Весенняя тайга, подсвеченная ласковым утренним солнцем. Алиса одна растерянна и напугана. Из-за деревьев выходит Даниэль. Он облачен в королевский охотничий костюм, поверх которого длинная норковая безрукавка, свободно спадающая до сапог. Его белые волосы собраны в хвост. На его лице холодное любопытство. Алиса стоит босиком на холодной, влажной от росы земле, зябко обнимая себя за голые плечи. На ней всё та же сорочка, в которой её выкрали из моего дома. Монтэр медленно подходит к ней, наслаждаясь её беспомощностью и страхом. Неожиданно он выбрасывает руку вперёд и разрывает тонкий шёлк на её груди. Алиса вскрикивает, Монтэр подхватывает её на руки.
Потом темнота. Она потеряла сознание.
Вспышка. Новое воспоминание.
Алиса лежит на длинном столе в обеденном зале. Судя по тому, что вокруг только каменные стены, освящённые чадящим светом факелов, здесь когда-то проводили пиры для королевских воинов.
Да, именно так, это не королевский обеденный зал, это обеденный зал его воинов.
Алиса не может пошевелиться, тело её не слушается, она ничего не чувствует. Она обнажена, её глаза открыты. Руки Монтэра украшенные королевскими перстнями гладят её кожу. Больше всего ей запомнился перстень с изумрудом...
"Вот пижон, — В гневе подумалось мне. — Даже лапая девушку, не снял свои перстни!"
Собираясь её изнасиловать, он распахивает полы безрукавки и в этот момент кто-то стучит в дверь. Наверное, визитёр принёс важные вести, бросив Алису, Монтэр выходит из зала.
Снова темнота, она потеряла сознание.
Следующее воспоминание.
Она всё там же на столе, над ней склоняется луни. Я узнаю его лицо, это Жюслен Монтэр. Он насилует Алису, а она удивлена, что не чувствует боли и не понимает почему у него такое злое лицо. Это единственная мысль, которая в этот момент бьётся в её голове: почему у него такое злое лицо? Почему его красивые глаза смотрят на неё с таким жестоким, холодным презрением?
Ещё один обморок.
Вспышка.
Она приходит в себя на просторной кровати. Впервые за долгое время бесчувствия, тело подчиняется ей.
Чем же они её опоили, что эффект держался так долго?
На ней шёлковая васильковая сорочка, спадающие по спине волосы тщательно причёсаны. Алиса берётся рукой за ручку двери и в этот момент дверь распахивается. Даня. Алиса пытается оттолкнуть его с дороги, но он с нечеловеческой силой отбрасывает её назад на кровать. Лёгкий порыв ветра, и пред ней уже не человек. Алиса кричит от ужаса, забиваясь под одеяло. Монтэр запрыгивает на кровать. Его оскаленная пасть почти коснулась её лица. Она пытается его оттолкнуть, и он вцепляется зубами в её руку...
В следующем её воспоминании я увидел её глазами события, в которых я присутствовал лично. Я убрал руку с её лба, в этот момент камеру вошёл Самаэль.
— Мне доложили, что ты здесь, Кристиан.
Он выдержал паузу, наблюдая за выражением моего лица. Потом шагнул ко мне и по-отечески крепко обнял.
— Всё случилось так, как должно быть. Не кори себя. Твоей вины нет, ей было предначертано стать луни.
Наверное, именно этих слов мне и не хватало, мне не хватало рядом плеча друга. Я с ужасом почувствовал странную боль, заполнившую всю мою грудь, такую острую, что к глазам подступили слёзы. В этой боли была целая гамма всепоглощающего, разрушительного гнева. Мне захотелось немедленно свернуть шеи обоим братьям Монтэр, я даже услышал хруст в своём воображении, хруст с которым я разрушу их шейные позвонки!
— Гнев не лучший советчик, — как будто издалека прозвучал в моём сознании голос Самаэля.
Я взглянул на Алису. Она открыла глаза. Увидев меня, она обрадовано вскочила, кинулась ко мне и стиснула меня своими тонкими хрупкими ручками.
— Ты пришёл! Я знала, что ты придёшь за мной, Кристи! Мне было так страшно! Они мучили меня, кусали и насиловали! Никому меня больше не отдавай! Никогда! — Она крепко держала меня за шею, не прекращая причитать.
— Они обижали меня, Кристи. Мне было плохо, словно сама не своя. Ты спасёшь меня, правда? — Гнев клокотал во мне как безумный торнадо. Я с усилием сжал зубы, чтобы не броситься немедленно, убивать братьев Монтэр. — Я знала всегда-всегда, что ты меня не бросишь. Только когда на меня обручем парализовало, а потом в воронку засосало, я подумала это конец. А ты пришёл за мной!
Она плакала и целовала меня в щёки, шею, а я тупо гладил её по волосам, вдыхая их горьковатый аромат хвои, чувствуя, как по моему лицу текут непрошеные слёзы. Самаэль деликатно отвернулся к двери, но из камеры не вышел. Это означало только одно, он собирался выйти отсюда со мной.
— Со мной всё в порядке, только кости ноют. И я теперь больше не девственница, но я в этом не виновата. Я не хотела так, но моё тело меня не слушалось, я была вся как из ваты. Девчонки говорили, это больно, а я ничего не почувствовала. Ты не переживай, это к лучшему. Ты мне помочь обещал, а теперь не придётся. Теперь только если вдруг влюбишься и разлюбишь свою Ли.
Я крепче сжал её в своих руках, отгораживая ото всех, но неожиданно Самаэль резко, с нечеловеческой силой рванул меня к двери, отбрасывая от меня закрутившийся волчок. Вытолкнув меня наружу, он захлопнул дверь камеры у меня перед носом.
— В следующий раз будь осторожней! — Наставительно выпалил он. — Это уже не та юная девочка, которую ты знал прежде. Это оборотень, который ещё не умеет управлять своими обращениями и инстинктами.
В подтверждение его слов из-за закрытой двери раздался рык, который плавно перерос в вой и по двери залязгали когти. Я отодвинул железную заслонку, и нос к носу встретился с Алисой в новом, ужасающем обличие. Нас разделяли толстенные прутья, встроенные в смотровое окно и она ничем не могла мне навредить, но два пылающих зелёным адским огнём глаза не отрываясь, смотрели на меня с жаждой плоти. Самаэль оттолкнул меня и закрыл задвижку.
— Не волнуйся, до слушанья её приведут в чувство.
Память воскресила в моём сознании образ чистой, хрупкой девочки, какой была Алиса до встречи со мной. Я опустил голову, пытаясь совладать с эмоциями так, чтобы Самаэль не увидел моих слёз, а потом, глубоко вдохнув, я со всей силы ударил по стене, пытаясь выместить свой гнев и боль. Самаэль ждал, немного отвернувшись в сторону. Он не хотел меня смущать и прекрасно понимал мои чувства. Я ещё раз глубоко вздохнул, выдыхая облако гнева.
— Когда начало? — сталью прозвенел мой, ставший внезапно хриплым, голос.
— Через полтора часа, — тихо ответил Самаэль. — Для тебя приготовили твою обычную комнату. Я провожу тебя.
Мы направились к лестнице, ведущей на второй этаж туда, где обычно размещались существа из плоти и крови. Мои апартаменты никому никогда не сдавали, их закрепили за мной навечно с моего первого визита. Все вещи лежали на своих местах так, как я их оставлял. Забыв на каминной полке запонку, я находил её на прежнем месте, вернувшись через месяц. В моём гардеробе всегда висела чистая отутюженная одежда моего неизменного размера. Но на этот раз вместо формы Магистра Тайной Печати, меня ожидала сверкающая новизной форма генерала Легиона. Я мрачно усмехнулся, среди бессмертных слухи разносятся слишком быстро.
В гостиной комнате меня ждал накрытый стол, сверкающий сервировкой. Некоторые разочаровавшиеся в жизни Креаторы, работали здесь в обслуге и блестяще выполняли эту работу. Было невероятно приятно садиться за стол, который накрыли руки проводников мыслей Бога.
Предстоящее судебное слушанье могло стать последним в моей жизни и те полтора часа, что остались до его начала, я решил посвятить подведению итогов. Я прожил хорошую, очень долгую жизнь. Любой смертный умер бы от зависти, если бы я только мог о ней рассказать. Я знал многих людей, которым после смерти не было равных. Я был балован любовью прекраснейших женщин и был женат на одной из них. Я вырастил дочь с кристально-чистой душой и много сил отдал на служение человечеству, которое обо мне и слыхом не слыхивало. Мне многое удалось повидать, и не раз я был за гранью жизни. Смерть не страшила меня, я всегда был готов к ней, но я слишком любил этот мир и жизнь, чтобы смириться с мыслью о смерти.
Множество воспоминаний слайдами сменялись в моей голове, пока я с наслаждением плескался под душем. Множество лиц знакомых и родных как во сне проплывали перед глазами, пока я докрасна растирал кожу жёстким махровым полотенцем. События, встречи, любимые женщины... Я даже поразился, насколько велик объём моей памяти. Я не думал о Лиаде, Вайолет и Алисе, я подводил итоги того, что казалось, закрыто вуалью времени.
Когда предварительно постучавшись, ко мне вошёл конвоир, я был абсолютно готов к любому повороту событий. Конвоир отдал мне честь и предложил проследовать за ним. Трудно описать мысли в моей голове, пока мы шли к залу суда. Мне был знаком этот путь по коридорам, освещённым сумеречным светом, но я впервые ощутил на себе ту безысходную обречённость, которую должно быть испытывали все, кого проводили здесь под конвоем. Сейчас по этим коридорам на суд вели меня — генерала Легиона бессмертных приговорённого к ликвидации.
Коридор подходил к концу. Минуя очередной поворот, мы оказались возле устрашающих массивных дверей зала суда. Двери эти, хотя и были единым живым организмом с Башней, имели свою собственную душу. В зависимости от того кто проходил через них они стонали, вздыхали, ревели, производя на и без того запуганных обвиняемых тягостное впечатление. Сделав мне знак остановиться, конвоир повернул ко мне свой призрачный лик и заговорил.
— По закону, я должен надеть на вас вот это, — он продемонстрировал мне золотую цепь с магическими символами, предназначенную для того, чтобы лишить меня любой попытки колдовства. — Но из уважения к вам я этого делать не стану. Я давно наблюдаю за вами, генерал и полагаю, вашего слова мне будет вполне достаточно. Вы можете дать мне слово не применять колдовство, мой генерал?
Я внимательно посмотрел в туманные черты конвоира, пытаясь узнать в нём своего солдата, но его лицо не показалось мне знакомым.
— Я даю вам слово, солдат.
Он кивнул.
— Хорошо, входите.
Впуская меня внутрь, двери зала жалобно всхлипнули. Я усмехнулся, дверям было жаль меня. Это было смешно и трогательно одновременно.
Суд.
Самый древний зал суда из всех, что мне доводилось видеть, красотой, величием и торжественностью, мог бы переплюнуть любой театр в подлунном мире. Иначе и быть не могло, здесь решались судьбы бессмертных. Мой конвоир, светясь как факел рыжим огнём сожаления, подвёл меня к скамье смертников. Всё верно, на моём архиве Тайная Печать.
Здесь уже сидели мои товарищи по несчастью: Айрин, Соня и Лиада. Самаэль вместе с другими верховными демонами и полубогами расположился в первом ряду, но в отличие от остальных с краю, ближе к скамье обвиняемых. Это место он занял сам, и я знал почему. Его, как и меня, не страшил этот суд, потому что этот суд был самым правдивым и честным.
Здесь не имеет значения жалобный или невинный вид, внешний вид вообще не имеет значения. Судью не подкупить обаянием или деньгами, потому что судьёй здесь был Креатор. А Креаторам известно всё обо всём. От них невозможно ничего утаить, их не обмануть ложными уликами и купленными свидетелями. В этом суде обвиняемым не смог бы помочь лживый, красноречивый адвокат, а прокурор не смог бы утопить невиновного. Всё решает всемогущий судья и выше этого суда инстанций не существует.
Я сел на свободный край скамьи рядом с Айрин. Лиада взмахнула пальчиками, приветствуя меня, а Вайолет кивнула со слабой улыбкой. VIP места главных обвиняемых пока пустовали, но стоило мне обратить на это внимание, как в дверях показался конвой, сопровождающий королевскую троицу: Жюслена Монтэра, Даниэля Монтэра, и Алису.
Руки всех троих были скованны золотыми цепями с подчиняющими символами. Но Жюслен бесстрашно сверкал ярко-синими глазами, которые так понравились Алисе, словно не видел за собой никакой вины. Даниэль нашёл меня взглядом и в злобном оскале вздёрнул верхнюю губу. Я в очередной раз поздравил себя с приобретением смертельного врага. Что ж, наличие таких врагов отлично стимулирует. Чтобы привести Алису в чувства, её опять чем-то опоили. Двигалась она медленно, обводя зал затуманенным взглядом и вряд ли вообще понимала, где находится.
Вскоре зал заполнился до отказа. В основном здесь присутствовали представители трёх сообществ, от которых нас обвиняли: оборотни, вампиры и колдуны, но были и зрители со стороны. Марк был прав, затевается нечто грандиозное.
Яростный звук фанфар огласил зал, предвосхищая приход судьи и словно по невидимой команде, все присутствующие встали. Воздух едва всколыхнулся, и на судейском кресле материализовался старейший Креатор планеты. Вот с кем мой босс играл в бильярд, серьёзный соперник! В отличие от Марлы, судья не менял обличие, твёрдо придерживаясь подходящей случаю оболочки. Лёгким кивком он позволил всем сесть, и удар гонга возвестил о начале слушанья.
— Сегодня, тридцатого дня созвездия Тельца тринадцать миллиардов девятьсот миллионов шестьсот тысяч пятьсот двадцать седьмого года со дня создания Концессий, объявляю слушанье по делу о заговорщиках открытым. — Оповестил зал звучный голос прокурора.
Значит всё-таки "дело о заговорщиках", а не "взбунтовавшихся главах сообществ" или "ведьме отступнице", уже хорошо. Прокурор зачитал список обвиняемых и имена приговорённых к смерти. Наши имена. Ни Лиада, ни Айрин не изменили выражения лиц, только Вайолет побледнела чуть больше, а её изумительные фиолетовые глаза полыхнули бунтарским пламенем.
По логике дальше должны были прозвучать имена тех самых заговорщиках, которые год за годом планомерно уничтожали человечество, нарушая древние законы, но прокурор нервно хлопнув ладонями по трибуне объявил, что вызывает приговорённую к уничтожению графиню дю Плесси де Морган Лантье в качестве ответчика по данному делу. Я не поверил своим ушам, Айрин обвиняют в том, что она входит в список заговорщиков? Это что ещё за чушь?!!
Высоко вздёрнув хорошенький носик, Рини направилась к трибуне ответчика. Строгий деловой костюм выигрышно подчёркивал её стройную фигурку. Узкая юбка чуть выше колен, короткий приталенный пиджачок, изящные туфельки на высоких металлических шпильках, затянутые в сложный узел волосы без всяких украшений — всё сдержанно и элегантно.
Она встала за кафедру, положила перед собой скованные золотой цепью руки, и с достоинством расправила плечи. Защитник Башни Правосудия по-стариковски кашлянул и открыл первую страницу пухлого дела Айрин.
— Ваша честь, графиня Лантье отказалась нанимать адвоката, поэтому представлять её буду я. — Он вздохнул. — Нет нужды описывать биографию графини со дня её рождения, я начну с событий имеющих отношение к данному делу. Пытаясь воскресить свою дочь Донну Лантье, сожжённую доминиканским орденом инквизиторов по обвинению в колдовстве, Айрин Лантье не испросив на то соизволения Совета Концессий, воссоздала тело дочери из пепла. Стоит отметить, что душа Донны Лантье была кристально-чистой, в чём очевидна заслуга её родителей, — он многозначительно крякнул, обводя зал взглядом. — Когда тело девочки было сожжено, её душа вернулась к Преверу и, воссоздав тело дочери из пепла, графиня Лантье не смогла вернуть в него душу. Пытаясь найти новую душу для тела своей дочери, Лантье убила восьмерых юных девушек, но желаемого результата не достигла. Далее, не поставив в известность главу своего сообщества мессира Самаэля, минуя Верховный Совет Концессий, Лантье заключила соглашение с богом Санталом, обязалась служить ему по мере своих сил и возможностей, за что бог даровал ей душу для тела её дочери. Хочу обратить внимание суда на один положительный факт. Воссоздавая тело Донны Лантье, графиня возродила из пепла сожжённых вместе с её дочерью женщин. Она наделила их магическими способностями и таким образом, Зеркальный Пондемониум получил в свои ряды исполнительных, способных и надёжных подданных, что доказало время.
