Великий Контрабандист. Книга вторая. (главы 11-20)

Двуногие что-то задумали, сообразил кот Проха, внимательно наблюдая над поведением трёх человеческих особей. Задумчиво почесал лапкой нос: люди через одного с прибабахом. Пытаюсь понять логику, которой они следуют, и пребываю в лёгком ужасе из-за того, что логика хромает на их обе ноги. Полный дом сегодня двуногих: бегают по коридорам, суетятся, шумят и много едят. Дом накрыла волна всеобщего помешательства. Проходят мимо меня с кучей еды на подносах, при этом норовят отпихнуть меня в сторону. А покормить самого голодного в мире кота!? Я же не прошу всё бросить и подать мне то, что едят двуногие в большом зале. Они там едят такое, что честный кот никогда есть не станет. Накидают в свою пищу перца и другой гадости, и едят потом всё это. Вы даже не представляете, что они пьют. Если я вам расскажу, то вы усомнитесь в правдивости моих слов и, может, даже посчитаете меня не очень вменяемым котом. Б-р-р-р, какую только гадость они не пьют. Дурни бесхвостые, зачем вкусную курочку обсыпали перцем? Я такое не ем, и ни одному здравомыслящему коту в голову не придёт съесть такое. Дайте мне сметаны, молочка, рыбку, куриную лапку или кусок мяса. Но без ваших перцев. Или колбаску дайте, или со-си-соч-ку! Если не дадите — у меня начнётся хандра, и я вам наделаю в тапки.

Наступило чудесное время обеда, но люди вгоняют меня в депрессию. Я готов лошадь съесть: сначала её завалить, а потом съесть с копытами. Мне что, предлагаете опять перебиваться, чем Бог пошлёт. От такого рациона питания моя встреча с Создателем может произойти очень быстро. А зачем мне такие перспективы? Вы, возможно, удивитесь, но вариант "сдохнуть с голоду" меня категорически не удовлетворяет.

Не надо ждать от людей подачек — надо решительно юркнуть в открытую дверь кухни и взять там то, что едят правильные коты. Что по этому поводу говорит интуиция и советует мой богатый опыт совместного существования с двуногими? Интуиция молчит, но она девка переменчивая. Опустим мысли в прорубь подсознания и прислушаемся к себе: опыт советует брать всё, что вкусно пахнет и тащить в укромное место.

Однако, нарисовался небольшой нюансик в виде трёх бесхвостых особей. Почему-то они подкрадываются ко мне с намерениями. Другие люди на красивого котика внимания не обращают, а эти таращатся на меня, как на высшее существо. Да, я высшее существо и я красавчик! Это не обсуждается! И я не позволю каким-то дурным людишкам гонять меня по всему дому, как какую-то помойно-промысловую шавку. Сами у себя гоняйте. Смотрят на меня подозрительно: один огромный человечище и два его помощника. Огромного я знаю, даже однажды позволил ему погладить меня. Он тогда дал мне сосиску, что говорит о том, что он не совсем пропащее существо. Вот и теперь он достал сосиску и намекает мне, что готов поделиться ею со мной. Опыт мой верещит, что это провокация. Жизнь учит — не ты, так тебя: нужно обладать очень внушительными клыками и когтями, чтобы иметь право жить. С другой стороны — почему бы и не подойти к ним, ведь дают сосиску. Но, если что ... то я вам устрою, на кыш-мышь вас пущу: когти у меня ого-го какие, да и зубки остры. Я рождён котом, им и умру. Избавиться от инстинктов у меня не получится, но сосиска — это вкусный аргумент.

Подошёл. Получил под нос сосиску. Съел её. Эти стоят рядом и смотрят, как будто охотятся на меня. Учила меня моя мамочка: "Не доверяй людям — они ловят котиков и делают из них шаурму". Но, большой человек дал мне ещё одну сосиску. Я и её съел. Молча. Даже не урчал. Потом съел ещё три сосиски. Раз дают — надо есть.

Учила меня мудрая мамочка не доверять людям, а красивый папочка учил жизни. Говорил: "Внимай сюда шкет. Нам, правильным котам, надо сбалансировано питаться, трахать подряд всех кошек и осквернять территорию противника. Запомни, котик — всё, что не сможешь съесть и оттрахать, нужно осквернить. Это закон каменных джунглей. Вкурил? Какая квинтэссенция жизни кота? Это вкусная еда, сон по шесть часов на каждый глаз и добрая драка. Без драк, сынок, жить никак нельзя, а драться надо со всеми чужими котами, и не только с котами. Сначала, мелкий, противника надо морально раздавить жутким воем. Демонстрирую ..."

Папочка выпучил глаза, вздыбил шерсть, оскалил клыки и завыл: "Мяяяяууууээээыыыууууу". Я чуть не обоссался: папочка не кот, а вылитый страшный тиранозавр. Правильно, что их когда-то метеорит всех убил.

— Вот так надо морально унижать противника. Чтобы он от страха обгадился. Теперь ты сынок покажи, как ты морально унижаешь врага.

Я показал, как унижаю врага: "Мяуууррр".

— Тренируйся мелкий, — сморщил нос папочка. — От твоего воя противник скорее от смеха окочурится, чем от страха. И ещё ... болонки ... запомни сынок, что в природе встречаются собаки, называемые болонками. У нас, у котов, с этой инфекцией отношения особые. Так вот, увидишь болонку — лупи её смертным боем даже без воя. Можешь в довесок сексуально покарать её. Котам хой, собакам х*й! Проблемы с болонками надо решать наглухо, без соплей, так, чтобы казалось, что их вовсе и нет: и проблем нет, и болонок. Все собаки самые мерзкие существа, а болонки — это вершина гнусности. Боженька, конечно, велик, но зачем Создатель сотворил такую дрянь, как болонка? Наверное, типа для смеха. Это для гнусных болонок люди как боги. Мы же коты атеисты".

Обитали мы в те благостные времена возле приличной помойки. Жили — не тужили. Беззаботное детство. Но злая реальность подло внесла свои коррективы. Первым ушёл папа. Мамочка с грустью сказала, что он пошёл на шаурму: "Ах, какой был красивый котик! Как он божественно пел по ночам, как стая диких волков. А как он красиво ухаживал за мной, играя на моих душевных междометиях. Обожаю сладкого мерзавца. Буду всегда его помнить".

Я тоже всегда буду помнить папочку и его поучения. Как мудро он говорил: "Правильный кот живёт по принципу "Вкушать надоело спать", запятые только меняй местами. Вся жизнь есть сон, и жизнь на сон похожа, и наша жизнь вся сном окружена ..."

Вскоре ушла на шаурму мамочка, и я остался один одинёшенек на всём белом свете. Сиротинушка, дикое дитя подворотни, обитатель каменных джунглей. Всем плевать на меня вприсядку. И не надо смеяться, чтобы не задеть мои чувства.

Злой, жестокий мир в очередной раз показал мне свою немытую задницу. Сироту каждый норовит обидеть, поэтому пришлось покинуть любимую помойку и идти, куда глаза глядят. Я и пошёл осваивать этот полный контрастов мир. Добывал себе пищу правдами и неправдами. Часто дрался за место под Солнцем и под Луной. Однажды я встретил мерзкую болонку — вот же гадость какая цвета мокрой мыши: жопку эта ошибка эволюции оттопырила и идёт вся такая болонистая, как живое воплощение вреда от близкородственных отношений. А не ело ли ты, низшее животное, сегодня уху? Сдаётся мне, что стопудняк ело, раз забрело в мой район. По заветам своего любимого папочки я без всякого колебания напал на неё, или на него, я не приглядывался. Битва вышла знатная и духоподъёмная, кровь с болонки лилась рекой, а её блохастая шерсть летала клочьями по всему переулку. Вони от этой болонки образовалось, хоть нос затыкай. Видели бы вы глаза этой твари: выпучила свои зенки и верещит, как будто её через электромясорубку пропускают. Молись, пакость вонючая, что я не выцарапал твои отвратные глазюки. Когда я преступил к сексуальному унижению болонки, она или он, как побежит, как побежит, со скоростью, вызывающей недоверие к законам физики. Хрен догонишь. Сорвалась в закат болонка, попутав педаль газа и тормоза: с поля — ветер, с жопы — дым. Короче — быстро потерялась между домами. Орала болонка от страха и боли громче сирены полицейской машины. Папочка с небес сказал мне: "Молодец мелкий, моя школа". Потом я узнал, что под горячую лапку мне попалась не болонка, а ротвейлер. Чёрт их собачьи сорта разберёт: развелось шавок, правильным котам не пройти, чтобы не натолкнуться на болонку. Я, естественно, всеми лапами за природное разнообразие, но, всякие болонки и прочие шавки — жертвы кунсткамеры, будьте любезны, обитайте подальше от меня.

С каждым прожитым днём начинаешь ощущать скрытую глубину этого мира и видеть большее количество возможностей. Став взрослым, я познал, насколько опасна взрослая жизнь кота. Но не везде: есть ещё островки безмятежной жизни. Когда я совсем подрос, я пробрался в интересный сад, посчитав его таким островком. В этом саду находится большущее жилище людей, а в жилище есть кухня. Я пометил все деревья в саду, пометил дом и даже в доме оставил свои метки. Теперь это моя территория и я не дам каким-то глупым людям меня отсюда прогнать. В этом месте я продолжил постигать мир и себя заодно. Отвяжись худая жизнь — привяжись хорошая. До сего дня обитание в этом месте не разочаровала меня ни на коготь, но двуногие так и норовят испортить мне настроение.

— Вот гораздо это существо жрать, — с каким-то удивлением произнёс младший человек. — Наверняка — с этим котом что-то не то. Не может животное столько съесть. Куда в него столько влезает?

— Сорокин, — сказал Добрыня.

— Я!

— Шашлык из муравья. Надевай ошейник с маячком на это существо. Но, осторожно. Видишь, какое оно страшное.

Куда надо — туда и влезает в меня. Я бы сказал этому человеку, да не умею на их языке разговаривать. Эй, ты чего задумал? Таки чуяло моё сердце: чё вы ко мне имеете, чё вы там себе обо мне насочиняли?

Я ещё одну сосиску не доел, а меня самый молодой придавил к полу своими руками и мне, высшему существу, что-то напялил на шею. Мне и на шею!? Это ещё зачем? Чтоб у тебя, неудачного потомка страшной обезьяны, за такие дела мучо отсох и шайтана тебе в штаны желаю. Чтоб на тебя эректильная дисфункция напала! Чтоб ты в шаурму попал! Этот питомник в нашей галактике, где разводят таких наглых людей, надо непременно сжечь.

Ах, ты убожество на двух ножках, проигравшее в генетическую лотерею! Получишь ты у меня по первое число, как та болонка. Да я тебя сейчас, не знаю как! Сосчитаю до двух, а потом возьмусь за раздачу подряд всем людишкам заслуженных ими люлей.

Узри мою силу! Мне не трудно извернуться и полоснуть когтями по руке этого молодого дурня, называемого человеком. Ага, кровь ручьём полилась! Это я ещё тебя, убожество, своими зубами не покусал. Начинай уже уныло жаловаться на свою судьбу. Беги теперь в ближайшую поликлинику, очередь за старушками занимай.

Ни разу вы не угадали, напав на меня. Сейчас, собратья по незначительному интеллекту, вы узнаете, кто тут жертва, а кто охотник. Здесь вам не хухры-мухры: ловить свою бабушку будешь, а не меня. Думаете, у меня память рыбки? Хрен угадали. Я злопамятный, как сто восемьдесят восемь чертей. Я вас подстерегу по одному и покусаю. И в ботинки вам наделаю. Я бегаю быстрее вас, я прыгаю выше вас. Моя реакция молниеносна. Я — само совершенство. Я умнее всех вас троих, и сейчас я покажу вам, как глубока пропасть между благородными котами и глупыми людишками. Но, пока спрячусь в густых зарослях и тихо там затаюсь. Поминай меня, как звали. Только стану в свете ламп отсвечивать своими красивыми глазами и наблюдать, как эти трое мечутся в панике.

Кажется, моя шутка удалась, — оценил ситуацию коварный Корней Верещагин, заметив взъерошенное состояние Добрыни, окровавленную руку Демида Сорокина и слишком задумчивый взгляд нового охранника. Губы Демида кривились от боли и беззвучно произносили слова, от которых русский человек не способен воздержаться в период неприятностей.

Троица, окрещённая Корнеем, как "ловцы котов", направлялась к Бердышеву за аптечкой, ведь потребовалась срочная медицинская помощь Сорокину, пострадавшему в битве с непонятной сущностью, изображавшей из себя кота. Корней бочком-бочком тоже протиснулся в помещение к Бердышеву. Тот спокойно сидел перед мониторами, но аптечку незамедлительно выдал, как только заметил, что рука коллеги в крови.

— Где это ты так поцарапался? — посочувствовал старший охранник.

В планах Добрыни не значилось объясняться с Бердышевым, ведь, по словам Корнея, задачу по прояснению кота ставил сам Нестор Викторович. Следовательно, не все должны знать, что происходит, поэтому наши мелкие неудачи останутся меду нами.

— Это он об куст шиповника немножко поцарапался, когда героически нёс службу, — вместо пострадавшего Демида объяснил Добрыня появление травмы у коллеги. — Шиповник такой гад колючий, надо его выкорчевать.

— Ага, сейчас мы вернёмся и я его того, — потряс своим автоматом Демид. — Кровь за кровь.

— Демид сдай автомат, — потребовал Бердышев. Что-то ему совсем не понравилось поведение этой троицы. Какие-то они все на взводе — ещё стрельбы по кустам нам не хватало, когда хозяева отмечают свои дела. — И корчевать в хозяйском саду ничего не надо. Лучше внимательнее ходите там, чай не на гулянке, а на работе. Что-то я не припомню, где у нас шиповник растёт?

Корней взял в свои руки оказание первой помощи пострадавшему коллеге. Он чувствовал, что немного "перегнул палку" с шуткой. Вот уже первые потери появились. С Добрыней всегда так: сам он, без пригляда Корнея, так и норовит дров наломать. Друга надо контролировать, а то он от усердия и лоб разобьёт. Случались, знаете ли, прецеденты. Вот и сейчас, снова к Добрыне прилетела птичка обломинго и норовит свить гнездо. Что же на плечах у него такое, что не даёт ногам покоя? Друга надо спасать от птицы обломинго, но над кем тогда шутить? Мы уже два дня живём без приключений. Скукота. Продолжим нашу каверзу: если Добрыня и его команда выживет, то молодцы, если нет, то такова их судьба. Но, я бы пять к одному поставил на кота Проху в его противостоянии с Добрыней. У Прохи хоть мозги есть в отличие от Добрыни.

— С чего начинается сражение? — с важным видом начал Корней, когда он и "ловчая команда" вышли из помещения, где дежурил старший охранник. — С разведки. Так говорит военная наука. Сбор всей возможной информации и аналитика обстановки — это наше всё. Поэтому, как я и обещал, вручаю вам прибор для обнаружения на местности маячка, героически установленного на шее объекта, удачно прикидывающегося котом.

Корней включил небольшой прибор, похожий на планшет, на котором загорелась зелёная точка, обозначавшая расположение объекта, помеченного маячком.

— Вот ваш объект, — продемонстрировал прибор Корней.

— Где? — нахмурил брови Добрыня.

— Вот на карте показан хозяйский дом, вот парк, вон там наши квартиры, а вот и объект — сидит в кустах. Можно подкрасться к объекту напрямую, но я бы советовал вам, идти извилистыми путями, так как жизненные пути человека весьма извилисты. Это большая философия, друзья мои. Концентрируйтесь только на основной задаче. Не давайте разбегаться своим мыслям. Так вы лучше сможете познать самих себя и понять поведение объекта. Вперёд друзья мои: пусть ваши помыслы воспарят ввысь к цитаделям истинных знаний и мудрости.

Фух, кажется, бригаду ловцов на подвиги я возбудил и даже не заржал. Теперь посмотрим, кто кого — кот их, или они кота. Скорее всего, кот их уконтропупит, может даже летально.

Что за фигня происходит? Сижу себе под кустами, никого не трогаю, сверкаю в свете фонарей своими красивейшими глазами, а двуногие уверенно подкрадываются ко мне. Они мою лёжку каким-то образом видят. Стоило мне переместиться под другое растение, как мои противники поменяли курс на новую мою лёжку. Как так-то? Эх, зря я проявил к ним вселенскую справедливость и милосердие. Мог влёгкую подрать их всех троих, а подрал только одного. Зря, ох, зря я так сделал. Проявил соплежуйство. Врага следует добивать, ага. Как говорится, паровозы надо давить, пока они чайники. Да мои вы хорошие! Что ж, сами напросились на интимные неприятности с нетрадиционной окраской. Придётся поступить с ними так, как рекомендовал мне папочка поступать с болонками. Трепещите двуногие! Сейчас вы у меня бесславно поляжете, как озимые. Через минуту я жутко разозлюсь и покажу вам, что такое первобытный ужас. Вам придётся страдать возле позорного столба своей неудачи.