Мягко говоря, моё выступление вызывает у них недоумение, но передо мной умудрённые жизнью старики, которые не орут "не может быть", а задумываются. Раздумывают они долго — я с трудом сдерживаюсь и не подгоняю их. Но наконец один из них высказывает мысль — видимо так оно и есть. И эльфы, конечно, неприятные соседи, но без них будет ещё хуже. Ещё они решают вызвать сюда патриарха срединной общины и представителя эльфов, который выполняет функцию посла. А сейчас они собираются побеседовать с пленным и предлагают мне принять в этом разговоре участие.
Эльф сидит на табурете спиной к деревянной стене, ноги его в деревянных колодках, прикреплённых к кольцам в полу, а руки растянуты в стороны и распяты в деревянных зажимах. Учитывая, что рядом в печи калится железо, предстоящее точнее назвать допросом под пыткой, а не разговором. Надменный вид эльф потерял, зато приобрёл синяки под глазом и на скуле. Разложенный перед ним ряд инструментов также не добавляет ему бодрости. Но увидев меня, он начинает дёргаться и окончательно сникает.
— Неужели я так ужасно выгляжу? — интересуюсь у поймавшего меня в коридоре и пошедшего со мной Кочубея.
Мне отвечает один из гномов-палачей, знающий Эрис:
— Мы поведали ему, что ты — маг и прочтёшь всё, что есть у него в голове. После чего ему покажется, что его голову используют вместо наковальни.
Я пытаюсь прощупать его мысли — кажется что-то мне удаётся уловить, но эльф, почувствовав моё внимание, орёт так, будто ему сверлят зубы без наркоза. За время этого маленького сеанса запугивания патриархи расселись и один из них интересуется у эльфа — будет ли он говорить или сразу начать с пыток. С трудом сохраняя остатки приличного вида, эльф обещает отвечать на вопросы. Допрос ведётся на Эрис, оказывается он его знает, как и большинство присутствующих. Первые из вопросов касаются его деятельности, и он подтверждает, что координировал и направлял действия тварей, которые управляли зверями. Но на сегодня большая часть его лент уничтожена, а немногие оставшиеся без него ничего не будут делать. Но следующий вопрос:
— Что у вас стряслось эдакое, из-за чего эльфы решились на войну с питеками и гномами? — вводит его в ступор. Мне приходится встать и сделать к нему два шага, отчего он начинает быстро рассказывать.
Оказывается, на материке эльфов завелась страшная дрянь — хищная лоза. Это лиана с длинными ядовитыми шипами, способная задушить любое растение, включая самое могучее дерево. Корни она запускает как в землю, так и в другой ствол и высасывает из него все соки. От основного стебля отрастают до десятка вторичных, каждый из которых может стать началом новой лианы. Она способна поражать живые существа, размахивая своими стеблями и оплётая попавшихся. Если эльфы держатся в отдалении, то она стреляет в них шипами, которые впиваются в тело и выделяют парализующий яд, а потом быстро прорастают.
Самое ужасное — эта дрянь умеет быстро выращивать длинный отросток, а потом, взмахнув им и основным стеблем, зацепиться за землю или другое дерево в полутора десятках метров. На новом месте она быстро выпускает корни, а старые вытягивает из земли. Таким образом, она способна переползать на новое место. За несколько лет почти четверть эльфийского материка оказалось захвачено хищной лозой, и остановить её распространение не удаётся. Даже использование горящих стрел — для эльфов это запредельная мера, оказалось малоэффективным. И тогда вожди решили перебраться на другие материки, но и это не получилось. Он подробно отвечает ещё несколько вопросов, затем ему меняют колодки и отводят в камеру.
А мы с патриархами поднимаемся в гостевую комнату, где продолжаем обсуждение. Их легко удаётся подвести к идее огнемётного танка — все необходимые агрегаты гномы изготавливают. Исключение — гусеницы, но приглашённые патриархами мастера легко соображают, как их делать. Объясняю им необходимость массированного их использования, когда одно место атакует одновременно тройка танков, а сзади наготове тягач. Он должен будет вытащить машину, если лоза забьёт передаточное колесо. Одну и ту же рощу атакуют несколько троек, чтобы разом выжечь большой участок. До идеи тяжёлой пехоты с ранцевыми огнемётами, охраняющей ремонтников танков, они додумываются сами.
Гномы увлеклись обсуждением технических деталей — теперь они справятся без меня, а я прошу разрешения удалиться. Разумеется, дозволение даётся и два патриарха выходят вместе со мной. Я немного удивлён — формальная демонстрация уважения гномам не свойственна, только по существу, но это оказывается именно этот случай. Меня отводят в небольшую комнатку, где сидит один очень старый гном и у него явная аура мага. Он представляется как Штрандтл. Мне прямо заявляют, как это принято у гномов, что я оказал им большую услугу:
— во-первых, уничтожил уйму тварей и тем самым снял блокаду с их города,
— во-вторых, захватил в плен эльфа и теперь те вынуждены будут пойти на переговоры и
— в-третьих, предложил способ решить проблему эльфов, поэтому последние окажутся в большом долгу у гномов.
Разумеется, оружием и доспехами они моё войско обеспечат по самой разумной цене, и ещё переделают двигатели и трансмиссии моих машин на их генераторы. Но за подобную услугу они хотят сделать что-нибудь лично для меня. Я затрудняюсь вот так сразу ответить на подобное предложение, но мне на помощь приходит Штрандтл:
— Любому магу требуются новые знания и умения, и ты Кеес не исключение.
Такого предложения я не ожидал и только согласно киваю.
— У каждого народа есть свои секретные знания, до которых чужаков не допускают. Но кое-чем мы с тобой поделимся. Только сначала надо проверить твои возможности.
Опять кивок — слов у меня нет.
— У тебя, похоже, есть способности для работы с камнем, а у кого этому учиться, как не у гномов.
— Мне очень интересно научиться у вас работать с камнем, только как много это займёт времени? — наконец выдавливаю я.
— Вы люди вечно спешите, но я тебя понимаю. Тебе придётся позаниматься со мной сегодня и завтра. Если способности действительно есть, то я их открою, и дальше ты сможешь развивать умение сам.
— Буду рад.
Мне ещё хочется поговорить с ним о серебрянке, но это следует делать с глазу на глаз. Патриархи покидают нас, а маг отводит меня в смежную комнату, где предлагает раздеться и лечь на каменную лежанку. Она из твёрдого камня и в комнате прохладно, но на ней мне становится тепло и мягко — камень позволяет прижаться к нему каждой клеточкой кожи спины. Моё состояние тоже малопонятно — с одной стороны я дремлю, а с другой мысли и ощущения чёткие и ясные, только очень медленные. Камень лежанки как бы обволок всего меня, хотя он только подо мной, и обогревает меня со всех сторон. Сверху стало немного жарко, не как в сауне, но подобно тому. Маг зажёг что-то и комнату наполнил густой запах, от которого заслезились глаза. Он никакой — ни приятный, ни противный, но от него чувства и мысли ещё сильнее замедлились и стали невероятно чёткими. Через некоторое время осталось одно ощущение камня лежанки и одна мысль, что это чувство есть познание камня. Он настолько же сложен, как и дерево и живой, как и оно. Но скорости всех процессов в нём очень медленные. Когда же они убыстряются, то происходят взрывы, землетрясения и обрушения. Я вижу развитие каждого из этих процессов — как горит и взрывается динамит, как напряжения в земле взрывают её, как по невидимым тончайшим трещинам слои камня превращаются в пыль и скалы или стены внезапно рушатся. У меня возникает понимание, как многократно ускорить или остановить этот процесс. Это знание будто просыпается внутри меня, а затем кто-то уточняет и углубляет его. Оно растёт во мне, естественно сочетаясь с уже известным, и я будто вспоминаю позабытое. Мне приходит видение и понимание многих процессов жизни камня и умение управлять ими. Бесполезно долбить киркой огромную гранитную скалу, но можно прикосновением пальца ускорить процесс разрушения в любой её части и превратить эти куски в щебень. Именно так гномы и строят свои знаменитые тоннели, а киркой только подправляют их. Камень можно сделать мягким как глина, разрушив в нём внутренние связи, затем придать ему нужную форму и восстановить структуру. Так гномы и получают гранитные кирпичи для наружных построек. А ещё камень можно сделать жидким и он лучше цемента скрепит кирпичи, а позже затвердев, обеспечит монолитность стены. И ещё многое и многое другое, включая работу с металлом.
У меня уходит ещё некоторое время, в течение которого фиксируются полученные знания и умения, а затем раскладываются по полочкам. Точнее, создаётся новый зал библиотеки в мозгу. Всё это время я ощущаю себя камнем, меняющим структуру. Ещё немного приходится полежать, пока оживают мои окаменевшие мышцы и веки перестают быть чугунными.
— А теперь можешь открыть глаза и встать, — слышу я насмешливый голос мага, — а ещё одеться, в комнате прохладно.
Разумеется, выполняю этот совет. Маг сидит за торцом длинного стола, на котором стоят плошки с камнями, металлами, глиной и водой. Он указывает мне на табурет, стоявший на угол от него. Почему-то гномы предпочитают сидения без спинок, а стулья и кресла используют только в торжественных или официальных случаях. Поэтому и мне приходится сесть на табурет, хотя уставшая спина требует спинку. Мои несложные переживания маг читает как в открытой книге и, улыбнувшись им, указывает на ближайшую плошку с довольно крупным алмазом.
— Преврати его в графит, — приказывает он.
Разрушаю структурные связи алмаза, и прежде, чем он рассыпается сажей, накладываю связи графита — это несложно. Но маг заявляет, глядя на кристалл графита, что так делать неправильно и левитирует мне ещё одну плошку с алмазом. Я знаю, что структура алмаза является нестабильной, и он естественным образом превращается в графит за пятьдесят миллионов лет. От меня требуется найти этот процесс и ускорить его в миллиарды раз. Нехиленькая задача, но с учителем не спорят. Не с первого раза, но этот процесс обнаруживаю, а потом ускоряю. Ускорение стремительно нарастает, и через полминуты передо мной графит. Маг удовлетворённо кивает и велит мне сравнить оба кристалла графита. Разница между ними колоссальная — как между живым цветком и искусственным из шёлка. Издалека, кажется одно и то же, а вблизи видишь даже обычным зрением явные отличия.
— Увидел, — удовлетворённо констатирует он, — а теперь преврати их обратно в алмазы.
Глядя на мою ошарашенную физиономию, он хохочет, но объясняет, что любой процесс является двунаправленным, просто одно из направлений обычно преобладает. У меня в голове щёлкает и вспоминается только что изученное умение — "Магическое инвертирование процессов". Последний кристалл графита превращается в алмаз без проблем, хотя и с большими затратами энергии. А вот с первым приходится помучаться, пока не соображаю сначала превратить графит в сажу, а потом нудно восстанавливать алмазные связи. Энергии у меня уходит на порядок больше, чем с предыдущим кристаллом.
— Подзарядись, — напоминает мне маг, — и сравни результаты.
Энергетический канал проходит непосредственно позади меня, и осмотр обоих алмазов сочетаю с подзарядкой. Разница колоссальная. Использование естественных процессов восстановило алмаз с незначительными отличиями от первоначального, и он явно натуральный. В другом случае получился искусственный алмаз, имеющий мало сходства с исходным. Далее мне приходится работать с различными камнями и металлами, преобразовывать их и даже делать мягкими, а затем лепить из них различные геометрические тела и фигурки. Наконец я отрабатываю последнюю плошку, в которой несколько кусков различных металлов. От меня требовалось в руках получить их сплав, однородный по объёму, вылепить из него клинок и закалить его. И всё это без печи и воды, правда, сам я почти раскаляюсь, а после становлюсь мокрым насквозь.
Глядя на меня и усмехаясь, маг заявляет:
— Надо бы предложить тебе магически высушиться, но так и быть. Иди в душ, а потом получишь последнее на сегодня задание.
Кажется, входя в душ, я рычу, но оспаривать указания учителя, давно отучен. В душе до меня доходит, как много новых или хорошо забытых знаний и умений в меня вложили. Только их беглый перебор занимает у меня немало времени и последние из них всплывают в памяти, когда я вымылся и оделся. Завершающее задание кажется простым — спуститься на нижний ярус и помочь ожидающей меня бригаде сделать туннель. Очевидно, что пробивать ход придётся мне, а бригада гномов выберет щебень и обработает стены. Но слова учителя, что там в глубине сидит какая-то тварь, но меня — боевого мага это не должно смущать, мне очень не нравятся.
Спрашиваю: — что это за тварь и где она сидит?
И получаю исчерпывающий ответ: — а хрен её знает.
Воодушевлённый напутствием, что вернуться мне положено в чистой одежде и обуви, иначе работу он не зачтёт, я направляюсь к ближайшему спуску. Только в лифте до меня доходит, что теперь я легко ориентируюсь под землёй, будто стены стали прозрачными. Это не видение, а иное ощущение туннелей, переходов и шахт, а главное направлений, в которых они идут. Сосредоточив внимание на стенах, я могу определить материал, из которого они сложены и его состояние, трещины и вкрапления. Поначалу это несколько утомляет, как и при видении, но затем без труда отключаю поток излишней информации.
Ожидающая меня внизу бригада, с большим интересом рассматривает спустившегося к ним человека. Нет, они не злорадствуют — ай, как он сейчас опозорится, а тихо удивляются, почему вместо гнома-мага и группы охотников на тварей прислан этот невзрачный homo. Бригадир показывает мне схему, но и без неё сквозь стены видно, что туннель должен соединить два штрека, проложенных на разной высоте и под разными углами. Сложность состоит в том, что между ними находится старый заваленный ход, условно параллельный этим штрекам. И туннель должен чётко его прорезать, а не коснуться или пройти рядом. Я интересуюсь, почему этого хода нет на схеме — на что бригадир отвечает, что старых планов города у них нет, а мастеру, то бишь мне, положено видеть все эти ходы без схем. А ещё вот рядом стоят бочки со специальной смесью и когда они расчистят проход сквозь тот ход, то от меня дополнительно потребуется превратить её в жидкий камень, которым они и заделают его. Далее он не выдерживает и спрашивает — где боевой маг и охотники на тварей. Огорчаю его, заявляя, что тварью займусь тоже я. То ли мне чудится, но вроде бы телепатически слышу несколько крепких выражений на их языке в адрес начальства. Часть из них удаётся запомнить — потом выскажу своему наставнику и попрошу перевести.
Строительство тоннеля — несложная задача, но наличие твари вносит свои коррективы. Без неё можно разрушить породу до старого хода, временно укрепить стенки и ждать, пока гномы всё выгребут и отправят в засыпаемую шахту. А самому это время отдыхать. Теперь же приходится пробивать туннель на десяток-другой метров, частично выгребать левитированием породу, проходить внутрь и охранять гномов, пока они вычистят всё и укрепят стены. От процесса охраны я охреневаю — эти гномы всего на голову ниже меня, но вдвое шире и намного здоровее. И они спокойно работают под охраной щуплого по сравнению с ними человека. Без магии любой из них справится со мной буквально одной левой, которая заметно толще моей ноги. Хотя напряжение в них и незаметно, но чувствуется. Мы доводим тоннель почти до старого хода, когда мне чудится движение параллельное тоннелю. Русское слово "Атас", конечно гномам неизвестно, но они дружно бросают кирки и лопаты и мчатся к штреку. Тварь выскакивает из стены в нескольких шагах от меня и перекрывает мне дорогу обратно. Это "каменный призрак", крайне опасная тварь, способная двигаться сквозь любую породу и камень. Причём он не делает дыры, а протекает сквозь неё. Не любит он только воду и металлы, а в других плотных средах ослабляет связи между атомами и течёт сквозь них, как туман в воздухе.
