— Матерь божья! Дэн, я думал, сдохну. Мне всегда было препаршиво в барокамерах, особенно в гипобарических, мать их! Заремба, падла, хоть бы медленнее давление снижал!
Заремба, как оказалось, уже успел вернуться:
— Остынь, Стю, нам лететь долго, я экономил ресурсы.
Еще не полностью отдышавшийся Денис поддержал бортинженера:
— Стюарт, кислород нам еще понадобится. Мы ведь не решили проблемы торможения у пятой планеты, как там ее?..
— Гектор.
— Да, у Гектора. Стю, мы облегчили такшип на четыре с половиной тонны. Это нам что-нибудь даст?
— Ничего. Полтора процента массы, сам понимаешь, маловато будет.
Денис переключил ближайший экран на телескоп. Уцелевшие такшипы уже ушли далеко вперед и давно выключили двигатели, достигнув нужной скорости. Даже зная их точное местоположение, он довольно долго искал крошечные точки среди неподвижных звезд. Денис прикинул: выходило, что они достигнут Гектора на три часа быстрее их покалеченного кораблика. Как это можно использовать?
После всех коррекций траектории, рабочего тела хватит для снижения скорости до девятнадцати километров в секунду. Остаткам дивизионов хватит времени заправиться, и догнать калеку? Если хватит, то трех выживших членов экипажа элементарно разместят на других судах. Жаль, конечно, старичка "девятнадцать двадцать шестого", но ничего не попишешь. Как вариант.
— Комп, связь с лидером!
— Установлена.
— "Два первый", здесь "один четвертый".
— Слушаю, "один четвертый".
Денис быстро обрисовал идею, понимая, что сейчас ее обсчитывают и проверяют навигаторы на других тактических кораблях.
— "Один четвертый", ответ отрицательный. Мы опережаем тебя менее чем на три часа, за это время подойти к танкеру и заправиться мы не успеем. А пока будем заправляться, вы проскочите мимо планеты и уйдете по параболе, еще больше увеличив скорость. Мы не сумеем вас перехватить! Постарайтесь придумать, как уменьшить скорость хотя бы до десяти километров в секунду, тогда должно получиться. Конец связи.
Денис грязно выругался. Про время на окончательное маневрирование и заправку от летающей цистерны, он как-то позабыл. Их действительно не успеют перехватить. Нервно барабанящий пальцами по подлокотнику Бэйн поднял взгляд:
— А если заранее разогнать по нашей траектории танкер?
Ответил грустно усмехнувшийся Заремба:
— Ты сначала посмотри, что это за танкер.
— А что с ним не так?
— Ты посмотри, посмотри!
Гектор — пятая планета системы, маленький, холодный, пустынный мирок, тоненькая атмосфера из углекислого газа и практически никаких полезных ископаемых, по крайней мере, с орбиты их не обнаружили. Единственная экспедиция, высадившаяся в районе экватора, увидела лишь выточенные ветрами каменные столбы, до смешного напоминающие кактусы, растущие в пустынях Мексики на Земле. Совершенно никчемная планетка.
Еще три месяца назад, планируя ведение боевых действий, командование разместило в дюжине точек системы танкеры с рабочим телом, а также контейнеры с кислородом, водой и пищей. В современной войне, когда в активном маневрировании тратиться драгоценное рабочее тело, когда никак не получается летать по экономичным траекториям, обходиться без подобных точек заправки означает гарантированно терять корабли. Вот только танкеров, учитывая даже реквизированные корабли планетарного правительства, на все возможные вектора ухода такшипов не хватило. И более чем в половине точек болтались банальные цистерны, оставленные пролетающими буксирами.
Как назло, в троянской точке у Гектора висела как раз связка простых цистерн, неспособных к маневру. И вариант с уравниванием скоростей тут не срабатывал. Нужно было придумывать что-то другое.
Денис ненадолго прервал размышления, переключившись на общий информационный канал. Как ни странно, радарный комплекс на Сирилле еще работал — аспайры, пролетая мимо, почему-то оставили нетронутыми огромные антенные поля. И храбрые парни из колониальной милиции до сих пор посылали разгромленному флоту информационный поток — картинку, освещающую положение дел в системе.
Аспайры уходили к зениту системы, по кратчайшей траектории, ведущей за границы гравитационного колодца. Уходили, почти не понеся потерь. Сзади, среди облаков радиоактивной пыли, метались в поисках выживших корветы. Денис попробовал подсчитать количество погибших, выходило без малого десять тысяч. Элита военного космофлота осталась сегодня на орбите Сирилла. Не менее трети всех военных космонавтов Лиги. Кем их теперь заменят?
Денис помотал головой, о чем он к чертовой матери раздумывает?! Сейчас главное придумать, как спастись самим!
— Стюарт, у тебя есть предложения, как нам поступить?
Задумчивый донельзя Бэйн рывком поднял голову:
— Топлива не хватит, Дэн.
— Знаю. Еще варианты?
Стюарт, насколько позволял скафандр, изобразил пожатие плечами:
— Вариант с помощью от прилетевших ранее тоже отпадает.
— А если снизить скорость заранее?
Вместо ответа Стюарт повернулся к висевшему у люка Зарембе:
— На сколько у нас хватит системы жизнеобеспечения?
Тот, мрачно крутя какую то железяку, кивнул на пилотажную консоль:
— Сам посмотри.
— Мгоно, ты бортинженер, тебе и карты в руки. Какого черта я буду считывать то, в чем разбираюсь хуже тебя?
Голос Зарембы остался таким же меланхоличным:
— Дэн, успокойся, нам всем нелегко пришлось. Но мозги включи, пилот!
— В смысле?
— Сделай запрос компу!
Денис почувствовал, как запылали щеки. Действительно, зачем вникать в пространные таблицы данных, если можно получить уже сформированный доклад от бортового компьютера. Тут Заремба оказался прав, он таки поддался эмоциональному всплеску и потерял ясность суждений. Стыдно-то как, а еще принял командование такшипом. Растерялся, как девственник перед опытной женщиной!
Впрочем, наружу кипевшая внутри буря, кажется, не прорвалась, Денису очень хотелось в это верить. Пусть командиром такшипа он останется максимум до прилета на базу, все равно пока что он должен быть примером для остальных! Денис покосился на невозмутимого Зарембу — да, быть примером для такого, задача не из легких.
— Комп, на сколько хватит ЖО при минимальном потреблении?
— Двести шесть часов.
Денис быстро перевел часы в сутки и, едва сдержав проклятье, переспросил:
— Комп, было ли учтено новое число членов экипажа?
— Ответ положительный, расчет был произведен с учетом выбывания из строя первого лейтенанта Кшиштинского.
— Заремба, почему так хреново?
Парящий у люка Мгоно философски задал встречный вопрос:
— Ты про жизнь? Привыкай, мир таков.
— Про какую жизнь, что у нас с ЖО? Восемь с половиной суток, при норме в два месяца!
— Контроль повреждений смотрел?
— Естественно!
Денис осекся. Он инспектировал только то, что связано с полетом и вооружением. Крутанувшись на ложементе, кинулся к консоли, вызвал схему повреждений и врубился почти сразу. Рядом с капитанской рубкой, помимо бака с рабочим телом размещался еще и второй контур системы очистки воздуха. Дублирующий просто не вытянет троих выживших, им придется постоянно обновлять атмосферу, тратя на это невосполнимые запасы кислорода. Твою мать!
— Стю, с учетом увеличения времени полета до восьми с половиной суток, мы укладываемся?
— Не укладываемся. Нужно выиграть еще пару суток как минимум, чтобы нас перехватили, используя экономичные траектории, иначе спасателям самим не хватит рабочего тела.
— Тогда остается анабиоз.
Снова подал голос Заремба:
— Вы спите, я дежурю.
— Ты сумеешь управлять такшипом?
— Если Бэйн нормально рассчитает траекторию, а ты нас на нее выведешь, то мне пилотировать не придется. А поскольку приложило нас не слабо, бортинженер в полете будет поважнее вас, бездельников. Ты с новым комдивом свяжись, доложи.
"Два первый" не отвечал довольно долго — видимо проблем, требующих немедленного вмешательства в остатках двух дивизионов накопилось преизрядно. Ждать пришлось минут десять, терпеливо рассматривая переливающуюся заставку на открывшемся окне связи. Наконец комдив добрался и до них:
— Слушаю.
— "Два первый", есть идея. Мы замедляемся заранее, давая вам время заправиться и перехватить нас до огибания Гектора. Сами ложимся в гибернацию, на вахте оставляем бортинженера. У нас повреждена СЖО, на троих до Гектора не хватит.
— Добро "один четвертый". Скиньте варианты траектории для утверждения.
Денис махнул навигатору и, дождавшись ответной отмашки, доложил:
— Файл отправлен.
— Ждите "один четвертый", сейчас штурман дивизиона проверит.
На сей раз ждать пришлось куда меньше, буквально через пару минут комп принял файл с утвержденной траекторией встречи.
— Приятных снов, пилот. Конец связи.
Да, засиживаться было некстати. Человек в анабиозе, конечно, потреблял намного меньше кислорода, но тем не менее все равно потреблял. Поэтому, чем раньше они лягут спать, тем больше воздуха им останется.
Они со Стюартом вывели такшип на траекторию торможения, и Денис филигранно отработал уцелевшим двигателем, замедлившись так, чтобы выйти к точке рандеву через двести семьдесят часов. Как раз к тому моменту, как туда доберутся спасатели и успеют уравнять с ними скорости. Он еще раз проверил программу полета, нежно потер оливковый бок консоли и кивнул Зарембе:
— Рули, только никуда не врежься бога ради!
Стюарт, уже пролезая в люк, обернулся и коротко хихикнул. Навык пилотирования у бортинженера был, пожалуй, самым низким в экипаже. Впрочем, устройство такшипа Денис знал еще хуже, чем Заремба его пилотировал. Все-таки второй лейтенант Заремба Мгоно прошел полный пятилетний курс обучения, в отличие от двухгодичной подготовки новых пилотов. Довоенные кадры всегда лучше подготовлены, чем выпуски военные. Бой научит выживших лучше любой академии, нужно только его пережить.
Заремба окинул взглядом рубку, где ему придется провести следующие полмесяца, и, оттолкнувшись, полетел вслед за товарищами. В кубрике Денис отстегнул свою койку и, помедлив, открыл в стене лючок системы гибернации. Ложиться в аварийный анабиоз ему еще не приходилось. Одно дело засыпать в уютных медкапсулах на "Авере" под присмотром медперсонала, и совсем другое довериться простенькому медицинскому автомату. Теоретически он был способен отыскать иглами вены даже самостоятельно, подготовившись к спячке без посторонней помощи, но если что-то пойдет не так, шансы выжить существенно сокращались.
Денис разделся догола, аккуратно сложив скафандр в рундук. Теперь надо втиснуться в металлическую мелкоячеистую сетку мышечного стимулятора, лечь, пристегнуться к койке и активировать медицинский автомат.
Из лючка в переборке выскользнул серый кубик медавтомата, блеснувший парой видеоглазков. Пару секунд комп изучал пациента, потом, определив ключевые точки, ввел в левую руку капельницу. И почти сразу после этого сознание Дениса стало уплывать, гиберзин действовал чертовски быстро.
Открытый еще до изобретения виртуальных тоннелей гиберзин, вещество, прототип которого изначально выделенный из крови бурых медведей, замедлял обмен веществ почти в полсотни раз. Один удар сердца в минуту, один вдох в пять минут, температура тела шестнадцать градусов. Организм засыпал, почти не потребляя кислорода и питательных веществ. И старение при этом замедлялось в те же полсотни раз. По крайней мере, доброволец, пролежавший в анабиозе полвека, по мнению медиков, постарел не более чем на год.
И даже теперь, когда редко какой перелет занимал более полугода, гибернацию широко применяли при перевозке колонистов или на войсковых транспортах. Несмотря на века прогресса межзвездных перелетов, возить спящих людей выходило дешевле. Или вот в таких случаях, когда требовалось продержаться до спасения.
Теоретически человек в гибернации просто отключался, не видя снов. Но каждый раз, Денису казалось, что он почти помнит некое смазанное видение, мелькнувшее перед ним, когда уже почти ушло сознание. Хотя, скорее всего, это было не больше чем игрой воображения.
* * *
Изящная стрелка на больших, стилизованных под старину часах дрогнула и с тихим щелчком переместилась на двенадцать. Короткая еще минут пять назад указала на девять. Итак, ровно девять часов утра.
Господин Оуэн, министр обороны Земной Лиги, последний раз взглянул на свой безукоризненный мундир и, удовлетворенный, решительно постучал в отделанную под дуб дверь. В персональный кабинет Салии аш-Шагури, президента Лиги.
— Войдите! — донеслось из-за закрытой двери.
Оуэн повернул начищенную до зеркального блеска ручку, открыл дверь и шагнул в кабинет. Госпожа президент демонстративно осталась сидеть за внушительным рабочим столом — дурной признак. Аш-Шагури не в духе, и значит, сейчас ему устроят головомойку. Как ни в чем не бывало, подавляя на собственном лице малейшие признаки тревоги, Оуэн громким уверенным голосом поздоровался:
— Доброе утро, госпожа президент. Чем обязан столь раннему вызову?
Вообще-то вызов был не совсем ранний, официально рабочий день правительства начался еще час назад, но аш-Шагури очень редко вызывала высших чиновников Лиги в первой половине дня. Все важные совещания и консультации госпожа президент предпочитала проводить ближе к вечеру.
— Что это? — не отрывая от него взгляда, спросила аш-Шагури, показывая пальцем за спину, на стену, превращенную в большой экран.
Даже продолжая стоять у порога кабинета, Оуэн отлично разглядел крупные строчки текста:
Линкор "Переславль" — серьезно поврежден.
Линкор "Гордость Лиги" — уничтожен.
Фрегат "Неустрашимый" — поврежден.
Фрегат "Костюшко" — поврежден.
Фрегат "Таталия" — серьезно поврежден.
Крейсер "Марс" — уничтожен.
Крейсер "Деметра" — сильно поврежден.
Крейсер "Туарег" — без повреждений.
Авианосец "Рузвельт" — уничтожен.
Ракетный фрегат "Нигон" — поврежден.
Носитель такшипов "Авер" — без повреждений.
В прошлом Нильсон Оуэн дослужился до звания коммодора военно-космического флота, после чего ушел в отставку и серьезно занялся политикой. Именно военная молодость сыграла роль в его назначении министром обороны. Он лично просмотрел эти данные, прежде чем отправить их на ознакомление к госпоже президенту. Будучи разумным человеком, Оуэн ожидал такой реакции и заранее подготовился к неприятному разговору. Сохраняя сосредоточенное выражение лица, министр подошел к столу и, глядя пряма в глаза аш-Шагури, четко, по-военному ответил:
— Это — списки потерь Первого ударного флота после первого боя с ударным флотом аспайров в системе Троя.
Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: аш-Шагури с трудом сохранила самообладание. Только многолетняя привычка держать эмоции в себе не дала ей выплеснуть их наружу, проявить свою женскую, эмоциональную сущность. Салия удержалась, только нервно сжатые в кулаки пальчики предательски хрустнули.
— Министр! — почти не повышая голоса, почти пропела аш-Шагури. — Неужели вы не видите, Первый ударный практически уничтожен! В первом же серьезном сражении мы потеряли половину, вы слышите, половину ударных сил! Что вы на это скажете?
