Если ты человек

— Он мог быть ранен, — мрачно закончил за китайца Дейвис. — Эти уроды гнались за ним. Если ему удалось скрыться, он может отлёживаться теперь под каким-то кустом. По этой же причине Ванья бежал в противоположном направлении от корабля. Видимо, не было времени посмотреть на карту. Или это был единственно возможный путь...

— Или его затащил под землю и уже вовсю трахает какой-то скорпион...

Симэй бросил на Вилара откровенно яростный взгляд.

— Из-под земли сигнал был бы глуше, — сдерживаясь, отрывисто бросил он. — Передатчик — где-то на поверхности.

— Ого, — Бэйли, о которой часто забывали, кивнула на один из боковых мониторов. — Послушайте, а это что?

Проследив за её взглядом, китаец активировал изображение, увеличивая его и выводя в область проекции рядом с картой. Внешние сенсоры челнока считывали и мгновенно визуализировали засевшим в его брюхе людям постепенно темнеющее, фиолетовой черноты небо, которое время от времени прочерчивали багряные молнии. Огромное темное пятно, всё разрастаясь и заслоняя собой громаду газового гиганта, медленно шло с северо-востока, разгоняя перед собой нездоровую небесную красноту.

— Это... буря? Та самая?

— Похоже на то, — Симэй взглянул на Карееву, потом — на Дейвиса. — Значит, мы всё-таки не ошиблись. Вот же блин...

— Это... опасно?

— Не знаю. Внутри корабля — вряд ли. В крайнем случае, можно будет активировать щиты. В самом крайнем — я запущу двигатели, хотя при настоящем состоянии систем это крайне нежелательно.

Вилар поднял брови.

— А после запуска — что?

Китаец покосился. Но, помедлив, всё же ответил.

— Просто перелетим на другое место. Если повезёт, то без последствий. Но, повторяю, запуск двигателей с настолько расфокусированной системой навигации, смещениями оборудования машинного отсека и микротрещинами внешней обшивки может сильно усугубить наши проблемы, которые сейчас чувствительны, но не фатальны.

Дейвис пробарабанил пальцами по краю панель управления.

— Значит, мы не будем запускать двигатели. Не думаю, что эта буря намного сильнее обычной земной грозы. Внутри корабля нам ничего не грозит, — он помассировал глаза, потом висок. — Ладно, на сегодня всё. Рекомендую всем засранцам идти спать. Капсул для гиперсна у нас восемь, хватит на всех. Только сами капсулы не включайте даже ради прикола — они много энергии тянут. И отдыхайте, пока есть время. Если мы хотим выбраться отсюда побыстрее, после бури у нас будет полно работы.

Бэйли с готовностью поднялась, собираясь последовать его совету. Вилар хмыкнул. Леманн и Джия обменялись тревожными взглядами.

— А... как же Иван?

Сын миллиардера страдальчески поморщился.

— Так мы что... бросим его? Если он ещё жив, эта буря... она его убьет. Может, попробовать с ним связаться?

Симэй покачал головой.

— Связи с ним нет, мы же уже пытались, — негромко пояснил он. — Иван сейчас в шести... семи милях от нас и... не шевелится.

— То есть, мы не знаем, что с ним, и жив ли он до сих пор. И, может быть, кому-то не понравится то, что я сейчас скажу, — Дейвис ещё раз смерил взглядом точку на карте, откуда продолжал транслироваться слабый сигнал браслета Лимитова, и поморщился опять. — Но, вполне возможно, что он уже... уже и не жив.

— А если нет?

— А если нет, и ему очень повезёт — сам придёт после бури... Моя королева, ну что ты от меня-то сейчас хочешь? Не видишь, — американец мотнул на лобовое стекло, за которым постепенно сгущались тучи и поднимался ещё не сильный ветер, — что там сейчас начнётся? Или, по-твоему, как, я должен бежать искать его теперь? Вот прямо сейчас?

Кареева обвела взглядом обращенные к ней лица и мотнула головой.

— Нет. Конечно, не должен, — негромко ответила она, поднимаясь. — Так ты говоришь, что оружие хранится рядом с аптечкой?

В недоуменном молчании пронаблюдав, как девушка спокойно и, как видно, решительно направляется к выходу в шлюзовую камеру, Дейвис, наконец, понял.

— Стой! — он в три прыжка догнал дочь Координатора и ухватил её повыше локтя. — Куда? Ты совсем двинулась? Я не разрешаю покидать корабль! Только не тебе!

Кареева посмотрела на сжимавшие её руку пальцы, потом — на их хозяина.

— Мы теряем время, — сдерживаясь, напомнила она, в единый миг делаясь похожей на отца, что председательствовал в Объединенном Совете уже третье десятилетие. — Я надену скафандр, приму двойную дозу стимуляторов и возьму Сферу-Х. Мы с Иваном переждём бурю под ней. Ничего со мной не случится.

Американец мотнул головой.

— Даже в скафандре — это очень опасно. Порывы ветра могут быть такими сильными, что ты не удержишься на ногах и просто не успеешь активировать сферу. Нет. Как капитан я не могу этого позволить.

Нина глубоко вдохнула сквозь сжатые зубы.

— Камерон. Отпусти.

— Нет, я сказал!

— Что значит — нет? — не выдержала Кареева, которая и так с трудом контролировала эмоции последние несколько часов. — Что ты вообще о себе возомнил? Ты же не имеешь права мне указывать. Я не собираюсь бросить Ивана здесь!

— Иван — уже...

— Он. Еще. Жив.

— А если нет?

— А если да?

— Нинни! — Дейвис ухватил девушку за второе плечо, встряхивая в сердцах и едва не с мольбой заглядывая в её глаза. — Ты всегда была умной деткой, но сейчас собралась сделать реальную глупость. Ты не успеешь пробежать эти восемь миль! Ты погибнешь! Он уже мертв, пойми. Даже если ещё жив, эта буря не оставит ему шансов. А если ты туда пойдёшь — то и тебе!Твою ж так, всё кончено! Смирись!

Темные глаза Кареевой сверкнули. Миг спустя здоровенного Дейвиса оторвало от нее и спиной вперёд швырнуло об стенку узкого коридора. Однако, когда полуоглушённый американец, сумел выпрямиться, схватившись за переборку, голос девушки звучал как и прежде — почти спокойно.

— Ты не знаешь Ивана, — негромко, но чётко проговорила она, нащупывая сенсор ячейки, в которой находились пустотные скафандры. При этом она продолжала следить за Дейвисом, опасаясь новых попыток её остановить. — Всё время, которое я его знаю, он всегда попадал в смертельно опасные ситуации. Такие, как здесь. Такие, как на Горгоне. И всегда из них выбирался. Всегда, с рождения. Он... Да он даже родился в пустоте, в открытом космосе, в тесной спасательной капсуле, которую совершенно случайно подобрали пограничники системы Тау! Его мать нашли мёртвой — она родила его в ячейке, где нельзя было с удобством даже сесть. Она не смогла даже перерезать пуповину. И — Иван выжил. Выжил и оставался живым почти две недели! Две недели он новорожденный провёл рядом с трупом. Если он смог пережить такое, думаешь, для него есть хоть что-то невозможное? Что какая-то буря его убьёт? Ты думаешь, я ей позволю...?

Она умолкла, остановленная внезапно изменившимся выражением лица американца. Дейвис, который молчал во время её тирады, вдруг резко покраснел — но почти сразу же сделался бледным, как призрак.

— Что?

— Стой, погоди, — сын миллиардера поднял ладонь, словно ему требовалось время для того, чтобы переварить какую-то важную информацию. Факт своего полёта в тесном коридоре он, против ожиданий, вообще оставил без внимания, как и всё сопутствовавшее прочее. — Подожди, моя королева. Ты сказала, Ванья родился в космосе? В спасательной капсуле? Я думал, он — марсианин!

Кареева пожала плечами, невольно обернувшись на недоуменно и встревоженно выглядывавших из кабины свидетелей этой сцены.

— Разве это имеет значение? Да, он родился в космосе. Но его мать — с Марса. После того, как личность была установлена, Ивана передали её родителям, деду и бабке, с которыми он прожил первые десять лет жизни, на красной планете. Потом с дедом Ивана произошел несчастный случай — он был пустотным ремонтником. После этого и с бабкой почти сразу случился инфаркт. Так он оказался в приюте. Но почему ты...

— Постой, подожди, — Дейвис ещё раз глубоко вздохнул, словно желая успокоиться, и несколько раз с силой сжал и разжал кулаки. — Подожди, помолчи, пожалуйста. Это... это действительно важно, моя королева. Я... потом объясню, почему. Я ещё хочу спросить. Мать Ваньи... отчего она умерла? Тебе это не известно?

— Нет, — ещё больше удивилась дочь Координатора, действительно не понимая неожиданной несвоевременности этих вопросов. — Она, скорее всего, умерла в родах, от кровотечения... Постой, ты что, заговариваешь мне зубы? А сам тянешь время, чтобы я не пошла?

Американец досадливо отмахнулся.

— Да нет. Абсолютно. И погоди, ещё один вопрос. Капсула, в которой нашли его — удалось определить, с какого она корабля?

Кареева сдвинула брови.

— Камерон, ты бредишь. Откуда я могу это знать, двадцать лет спустя? — однако, отчего-то по-прежнему не сходившее с лица Дейвиса странное выражение, невольно заставило её напрячь память. — Но, по-моему... Мать Ивана была военнослужащей Конфедерации, но капсула была вашей, эсэсовской. Мне кажется, отец кому-то говорил об этом при мне. Или кто-то говорил отцу... это очень неточно. А что это был за корабль — я не вспомню. И никто бы не вспомнил. Чтобы выяснить эту ценную информацию, нужно поднимать архивы!

Едва сдерживаясь, она сделала нетерпеливый жест.

— Ну, ты получил свои ответы? Теперь, наконец, дашь мне пройти?

Американец мотнул головой, как будто хотел сбросить оцепенение.

— Нет, — он вскинул ладонь, пресекая новую волну пси-ярости дочери Координатора. — Ты останешься здесь... Да я сам за ним пойду! Прямо сейчас, пока это ещё возможно. Всё, разговор окончен. Не возражай, мы оба знаем, что я — единственный, у кого есть хоть какие-то шансы!

Оттолкнув ошарашенную девушку достаточно грубо, он действительно в несколько быстрых движений извлек скафандр и облачился в него. Выбравшиеся из кабины пилота ничего не понимающие молодые люди молча взирали на эти приготовления.

— Колоться не будешь? — только уточнил Вилар, который, подобно остальным, мало что разумел в той лихорадочной спешке, которая внезапно охватила хватко и споро собиравшегося американца, и заставила резко поменять отношение к брошенному курсанту.

— Скафандр настроен на автомедрегулировку. Он сам будет делать нужные инъекции, — Дейвис загнал универсальный лучевой распылитель в гнездо на бедре и, выпрямившись, повесил контейнер со сферой через плечо. — Всё, я иду. Всё потом. Если нам всем повезёт, мы с... с Ваньей вернёмся уже после бури. Если нет... Удачного возвращения домой.

Когда за спиной американца опустилась дверь шлюзовой камеры, оставшиеся в катере молодые люди вернулись в пилотскую кабину. Симэй вновь активировал мониторы. Но и без них в лобовое стекло было видно, как, должно быть, включивший амортизаторы и компенсаторы Дейвис, с необычайной быстротой, передвигаясь даже не бегом, а большими скачками, движется в противоположную от бури сторону, в направлении, где на виртуальной карте продолжал мигать слабый сигнал маяка курсанта.

— Вот чего это он?

Вопрос Вилара оставили без внимания. Все взгляды были прикованы к сыну миллиардера, который нёсся так, словно за ним гналась не только буря, а ещё и по меньшей мере землетрясение с цунами.

— Слушайте, а он точно человек? Ничего себе, как чешет...

— Наверное, он задал параметры наибольшего благоприятствования, и биосистемы скафандра работают на полную выкладку, — Леманн потёрла покрытые мазью обгоревшие плечи. — Иначе такую скорость... действительно ничем не объяснить.

Джия Симэй взглянула на Дочь Координатора. Кареева стояла у самого стекла, напряженно вглядываясь в подпрыгивавшую фигуру американца, которая визуально уже почти сливалась с почвой долины.

— Отчего вдруг он решил передумать? Ты что-то понимаешь, Нина?

Подруга медленно покачала головой.

— Ничего. Но пока это и не важно. Они должны вернуться оба и живыми. Вот что волнует меня теперь.

"Параметры наибольшего благоприятствования и биосистемы скафандра" работали на полную, толкая тело американца вперёд фактически исключительно за счёт одних только командных импульсов головного мозга. Великолепная физическая форма, в которой находился Дейвис, давала ему дополнительное преимущество, а потому до края гейзеровой долины он успел добежать гораздо раньше, чем буря обрушилась на него со всей её мощью.

Дейвис слышал завывания ветра за спиной, который уже порывисто толкал в ноги и спину, поднимал тучи пыли, скрёб по скафандру мириадами мелких камней, летящих со скоростью выстрела, и старался не замедлять хода. Вдобавок, датчики фиксировали резкое увеличение содержания в атмосфере диоксида углерода и, почему-то, ещё и диоксида серы, что сильно придавало американцу прыти. Он понимал, что без защиты долго в таких условиях человеку не потянуть, в особенности учитывая растущую температуру. А потому, подгоняемый бушевавшим за его спиной адом, за короткое время пересёк условную линию, которая отделяла в его сознании возвышенности от равнины и, напрягая последние ресурсы, углубился в холмы, стараясь держаться знакомого маршрута.

Маяк мигал в углу подшлемного монитора устойчивым расходящимся сигналом. Спотыкаясь, падая и цепляясь за всё, что было можно, в условиях ухудшающейся видимости, Дейвис к концу уже второго часа добрался до злосчастного холма, ставшего пантеоном-мавзолеем тупоумной инсектоидной расы. Здесь, уже окончательно потеряв визуальные ориентиры и переключаясь на совмещенный режим тепло и биосканнеров, он внезапно наткнулся на первый изувеченный труп полуразумного жука.

Приостановившись, чтобы перевести дух и переждать введение дополнительной инъекции, Дейвис склонился над тушей. И, глубоко вдохнув, поднял забрало шлема.

Тварь, из той же породы, что и давешний чадолюбивый Первый жрец, оказалась переломанной, словно ее отмахом задело в полёте чем-то критически массивным. Панцирь полускорпиона треснул пополам, хитиновый хребет висел на лоскутах скорпионьего мяса. Лицо, отчасти напоминавшее человечье, застыло, искажённое предсмертной судорогой. Покрутив головой, Дейвис выдохнул, добавив свою долю углекислоты в бушевавшее вокруг пространство, и поспешно опустил щиток, активировав режим выдувания из-под него лишней пыли.

Чем ближе к сигналу маяка, тем тела насекомых стали попадаться всё чаще. Все они были убиты одним и тем же способом — словно попадали под механический пресс. Некоторых расплющило, других разорвало пополам. Не перестававший удивляться и сторожиться всё больше американец, в конце концов, споткнулся о тело одного из высших насекомьих вождей. Однако, даже тут нельзя было толком определить, что же именно смогло уничтожить десятифутового инсектоида. Абсолютно ясным оставалось одно — это был точно не курсант.

Видимость сократилась до нескольких ярдов. Дейвис активировал гравитаторы скафандра на максимум, однако даже мощное сцепление с почвой не давало уверенности в том, что в любой миг боты не оторвутся от камней и ветер не зашвырнет его куда-то, откуда выбраться будет не так просто. С трудом переставляя ноги он брёл сквозь коричнево-красные завихрения пыли и камней, чувствуя, как с каждым ползущим вверх градусом тает его надежда отыскать курсанта живым.