Я перенесся в Шаддар и очутился на пустынной улице, утыканной горящими фонарями. Тут нужно было пройти всего один квартал до Небесного Дворца, а там, в портал и делов то. Этот Дворец действительно возвышался над всей столицей высоко в небе, держась на небольших облаках. Само здание было очень большим, выстроенным из природного камня. Огромные стеклянные окна овальной формы, словно глаза этого небесного творения, в большом количестве украшали Дворец, делая его более изящным. Большие деревянные двери, украшенные узорами, сегодня были раскрыты более полутысяче гостей. Шмыгнув в портал, я оказался на небольшой площади перед самим Дворцом. Я действительно был удивлен, как такое большое строение держалось в воздухе, оставаясь таким же удивительно прекрасным.
Я медленно потопал в само здание. Возле входа стояли двое диеров, которые в руках держали несколько листков со списками гостей. Улыбнувшись одному из них, я назвал свое имя. Девушка, быстро полистав свои записи, нашла там необходимую строчку и, отметив ее галочкой, пропустила меня вовнутрь, сказав номер моего стола. Я вошел в небольшой темноватый коридорчик, ведущий непосредственно в главный и единственный зал. Это было просто огромнейшее помещение. Высоко на потолке висела большая хрустальная люстра, переливающаяся всеми цветами радуги. Эти блески играли на потолке и на стенах. Потолок был сделан явно искусными мастерами архитектуры. Тонкие растительные узоры плавно переходили в живые лианы на стенах, которые так изящно тянулись снизу вверх. Их было не много, но достаточно для того, чтобы максимально украсить помещение. Сами стены были выкрашены в приятный бежеватый цвет, сохраняющий тепло и уют зала. Кругом были развешаны всевозможные гирлянды, поздравительные открытки, куча разноцветных воздушных шариков прыгало под потолком, не говоря уже о тех, что были развешаны тут да там. Паркетный пол начищен до блеска. А сам зал полностью уставлен небольшими круглыми столами, на которых лежали белоснежные скатерти. За некоторыми сервированными столами уже сидели диеры. Справа от входа красовалась большая сцена, на которой было приготовлено все необходимое оборудование. По всему залу расставлены колонки, некоторые даже подвешены по углам. В общем, красота, да и только. Лично я не люблю этот праздник, потому что, когда я был маленьким, никогда его не отмечал, ибо жил я у людей, всем сердцем ненавидящих и презирающих меня. С того времени я ненавижу свой день рождения. Наверно, потому что именно этого светлого праздника мне когда-то так сильно не хватало, но теперь я не могу ничего с собой поделать, ибо привычка — плохое дело.
Я огляделся в поисках того самого стола. И как я его мог проглядеть? Справа от меня был расположен пресловутый склад подарков. Куча цветастых коробок, свертков и всего, всего, всего. Ну, я поставил свой маленький пакетик рядом с какой-то сиреневой коробкой и, честно говоря, на фоне всего этого мой тщедушный подарок выглядел жалко. Мне как-то стыдно стало и... немного обидно. Хорошо, что не подписался, так хоть Каир не будет знать от кого этот смехотворный подарок. Я медленно шел по залу в поисках своего столика. Нашел, на свою голову. Он оказался около левой стены, полукруглой формы и украшен немного иначе, чем остальные столы. Только было одно препятствие, за ним сидели Андромеда, Тэгаэ и Вольфганг. Интересно, куда они Геру подевали? Набрав в легкие побольше воздуха, я прошел к своему месту и, поприветствовав сидящих, сам удобненько устроился, стараясь не смотреть в их сторону. Мне никто ничего не ответил, как я и ожидал. А горячее желание уйти отсюда становилось все сильнее, но ради уважения к Каиру, я потупил взор, не обращая внимания ни на кого, молча, сидел.
Вскоре к столу подошли трое: молодая девушка, видная дама средних лет и такой же мужчина. Они сели рядком слева от меня, учитывая то, что я сидел на самом крайнем месте. Ну, хоть один плюс, если станет совсем невыносимо, то смогу уйти. Зал постепенно наполнялся гостями, стало намного шумнее, диеры рассаживались и ждали начала праздника. Среди гостей я смог разглядеть Драйана. Вот уж далеко не приятный сюрприз. Хотя, чего я ожидал? Спустя минут пятнадцать диеры все уже притихли, да и Гера приперся, только вот Каира я так и не вижу. Ах, ну, да, он же, как именинник, должен произнести вступительную речь, после которой и начнется сам праздник. Все замолчали и ждали начала.
На сцену вышел Каир, который, казалось, сиял от счастья. Мужчина был великолепен. Он немного подровнял волосы, сделал себе чуть косую короткую (чуть ниже бровей) челку. Одет диер был в кремовый костюм с темно-коричневым галстуком и белой рубашке. Блин, как же ему идут эти долбанные костюмы, как же ему идет все, чтобы он ни надел. И я им не перестаю восхищаться, его красотой, его элегантностью. Каир выглядит как настоящий мужчина, словно король, сошедший со страниц какой-нибудь книги со сказками. Вроде бы ничего особого диер не делал, но, тем не менее, он выглядел величественно. На сердце стало еще более тяжко. Но мне оставалось только одно — просто издали наблюдать за этим удивительным и прекрасным диером.
Каир, улыбаясь, поблагодарил всех за присутствие, надеялся, что праздник будет увлекательным и желал всем хорошего настроения. После чего он спустился со сцены и, пройдя к столу, сел между Герой и видной дамой, назовем ее так. На середину зала вышел молодой диер в голубом костюме и с микрофоном в руках, судя по всему, это ведущий сего праздника. Диер, понятное дело, представился, поприветствовал гостей и первым делом попросил наполнить бокалы и выпить за именинника. Первый тост должны произносить родственники. Странно, Вольфганг на месте, а где же мать Каира? Или... ее у него нет? Официанты быстренько зашевелились, помогая гостям налить выпивку в бокалы. Наш стол, как я понял, обслуживал отдельный официант, который вежливо интересовался, кто и что будет пить. Я же, подумав, что как-то не солидно просить сок, вместо вина или еще чего, без особого желания согласился на шампанское. Но я не очень приветствую спиртное ни в каком виде, поэтому, как только я взял в руки бокал, его содержимое мгновенно изменилось, чуть-чуть меняя цвет жидкости. Теперь я был доволен: вместо шампусика у меня был яблочный сок.
Отец встал и, держа в руках бокал с шампанским, произнес свое поздравление сыну. Зал наполнился громкими аплодисментами, и все подняли бокалы за именинника. После чего ведущий разрешил всем немного перекусить и удалился. Я же сидел, сложив лапки, и не знал, чтобы стащить со стола. Передо мной стоял в хрустальном салатнике какое-то месиво из овощей и еще чего-то. Рядышком было блюдо с какими-то морскими устрицами и всякими там улитками, есть которые я, откровенно говоря, брезгую. Чуть левее от меня на большом широком блюде красиво лежали ломтики красной рыбы с кусочками лимона, ананаса и маслин. Если честно, мне не хотелось кого-либо отвлекать, чтобы подали мне то, что я хочу. И вообще, я хочу быть тише воды, ниже травы, чтобы меня никто не заметил. А еще лучше, чтобы на сегодняшний день все забыли о моем существовании. Поэтому подцепив вилкой несколько долек помидора и огурца, принялся меланхолично их жевать, продолжая разглядывать зал и гостей. Что касаемо зала, то мы сидели на самом видном месте, ибо все остальные столы словно окружали нас, несмотря на то, что мы находились у самой стены. Сцена была прямо перед глазами, а так же в центре зала было немного свободного места, явно предназначенного для тех, кто любит танцевать. По бокам зала со стороны сцены были два выхода, которых я раньше не заметил.
Черт возьми, почему я себя чувствую так неуютно. Я же существо привыкшее к вечеринкам, где много незнакомых мне диеров или кого-либо там еще. Я же очень долго выступал на сцене, и мне нравилось привлекать внимание многих. Я восхищался собой, я чувствовал себя уверенным и непобедимым, мог зарядить своим хорошим настроение почти весь огромный зал слушателей. А что теперь со мной сталось? Я понимаю, что все со временем изменяются, но не настолько же? Тогда, в чем же причина такого моего состояния? Меня гнетет не вовсе большое количество, а, наверное, то, что здесь далеко не приятные мне личности. Но разве нельзя о них просто постараться забыть на некоторое время? Перед глазами стояла еще та дебильная картина со столом подарков. Так, надо и здесь расставить все точки над и. Меня смущает то, что мой подарок выглядит маленьким? Наверное, да. Но если подумать, в те большие коробки могли запихнуть всякий разный хлам, который вовсе и не нужен Каиру, ведь так? Из этого следует, что даже маленький предмет может принести гораздо больше пользы, нежели что-то огромное и бесполезное. Так, с этим разобрался. Едем дальше. Родители, что с ними? Попробовать чисто забить на них? Давно пора, кто они мне такие, коль одна бросила как какую-то тряпку на помойку, другой вообще ни слухом ни духом о моем существовании и еще какого-то хрена трепыхается, а про третьего я молчу — он мне никто, разве что назойливая муха, мешающая спокойно спать из-за своего презрения ко мне. Так какое мне до них дело, коль им нет никакого до меня? Вот именно, просто забыть как кошмарный сон и не париться. Кета, будь собой, ты тот, кто ты есть, выбрось эту глупую стеснительность, будь уверенным и непоколебимым.
Итак, прошло полчаса, я так же как пень сижу, пусто глядя на сцену, в тарелке валяются несколько кусочков овощей. Ага, пусть думаю, что я на диете. За Каира пили уже три раза, после чего сделали перерыв, чтобы гости могли чуть расслабиться. Теперь ведущий радостно сообщил, что сегодня для нас всех приготовлен сюрприз в виде живого исполнения песен какой-то прекрасной и тра-ля-ля певицей, а так же многими другими известными звездами. Ну-ну, сейчас я посмотрю на эту певицу и остальных прыгалок. Многие диеры с интересом повернулись к сцене, а некоторые так же невозмутимо продолжали жевать. Мда... Свет в зале чуть приглушили, сделав приятный полумрак, когда же сцена прямо таки сияла от света софитов. Перед всеми предстала девушка в длинном вечернем желтом платье с множеством стразов, в белых перчатках чуть выше локтя. У платья был разрез прямо-таки до бедра, от чего стройные ножки девушки привлекали к себе слишком много внимания. Все это дополняли белые туфельки на шпильке. Что касаемо верха, то здесь плечи девушки были полностью открыты, лишь белокурые локоны ниспадали на светлую кожу. Волосы певицы были распущены и прямые, только несколько прядей накручены и стянуты в небольшой хвостик на затылке, длинная челка красиво уложена и чуть подкручена. В этой прекрасной леди было кое-что довольно необычное: светло-желтые глаза и отсутствие хвоста с ушами.
У меня челюсть чуть в тарелку не упала, а глаза из орбит не повыпрыгивали и не покатились прямо до сцены. Что тут делает Тори?! Зазвучала спокойная музыка, а серафима поднесла микрофон и запела. Ее голос завораживал, словно завладевал каждой твоей клеточкой тела, проникал в самую душу. В общем, слушать Тори вредно для здоровья, ибо потом ее не забудешь, и придется всю жизнь гонятся за этой прекрасной женщиной, не ведая, что ты творишь. Только на меня ее магия распространялась плохо. Я оглядел мельком зал, где практически все гости, не отрывая глаз, смотрели на серафиму. Я опять впился в Тори взглядом, всем сердцем надеясь, что она меня увидит. И вот она удача, серафима остановила взгляд своих желтых глаз на мне, на лице появилась хитрая улыбка. Девушка чуть приподняла одну бровь, а потом подмигнула. Блин, я как дурак расплылся в улыбке. Я глянул на Каира, забыв стереть дебильную улыбку, и наткнулся на его суровый взгляд. Каир словно метал в меня молнии. Я резко изменился в лице, не понимая, что на этот раз не так. Но мужчина отвернулся, делая вид, что особо заинтересованно слушает певицу. Черт возьми, как это понимать? А я, как назло, не мог отвести от диера взгляда, словно зачарованный пялился на него. Каир снова зыркнул на меня, отпивая из бокала вино. Мне стало как-то обидно. Что я сделал не так? Чем опять не угодил? Может он надеялся, что я не заявлюсь сюда? Расстроившись, я встал из-за стола и ушел. Быстро пройдя несколько столов, я заглянул в проход неподалеку от сцены. Резко поменяв траекторию своего движения, я зашел в темное помещение, освещаемое только несколькими синими лампами, как это обычно делают в ночных кафешках. Тут стояла барная стойка, несколько кожаных диванов и невысокие столы. Слева я увидел еще одну дверь, куда, само собой, и драпанул. Я оказался в хорошо освещаемом невысоком коридорчике, где справа винтовая лестница вела на второй этаж. Я быстренько поднялся по ней, попав в небольшой залик, если его можно так назвать. На полу лежал коверчик, а в остальном помещение было очень похоже на основной зал. Я плюхнулся на белый мягкий диванчик и стал ждать Нихистори. Кстати, из зала вели куда-то четыре двери. Это, наверное, гримерные. Пока я сидел, успел известись на нет. Почему-то было обидно, что Каир на меня за что-то рассердился, хотя я сидел вроде бы тихо и не вякал ничего. Тогда, что я сделал? Почему он так смотрел на меня, словно желая убить, только вот руки не дотягивались? Если подумать, я ведь начал ему верить, что мы сможем стать друзьями. А теперь у него был взгляд таким, когда он меня люто ненавидел. Неужто и в нем мне придется разочароваться? Как я этого не хочу, но и сделать уже ничего не могу. Может, не стоило мне сюда и приходить? Все счастливы были бы. Ну, может и не все, но семья Эртель и именинник с его отцом явно желали бы этого очень яростно.
Прошло уже минут пятнадцать, и, наконец-таки, появилась Тори. Она мило улыбнулась, а я крепко обнял девушку. Она была рада мне. Девушка обвила руками мою шею и чмокнула в щеку.
— Как же я рад тебя видеть! — прошептал я.
— Я тебя тоже, дорогой. — ее приятный и ласковый голос успокаивал меня. — Пойдем в гримерку.
Она взяла меня за руку и, подтянув к крайней двери, впустила первым. Серафима уселась в кресло перед зеркалом и развернулась ко мне лицом, все так же улыбаясь. Я же уселся на стул напротив нее.
— Ну как ты тут? — тихо спросила Тори.
— Да как тебе сказать... — начал я. Он взяла мою руку и, чуть сжав ее, шепнула:
— Так и говори. Что-то случилось?
— Я не знаю, что вообще происходит. Мне хочется сбежать от этого мира, жить там, где меня никто не будет знать. — чуть призадумавшись ответил я.
— Тебя и так никто не знает, но от себя ты никогда не сбежишь. Они тебя так и не приняли? — сочувственно спросила она. Серафима волновалась за меня. За все то время, пока мы были вместе, пока выступали, учились, мы стали друг другу как родные. То же самое можно было сказать и о Нее, Соноро и Раяне. Все они стали для меня братьями и сестрами.
— Они меня ненавидят.
— Твоя мать сказала тебе причину своего поступка или так же молчит?
Я отрицательно покачал головой, а в горле стал неприятный комок, не давая мне произнести и слова.
— Что-то еще произошло?
— Меня презирают, меня ненавидят, мною брезгуют. Вот что случилось, Тори. — я чувствую, что на глазах появляются слезы, еще чуть-чуть и одна покатится по моей щеке. Девушка встала со стула и притянула меня к себе, крепко прижимая. Ее ласковая рука успокаивающе гладила мои волосы.
