А ведь могло так и быть

Под небом голубым

Есть город золотой,

С прозрачными воротами

И яркою звездой...

Народ тихо охреневал, а те кто постарше — начали негромко подпевать, стараясь никоим образом не помешать исполнительнице:

А в городе том сад,

Всё травы да цветы;

Гуляют там животные

Невиданной красы!..

...Допев последний куплет певунья деликатно кашлянула, намекая на пересохшее горло, и тут же перед её носом оказались аж четыре фляжки с разным содержимым. Взяв первую попавшуюся( между прочим, с высококачественным свекольным самогоном аж тройной перегонки! И объёмом всего-то 350 грамм), Рэйчел отсалютовала сосудом владельцу и одним махом его ополовинила, даже не поморщившись; чуть подумав и оценив вкус добила и остальное, отчего бедняга немного растерялся и даже — о ужас! — расстроился. Ещё больше расстроился Граф, требовательно ущипнувший Фиону за ляжку и с неудовольствием прошептавший:

— Хорош бухать! А то опять будешь как тряпочка, а мне так неинтересно...

Сам же подумал о том, что слова Печеньки по поводу изгнания Рэйчел в своё время аж из трёх колледжей из-за регулярного появления на занятиях в нетрезвом виде всё-таки являются правдой. Ещё одним вопросом было знание песни незабвенного БГ гостьей из иных миров — откуда? Неужто и там его творчество известно всему миру.. Хотя, скорее всего, разгадка одна — ноосфера, чтоб её так. Свежеиспечённая "графиня" на дегтярёвские предъявы отреагировала спокойно, наклонившись и поцеловав его в лоб, затем обвела взглядом восторженных зрителей и своим чарующим голоском спросила:

— Есть пожелания?

Зоновский "пролетариЯт" тут же загомонил на разные голоса, стремясь донести свои чаянья до певицыных ушей, но более всех старались парни из "Свободы", таки добившиеся успеха. Хихикнув, Рэйчел затянула следующую песнь, разве что в этот раз её голос прямо-таки сквозил хулиганскими интонациями:

Границы ключ переломлен пополам,

А наш батюшка Ленин совсем усоп:

Он разложился на плесень и на липовый мёд;

А перестройка всё идёт и идёт по плану,

И вся грязь превратилась в голый лёд!

И всё идёт по-плану!

"Свободные" взвыли от восторга, начав нестройно подпевать, притопывать и прихлопывать:

А моя судьба захотела на покой,

Я обещал ей не участвовать в военной игре

Но на фуражке на моей — серп, молот и звезда!

Как это трогательно — серп, и молот и звезда!

Лихой фонарь ожидания болтается

И всё идёт по плану!

Мало того, отчаянная иномирянка откуда-то знала даже так называемый неофициальный куплет, звучащий примерно так:

Я шёл мимо мавзолея,

Из окна свисает хуй —

Это мне товарищ Ленин

Шлёт воздушный поцелуй!

Я залезу на берёзу

И с берёзы ёбнусь вниз,

А когда я ёбнусь вниз,

То наступит коммунизьм!!

— а, стало быть, спела и его, причём в этот раз даже долговцы смотрели на это вполне одобрительно. Ибо нажрались в своё время досыта — и "дэмократии", и даже прикладного национализма. Надоело, знаете ли. Вот Зона — совсем другое дело! Почти та же самая легендарная Запорожская Сечь, да ещё и с полным признанием оной если не "мировым сообществом" (чтоб ему провалиться!..хотя...уже, можно сказать), то хотя бы окружающими странами. Да и подустали зачерствевшие мужские души от всей той грязи и боли, что преследовала их день ото дня, вот и пришлась к месту отдушина в виде разноглазой певуньи, восседавшей на столе со старенькой гитарой.

Однако одними песнями Рэйчел не ограничилась. Положив гитару на колени и сложив ладони ковшиком она жалобно продекламировала:

— Подайте, люди добрые, на пропитание! А то так жрать хочется, что одеваться не во что!

Удивлённый Граф нахмурился, а добрые люди дружно заржали, однако просьбу уважили — у ног строившей несчастную мину девушки образовалась куча из всевозможного шмотья, а какой-то долговец, нимало не сомневаясь, увенчал кучку честнозатрофеенным автоматом "Вал" с заботливо обёрнутым тряпочкой прицелом. Одарив слушателей ещё парой песен, Рэйчел вместе с Дегтярёвым гордо подняв голову удалилась в подвал — примерять обновки. А в общем зале началась самая вульгарная пьянка, с непременным "ты меня уважAшь?" и обязательным лёгким мордобоем. Традиции, куда от них денешься. Хоть и не "дикий запад", но всё же, всё же...морду единогласно решили бить не успевшему убежать Пучкинсу — ему всяко не привыкать!

Пока Фиона увлечённо рылась в шмотье, бросая жадные взгляды на "Вал", Дегтярёв пролистал почту в наладоннике, вылез из экзоскелета и присел рядом с ней, подперев ладонью подбородок и с интересом наблюдая за процессом примерки — девочка его совершенно не стеснялась, раздевшись полностью.

— Да уж...вот теперь я вас, мужиков, прекрасно понимаю.

— Это ты о чём? — поинтересовался Граф, поедая взглядом упругие мячики грудей с розовыми сосками.

— Ну так... — Рэйчел задумчиво потеребила подарок Пихпоха, те самые семейные трусы, — Ничего нигде не жмёт, не натирает. А у вас так ещё и болтается свободно.

Твердокаменный чекист и просто матёрый сталкер отчего-то слегка покраснел, да так, что даже в полутьме подвала заметно стало. Графиня тем временем не спеша оделась, выбирая вещи по своему разумению, и с каким-то детским восторгом рассматривала подаренный бесшумный автомат. Клацнула затвором, погладила приклад, пару раз глянула в прицел, а потом со вздохом призналась:

— Вот говорила же мне мама — "запомни Рэйчи — самое лучшее оружие делают русские, немцы и чехи!". Смотрю и думаю — а ведь правда! Это же глушитель, да?

— Угу.

— Во-о-от. И стреляет эта прелесть очередями, верно? Не отвечай, по глазам вижу! И стоит небось дохрена. О, вот ещё что: ты сейчас на каком языке со мной разговариваешь?

— На русском.., — слегка опешил Дегтярёв от резкой перемены темы, — Но это-то тут причём??

Рэйчел мгновенно переместилась к мужчине и повисла у него на шее.

— Да просто у меня счас в голове такая мешанина..ужас! Вот откуда я ваши песни знаю? Сама не пойму, а в башке чуть ли не синхронный перевод имеется, представляешь? И ноты даже, и...коррроче! Жениться на мне будешь?

— Кхм..ну...

— Не слышу?!

— ДА, ёптыть! Вот ведь наглое создание!!

— Мр-р-р..я такая! Привыкай, муженёк! И это...а где здесь пострелять из него можно?

Глава тридцать седьмая

— Забавное местечко! — призналась Находка, обозревавшая легендарную Свалку из-под нахлобученной на её голову НАТОвской каски( кстати, выигранной в карты с применением наглого мухлежа). До этого места мини-банда в составе двух будущих мам и счастливого папаши добралась быстро, всего-то за двое суток, заночевав по пути на уже знакомом "Скадовске" и после в безымянном хуторе неподалёку от "100 рентген". Артефактов по дороге не нашли ни одного, зато аномалий было более чем достаточно, из-за чего чрезмерно любопытная Печенька обзавелась свежайшим фингалом под левым глазом — а нечего было кидать болты куда попало! Сам Меченый поначалу недоумевал, отчего это Зона будто ковровую дорожку постелила, однако чуть позже вспомнил свой не такой уж и давний поход в Тёмную Долину — там тоже поначалу всё шло гладко, зато потом понеслось...говно по трубам.

— И даже не спрошу, почему не пойдём по дороге. — с этими словами Машка указала на чей-то разодранный труп, украшавший потрескавшееся покрытие упомянутого асфальтового полотна.

— Тоже мне, Америку открыла! — фыркнула Печенька, поправляя рюкзак за спиной, — По этой дороге если кто и ходит, то только толпой и с ящиком болтов...или с ящиком патронов...или ва-а-аще не ходит...

— А старших, между прочим, перебивать нехорошо!

— Ой-ой-ой, тоже мне! Пять лет разницы, а понтов-то...

— Ох я тебе и наваляю...дождёшься ведь!

— Дождусь, ага...Fuck! Нас палят!!

Меченый, услышав это и про себя подумав "Накаркал!", мгновенно метнулся в сторону, прикинувшись частью местности, с удовлетворением заметив как обе супруги последовали его примеру, причём как бы не быстрее его самого. От большого валуна, за которым спряталась Печенька, послышалось:

— Ром, это опять бандиты?

— А я йебу?! — невежливо ответил Меченый, доставая бинокль. То, что он увидел, его не обрадовало: их компанию встречали не меньше пятнадцати человек, вооружённых отнюдь не обрезами и калашами-"укоротами", более того, среди них виднелась знакомая серо-синяя наёмничья форма. Что наводило на неприятные мысли.

— Дальше-то что?

И правда — что дальше? Развернуться и обойти? Так не факт что на других тропах засад нет. Договориться? Угу, как же, ищите дураков. Значит, придётся опять повоевать, тем более что огневая мощь позволяет — Юленькин 416-й вещь достаточно дальнобойная, а уж про Находкин карабин и вовсе можно сказать одно — сила! Вдобавок, Печенька осторожно извлекла из рюкзака дорогущий прицел для своей винтовки и принялась его пристраивать на штатное место. Пободаемся?

Неожиданно завибрировал ПДА Меченого; глянул на экран он хмыкнул, вспомнив историю их "встречи" с Бурзумом — как и в тот раз вызов был голосовой, а абонент постеснялся себя обозначить.

— На связи.

— Угадай, кто? — а вот голос на этот раз был вполне знакомым. Меченый мало верил в загробную жизнь(а зомби в Зоне — это немного из другой оперы), однако пришлось признать, что скорее всего он когда-то крупно лопухнулся, оставив в живых столь серьёзного врага.

— Что молчишь-то, конь шахматный? Живой я, живой. Ещё и тебя переживу, если надо будет.

— Волкодав... — в горле неприятно царапнуло, но сталкер удержался от того, чтобы кашлянуть.

— Надо же, вспомнил! Короче, скажу сразу — ты мне не интересен...хотя в другой раз я бы...хм! Отдай мне бабу и вали на все четыре стороны!

— Кого...тебе отдать?!

— Ты чё, совсем глупый? Я ж тебе русским языком сказал — отдай мне бабу...ну, блондинистая которая, и чеши себе куда хочешь! Что непонятно?

Не видя смысла в дальнейшем продолжении разговора, Меченый оборвал соединение и спрятал наладонник в разгрузку, скомандовав женщинам:

— Валим их!

Первую плюху получил излишне самоуверенный главарь — Машка малость промахнулась и миниатюрный ракетный снаряд раскрошил старую бетонную плиту, изуродовав лицо Волкодава осколками. Это настолько шокировало остальных, что на короткое время они впали в непозволительный для профессионалов их уровня ступор, чем немедленно воспользовалась Печенька, парой невероятно точных выстрелов угомонив особо опасных противников, а Меченый тут же внёс разнообразие в процесс, залепив куда-то в самую толпу гранату из подствольника.

Получилось точь-в-точь как в той поговорке — "факир был пьяный, фокус не удался" — расстреляв наиболее активно сопротивлявшихся супруги короткими перебежками приблизились к месту засады, потерпев некоторые потери: запнувшаяся об какой-то булыжник Находка качественно искупалась в грязной луже и теперь негромко ругалась, сравнивая незадачливых противников с различными видами дерьма, в том числе и неизвестными официальной науке. Трое или четверо уцелевших наёмников — в том, что это были именно они, никто и не сомневался — успели сбежать, оставив кучу трупов своих соратников и полуживого главаря, выглядевшего как иллюстрация к фильму ужасов: единственный оставшийся глаз с какой-то тоской смотрел на приближавшихся к нему, а в жутком месиве на месте лица изредка блестели оставшиеся зубы и лопались пузырьки слюны, смешанной с кровью.

— Тот самый чай, тот самый слон...— пробормотал Меченый, имея в виду одну навязчивую рекламу, — вот уж не думал, что ещё раз твоё рыло увижу. Хреново во второй раз оказываться проигравшим, правда? Так что давай начистоту. Не буду пытаться у тебя узнать, за каким хреном неведомо кому занадобилась моя жена — хотя и догадываюсь! — а просто попрошу её сделать это саму. Поверь, у неё получится гораздо лучше!

Понявшая намёк с полуслова Печенька присела на корточки рядом с раненым Волкодавом, с улыбкой глядя на его обезображенное лицо. В момент, когда её нижняя челюсть начала вытягиваться, отращивая пилу острейших зубов, а глаза превратились в нечеловеческие, бывший главарь крупнейшего наёмничьего синдиката поднял руку, давая понять о своём согласии на откровенную беседу.

— О как! — удивился Меченый, — да ты безобидной женщины испугался, а? Я-то думал что покрепче будешь...мужик всё-таки!

— Не смешно.., — пробулькал Волкодав, придав своему телу удобное положение, — про эту, как ты говоришь, "безобидную", многие уже знают. Её-то и заказали, не тебя..удивляйся, я сам удивился. Ржавый, знаешь такого?

— Вот же сука, а...

— Вижу, знаешь. Мелкая сошка, грязь под ногтями... а маякнул, кому надо, те и обеспокоились. А мне что? Я человек подневольный...да и поквитаться захотел..дурака кусок. Дай хоть умереть по-людски, а?

— Я подумаю. — с самым серьёзным видом ответил сталкер, многозначительно косясь на жену, облизывавшую безгубый рот длинным красным языком. Уж она-то точно не собиралась доставить Волкодаву такого удовольствия как лёгкая смерть! Да и её товарка, будущая мать аж двоих детей, с интересом приглядывалась к нежданному подарку, прикидывая, чего бы с ним такого сделать, чтобы перед японскими предками не стыдно было. Купание в грязной и радиоактивной луже отнюдь не располагает ни к хорошему настроению, ни к проявлениям ненужного гуманизма...

— Ну ты, козлищ-щ-ще...это кому ш-ш-ш я так интерес-с-сна с-стала? — прошипела Юленька, вцепившись в комбез наёмника и с садистским наслаждением вонзив указательный палец с отросшим на нём острейшим когтем ему под ключицу, отчего его тело выгнулось, пытаясь высвободиться. Но, к чести Волкодава, он при этом не проронил ни звука, хотя уцелевший глаз прямо-таки грозил испепелить блондинку на месте. С сожалением констатировав радикальное отличие данного человеческого экземпляра от слабака Мазура, нечеловеческая часть Печенькиного организма решила прибегнуть к крайнему средству: в кровоток обречённого наёмника впрыснулась порция весьма специфичных исскуственных организмов, моментально взявших его нервную систему под полный контроль. И для того начался кошмар наяву — пока одни нанороботы держали психику на грани распада, другие же...представьте, что ваши нервы натянуты будто струны на немыслимой арфе, а чья-то безжалостная рука играет на ней раскалённой иглой мотивы, достойные лучших музыкантов преисподней. Например, великолепный "Балеро" Мориса Равеля, под который некий полковник ВВС США по фамилии Тиббетс без малейших угрызений совести сжёг дьявольским атомным огнём японский город Хиросиму...или "Полёт валькирий" Вагнера, под который проклятые навеки "герои" немецкого Люфтваффе стирали с лица земли английские, польские, бельгийские и русские города...

Однако долго это не продлилось и тело Волкодава, сотрясавшееся в конвульсиях, осело на землю, распространяя мерзкий запах мочи и фекалий. Довольно осклабившаяся Печенька вытащила палец из раны под ключицей и привела наёмника в чувство мощной пощёчиной, от которой его голова резко мотнулась. В кровавом месиве, бывшем лицом, приоткрылся единственный глаз, наполненный нечеловеческой болью, а из лохмотьев губ, ронявших розовую пену, едва слышно донеслось: