Золотой единорог

Наконец, створки остановились. Гренсивар и Злюк уставились на высоченный дверной проем высотой... Коротышка гремлин не мог сосчитать, сколько его сородичей пришлось бы поставить друг на друга, чтобы они достали до притолоки. Если же судить по Гренсивару, человеку, то, пожалуй, штук семь-восемь.

— У нас получилось, хозяин? — спросил гремлин.

— Да. Теперь мы пойдем в глубину гор.

— А зачем? Не забывайте, там могут водиться страшные чудовища, и все они очень голодные. Их охотничьи угодья скудны, так что твари всегда радуются новой пище.

— Меня не твари беспокоят, — ответил, не оборачиваясь, Гренсивар. Темный дверной проем великанских масштабов завораживал даже его воображение. — А те, кого я хочу привлечь в качестве союзников.

— Но здесь нет орков, они ушли с Кибримского Кряжа пятьсот лет назад.

— Орков нет, есть те, кто их отсюда выгнал и чей вождь когда-то был передо мной в долгу, — мрачно усмехнулся чародей. — Очень надеюсь, что его потомок не забыл клятвы, которую дал Белгак в ночь после битвы при Хогисфете, где я ему помог.

Злюк поводил ушами — иногда это помогало думать.

Пять сотен лет назад... Да, именно тогда ушли орки, с чудовищно разгромным счетом проиграв битву, в которой пали почти все вожди родов и большая часть воинов. Еле спаслись, удрали из Кибрима и переместились, по слухам, на юг.

— Так мы ищем йотунов, что ли? — спросил Злюк и тут же понял, что идея ему не нравится.

— Что ли, что ли, — передразнил Гренсивар. — Их самых. Один йотун заменяет десяток орков или даже больше. С такой армией я буду непобедим.

— Но они грубые, невоспитанные, много едят, — возразил Злюк. — Не зря их обзывают обжорами.

— Не имеет значения. Когда мы начнем захватывать города и села, у нас будет много ресурсов. Йотуны получат все, что пожелают. Население некоторых королевств в последнее время слишком выросло и потучнело. Чем не еда для великанов? Поддержанные моей магией, они смело могу спускаться в долины и делать все, что угодно.

Гремлин не мог не согласиться. И все-таки идти в пещеры ему не хотелось. Насколько он помнил, йотуны заняли места обитания орков, которых выгнали, а орчьи лабиринты под горами — самое опасное место в мире. Никто не знает, где там, кто или что прячется во мраке, держа наготове острые зубы. Карт, разумеется, никаких нет. Как Гренсивар собирается найти короля великанов?

Злюк не хотел спрашивать и не хотел знать. Волей-неволей коротышка вспоминал те тоскливые годы, когда хозяин спал. Хоть было голодно и безнадежно, но куда безопаснее.

— Ладно. Нечего тут стоять, — сказал Гренсивар. — Чем быстрее мы доберемся до Кливрода, тем лучше.

Маг шагнул к чудовищному дверному проему, и Злюк потащился за ним. Шансы на успех миссии, по прогнозам гремлина, были почти нулевыми. Ни один букмекер в цивилизованном мире не принял бы ставку на то, что чародей со слугой выйдут когда-нибудь обратно.

— Это старые двери, — сказал Гренсивар, когда они переступили порог и очутились в широком высоком коридоре. Пол здесь покрывал непотревоженный толстый слой пыли. — В последний раз им пользовались орки, а вот йотуны, похоже, нет.

— Нам бы карту... — осторожно сказал Злюк шепотом. Эхо откликалось на самый незначительный шум. — Или провожатого...

— Замолкни! Где я тебе провожатого найду? И карт орки не составляли! У них была своя система обозначений, символы они наносили на стены пещер и переходов в определенных местах.

— Вы их знаете, хозяин?

Гренсивар взмахнул посохом, и громадные каменные створки начали закрываться.

— Вспомню, — небрежно заметил он. — Ничего страшного. По моим расчетам, Дворцовая Пещера, когда-то принадлежавшая вождям орков и которую потом занял король великанов, находился от нас милях в десяти. Его если по прямой. Но по прямой, как ты сам понимаешь, Злюк, не получится.

Гремлин понимал. Даже слишком хорошо понимал, поэтому и изо всех сил боролся с обмороком. Десять миль! По темным пещерам, полным всяких ужасов? А оружие у них какое? Волшебный посох в руках чародея, еще не добравшего нужной кондиции, и рогатка в походной суме Злюка! Этим разве можно противостоять чудовищам?..

Гремлин зажмурился. Ему удалось совладать со слабостью.

Створки захлопнулись, пол содрогнулся, с потолка упало несколько мелких камешков.

Гренсивар прислушался.

— Будем надеяться, что нас услышат дозорные йотунов. Если это произойдет, они вышлю поисковый отряд, чтобы выяснить, кто пролез в их владения через черный ход.

— Но могу услышать не только они.

— Не бойся. Уж с монстрами я справлюсь, не впервой. — Чародей откровенно потешался над страхами слуги. — Не забывай, кто перед тобой! Драконов я укладывал одной левой, а кракенов в Калаинском море... Кстати, не мешало бы насчет драконов выяснить. Мне подошел бы один — большой, злобный, огнедышащий. Нет ничего лучше, когда во время сражения с поборниками добра с неба на их головы неожиданно пикирует такой красавец в блестящей чешуе. Его пламень отлично прожаривает добряков до хрустящей корочки. А после этого, как доказывает опыт, они сражаются уже с гораздо меньшим энтузиазмом.

— Это проблема, хозяин, — сказал Злюк. — Насколько мне известно, на континенте их почти не осталось.

— Куда девались?

— Много по свету валандается всяких ненормальных, вооруженных мечами и копьями.

— А, рыцари, что ли?

— Да. Они-то за почти двести лет, пока вы спали, уничтожили почти всех драконидов.

— Скверно, скверно, — пробормотал Гренсивар, поглаживая бороду. — Но дракон все равно не помешает. Придется навести справки. Может быть, где-то остался один, жаждущий мести. Я бы мог использовать это его стремление на свою пользу.

— Гениальная идея, хозяин, — сподхалимничал на автомате коротышка. Затем он вспомнил, где находится, и принялся дрожать.

— Выше нос, Злюк. Мы на пороге великих дел.

Показывая пример, Гренсивар задрал голову к потолку и отправился в глубину горы. Можно было подумать, чародей вышел солнечным днем на бульвар прогуляться.

Посох ярко освещал подземные помещения, высвечивал любые углы, демонстрируя их спасительную пустоту, однако гремлин не мог отделаться от страха. Постояв, Злюк понял, что ничего уже не изменишь, и поковылял следом.

Удаляясь, они продолжали разговаривать.

— А вы уверены, хозяин, что нынешний король йотунов помнит о клятве своего предка?

— Нет.

— Но как же быть?

— Будем ориентироваться по ситуации. В прошлом мне удавалось манипулировать этими тупицами, надеюсь, и теперь получится.

— Да, хозяин...

35

Посиделки за столом закончились далеко за полночь. Обессиленный, Луадан пополз наверх, в ту же самую комнату, и растянулся на кровати. Даже не разделся.

Додо занял место в кресле с подушкой, сворачиваясь по-кошачьи клубком.

— Ты правда влюбился? — спросил он.

— Что? — Эльф резко перевернулся с живота бок.

— В Сармину.

— Не бреши. С какой стати?

— Ты пялился на нее без перерыва, с того момента, как ее шарахнуло магией этого чокнутого Виннада.

— Ну посмотрел, ну и что? Пару раз.

Дракончик тихо рассмеялся.

В доме ворчала в полусне, ворочалась и сопела концессия.

— Эх, братец, поверь мне, я кое-что в этом понимаю, — вздохнул Додо, потягиваясь. — Когда так смотрят, так краснеют...

Луадан повернулся лицом к стене, съежившись.

— Вот была у меня любовь... — сказал заморыш, мечтательно жмурясь.

— У тебя? — удивился юноша. — У тебя? — Эльф перевернулся на спину.

— А что? Нельзя?

— Можно... но... просто...

— Ага! Я маленький и никчемный, ты это хочешь сказать? — пискнул Додо.

— Нет... Не обижайся, но ты не подходишь на роль... м-м-м... ты понял...

Дракончик смерил его холодным взглядом.

— Попрошу без всяких там намеков. Не терплю — особенно от влюбленных юнцов.

— Я не...

— Скажи это лучнице. Она-то все поняла, да и не только она — у других тоже глаза имеются.

— Замолчи.

— Ты только скажи — я мигом все организую.

В тишине Луадан ждал пояснений.

— А что — "все"? — спросил он, наконец.

— Ну, если у тебя нет опыта, а его у тебя и нет, то... свидание, полное романтических чувств.

— Брось!

— Правда! Я могу!

— О... давай спать лучше! — Эльф опять отвернулся к стене.

— Странно, что Сармина не пришла выяснить отношения, — сказал дракончик через минуту.

— Какие отношения? — испугался Луадан.

— Сармина — девушка решительная, самостоятельная, ей палец в р... короче, она не какая-нибудь тюхтя, которая только и будет, что сидеть в уголке и вздыхать, гадая, что означали все эти взгляды. Сармина все поняла. Но почему до сих пор не закатила тебе скандал?

— Не надо скандала!

Луадан прислушался, не раздаются ли на лестнице за дверью шаги наемницы.

Проблема была в том, что, похоже, дракончик все угадал верно. Сармина интересовала его, но Луадан отчаянно боялся признаться в этом самому себе. Такое с ними случалось впервые.

— Будем надеяться, все закончится хорошо, без нанесения телесных повреждений, — сказал дракончик.

— Ужас. А так... всегда и бывает... с телесными...

— Не всегда, но нередко.

— Ох...

— Кстати, все хочу спросить, как тебе наша команда? Правда, бравые ребята?

Луадан поперхнулся и закашлялся.

— Да уж, бравые. Меня в дрожь кидает, как подумаю, что придется торчать неизвестно сколько с ними на одном корабле. И река!.. Кошмар!

— У тебя есть надежное средство. К тому же ты можешь спросить совета у Марисоля. Кажется, он волшебник бывалый, — сказал Додо.

— Сбежать, что ли... — уныло пробормотал Луадан.

— Сбежать? Ты сдурел? Не думай даже!

— Они такие крутые, что без меня обойдутся.

— Но лишь ты можешь освободить единорога! Ты забыл, что рассказывали эльфы?

— Они бесноватые. Не знаю, откуда им все известно, но я им не доверяю. Не хочу, чтобы эти двое вокруг меня ошивались.

— Тихо, тихо, спокойно, брат, — произнес дракончик, растягивая слова. — Вот, хорошо. Истерики нам не нужны, верно?

— А может, нужны!

— Нет! Слушай меня! — Додо стал строгим. — Сейчас ты выбросишь всю эту ночную муть из головы и уснешь. Завтра много дел, поэтому сохраняй силы, они тебе понадобятся. А насчет нашей экспедиции, то вспомни о клятве отцу.

— О-о-о! — прорычал Луадан в подушку, забрался под одеяло и накрылся с головой.

Дракончик беззвучно рассмеялся.

"Ты еще много не знаешь, брат. Тебе кажется, что клятва — это самое плохое, что с тобой случилось в жизни, но, поверь, это не так..." — подумал заморыш, засыпая.

Эльф еще некоторое время сопел и ворочался, однако вскоре затих.

"Отплыть, надо побыстрее отплыть, — подумал Додо. — Дансин мне надоел. Гнуснее города не встречал..."

36

Весь следующий день прошел в очередных хлопотах. Шухтер распределял задания между концессионерами и гонял их до седьмого пота. Доставалось и Луадану. Гоблин заставил его упаковывать в ящики товар в лавке и заколачивать их. Компанию эльфу составляли два молчаливых работника из числа "доверенных". Провозились в лавке целый день, но, в конце концов, луки, стрелы и все сопутствующие товары, которые не были проданы вчера во время дня больших скидок, упаковали и погрузили на фуру. Ею правил серьезный, словно королевский советник, гоблин, лет на полсотни моложе Шухтера.

— Дорогу-то знаете? — спросил у него Луадан, утирая пот со лба. Додо, изо всех сил вносивший лепту в важное дело, сидел на камешке у стены. К лавке подходили клиенты, но, видя, табличку "Закрыто до особого объявления", поворачивали назад. Большинство ворчало и злилось на Шухтера, а некоторые пытались навалиться на Додо. Дракончик храбро сдерживал натиск, говоря, что все претензии хозяину. Надо было отдать ему должное — заморыш умел заговаривать зубы. Самые страшные на вид и зловещие типы отходили от лавки, сбитые с толку и уверенные, что напрасно скрежетали зубами. Так или иначе, торговля Шухтера в Дансине прекратилась.

На вопрос о дороге гоблин не ответил, а только хлестнул лошадей и покатил прочь. Он знал тайное место, куда нужно привезти товар, и с эльфами точить лясы не собирался.

— Славно, славно, — сказал дракончик, когда Луадан устало опустился рядом с ним.

— Что?

Хотелось есть, пить, спать. И еще что-то. Все одновременно.

— Поработали, говорю, славно, — отозвался Додо. — Шухтер — отчаянная голова. Пуститься в неизвестность, сжечь за собой мосты — здесь требуется недюжинная смелость.

— Подумаешь, — отозвался эльф небрежно.

— Ты не прав. Имей ты такое же крепкое положение, какого добился старикан, говорил бы по-другому.

Внезапно показался сам Шухтер. Неспешным шагом он вырулили из-за угла. Под мышкой он нес три длинные доски, из кармана хламиды торчала головка молотка.

— Закончили, значит, — улыбнулся гоблин, пребывая в отличном настроении. Доски он бросил на землю, почесал лысую макушку и вздохнул, глядя на фасад своей лавки. — Эх, сколько воспоминаний связано с этим местом. Когда-то я купил лавочку у одного прогоревшего торговца подставками для ног. Какой жуткий раздрай здесь был, вы бы видели! Пришлось делать ремонт, не сразу, конечно, денег-то не было. Три года я жил прямо тут, пока не встал на ноги. Там уже собственный дом купил.

Гоблин замолчал. Луадан и Додо смотрели на него, всем видом показывая, что не жаждут продолжения саги.

— Ладно. Все убрали изнутри? — спросил Шухтер.

— Все. Только пыль оставили, — ответил эльф.

— Помогите заколотить дверь и снять вывеску.

Слова эти дались старику нелегко, голос его дрогнул.

Через пару минут все было кончено. Давка по продаже луков и стрел приказала долго жить.

Шухтер полюбовался на доски, прибитые наискосок к косякам, и большой навесной замок. Глупо надеяться, что это остановит воров, если те вздумают проникнуть внутрь. На этот случай и нужна была полная эвакуация с последующей продажей бизнеса.

И дом, сказал он, тоже будет выставлен. Мои представители уже этим занимаются.

— Ну, теперь мы можем смело отправляться в порт. Проведем последнюю инспекцию, — сказал Шухтер. — Хочу лично убедиться, что все в порядке.

— А когда отплываем? — спросил эльф.

— Завтра утром. Клаус говорит, что лучшее время. И, насколько я знаю Тутуин, он прав.

Говорить было не о чем. Луадан и Додо отправились за ним.

Погода начала портиться. Все эти дни над городом если и были облачка, то редкие и прозрачные, а сейчас с юго-востока надвигались тучи. И чем ближе подбирались они к Дансину, тем темнее становились. Эльф даже содрогнулся, подумав, какая будет гроза. В тяжелом воздухе пахло опасностью.

— А это нам не помешает? — спросил Луадан Шухтера. — Дождь может идти и завтра тоже!

— Нет.

Гоблин даже не обернулся. Словно давал понять, что никакая гроза его не остановит.

На пристани все было почти как всегда. Только меньше шума и чуть больше суеты, но суеты деловой, уже не напоминающей прелюдию к всеобщему карнавалу. Моряки готовились к грозе. Пассажиры только что прибывших судом со всех ног спешили в город, чтобы побыстрее устроиться под какой-нибудь крышей.