| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Но Маккейб был всего лишь помощником посла, третьим в дипломатической иерархии. Старшим дипломатическим заместителем Хауэлла был посол Фернандо Гарсао, бывший президент Бразилии, бывший сенатор Планетного союза от Бразилии и один из ближайших друзей Джадсона Хауэлла.
— Хорошо, — сказал он, глядя на военную сторону стола для совещаний. — Можете ли вы вкратце рассказать, что нам известно о возможностях лиату, Франциска?
— Многое из того, что, как нам кажется, мы знаем, на самом деле является логическим выводом, господин президент, — ответила адмирал Свенсон. — У нас есть довольно много достоверных данных наблюдений, но даже к этим данным следует относиться с большой осторожностью, пока мы на самом деле не увидим в действии их технику.
Хауэлл кивнул.
Все в этом просторном помещении были уверены, что современные технологии человечества превосходят технологии Гегемонии. У них была собственная база данных Гегемонии, подтверждающая это. Но у них было неполное представление о том, как различные расы Гегемонии могли использовать свои собственные технологии для своих военных нужд. Ну, это было не совсем точно. У них действительно была полная информация о военной технике шонгейри, любезно предоставленная захваченными кораблями командующего флотом Тикейра, но о лиату у них вообще ничего не было. Военно-космический флот каждого вида — члена Гегемонии — по крайней мере, для тех, кто содержал флот; не все из них, особенно среди младших членов Гегемонии, содержали флот — был их собственным делом, по крайней мере официально. Без сомнения, какой-нибудь офис в лабиринте бюрократии Гегемонии следил за тем, что строит каждый вид, но делиться этой информацией с другими видами не было необходимости. И особенно с такими юными, кровожадными и плотоядными, как шонгейри. Это означало, что, хотя в файлах Тикейра и содержалась некоторая информация о военно-космическом потенциале лиату, вся она носила предположительный характер, и ничто из этого не было подтверждено.
Поэтому девизом Свенсон, с твердого одобрения Хауэлла, стала осмотрительность. Она была так же, как и он, уверена, что у нее имеется достаточно большой молоток, если понадобится, но пока она не выяснит, насколько прочным может оказаться этот конкретный гвоздь, она не собиралась заявлять о своем присутствии.
Теперь адмирал повернула голову, чтобы посмотреть на капитана в форме, сидящего справа от нее, и слегка улыбнулась.
— Вы хотите ответить на вопрос президента, Тифтон?
— Конечно, мэм, — ответил начальник ее штаба и посмотрел через стол на посла Хауэлла... который оказался его отцом.
— По сути, сэр, — сказал он (Тифтон Хауэлл был единственным членом командного состава миссии, который никогда не обращался к своему отцу "господин президент", возможно, потому, что подозревал, что отец, о котором идет речь, придушил бы его, если бы он это сделал), — мы продемонстрировали, к нашему удовлетворению, что лиату еще более... близорукие, чем мы ожидали. На самом деле, это скорее область Гектора, а не моя, — он кивнул коммандеру Гектору Лопесу, офицеру разведки штаба Свенсон, — но совершенно очевидно, что они понятия не имеют, что мы здесь. Мы находимся в пространстве Тейриона уже более двух месяцев и располагаемся менее чем в двадцати световых минутах от их обитаемого мира.
Пока он говорил, его нейронная связь передавала слушателям мысленное изображение звездной системы, показывая местоположение миссии на окраине местного пояса астероидов, на расстоянии трети пути между Тейрисом и Сембахом, внутренним из двух газовых гигантов системы. Они находились достаточно высоко над эклиптикой системы, чтобы держаться в стороне от системной инфраструктуры лиату.
— Несмотря на то, как долго мы здесь находимся, нет никаких признаков того, что они засекли хотя бы следы наших кораблей, — продолжил он. — Их система контроля трафика, безусловно, не обнаружила никаких проблем и не пыталась связаться с нами, и, во всяком случае, мы не видели никаких признаков того, что они перешли в состояние повышенной готовности. Мы можем быть уверены, что, если бы они заметили нас, случилось бы либо то, либо другое. И любой, кто хоть немного разбирается в ситуации, должен был бы это сделать. Гектор?
Он взглянул на Лопеса, и черноволосый коммандер кивнул.
— Тифтон прав, господин президент. — Лопес был гватемальцем, и, хотя его английская грамматика и словарный запас были безупречны, акцент его родного языка почти агрессивно проявлялся в произношении. — Справедливости ради, их системам внешнего наблюдения поручено отслеживать сигналы фазового двигателя от прибывающих сверхсветовых кораблей, а у нас нет фазового двигателя. Во всяком случае, не в том смысле, в каком он есть у Гегемонии. Характеристики двигателя Гэннона на субсветовом режиме совсем другие и, за неимением лучшего слова, довольно "тихие". В первую очередь это внезапное появление мощного точечного гравитационного источника, а не эффект выброса энергии двигателем Гегемонии — можно сказать, что он всасывает энергию внутрь, а не излучает наружу, — а это означает, что это не то, что специально искали их платформы. И гравитационный всплеск длится менее девяноста секунд, так что, даже если бы они искали его, их время обнаружения было бы намного короче, чем у обычного фазового привода. Если на то пошло, наша технология маскировки намного лучше, чем все, что мы нашли в захваченной базе данных Гегемонии. Даже если бы они искали, наружу просочилось бы очень мало информации о нашей сигнатуре Гэннона.
— Но, как также отметил Тифтон, мы находимся здесь уже довольно давно. Мы не можем не заслонять случайно звезды, если кто-то посмотрит в нашу сторону, а корабли такого размера не могут избежать электромагнитной сигнатуры. Если на то пошло, мы излучаем много ненужного тепла. Наши маскирующие поля позволяют нам перехватывать и отклонять обе эти сигнатуры — направлять их в выбранном нами направлении, — но им все равно нужно куда-то уходить. Мы направляем их подальше от внутренней системы, где расположена большая часть их инфраструктуры и все их военные объекты. На самом деле, мы излучаем большую их часть прямо "вверх", перпендикулярно плоскости эклиптики. Но даже в этом случае во внешней системе достаточно платформ, связанных с добычей астероидов и орбитальных газовых месторождений вокруг Сембаха, и, особенно, достаточно внутрисистемного движения, курсирующего туда и обратно между Тейрисом и Сембахом, так что любая пассивная система дистанционного оповещения уже должна была что-то заметить.
— Что приводит нас к выводу, что они, вероятно, еще более самодовольны, чем мы ожидали, — сказал капитан Хауэлл. — Тот факт, что мы смогли запустить беспилотники в атмосферу планеты, чтобы зафиксировать такие вещи, как... вот эта, — он указал на пространство, которое занимала ужасающая голограмма, — и никто этого не заметил, только еще больше подтверждает это. В то же время важно избегать отождествления самоуспокоенности с недостатком возможностей. Как сказал адмирал, мы собрали довольно много данных, как из непосредственных наблюдений с борта корабля, так и, еще больше, с удаленных платформ, которые мы внедрили во внутреннюю систему. Например, мы знаем, что в Тейрионе находится меньше военно-космических сил лиату, чем мы первоначально предполагали. С другой стороны, их орбитальная оборона, похоже, по меньшей мере на пятьдесят или шестьдесят процентов мощнее, чем предполагалось. — Он пожал плечами. — Очевидно, мы были бы счастливее, если бы это было не так, но я не думаю, что кого-то должно удивлять, что наша первоначальная оценка оказалась неверной, поскольку, честно говоря, она на самом деле была основана на догадках.
— Некоторые дополнительные меры защиты могут быть вызваны тем, что у них, по-видимому, больше орбиталищ, требующих защиты, чем мы предполагали, учитывая наш анализ их колонизации. Все в захваченной базе данных подчеркивает, насколько сильно большинство лиату ненавидят искусственные места обитания. Они строят большую часть своей инфраструктуры на суше, главным образом потому, что строительные ограничения делают это проще и удобнее, но они — амфибии. Когда речь заходит о жилых помещениях, они явно отдают предпочтение водной среде, и по меньшей мере две трети их развлекательных мероприятий, похоже, сосредоточены вокруг больших открытых водоемов. Конечно, они не уникальны в своей любви к воде, но доводят это до крайности, которой нет у большинства видов, изготавливающих инструменты. На Земле, даже сегодня, где-то около шестидесяти процентов человечества живет в пределах пары сотен километров от побережья; для лиату больше похоже на то, что девяносто пять процентов их живут в пределах ста километров от побережья. Или, по крайней мере, крупной реки или озера. Я полагаю, нет причин, по которым эти орбиталища не могли бы включать большую акваторию, но это создало бы серьезные инженерные проблемы, особенно для видов, которые не могут создавать гравитацию по заказу.
— Что касается их оборонительных сооружений, то за время нашего наблюдения они провели учения по боевой стрельбе на одной из своих орбитальных вооруженных платформ, из чего мы получили много данных. Не похоже, что у них есть что-то, чего не было у щенков, хотя их энергетическое оружие, похоже, гораздо мощнее и дальнобойнее. Единственное, чего мы не смогли получить, — это точных данных о возможностях их противокорабельных ракет. В целом, то, как они расправились с "оппозиционными силами", выглядело довольно компетентно. На самом деле, возможно, даже слишком компетентно. Честно говоря, я думаю, адмирал была бы очень недовольна мной, если бы я организовал это мероприятие. — Он поморщился. — Мы не можем быть уверены, не имея более подробного представления о возможностях их оружия и совсем не зная, как они заранее инструктировали участников, но это было больше похоже на "поддайся мне", чем на серьезные учения, задуманные как вызов.
— Понимаю, что мы не хотим недооценивать этих людей, господин президент, — вставила адмирал Свенсон, — но я думаю, что Тифтон прав на этот счет, и, если подумать, в этом действительно есть определенный смысл.
Хауэлл приподнял бровь, глядя на нее, и она пожала плечами.
— Позвольте мне начать с того, что, познакомившись с послом Двораком, я проявила интерес к истории как к своего рода механизму самозащиты. — Губы Хауэлла дрогнули от ее сухого тона. — И если бы посол был здесь, подозреваю, он бы указал на историческую параллель между, скажем, британским королевским военно-морским флотом 1890 года или около того и нынешней Гегемонией.
Хауэлл скрыл улыбку как от ее тона, так и от того, насколько ее вступительный комментарий перекликался с его собственными мыслями — благодаря любезности Дворака — высказанными несколькими минутами ранее. С другой стороны, он был почти уверен, что знает, куда она клонит — он читал биографию Фишера, так что знал, с какой сизифовой задачей столкнулся давно умерший адмирал, таща в двадцатый век брыкающийся и вопящий королевский флот Великобритании. Но если он был прав насчет того, к чему она клонит, то это было на редкость обоснованное замечание, которое стоило услышать всем присутствующим. Итак...
— В каком смысле? — спросил он.
— После наполеоновских войн британцы стали военно-морской сверхдержавой, — ответила Свенсон. — К концу девятнадцатого века Британская империя занимала четверть поверхности Земли и управляла двадцатью тремя процентами ее населения. По очевидным причинам у них был самый большой в мире торговый флот, а это означало, что их военно-морской флот также был самым большим на планете. Он строился по стандарту "двух держав", который предполагал, что их флот должен быть по меньшей мере равен по мощи двум следующим крупнейшим военно-морским силам, вместе взятым, и они были — в буквальном, а не только в переносном смысле — мировым океанским "полицейским" на протяжении почти столетия. Немало других стран были возмущены этим, но большинство из них были вполне довольны тем, что кто-то другой взял на себя ответственность и заплатил соответствующую цену за защиту торговли каждого. И, несмотря на недовольство или нет, никто — по крайней мере, до тех пор, пока не появился кайзер Вильгельм и обеими ногами не встал на свой меч — не был настолько глуп, чтобы подумать, что они могут бросить вызов военно-морскому превосходству Британской империи. И офицеры и матросы королевского военно-морского флота все это знали. Поэтому, поскольку на их мысленном горизонте событий не было военной угрозы, по крайней мере, до тех пор, пока не начал шевелиться кайзер, они сосредоточились на таких вещах, как умение управлять кораблем, строевая подготовка и демонстрация флага, вместо того чтобы реально готовиться к битве с кем-либо, похожим на равного им соперника. Конечно, в конце концов Вильгельм и Тирпиц все-таки появились и решили строить свой "рискованный флот", что вынудило британцев провести масштабную модернизацию для сохранения своего превосходства.
Она бросила на Хауэлла уважительный, но довольно острый взгляд, и он слегка кивнул в ответ в знак признательности. У него не было желания повторять роль Альфреда фон Тирпица и изображать галактического адмирала Фишера и "революцию дредноутов" Гегемонии. К сожалению, он сильно подозревал, что было бы лучше сделать это, чем полагаться на несуществующую сдержанность и доброжелательность Гегемонии.
— Итак, вы хотите сказать, — произнес он вслух, — что, похоже, возможно, были правы аналитики у нас на родине, которые предсказывали, что лиату — и Гегемония в целом — допустят атрофию своей военной готовности, потому что они так долго не сталкивались с какой-либо значимой угрозой?
— В основном, — кивнула Свенсон. — Это, безусловно, было бы справедливым описанием их нынешнего образа мыслей, по крайней мере, исходя из того, что мы видели до сих пор. И учитывая тот факт, что любая мало-мальски работоспособная сенсорная сеть системы должна была заметить что-то, что позволило бы предположить, что мы здесь. Но в то же время, учитывая то, что мы знаем об их базовых технологических возможностях, эти их вооруженные платформы, по-видимому, очень хорошо оснащены по их собственным стандартам. Возможно, они настолько прониклись менталитетом "мирного времени", что, по сути, слепы, как летучие мыши, но это не значит, что они экономят на огневой мощи. Честно говоря, мне бы не хотелось идти с технологиями уровня Гегемонии против того, что мы видели до сих пор.
— Из того, что мы смогли узнать о психологии лиату, становится совершенно ясно, что она не включает доброжелательный альтруизм или что-то, отдаленно напоминающее доверие к кому-либо за пределами их собственного "стада", — напомнила им доктор Шумейт. — По общему признанию, эти качества, похоже, не имеют большого значения ни для кого из основателей, по крайней мере, в межвидовом плане, но лиату выводят это на свой собственный уровень. Дело в том, что, насколько мы можем судить, у них практически отсутствует эмпатия к любому другому виду. Их история здесь, в Тейрионе, — только один пример, что сделали "мирные травоядные", когда менее развитый вид... причинил им неудобства. Если уж на то пошло, давайте не будем забывать, что первый контакт между галактами произошел задолго до создания Гегемонии, когда крепту столкнулись с лиату в системе Канжи, после того, как лиату уже заявили на нее свои права. — Она покачала головой. — Это привело к настоящей войне со стрельбой. По галактическим меркам, им удалось прекратить ее довольно быстро, но лиату сохранили это в своей памяти, и их основное отношение к другим расам на самом деле не сильно изменилось.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
