— Сомневаюсь в этом, Сел, знакома я с одним дитем ночи, самым настоящим, чтоб он провалился! А ты, подруга, как-то не тянешь на это гордое звание.
— Ты сомневаешься в существовании носферату? — Селина резко остановилась.
— Да нет, наверное, просто я точно уверена, что оборотни существуют, а вот вампиров, или как ты выражаешься носферату не встречала. — спокойно пожала плечами Кэс.
— Ну, уже кое-что, но будь уверена, вампиры существуют! — уверенно кивнула Селина.
— Ладно, давай опустим эту тему, а то у меня уже мурашки по спине бегают от этих разговоров. — Кэс поежилась, решительно направляясь вперед.
Девушки зашли в темную арку, Кэс прибавила шагу, чтобы миновать этот участок дороги побыстрее, Селина отстала на один шаг. Сунув руку в карман, затем быстро нагнав подругу, всадила в шею шприц. Кэс удивленно охнула, оседая на снег, с другой стороны арки показались две фигуры, закутанные с ног до головы в черные балахоны, не спеша, подошли к девушкам.
— Она? — произнесла одна фигура гулким басом, особенно мрачно прозвучавшим в темной арке, качнув головой на распростертое тело Кэс, второй безмолвствовал.
— Да, первый мастер, она! — Селина склонила голову в почтительном поклоне.
— Точно девственница?
— Она чиста телом и душой, даже врать, и то толком не умеет, и старается этого избегать, где только может, мастер.
— Ты хорошо поработала, Селина, завтра пройдешь, причащение кровью, взойдешь еще на одну ступень и будешь на шаг ближе к истинному могуществу! — Селина вся засветилась от похвалы того, кого она назвала первым мастером.
— Может лучше поискать младенца, это более достойное подношение нашему властелину? — спросила Селина.
— Нет! — фигура резко качнула головой. — Мы не носферату, чтобы идти легким путем! — Селина виновато опустила голову. — Сейчас труднее найти чистую деву, особенно в ее возрасте! — Донесся короткий мрачный хохот из-под балахона. — Падение нравов, наш властелин хорошо поработал над умами людского скота! — Капюшон балахона качнувшись повернулся в сторону Селины. — Может ты, Селина, жалеешь ее?
— Да, мастер, она моя подруга. — ответила девушка, тихим, дрожащим голосом.
— Запомни, Селина, и впредь, не разочаровывай меня глупыми ответами! У нас нет, и не может быть друзей, есть только господин и братья с сестрами, остальные скот и материал, для достижения наших целей!
— Да мастер. — Селина склонилась в глубоком поклоне.
— Это даже хорошо, что она считает тебя своей подругой, для нашего господина, нет ничего слаще, чем предательство близкого!
* * *
Кэс проснулась следующим вечером, незадолго до полуночи.
— Ну и сон! Приснится же! — девушка поморщилась, не открывая глаз — Как душно. — открыла глаза, все расплывалось и двоилось, сильно кружилась голова. Попробовала поднять руку, поняла, что не может, Кэс начала охватывать паника. Руки были связаны, пошевелила рукой — веревки тут же впились в запястья. Ноги тоже были связаны в лодыжках. Девушка попыталась повернуть голову. По стенам комнаты метались тени — повсюду горели черные свечи.
— Только не паниковать! — шептала Кэс, сердце выпрыгивало из груди. — Не поможет! Спасибо, подруга, удружила, вколола что-то, тваррь! — Попыталась ослабить путы, несколько минут мучений. — Бесполезно. Сейчас надо сосредоточиться и придумать, как выбраться отсюда. Где же я? — Кэс начала вертеть головой по сторонам.
Девушка лежала полностью раздетая на алтаре в центре просторной комнаты, покрытом черной тканью. Над алтарем висело распятие, перевернутое вверх ногами. В изголовье алтаря скалились два человеческих черепа, в ногах лежали какие-то кости, судя по всеобщей атрибутике тоже человеческие. Стены комнаты выложены серыми неровными камнями, плотно пригнанными друг к другу. На каждой стене висели масляные светильники, между черными свечами, от которых шел тяжелый, удушливый сладковатый запах. В стенах, по бокам от алтаря, были видны двери с аркой по верху, из грубо сколоченных досок.
— Интересно, сколько сейчас времени? Как долго я пробыла в беспамятстве? Родители... — Кэс сглотнула подступивший к горлу комок и прикусила губу, чтобы не разрыдаться. — Они начнут волноваться, будут искать. — Кэс прикрыла глаза и попыталась успокоиться, глубоко вздохнув начала считать до десяти. — Я здесь одна, так что можно рассчитывать только на себя!
Дверь слева от нее бесшумно открылась на хорошо смазанных петлях, на мгновение повеяло прохладой и начали входить люди в черных балахонах с головы до пят, только видны неестественно бледные подбородки. К ней подошли четверо с темно красными перевернутыми пентаграммами на груди со стороны сердца, встали по сторонам на небольшом удалении. Следом начали входить другие, тоже в балахонах, но в полностью черных, без пентаграмм, расположились по кругу комнаты, двое встали у двери справа от алтаря, на манер часовых. У двух фигур в руках были какие-то непонятые свертки, один поменьше, второй больше, временами подергивающийся.
Раздались первые аккорды очень мрачной музыки, фигуры начали петь над головой девушки, четверо с пентаграммами начали ходить вокруг алтаря, мерно помахивая, чадящими кадилами. Комната начала наполняться густым приторно-сладким дымом.
— Эй, дегенераты придурковатые, отпустите меня немедленно, вам всем головы по отрывают! — громко возмущалась Кэс.
Балахоны не обращали на нее никакого внимания, задние ряды начали слегка покачиваться, в такт звучащей музыке и песнопениям. Четверка, не прекращая своих манипуляций начала заунывно произносить на распев какую-то молитву.
Песнопения стали громче, дверь справа открылась, вошел еще один человек в балахоне, большой перевернутой пентаграммой на груди и маске выполненной из козлиного черепа, с очень длинными рогами. Задний ряд поклонился в полном молчании и двинулся по кругу, музыка не стихала. Не говоря ни слова, человек взял толстую черную свечу и поставил ее между ног Кэс. Потом отступил на шаг, встал в ногах, развел руки в стороны, от хоровода отделились две фигуры со свертками, встали на колени перед ним и протянули свою ношу. Рогатый откинул черную ткань с правого небольшого свертка и взял с алой подушки атам с костяной рукоятью, подняв его над головой. Второй развернул свой сверток, поднялся и в поклоне протянул связанного черного петуха, человек в маске взял его левой рукой. Балахоны снова влились в мрачный хоровод, песнопения начались по новому кругу. Четверка с кадилами распределилась вокруг алтаря, двое в изголовье, еще двое по сторонам, образуя пятиконечную звезду, как раз, получалась перевернутая пентаграмма.
Запястья у Кэс горели и кровоточили, девушка все еще пыталась ослабить свои путы.
Один из четверки с пентаграммами поставил перед рогатым черную чашу. Сразу после этого, рогатый поднес петуха к чаше, что-то сказал на латыни и отсек птице голову. Кровь хлынула прямо в чашу, собираясь на дне. Четверка в экстазе застонала, песнопения стали громче. Четверка с кадилами снова затянула молитву задом наперед, рогатый обмакнул кончик Атама в кровь и начал чертить на груди у девушки пятиконечную перевернутую звезду, в углах нарисовал какие-то непонятные символы, в центре пентаграммы с особой тщательностью нарисовал козлиную голову.
— Жертву приношу тебе повелитель! — низким, гулким голосом произнес рогатый. — Прими жизнь и душу сей девы невинной, отнятую в мучениях во славу твою, О Князь, повелитель гиены огненной! Прими эту жертву в свою юдоль скорби и мучений вечных, даруй силу детям своим, верно несущим знамя твое! — Рогатый, опустил взгляд на Кэс.
— Придурок рогатый, совсем крышу снесло, ушлепок, обдолбок обколотый, крендель дегенеративный!?
— Я постараюсь, чтобы тебе было больно, мы тебя будем убивать медленно, это гораздо приятнее, и понравится нашему повелителю!
— Тварь рогатая! вам просто нравится мучить и убивать! Да вы все идиоты, садисты конченые, психи шизанутые! — Кэс ругалась, сверкая глазами, рогатый ударил девушку по лицу тыльной стороной ладони, из разбитой губы потекла тоненькая струйка крови.
— Заткнись! — девушка, бросив на него испепеляющий взгляд, слизнула кровь с губы.
Рогатый поднял атам левой рукой и вонзил в левую руку, девушка закричала, перемежая стоны боли с проклятиями. Рогатый расхохотавшись, начал медленно поворачивать нож в ране, Кэс застонала, сглатывая слезы.
— Помогите! — закричала девушка.
— Кричи-кричи, все равно никто не услышит, а мне приятно! — произнес рогатый, ухмыляясь и медленно вытаскивая атам из раны. Маленькая капелька крови с ритуального ножа попала в центр пентаграммы, на груди девушки.
— Помогите, хоть кто-нибудь, помогите! Помоги-и-и! — крик растянулся, нож снова вонзился в тело девушки, на сей раз в правое бедро. Извращенные литания начались заново, в глазах сектантов запылал лихорадочный блеск маньяков. Пытки продолжались, Рогатый передал атам в руки Селины, она с улыбкой садиста и сияющими от радости глазами начала делать резкие, не глубокие порезы на теле беспомощной девушки.
— Таня, ..., Селина, ... А-ААА, ... что ты делаешь!? Прекрати! Остановись! — сглатывая слезы, просила Кэс. Селина, лишь, шире растянула губы в улыбке, продолжая терзать жертву.
Пытки продолжались, атам переходил из рук в руки, каждый находящийся в жертвенной комнате, оставил свою отметину на теле девушки.
Все присутствующие были слишком поглощены зрелищем пыток производимых над девушкой, поэтому никто не заметил, как пентаграмма на груди начала медленно изменяться. Сначала символы по углам пентаграммы из непонятных символов сложились в отчетливо читаемые Русские буквы с завитками и вензелями на старинный манер. СТРАЖ. Пентаграмма начала слабо, еле заметно пульсировать и поворачиваться, принимая правильную форму. В центре пентаграммы проступил контур черного скорпиона, затем сменился серо-белой оскаленной волчьей головой.
Кэс закрыла глаза, уже приготовившись к смерти, все тело было изрезано и истерзано, даже лицо украшали глубокие порезы, оставленные руками маньяков-садистов. Не было сил даже стонать, перед ее внутренним взором открылась пара глаз, таких знакомых, с вертикальным зрачком и горящих, ярким голубым светом.
* * *
Мой глубокий сон был грубо прерван громким женским, полным боли криком, таким знакомым, даже сквозь искажения боли: — "Помогите, хоть кто-нибудь, помогите!".
Подскочил, открыв глаза, все та же ненавистная круглая комната с пентаграммой на полу, ставшая темницей, те же стены и потолок, уже опостылевшие за, не знаю, сколько времени, тут не было смены дня и ночи.
— Это что такое было, снова начинается!? Елки палки, только окончательно с ума мне сойти не хватало для полного счастья! — начал метаться по комнате взад вперед, но даже до стен не мог дотронуться, возникло сопротивление пентаграммы, которое не выпускало за пределы центра.
Сводящий с ума шепот прекратился, когда очнулся в первый раз, все было тихо, силы вернулись, а жажда крови немного приутихла, не ушла, просто стала терпимой. Некоторое время повторял свои безрезультатные попытки выбраться, в итоге выбившись из сил, уснул прямо на полу.
— Возвышение, блин! — ругнулся, вспоминая прошедшее время, свои метания и мучения в злополучной темнице.
— Помоги-и-и! — снова раздался крик Ксении, полный боли и отчаяния. В груди начало расти глухое раздражение из-за невозможности придти на помощь.
— Да что за ...!? Выпустите сволочи! Р-ромашка, сердце вырву, даже если это не ты, все равно вырву за компанию, раз допустил такое! Найду, кожу на сапоги спущу! — Заметил изменения в окружающей обстановке, пентаграмма начала пульсировать, отбрасывая на стены и потолок яркие алые блики, стены подались назад, на концах лучей появились багрово-черные сгустки плотного тумана. — Ну, наконец-то, хоть какое-то разнообразие! — Сгустки начали изменяться, принимая форму букв СТРАЖ, зависли над лучами пентаграммы. Появилась широкая серебряная полоса, начавшая расходиться в стороны от каждой буквы, огибая пентаграмму по кругу и заключая лучи в кольцо. Буквы опустились, коснулись круга, от них пошли, переплетаясь, тонкие, черные и багрово-алые линии, образуя изящный узор на поверхности круга.
Пентаграмма в последний раз полыхнула нестерпимым ярко-алым светом и занялась темно-красным огнем, пламя металось, чадя, густым черным дымом. Меня подхватил поток и, выкручивая суставы, закрутил над центром пентаграммы, перед глазами на миг померкло, спину резануло болью.
Тело мотало из стороны в сторону, в центре столба образованного из черного дыма и огня — Хорошо, что огонь не обжигался! — затем наступил перелом. Столб огня и дыма принял форму воронки, меня затянуло в самый ее центр. Ощущения, словно протащили сквозь узенькую трубу, в общем, не из приятных.
* * *
Кэс открыла глаза, прошептав неслышно — Этот кошмар еще не кончился. — тело потеряло чувствительность, даря кратковременный отдых, появилось головокружение, перед глазами все расплывалось.
— Селина, возьми кубок, подойди ко мне и будь готова пройти причащение за труды свои! — прозвучал гулкий бас рогатого, Селина скинув капюшон балахона, подошла к нему, откуда-то из-под алтаря достала серебряный кубок, со странными знаками на нем.
— Я готова мастер! — девушка вперила горящие лихорадочным фанатизмом глаза в лицо "подруги", пытаясь поймать взгляд затуманенных болью глаз.
— Серый. — прошептала одними губами Кэс.
Рогатый ухватился за атам двумя руками и медленно вознес его над головой. Все затаили дыхание, острие устремилось в сердце жертвы, но замерло в миллиметре от груди, будто наткнувшись на невидимую преграду. Музыка смолкла, четверка переглянулась, никто из заднего ряда не заметил этих переглядываний. Рогатый попытался сильнее нажать на атам, тот не только не продвинулся вперед, но начал неумолимо подаваться назад.
Под сводами жертвенной комнаты, раздался громкий, полный облегчения и торжества клич: — Тьма и Хаос! Свобода!
Рогатый, все так же сжимая атам двумя руками, с четверкой прислужников синхронно отступил назад, Селина упала в экстазе на колени, задний ряд последовал ее примеру.
Кэс вздрогнула всем телом, из пентаграммы пошел густой черный дым, быстро принявший форму, из которой соткались очертания человекоподобной фигуры с большими крыльями. Перевернутое распятие, оскверненная святыня, ярко полыхнула, исчезая и осыпаясь горкой пепла. Очертания обрели объем и плотность, затем фигура встряхнулась всем телом, клочки дыма облетели, словно пыль и растаяли.
Перед взорами обалдевших сектантов предстала приметная фигура. Высокий молодой человек, с большими угольно черными перистыми крыльями за спиной, поблескивающими глянцем. На сгибах крыльев костяные наросты немного загнутые в сторону головы с русыми коротковатыми волосами, рассыпавшимися в живописном беспорядке, из-под которых торчали заостренные кончики ушей. От костяных наростов до кончика крыла шла багрово-красная полоса, испускающая мерное кровавое свечение. Горящие голубым светом глаза с вертикальным зрачком, под нахмуренными бровями, внимательно рассматривали окружающее пространство. Прямой тонкий нос с небольшой горбинкой, надо ртом, с поджатыми губами недовольно морщился. Существо подняло руку и посмотрело на свои тонкие пальцы, оканчивающиеся сантиметровыми когтями, на локтях были шипы, загнутые вверх. Костяшки и фаланги пальцев, тоже заканчивались сантиметровыми шипами, этакий природный кастет.
