"Крылатый громовержец" (Древние берега 2)

Двое их хозяев листали путеводитель, в котором были фотографии железнодорожных локомотивов, церквей, пассажирских катеров и людей, катающихся на повозках с сеном. Они хмыкали, смеялись и в изумлении разводили руками. В какой-то момент Морким оторвал взгляд от фотографии вулкана, схватил Солю и обнял ее.

В конце концов, они закрыли книгу. — Сала, Долли, — сказала Соля. Она добавила что-то еще, вероятно, из разряда "захватывающих". Затем она вручила Эйприл книгу "Чудеса природы".

— Бана ки, — сказала Эйприл. Она вернула книгу, дав понять, что, если она ей нужна, она может принадлежать Соле. Как и остальные тома.

Соля сразу все поняла. Ее глаза закрылись, и она прикусила нижнюю губу. — Сала, — сказала она. И еще кое-что. Похоже на: "Как я могу отблагодарить тебя?"

Долли пришла к такому же выводу. Она встала, подошла к книжной полке, минуту-другую изучала тома и выбрала один из них посередине. Она бегло просмотрела страницы, обхватила книгу рукой, прижала к груди и дала всем понять, что она хочет ее.

Соля встала со стула, двигаясь с гораздо большей грацией, чем Эйприл могла бы себе представить. Она сказала что-то, что могло означать только одно: "Да, это твое".

Долли поблагодарила ее. Соля вернулась к изучению других томов, которые они принесли.

Хозяева были впечатлены технологией изготовления книг, а также озадачены тем, кто такие Эйприл и ее коллеги и откуда они взялись. Тем не менее, они сохраняли непринужденное отношение в течение всего дня. Продолжали раздавать фрукты и напитки. И что-то такое, что по вкусу напоминало лимонный пирог.

Эйприл весь день думала о своем фонарике, гадая, как Соля и Морким отреагируют на это. Знали ли они вообще об электричестве? Это могло бы стать кратчайшим путем к пониманию уровня развития технологий в Эдеме. В конце концов, она сняла его с пояса и показала им. Оба поиграли с ним, обменялись замечаниями, из которых стало ясно, что они понятия не имеют, что это такое. Когда они вернули устройство, она направила его на единственную стену без окон и включила. Это было бы более эффективно, если бы было темно, а не ранним вечером. Но, тем не менее, Соля что-то проворчала, а Морким чуть не свалился со стула. Оба встали и поспешили к стене, чтобы рассмотреть круг света.

Она протянула им фонарик, не выключая его. И им, очевидно, нравилось светить им в глаза друг другу, издавая при этом кудахтающие звуки. Когда они попытались вернуть его, Эйприл велела им оставить его у себя и смогла донести мысль о том, что он потеряет заряд. — Мне следовало взять с собой дополнительные батарейки, — сказала она.

Адам поделился двумя из тех, что у него были, и продемонстрировал, почему они необходимы и как их вставлять.

  

В конце концов, Соля показала им домик. В нем было две спальни, и в каждой из них был водопровод. Эйприл думала, что они получат приглашение остаться на ночь, но этого не произошло. И правда заключалась в том, что ей было бы неудобно спать в этом домике, какими бы дружелюбными ни были Соля и ее супруг.

В каждой спальне висело по картине. Разговор Долли с хозяевами показал, что художником был Морким. Обе они были на удивление хороши. На одной был просто пейзаж, горная вершина на закате. На другой был изображен представитель их вида, выглядящий потерянным и одиноким на освещенном луной горном хребте. Там также была столовая, где висел небольшой портрет улыбающейся Соли в рамке. Она была закутана в мягкий голубой вязаный свитер. Было трудно удержаться от смеха, но в этих глазах было что-то очень близкое по духу.

Два пейзажа в гостиной вписывались в общую схему. Долли повернулась к Моркиму. — Это все твои работы?

— Гонт, — ответил он. Да.

— Прекрасно. — Она повернулась к Эйприл. — Не вижу никаких проблем в том, чтобы остаться здесь, если меня пригласят.

Эйприл не одобрила, но это не имело значения. Приглашения не последовало.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я не связываю свои мечты о будущем со своей страной или даже со своей расой. Думаю, вполне вероятно, что цивилизация каким-то образом просуществует до тех пор, пока я буду заглядывать в будущее.

— Оливер Уэнделл Холмс, речь в Нью-Йорке, 1913 г.

Уокер позвонил Синтии. — Я знаю, вы хотели побывать в Эдеме, но, наверное, видели фотографии из Лабиринта. Если хотите, можем прокатить вас на американских горках.

Она буквально взвизгнула. — Да, да! Я как раз собиралась спросить. Абсолютно. Когда мы выезжаем?

— Завтра получится? Скажем, в два часа?

  

Позже позвонила Эндриа Хоук из Круглого дома. — Джеймс, Эйприл и Долли Проффитт должны вернуться примерно через час, — сказала она.

— Отлично. Они получили книгу?

— Повторите, мистер предводитель?

— Они хотели попытаться взять одну из книг из библиотеки Соли. Вы не знаете, им удалось это сделать?

— Не знаю. Могу спросить у них, если хотите.

— Нет, все в порядке. Спасибо, Эндриа. Я скоро приеду.

Когда он приехал, ему пришлось пробираться через парковку сквозь обычную толпу журналистов. Ему выкрикивали вопросы. — С ними все в порядке?

— Как у них с языком?

— Они привезут Солю с собой обратно?

Внутри было еще больше репортеров из пула. Они тоже не теряли времени даром и окружили его. Но Эндриа привлекла всеобщее внимание к светящемуся облаку, которое только что появилось на телепорте. — Кто-то входит, — сказала она.

Колмар уже стоял на решетке и улыбался. Это привлекло всеобщее внимание. Он помахал толпе. — Осталось всего несколько минут. — Затем он заметил предводителя и поднял вверх большой палец.

— Джон, — сказал Уокер, — добро пожаловать домой. Не могли бы вы сказать мне..?

Джон улыбнулся. — Да, сэр. Они сделали это. Профессор Проффитт побеседовала с ними.

— Прекрасно. Они привезут с собой книгу?

— Да. У них есть книга.

— Они не сказали, есть ли в ней какие-нибудь фотографии?

Джон цокнул языком, как это делают люди, когда пытаются тянуть время. — Я не знаю, мистер предводитель.

  

Они появились через пятнадцать минут. Долли и Эйприл прибыли первыми, за ними следовали сотрудники охраны. Все они выглядели усталыми, даже Адам. Уокер высматривал книгу, но она, должно быть, была в чьем-то рюкзаке. — Поздравляю, — сказал он, когда Долли сняла с плеча сумку. Он ожидал увидеть, как она достает книгу, но именно Адам показал ее на всеобщее обозрение.

Это был большой том. На него нацелилась телекамера. Там были название и подпись автора, а также изображение чего-то, что могло быть уткой. — Мы что-нибудь выяснили о них, Эйприл? -спросил он.

Эйприл передала вопрос Долли. — У Соли есть друг, — сказала она. — И я не думаю, что они когда-либо раньше видели электричество.

— Что еще у вас есть? — спросил один из репортеров. — Что мы знаем о книге? Это история? Роман? Что именно?

— Не могу быть уверена, но, похоже, это сборник пьес. Если так, то они написаны разными драматургами, если предположить, что это действительно сюжеты и названия. — Она показала ему пример. — Пока нельзя быть уверенными.

— Хорошо. Все в порядке. У вас есть что-нибудь по этому языку?

— Мы собрали фрагменты разговорного языка, но пока я не могу связать их с книгой. — Она посмотрела на томик. — Сначала мне нужно сопоставить буквы со звуками. — Она включила записи разговоров Соли и Моркима. Для Уокера они могли быть людьми, говорящими на иностранном языке. Очень иностранном.

— Хорошо. — вмешался Джим Стайвсант. — Думаю, это неплохо для одного дня работы. Большое спасибо, профессор. Вы нашли что-нибудь еще, о чем мы не знали? У нас уже есть для них названия?

— Пока нет. Мне нужно время. — Ее лицо смягчилось. — Я могу сказать вам, что мы показали им номер Форт-Мокси Ньюс. Они заинтересованы в подписке.

Следующей была Флорида Таймс-Юнион: — Что вы можете рассказать нам об этом приятеле?

— Его зовут Морким. Он художник.

Это вызвало лавину откликов. Долли передала дежурному карту памяти, и через несколько мгновений на мониторе появились сначала фотографии Моркима, а затем и произведений искусства.

Для Уокера это было совсем не похоже на то, как должен был пройти первый контакт. Вопросы о Моркиме и его работе заняли следующие шесть или семь минут. Затем ЭмЭсЭнБиСи спросил Долли, собираются ли они вернуться. — Вы должны это сделать, не так ли, если мы намерены когда-нибудь освоить язык?

— Конечно, должны. Подозреваю, что предводитель захочет, чтобы я переехала к ним.

  

После этого Уокер встретился с ними в конференц-зале, где выразил свое недовольство. — Эйприл, — сказал он, — я, кажется, ясно дал понять, что никто не останется ночевать в этом домике.

— Джеймс, никто не останется. Я даже не знала, было ли приглашение.

— Джеймс, — сказала Долли, — Эйприл рассказала мне о ваших чувствах по этому поводу. И дело в том, что я не получала прямого приглашения. Но это произойдет в следующий раз, когда я буду там. И если вы хотите, чтобы я выполнила свою работу, то будете с этим согласны.

Адам вмешался. — Это не очень хорошая идея, мистер предводитель.

— Я согласен, — сказал Уокер.

Долли откинула волосы с глаз. — Они дружелюбны, — сказала она таким тоном, словно разговаривала с ребенком.

— Трудно не обращать внимания на то, как они выглядят.

Долли закатила глаза. — Джеймс, — сказала она, — они цивилизованные люди. Мне все равно, как они выглядят. Они читают книги и хорошо относятся к незнакомцам. Морким — неплохой художник. Мне нужно побыть с ними. Сейчас слишком много приходится ходить взад-вперед.

— Понимаю. Но мы могли бы поставить палатку. Я оставлю с вами пару ребят, чтобы убедиться, что вы в безопасности.

— Черт возьми, Джеймс, я никак не могу сделать это, не оскорбив их. Если мы хотим, чтобы это сработало, нам нужно, чтобы они нам доверяли. А это значит, что мы должны доверять им.

— Это слишком опасно.

— Тогда отмените все. Я не собираюсь тратить свое время, если вы собираетесь мешать этому.

  

Уокер скопировал несколько страниц и вернул книгу Долли. Он отнес страницы к себе в кабинет и некоторое время просматривал их. Там был алфавит, а слова были разделены пробелами. К полудню он насчитал двадцать семь букв. Он определил, какие символы используются часто, а какие нет. Он сомневался, что эта деталь что-то изменит, но это дало ему ощущение выполненного долга.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

В мире есть много разумных существ, помимо нас самих, и несколько видов духов, которые подчиняются законам и экономике, отличным от человеческих.

— Джозеф Аддисон, "Зритель", 1712 г.

Предводитель Уокер встретил Синтию в ее отеле. Она подписала документ, в котором признавала, что путешествие в Лабиринт сопряжено с риском, и освобождала Джеймса Уокера и племя Спирит-Лейк от ответственности в случае непредвиденных обстоятельств. — Круглый дом будет окружен прессой, — сказал он. — Если сможете, то не останавливайтесь, чтобы поговорить с кем-либо из репортеров. Если вас загонят в угол, а так, вероятно, и будет, скажите им, что вы электрик. Вы там, чтобы починить кое-что из привезенного нами осветительного оборудования. Сзади есть набор инструментов. Возьмите его с собой. Хорошо?

— Конечно.

Представителей СМИ было значительно меньше, чем накануне, потому что официально ничего не было запланировано. В это время Круглый дом был закрыт для журналистов, но вокруг всегда было несколько человек. Когда Уокер заехал на парковку, несколько человек подошли к нему, чтобы встретить. — Здравствуйте, мистер предводитель, — сказал один из них в сопровождении оператора СиЭнЭн. — Сегодня что-нибудь происходит?

Синтия полезла в подсобку за набором инструментов. — У меня есть заявление, — сказал Уокер. — Подождите секунду, пожалуйста. — Он повернулся к Синтии. — Терри, посмотри, сможешь ли ты это починить. Я присоединюсь к тебе через минуту. — Они освободили ей место, чтобы она могла пройти. — Хорошо, — сказал он, — вы уже знаете, что в эти выходные у нас запланирована миссия на космическую станцию.

— Конечно, — сказал репортер Фокс. — Что они будут делать?

— Просто осмотрятся. На самом деле мы не проводили тщательного исследования станции. Пришло время.

— Это больше, чем просто время, — проворчала женщина из Уолл-Стрит Джорнел.

— Послушайте, проблема в том, что люк, ведущий из транспортной камеры, был закрыт, и мы не смогли придумать, как его открыть. Мы не хотели прокладывать себе путь, потому что не хотели причинять ненужный ущерб.

— Так что вы собираетесь делать?

— У нас нет других вариантов. На этот раз мы возьмем с собой лазер.

— Значит, вы собираетесь прорезать насквозь?

— Да.

Парень из Бостон Глоуб: — Не пора ли предоставить нам доступ на космическую станцию?

— По очереди, ребята, — сказал он. — Некоторые из вас были на космической станции несколько месяцев назад. Ничего не изменилось. — Дверь Круглого дома открылась, и Синтия проскользнула внутрь.

— Кто она? — спросили из Фарго Форум.

— Тереза — один из наших экспертов по электрике. У нас произошел сбой в цепи осветительного оборудования. Это дело второстепенной важности.

ЭйБиСи спросила, смогли ли они интерпретировать книгу гориллы?

— Мы только что получили ее. Вам придется дать нам немного времени.

И из Сент-Луис Пост Диспэтч: — В Лабиринте есть еще несколько символов.

— Да, есть.

— Когда вы собираетесь попробовать некоторые из них, чтобы посмотреть, к чему они приведут?

— В свое время. — Он рассмеялся. — Я знаю, о чем вы, ребята, думаете, но осторожность — мое второе имя.

— Вы можете повторить это еще раз, мистер предводитель, — заявил Сан-Франциско Кроникл.

Уокер поднял левую руку. — Народ, мне пора идти. — Он вырвался и направился к двери. Она открылась, когда он подошел к ней, и он поспешил внутрь.

Там было четверо охранников, один из которых, Джек Суифтфут, угостил Синтию чашкой кофе. Уокер наблюдал, как он стоит и разговаривает с ней. Джеку и его партнерам платили минимальную зарплату за то, что они рисковали своими жизнями. Но это скоро изменится. Племя вот-вот получит наличные. Наконец-то все разговоры закончились, и у него в кармане лежал чек на миллион долларов. Круглый дом приносил прибыль.

Нет. Станция "Старлайт". Это звучало гораздо лучше. Отныне это будет официальное название.

Он поздоровался со всеми. Затем: — Эта дама — близкий друг нашего племени. Официально она работает электриком. Ремонтирует какие-то лампы на заднем дворе. — Он ухмыльнулся. — Мы с ней и Джоном собираемся взглянуть на Лабиринт. Нас не будет совсем недолго. Около часа.

Без проблем. Двое посоветовали ему быть осторожным.

  

Уокер никогда не видел, чтобы кто-то, ожидающий телепортации в первый раз, не выглядел хотя бы слегка взволнованным. Ему нравилось думать о себе как о парне, которого нелегко напугать, но он вспомнил свои собственные чувства в тот первый раз, когда Харви Кек схватил его, прошептал что-то о какой-то проблеме и чуть ли не силой потащил к решетке. Синтия Хармон была исключением. Если она и была слегка встревожена, то на редкость хорошо это скрывала.