— Ты теперь старший по своей группе. Не хочу ничего знать, что у вас делается, но я выведу и вас. Соберите все оружие и снаряжение, которое пригодится в долгом походе. И выкинь нахрен все бумаги, какими ты набил свой рюкзак, потому что они сейчас стоят меньше бумаги, на которой они напечатаны. Хотя... если хочешь, то можешь их нести. Костер тоже надо чем-то разжигать, да и ж... подтереть они сгодятся. Через десять минут быть готовым к движению.
Майор пошел к своим людям, чтобы сформулировать задачу для них.
— Контакт, сэр — раздалось в рации — около трехсот ярдов
Майор сделал знак рукой — и морские пехотинцы присели, готовые к бою, стволы развернулись елочкой, готовые ответить на угрозу с любого направления.
— Что там?
— Три легких внедорожника, на одном пулемет. Вооруженные люди... на исламистов не слишком то похожие.
— Оставайся на месте. Не обнаруживай себя. Иду к вам...
Майор скользнул по песку к морским пехотинцам, объяснил ситуацию. Поставил задачу на скрытное развертывание временного пункта обороны. Потом — где ползком, где перебежками — двинулся вперед.
САСовцы заняли наблюдательный пункт на гребне бархана. Стю уже развернул винтовку.
— Что там у нас?
— Не знаю, сэр. Но мне кажется, что это похоже на нашу группу дальней разведки, если хорошо посмотреть...
Майор принял бинокль.
Высохшее русло реки. Три автомобиля, стоящие "звездочкой", так чтобы можно было и быстро смотаться, не мешая друг другу и быстро ответить на огонь с любого направления.
Люди. Одеты как арабы, но... очень хорошие ботинки. Даже можно сказать — чертовски хорошие ботинки. Конечно, после Ирака современные армейские ботинки в этом регионе не редкость — но все же они есть не у всех. Оружие — по крайней мере то, что видно — русское, автоматы АК. Низ лица у всех прикрыт шемахами, но видно — бородаты...
Бесшумная пуля — ударила совсем рядом, чуть ниже, вздыбив вихрь песка, который попал в лицо англичанам. Ослепленный песком, майор покатился вниз, от гребня.
— Не стрелять! Не стрелять! Не стрелять!
Стю скатился рядом, прижимая винтовку.
— Сукины дети! У них снайпер!
— Урок тебе на будущее, Стю.
Заработала рация — видимо, морские пехотинцы поняли, что случилось.
— Ответь.
— А вы что собираетесь делать, сэр?
Майор встал на ноги. Достал из кармана не слишком чистый белый платок, встряхнул его
— Пойду к ним. Это группа дальней разведки. Наши или американцы. И знаешь, что? Они добывают воду...
У самого гребня бархана — майор нацепил белый платок на ствол автомата и какое-то время тряс им, чтобы не приняли за "того самого ублюдка". Потом осторожно пошел вперед. Он знал, что даже если это настоящие бедуины — они не сразу станут стрелять. В отличие от американцев — к британцам у бедуинов было довольно приличное отношение...
Бородатые люди с автоматами смотрели, как вооруженный человек спускается к ним с бархана. Они не стреляли, а кто работал — тот продолжил работать. Очевидно было, что группа слаженная, боевая...
— Ас салам алейкум — подойди ближе, поздоровался майор — мир вам.
— Ва алейкум ас салам — откликнулся один из бородачей — кто ты — мирный путник или презренный харбий**, да будет проклято имя его и имена всех его потомков?
— Не так давно я и впрямь был харбием — откликнулся майор — но сейчас я здесь лишь потому, что мой самолет потерпел катастрофу не так далеко отсюда. Мне и моим людям нужна вода.
— Вода нужна всем... — сказал бородач — что же касается тебя и твоих людей, скажи мне, где они воевали?
— Афганистан. Ирак. В Ираке у меня — четыре тура...
Бородач отстегнул шемах и стало понятно, что он — обросший бородой европеец
— В таком случае, ты мой брат. Скажи — а такие слова как чарли — чарли — ноябрь тебе ничего не говорят, а?
— Это позывной штаба ублюдков, которые ничего не делают как надо и нам постоянно приходилось из Басры лететь на север, чтобы вытереть им задницу...
Бородач засмеялся
— Вот сукин сын... Ты значит, из САС?
— Черт бы тебя побрал...
Майор шагнул навстречу американцу — и они крепко, до хруста костей обнялись...
* в САС деление идет на эскадроны, но не кавалерийские — а эскадроны ВВС.
** Оккупант (арабск.)
Пакистан, близ Исламабада
База ВВС Чахлала
Весна 2013 года
Американская система власти — как и американская система существования и построения жизни — она и гениальна и порочна одновременно. Все это — в зависимости от того, кто и как строит жизнь — и в бытовом смысле и в политическом.
В начале двадцатого века — Соединенные штаты Америки из захолустья, места куда ссылают преступников — превратились в первую сверхдержаву мира. Практически в это же самое время — страны Латинской Америки практически из равных стартовых условий (а в Аргентину ехало не меньше эмигрантов, чем в США) превратились в этакую клоаку, где ничего не делается так как надо, где недовольны все — но никто ничего не может сделать. Этот опыт — надо изучать, чтобы понимать, куда нам идти.
Американская политическая система гениальна тем, что она позволяет делать то, что тебе выгодно и не отвечать за ошибки и обязательства предшественников. Это были обязательства предыдущей администрации — в начале двадцатого века, во время господства абсолютных монархий это было ново, необычно и крайне выгодно. Но для того, чтобы это работало — нужно единство в элите и нужна стратегическая цель, цель не на один год, ни на четыре и не на восемь — а на десятилетия, цель, к которой разные представители элиты могли бы вести страну, сменяя друг друга у руля, анализируя деятельность предшественников, отвергая обязательства, которые в данный момент невыгодны и принимая те, которые выгодны. Если цели нет и единства нет — то все это превращается в бессистемное шараханье по сторонам, ситуативное реагирование, совершенно убогую и глубоко ошибочную, вторичную политику. Именно ту, которую Америка демонстрирует сейчас.
Крайне важен капитализм и понятие "победитель получает все". А так же демократия. Все это — в Америке глубоко мутировало на протяжении последних тридцати лет, превратившись, по сути, в свою противоположность. Жесткий капитализм, когда сотни, тысячи, десятки тысяч человек работают не на государство, а на хозяина, главу фирмы, собственника — подменился социальным капитализмом, когда все больше и больше компаний стало принадлежать пенсионным фондам — учителей, врачей, государственных служащих и так далее и тому подобное. То получилось в итоге совершенно разные цели. В итоге: место хозяина заняли сразу двое — наемный топ-менеджер и управляющий акциями. Хозяин — заинтересован в долгосрочном развитии и процветании фирмы, он вкладывает деньги в долгосрочные проекты потому, что это будет принадлежать ему, а позднее — его детям. Наемный менеджер заинтересован в собственном вознаграждении, в компенсационном "золотом парашюте" если он решит увольняться и в красивом отчете для акционеров. В том же самом заинтересован и управляющий акциями — ему нужен высокий курс акций на бирже чтобы иметь возможность производить выплаты. Так — "социализм по-американски", передача значительной части предприятий в собственность миллионам людей труда — буквально за поколение привели экономику на грань катастрофы. Как это и бывает всегда при социалистических экспериментах: без хозяина, человека, утверждающего и поддерживающего здравый смысл и цели любое коммерческое предприятие нежизнеспособно.
Примерно то же самое происходило и с демократией. Демократия — это власть большинства, при этом принцип "победитель получает все" предполагает, что проигравшему, меньшинству не достается ничего, и оно должно принять волю большинства, победителя. Чудовищно извратив этот принцип понятием "толерантность" и "общественный компромисс", провозгласив примат прав меньшинств — педерастов, негров, матерей-одиночек, свихнувшихся на толерантности — над правами большинства власти Соединенных штатов Америки получили в итоге безумный в полном смысле этого слова балаган, при котором общество дробится на мельчайшие страты и никакого общественного единства быть не может в принципе, где правительству приходится искать способ как наиболее безболезненно удовлетворить взаимоисключающие требования меньшинств вместо того, чтобы проводить в жизнь волю большинства, которое его и избрало, где невозможна никакое осмысленное движение к цели. Америка вступила на путь, ведущий в пропасть и никакие судорожные телодвижения — не могли ничего изменить...
На выборах двенадцатого года в Соединенных штатах Америки сменился президент*.
Этим самым — в очередной раз удалось канализировать растущее недовольство американских граждан и избирателей и получить шанс хоть что-то исправить. Маятник — резко качнулся вправо, к власти пришла правая и даже крайне правая команда, пообещавшая восстановить американские позиции в мире. Снова взялся на перо американский певец военной мощи Томас Клэнси** — а это значило, что Империя собирается для броска...
Одним из первых внешнеполитических шагов новой администрации — было полностью замораживание военной и антитеррористической помощи Пакистану.
Это было одним из коньков предвыборной программы республиканцев, об этом же писал Томас Клэнси. Ситуация с военной помощью Пакистану в последнее время напоминала какой-то немыслимый еще несколько лет назад сюр. В двухтысячном году — пакет военной и антитеррористической помощи был частью крупной сделки Вашингтона с Исламабадом, касающейся ситуации в регионе. Талибан был проектом пакистанской разведки — и Пакистан получал помощь за то, что обязывался не оказывать никакой помощи Талибану в то время, как в Афганистан будет входить американская армия. Помощь эта нужна была правительству Первеза Мушаррафа и потому, что он отчетливо понимал: разбитые исламские экстремисты отступят из Афганистана в Пакистан и создадут проблемы уже у него в стране — а он пришел к власти в результате переворота и сидел, что называется, на пороховой бочке. Эта сделка сработала с самого начала и работала до середины нулевых, до тех пор, пока Америка не озаботилась проблемами демократии в Пакистане и одновременно — не показала свою слабость и неспособность навести окончательный порядок ни в Ираке ни в Афганистане. На Востоке показывать слабость смертельно опасно: здесь тебе не помогут, не протянут руку, здесь — добьют. В результате, когда стало понятно, что угроза нанести удар по Пакистану (а в две тысячи первом именно этим запугали Мушаррафа) невыполнима — договоренности были мгновенно пересмотрены. В спецслужбы вернулись создатели Талибана, из тюрем тайно выпустили опаснейших боевиков, в Зоне племен при полном попустительстве правительства были созданы лагеря подготовки боевиков. Количество перешло в качество в восьмом — именно тогда началась эскалация насилия в Афганистане, и она с тех пор не прекращалась. Попытка заменить нелояльного Мушаррафа провалилась — исламисты обыграли американцев, убив на митинге их кандидата — Беназир Бхутто. И с тех пор — у власти было слабое, коррумпированное гражданское правительство, которое простор боялось связываться с откровенными террористами.
Новым коньком американской внешней политики должна была стать Индия. Из захолустья, поддерживаемого Советским Союзом, как и все захолустья мира (хинди руси бхай бхай) она превратилась в конкурента Китая и локомотив развития в этом регионе мира. Несколько прошедших военных тендеров — Миг-29 проиграл Рафалю, Ми-28 проиграл американскому АН-64 Апач показал, что индийское правительство усиленно ищет новых партнеров и готово отказаться от тесного сотрудничества с Россией. Для американцев это был беспроигрышный вариант: и конкурент Китаю и главный враг Пакистана, почти обреченный находиться на антиисламистских позициях из-за проблем в штате Джамму и Кашмир. Не успел (точнее не успела) новый президент принести клятву верности американскому народу — как в Дели уже полетели гонцы. С населением в миллиард с лишним человек — Индия могла выделить огромные контингенты для поддержания мира на Востоке — и она точно так же была кровно заинтересована в бесперебойных поставках нефти, как и сами США. Индия стояла перед проблемой коренного перевооружения армии, создания оборонного комплекса мирового уровня, создания целых подвидов вооруженных сил, таких как атомные подводные лодки — носители крылатых и баллистических ядерных ракет. Все это — сулило золотой дождь американскому оборонному комплексу при правильном розыгрыше имеющихся карт. Сменив администрацию — американцы вступили в игру жестко и решительно, сразу пытаясь сорвать джек-пот. Именно в пользу Индии — демонстративно были перераспределены финансовые средства, ранее предназначавшиеся Пакистану. На тайных переговорах в Дели речь шла о немыслимых ранее предложениях: немедленная передача двух наиболее старых авианосцев типа Нимиц — самого Нимица и авианосца Дуайт Д. Эйзенхауэр, вместе с временной арендой их авиакрыльев до тех пор, пока фирма Боинг не изготовит новые самолеты под этот заказ и с рассрочкой платежа на двадцать лет. Да... это тебе не Россия, где на верфях бросают работу на полдороге и честно глядя в глаза заказчику говорят, что полностью работа обойдется вдвое дороже... нет, это не Россия. Кроме того — американцы намекнули, что речь может идти и о продаже американских подержанных субмарин класса Лос-Анджелес, переделанных под стрельбу крылатыми ракетами, в том числе с ядерным зарядом... это было грубейшим нарушением сразу нескольких международных договоров и серьезным нарушением баланса сил в регионе: с двумя авианосцами по девяносто тысяч тонн каждый и АПЛ класса Лос-Анджелес Индия становилась едва ли не второй по мощи морской державой мира после США. Но данные "воспитательные меры" были предназначены и для Пакистана. Несмотря на то, что устроившие "ноябрьский Тет" банды откатились из Афганистана в Пакистан, потеряв значительное количество живой силы — силы у Пакистана все еще были. После того, как до американского посла в Исламабаде довели информацию о том, что Пакистан готов закрыть все тайные и явные американские военные базы в стране, выдворить дипломатов, дать полный ход сотрудничеству с Китаем в вопросе базы ВМФ Гвадар и даже передать бандформированиям в Афганистане портативные ракеты земля-воздух для атак американцев — стало понятно, что нужно договариваться...
Когда отставной (кстати, в США такого понятии нет, есть действующий президент и есть просто президент) президент Соединенных штатов Америки Билл Клинтон крайний раз бывал в Пакистане с полуофициальным визитом — его привезли на частном самолете и провезли с базы Чахлала в Исламабад на неприметной бронированной машине. Сейчас, в тринадцатом — для американцев смертельно опасным был даже такой способ посещения Пакистана. Антиамериканизм, ненависть к Америке стала религией большей части страны, значительная часть ее территории, особенно на севере и западе не контролировалась федеральным правительством, немногочисленные журналисты и сведущие люди, возвращаясь из этих мест, приносили неутешительные вести. В сельской местности абсолютно все люди, с первого и до последнего человека являются исламскими экстремистами и сторонниками Талибана, пятилетние дети на вопрос, кем ты будешь когда вырастешь с гордостью отвечают — шахидом. Ненавидели американцев и многие из пакистанских силовиков, а без их осведомленности даже тайный визит был невозможен... проговориться при встрече с осведомителем из радикалов — и террористическое нападение неизбежным. В результате чего — договорились встретиться на базе ВВС Чахлала, в которой был и гражданский сектор, исполнявший роль международного аэропорта для столицы страны Исламабада. Это кстати было не случайно сделано: военный и гражданский аэропорт на одной территории и не зря каждое правительство это поддерживало. Просто все понимали, что рано или поздно из взбунтовавшейся страны придется бежать — и аэропорт должен быть под контролем военных, чтобы успеть это сделать...
