Бархатная, почти горячая кожа, гладкая спина, упругие бёдра, животик, эластичный и дрожащий... грудь — нежная, мягкая и одновременно упругая, приятно ласкающая его ладони! А в ответ трепет женского тела и маленькие ласковые ладошки, нерешительно прикоснувшиеся к "самому главному". Желание быстро нарастало, а скованность и неуверенность постепенно спадали по мере того, как начинающие любовники откликались на, вначале изучающие, но постепенно перешедшие в ласкающие прикосновения друг друга. А мешающие этому процессу халаты были довольно скоро скинуты на пол, после чего к ласкам добавились ещё и очень откровенные изучающие взгляды парочки.

Наконец, партнёрша попросила приостановиться на несколько секунд, отхлебнула из небольшой нержавеющей фляжки, в каких обычно хранят крепкую выпивку, достав её из сумочки, и потянула парня в кровать.

"Однако, знакомый запах." Гарри был уверен, что Гермиона выпила Оборотного, но осталась самою собой, что несколько озадачивало. Тем не менее, это ничего не меняло — подруга явно желала, чтобы всё у них было по-взрослому. А опыта не хватало обоим, точнее, его вообще не было, только чисто теоретические знания, причём со стороны юноши весьма приблизительные и основанные, преимущественно, на пересудах парней. Поэтому попасть, куда следует, Гарри удалось только при содействии второй стороны.

Худо-бедно, с поставленной задачей ребята справились и устроились рядышком, чтобы отдышаться и отдохнуть. Гермиона, при этом, чуть ли не с головой завернулась в простыню.

— В книгах пишут, что первый раз получается не очень, — хихикнула девушка. — Но мне понравилось.

— Я слышал, что даме бывает больно, — откликнулся парень, смотревший в это время в потолок и прислушивающийся к ощущениям собственного тела.

— Было, — согласилась подруга. — Но не очень. От тебя мне крышу снесло. Ну, почти, — она выскользнула из постели, и всё так же в простыне на несколько минут скрылась за дверью душевой. Вернувшись, прилегла и, откинув лёгкое покрывало, рассмотрела сокровенное местечко своего кавалера, очистила его заклинанием, хихикнула и, прижавшись, затихла.

Чуть погодя, ребята заснули. Проснувшись, с интересом взглянули друг на друга — оба вернулись к своему исходному возрасту и размеру.

— Это был правильный опыт, — неожиданно серьёзным тоном констатировала Гермиона. — Теперь оба знаем, чего ожидать от самих себя в будущем. То есть, я в тебя влюблюсь.

— А я? — ехидно спросил паренёк.

— А ты уже. Потому что у мужчин любовь проявляется в виде заботы. Соитие — это всего-навсего следствие физиологических потребностей. То есть идёт от инстинктов. Заботишься же ты обо мне буквально с первой встречи ещё в поезде. Мне рядом с тобой так же спокойно, как и с папой, — проговорила Гермиона, и видно от избытка тёплых эмоций, ткнулась губами в щеку Поттера. Отодвинулась, и с улыбкой добавила. — Ну а теперь ещё и "это" получилось на "Превосходно".

— Повторим? Когда-нибудь? — голос парня прозвучал неуверенно-заинтересованно.

— Пока не знаю. По настоящему-то у меня подобных желаний пока не возникает. Да и у тебя тоже. Эксперимент ставился чисто в познавательных целях. Не могла же я выпустить из виду то, что подсмотрела в папиных мыслях про маму, и не исследовать этого явления! — объяснила девочка, приняв сидячее положение и плотнее запахивая простынь.

— И ради получения знаний ты без сомнений рассталась с невинностью? — удивился Поттер.

— Ни с чем я не расставалась, — хмыкнула Гермиона. — Приняла оборотное на саму себя, а уже после того, как ты меня... ну... того самого, вернулась в исходное состояние.

— То есть, в следующий раз тебе снова будет больно?

— Упс! — смутилась девочка. Помолчала чуточку, а потом сменила тему:

— Я привезла в школу учебники нормального мира, как раз за те годы, на которые ты от меня отстал в обычной школе. Способности у тебя уже не детские, да и я смогу помогать, тем более, что со всем этим колдовством кое-что из пройденных наук начинает блекнуть в памяти. Думаю, что за оставшиеся шесть лет Хогвартса ты вполне в состоянии подтянуться, пройти тестирование и вместе со мной выучиться в старших классах, чтобы достичь уровня поступления в университет. А то, считай, прохлаждаешься, — она строго, но жутко мило нахмурилась. — Да и меня расхолаживаешь.

Гарри притянул к себе маленькое, голенькое, хоть и в простыне, щуплое и пискнувшее от неожиданности тельце подруги и целомудренно чмокнул её в щёчку:

— Кто же посмеет ослушаться воли самой умной ведьмы столетия? — ответил он, улыбаясь. Как ни странно, но понимание того, что Гермиона ни разу не присоветовала ему ничего неправильного, так его и не оставило, несмотря на лишние семь лет жизненного опыта.

В этот момент он чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.

* * *

— Ты был прав, когда утверждал, что этот разврат невольно хочется повторить, — призналась Гермиона, увлекая Гарри в Выручай-комнату примерно через месяц после первого экспериментального общения с ним на самую трепетную тему. — На этот раз я приготовила зелье старения в расчёте на возраст двадцать семь лет. То есть, когда мы с тобой будем уже не юнцами, а окончательно сформировавшимися людьми.

"Хех, видать, правду говорят — аппетит приходит во время еды!"

В этот раз всё получилось отлично — сказывался полученный опыт. Любовники были смелее, меньше зажимались и оба отлично знали, к чему стремятся, поэтому и результат вышел куда как эмоционально насыщеннее.

— В следующий раз попробуем возраст за пятьдесят? — спросил Гарри, поглаживая прильнувшую к нему подругу по трепетной спине.

— М-м... Не знаю, — пожала плечами Гермиона. — Экспериментальный аспект перестал меня интересовать, зато на передний план вышли эмоции. Почему-то мне намного проще с тобой разговаривать, помня о... ну, ты понял, — несмотря на всё произошедшее, подруга всё ещё активно краснела при затрагивании постельных тем, вот и сейчас она миленько залилась краской. — Зная, что я желанна, а не только носитель серого вещества в пространстве между ушей. Знаешь, мне как-то даже спокойнее стало... нет опасения, что всё рассыпется, как карточный домик, что это просто сон.

Они какое-то время молча лежали, с интересом рассматривая друг друга, тишина не мешала и не была лишней, даже более того — была уместной. Поэтому, когда по лбу подруги сложились задумчивые морщинки, Гарри их заметил, а зная, что подобное бывает у неё только в момент обдумывания чего-то сложного, непонятного или неприятного, поинтересовался:

— Тебя что-то тревожит?

— Папа и мама, — кивнула подруга. — Я ведь теперь могу бывать у них достаточно часто, например, заглянуть на обед в выходные. Ну и подглядываю понемногу за мыслями в их головах на предмет того, как взрослые искушённые партнёры общаются наедине.

— И как? — заинтересовался Поттер.

— Разнообразно. Я не о том хотела рассказать. В смысле, всё это мы с тобой, конечно, пройдём на практике, однако там есть и ещё одна для обоих мысль, которой именно у них неоткуда взяться, — она серьёзно посмотрела на парня. — Уверенность в том, что я обязательно должна окончить Хогвартс.

— Не понял! Они ведь понимают, что магия — довольно опасный дар. Если не научить детей правильно им пользоваться, они могут такого натворить! Юных колдунов и колдуний, пока у них не отыграют гормоны и не перекипит в крови бурное детство, нужно держать взаперти и под присмотром, — рассудительный тон знакомого с проблемой человека расставил все точки.

— А каникулы? — возразила Грейнджер. — Каждый год целых два месяца без волшебства!

— Как раз тренировка сдерживаться в моменты, когда колдовать неуместно.

— Логично, — согласилась девушка. — Но совершенно излишне в отношении моих папы и мамы. Я про то, что это отношение у них не от себя, не из собственного понимания ситуации, а нахлобучено на всё остальное! Со стороны!

На этом месте сердце юноши споткнулось.

— Ты отличила привнесённое убеждение от настоящего, возникшего в результате собственных размышлений?! — удивился Гарри.

— Не уверена, — покачала головой его Гермиона, замявшись. — Но мне так кажется. Понимаешь, копание в чужих головах — непростое дело. Это у тебя была сложная и обширная практика, а мне куда труднее. Если бы я не знала так хорошо своих родителей, наверно, ничего бы не заподозрила. Потому что само это положение верно, однако расположено не там. Оно... доминирует, в то время, как папа обычно принимает во внимание широкий ряд моментов, не отдавая предпочтения какому-либо одному, пока все не переберёт и не взвесит.

Ребята призадумались и в молчании стали неторопливо одеваться.

* * *

На следующий день во время урока зелий, призадумавшийся Гарри неосторожно поднял глаза от разделочной доски и встретился взглядом с преподавателем. Не почувствовать проникновения к себе в голову он не мог и среагировал рефлекторно, не сдерживаясь и моментально, благо палочка лежала на столе — от его "Протего" профессора швырнуло через половину класса и так приложило о кафедру, что транспортировать пострадавшего в больничное крыло пришлось на наколдованных носилках.

"Надо быть сдержаннее, — сообразил парнишка. — И держать на поводке свой поствоенный синдром. А то из Дамблдора этак вообще можно будет дух вышибить. Старенький ведь дедушка".

Собственно эпилог

Чего-то особенно примечательного до самого конца второго курса больше не происходило. Ну, не считать же серьёзными затруднениями обычные злобные придирки Снейпа, который после эксцесса стал ещё больше исходить желчью и плеваться в сторону Гарри ядом. Или считаться с самоуверенной белибердой в исполнении постоянно раздражающего своими наглыми заявлениями Локхарта! Гермиона сильно расстроилась после того, как вдосталь вкусила его бахвальства и нарциссизма и удостоверилась в полнейшей никчёмности этого человека. Даже просмотрела кое-какую специальную литературу в библиотеке, подтвердившую его полнейшую профнепригодность, и вторично допросила Гарри о "подвигах" этого далеко не профессора в прошлой реальности.

Чувство справедливости в ней так и горело неугасимым пламенем и настоятельно требовало активных действий по принятию мер к возмездию и наказанию. Что особенно усилилось после "Дня всех влюблённых", устроенного этим хлыщом словно назло ей — серьёзно относящейся к затронутой тематике девушке. А оскорблённая в лучших чувствах девушка — это, как известно, половина стихийного бедствия.

Но самим выводить Локхарта "на чистую воду" было как-то не с руки: обмозговав ситуацию и прикинув варианты, парочка решила, что кредо истинных последователей Слизерина им как-то ближе. Поэтому, после недолгого обдумывания проблемы, ребята просто написали объёмную — очень объёмную, постарались оба — анонимку Рите Скитер. Вот уж кто точно не пройдёт мимо жареных фактов и грандиозного скандала! Доставку подробного письма, дабы избежать любого следа, поручили одной из многочисленных школьных сов. Удивительно, но первая статья — из целой серии разгромных опусов — увидела свет только под конец учебного года, за месяц до начала экзаменов, когда Гарри уже подумывал без лишних затей пристукнуть надоеду. Но для задержки были весьма уважительные причины. Как оказалось, Скитер удосужилась провести целое самостоятельное расследование, о чём не забывала напоминать в каждой новой статье, и только потом принялась за обличение и разгром. В них она рвала и метала, правда, досталось не только Локхарту, но и аврорату — за их слепоту, и руководству школы, которое удосужилось нанять для детей такого "специалиста"... но "лес рубят, щепки летят", ничего не поделаешь.

Из-за скандальных статей взмыленные авроры, в ушах которых ещё звучали весьма громкие и местами нецензурные директивы начальства, заявились прямо в Хогвартс, в Большой зал, где и задержали находящегося в полнейшей прострации "героя пера и палочки". Просто, быстро и чётко, как группа спецназа: "Вы арестованы по обвинению..." — и клиента уводят. Бедняга только разок успел чирикнуть о произволе и праве на адвоката, после чего был упакован плотнее, чем гусеница в кокон, и вынесен из зала. Сбивчивые речи выпавшего в осадок директора также пропали втуне. Наслаждавшиеся представлением анонимы еле удержались, чтобы не сделать ручкой на прощание. Вот уж школьники смогли от души почесать свои языки. Как же, такое событие!

Третий же год обучения выдался совершенно спокойным и тихим, чему дети были только рады. Гарри по учебникам осиливал предметы общеобразовательной школы, сдавая тесты по мере готовности. Вместе с подругой с удовольствием ковырялся в сокровищнице знаний — библиотеке, углубляя и расширяя горизонты собственных познаний в магии, после чего мальчик и девочка отрабатывали "раскопанное" на практике, совершенствуясь в колдовстве. Цели ребята намечали, пользуясь воспоминаниями Поттера о самых разных событиях, произошедших в его присутствии или при участии.

В неисчерпаемом на разнообразные старинные волшебные вещицы доме Блэков нашёлся омут памяти — научились извлекать воспоминания. Эпизоды с неполным превращением Виктора Крама в акулу и полным — Слагхорна в кресло подсказали, что и им может пригодиться подобное умение — освоили трансформацию самих себя и в мебель, и в деревья, и в разную живность по собственному выбору — изрядно неуклюжую, правда: переход с двух ног на четыре лапы — это всё-таки неудобно. А вот от настоящей анимагии, как бы это ни рекламировал Сириус, решили отказаться — фиксация на единственном варианте животного, да ещё и не по собственному выбору, а в силу некой непонятной предрасположенности, ребят не устраивала.

Гарри с тревогой ждал четвёртого курса с чемпионатом мира по квиддичу, появлением Барти Крауча-младшего и Турниром Трёх Волшебников. Незадолго до летних каникул он убедился, что ручная крыса Рона по-прежнему благоденствует — Поттер изредка угощал её тем, что прихватывал со школьных трапез, то есть поддерживал с Петтигрю приятельские отношения, выказывая животинке дружелюбие.

А тут пронзительное письмо крёстного, в котором тот сообщил, что его супруга решила ограничиться двумя детьми и ни в какую не поддаётся на уговоры. Понять Талиту было легко: детки — это довольно хлопотно, а уж погодки... Так что в ближайшие годы точно ни-ни. Поэтому Гарри понизил планку, обещанную Сириусу в качестве обязательной для свершения мести над предателем Питером Петтигрю. То есть, с трёх отпрысков до двух — нельзя же принуждать женщину, если она не хочет! Ещё сбежит, где потом вторую такую найдёшь?