместе с вашим дивайсом отправился окультуривать другой мир. В большой компании собственных жертв и ревенантов. Вам-то какая разница? Тот мир или другой — теперь плюс один в вашу кассу.

— Ну, если не считать того, что ты сорвала идеально спланированную операцию, то, конечно...

— Кем спланированную? Вами? Вспомните: вы не единственный игрок на этом поле. Ищите лучше того, чьи планы исполнились. А меня оставьте в покое.

— Да кто ты такая, чтобы тебе мешать? Хотя, могла бы достичь власти, могущества, божественной силы. Достаточно было выбрать тот путь, что я предлагал. Сперва встать за спиной Дерека...

— Скорее, лечь с ним в койку.

— И что, тебе это претит? Неужели старый, страшный обезьян, кочующий по дикой степи, чем-то лучше человека, наделенного властью, превышающей любые земные аналоги?

— Да не было у Дерека ко мне никаких чувств, даже банального влечения. Это невооруженным глазом видно. Он вообще не пробовал что-то соответствующее изобразить, так, сказал пару слов — и больше не заикался.

— Ты могла завоевать его, если бы хотела. На Ирайе гламурные кисо не в моде, так что у тебя имелись большие возможности, пока ты их все не прошляпила.

— Теоретически, могла бы. Даже «краткий курс соблазнения» прослушала у одного сухопутного потомка ллири. Но для чего? Не нахожу ни одной маломальской причины. Мне нужна не власть, мне нужно, чтобы меня понимали. И даже не все, зачем мне все? В идеале — небольшая группа соратников, чтобы были, ну, вроде меня, думающие в одну сторону... — я оказалась не в состоянии подобрать точное словесное определение четкому внутреннему ощущению, то ли дело руны — ими я бы сплела трехмерную вязь м`энс-гебо-одл-ансуз.

— Могу тебя поздравить! Ты упустила потрясающую возможность сделать себе столько соратников, сколько хочешь. Если бы на вашей Ирайе развернулась наша программа, ты могла бы изменить миллионы людей, пользуясь своей сутью в качестве клише. Что хорошего в человеческих недоличностях, с их тремя желаниями — жрать, спать и сношаться? А ты — не человек, и вообще не гуманоид по сути. Ты наша, ты химера — древесная сущность в гуманоидной матрице, а твоя духовная мать уничтожила эпитому порядка...

— Стоп-стоп-стоп! По пунктам. Омела никого не уничтожала, кроме самой себя. Она лишь создала оружие для убийства богов, причем, самых защищенных — таких, как воплощение Совершенства. Его звали Бальдр, да?

— Одно из имен, — кивнул Артас.

— Совершенства, а не Порядка, заметь. Так вот, — продолжила я. — Такая химера, как я, способна выжить даже в безмагичном или слабомагичном мире — дай договорить, не перебивай! — хотя в присутствии эфирных потоков мне, конечно, свободнее. Для жизни мне совершенно необходимо другое: наличие прогресса в обществе — в науке, технике, культуре; познание и творчество — не столько мое, а всех тех, кто со мной рядом. Я такой рождена, мои вкусы определяются моей природой. Можешь представить творчество тысяч близнецов — причем, близнецов не только телесных, но клонов одной сути? Омела разбросала нас по всему Мультиверсуму, мы росли и формировались в очень разных условиях — и, тем не менее, каждый в состоянии прогнозировать, что ответит его духовный сородич на ключевые вопросы. А если я клонирую себя, то это вообще будет полное единомыслие и никаких споров.

— Разве это плохо?

— Это отвратительно! Никто не подскажет, где я ошиблась, никто не посмотрит на проблему с неожиданной для меня стороны — фактически, я останусь в том же самом одиночестве, только жрать эта «много-я» будет намного больше. А как трудовая или боевая единица, я вообще не заслуживаю внимания, и меня не имеет смысла клонировать.

— Хаос даст необходимое разнообразие!

— Как на Кароде? Одного псевдоящера от другого было не отличить, да и действовали они стереотипно, если я правильно поняла то, что мне рассказали тамошние орки, — вообще-то, понять я могла только Шуффора и еще пару шаманов, что пользовались телепатией, но уж они-то мне все описали в красках.

— Там был плохой материал, орки тупы.

— Как знать... на Хирайе материал был умным, а получились из него какие-то безвольные сопли.

— На Хирайе вмешались мертвые маги и один плешивый адепт Тьмы.

— Знаешь, я что-то вспомнила о плохом танцоре. Ты не подумай, что я тебя имею в виду, просто к слову пришлось.

— Кому хамишь, детка? — в голосе Артаса прорезался металл. — С кем на «ты» переходишь? Я могу как одарить тебя более, нежели ты вообще способна представить, так и сделать твое существование настолько отвратным, что пожелаешь последней смерти — но ее не найдешь.

— Ну, вот и показала личико Гюльчатай. Счастливо оставаться, — я сделала на прощание его фирменный жест. — Да передавайте привет Фалль, надеюсь, она уже вырастила новую кожу там, где соприкоснулась с реальностью.

Я решительно повернула «кругом» и шагнула в туман.

Артас похлопал стеком по голенищу — ему нравились почти бесполезные, но знаковые атрибуты власти — и буркнул то ли под нос, то ли скорпикоре:

— Да, интересный экземпляр... был. Ну, теперь недолго осталось.

Может, он думал, что я не замечу, а у меня астральный круговой обзор и аурный слух. Последний использую даже в реале, поскольку с барабанными перепонками опять что-то не то, и вообще, мои уши нуждаются в хорошем целителе... А, может, он это нарочно при мне сказал — припугнуть. Не знаю, не знаю.

К самому Древу я попала на удивление быстро, несколько шагов — и надо мной раскинулась циклопическая крона, усеянная крупными, невооруженным глазом различимыми снизу, бутонами. Они торчали из каждого междоузлия по нескольку штук, словно крепко сжатые детские кулачки, и едва ощутимо вибрировали от переполнявшей их силы. А, если хорошо приглядеться, в ветвях можно было заметить еще нечто быстрое и черное, вроде хорька или ласки. Поймать его взглядом не удавалось — оно прыгало быстрее, чем я думала, не то, что смотрела. Наконец, видимо, что-то решив, оно затормозило и свесилось с нижней ветви.

Крупная черная белка. Даже издали заметно — гладкая, с округлыми боками и неожиданно четкой мускулатурой лап. И морда великовата, такое впечатление, что помимо резцов там еще изрядные клыки присутствуют. Портрет завершал роскошный хвост опахалом. Что под хвостом — спереди не видать, но и орку понятно, что девочки такими мощными не бывают. Так что, это точно белк. Цокнул, подмигнул мне как-то слишком по-человечески и сиганул на плечо — меня аж качнуло от его динамики.

— Белка песенки поет, — сказала я, чтоб не ругнуться матом. — А орешков не выросло.

— Да не нужны мне ваши орехи, — громко заявил Черный Белк. — Я вообще мясо люблю.

Надо же, оно еще и разговаривает!

— А теперь ты скажешь: «У меня вся семья говорящая — отец говорит, мать говорит, а дед говорит — делай добро, бросай его в воду...»

— Ох, уж эти ваши земные поговорки... Один маг ими постоянно сыплет, просто достал уже до самых печенок, — Белк спрыгнул под ноги и заходил передо мной из стороны в сторону, периодически вставая столбиком и потирая лапы. Кстати, предположение, что он мужского пола, оправдалось — такие первичные половые признаки не заметит только слепой.

— Еще один попаданец, что ли?

— Да нет, местный крупногабаритный котяра, белый и пушистый, так девушек сподручнее обольщать. Прикинется неосмысленной тварью, прижмется к ней и мурчит. Человека бы точно прогнали, еще и по наглой морде навешали, но это же «ко-отик», — Черный Белк проблеял последнее слово омерзительным козлетоном. — Его гладят, чешут и даже целуют.

— Завидно?

— Не очень, — поморщившись, он качнул головой и подбоченился. — Я что, похож на похотливую тварь? Нет, девушка, чтобы мне понравиться — много разных качеств должно воедино сойтись.

— Вообще-то, немного похож, — возразила я. — Совсем чуть-чуть. Это же астрал — мысли и чувства отражаются на самом мыслящем почти мгновенно.

Белк оглядел себя. Цыкнул зубом.

— Надо же, отожрался! — прокомментировал увиденное. — Как говорится, не только на жизнь, но и на эрекцию хватает. Ладно, не бери в голову, — шерсть на определенных местах удлинилась и скрыла неоспоримые достоинства. — Это следствие длительного воздержания. Да, пусть я — дух, но...

— Воспоминания тела, которого больше нет.

— Именно. У тебя был хороший учитель.

— И не один, — отвечаю ему. — Но больше по книгам и самоучкой.

— Совсем как я, — вздохнул мой собеседник. Он определенно мне нравился, не смотря на всю его наглость и бесстыдство. Что-то знакомое проглядывает сквозь беличью личину, живое и настоящее. — У вас же там есть интернет, я от Саныча слышал. А мне в молодости каждую книгу добывать приходилось, словно божественный артефакт.

— Саныч — душа-человек.

— Орк.

— Ну, и орк тоже. Вот посмотри — кто я, по-твоему?

— Хм, — Белк склонил голову набок и присмотрелся. — С одной стороны, помесь преобладающих орочьих кровей (они до восьмикратного разбавления преобладают), а, с другой — человек безмагичного мира... и дендроид... и абориген мира идей...

— Кто?!

— А, брось, мало ли что почудится старому биомагу. Вы же так называете эту специализацию?

— Биолог?

— Нет, девушка! Лог — это тот, кто рассуждает, но ни хрена не может, а маг — тот, кто может и делает. Так вот, я — биомаг, а не биолог!

— Хорошо, биомаг. Правда, пребывая в форме духа, затруднительно действовать...

— Что есть, то есть, — смущенно потупился маг. — Так что я пока, действительно, больше болтун, чем...