Безумие стали

— Посмотри, что я нашла! — сказала она отцу и раскрыла ладошку.

Кисть исчезала. Рука обрывалась после запястья, а на месте ладони переливался лежащий под ногами песок. Зара вскрикнула и бросила гадкий студень. Словно по волшебству рука обрела прежний вид. Девочка пошевелила пальцами, совершенно обалдевшие мужчины не сводили с неё глаз.

— Как ты это делаешь? — хрипло спросил эрл.

— Мне кажется, это кусочек ткани с плаща Хана! — воскликнула Зара и подняла обрывок, вновь превратившийся в подобие прозрачной слизи. — Он маскирует своего хозяина.

— Честно говоря, сначала я думал, что ты преувеличиваешь, — признался отец, взяв клочок странной материи. — Но сейчас вижу, что говорила чистую правду.

— Ветры Вая! Через ваши пальцы просвечивает стол! — воскликнул старшина.

— Да, действительно... поразительная ткань. Думаю, она изменяется под теплом человеческого тела, — задумчиво проговорил эрл. — Но постойте-ка, это какие возможности! Вот почему враг незаметно приблизился к часовым.

— Невидимый воин, — прошептал Олмест и настороженно осмотрел двор.

— Это не гарантирует ему неуязвимости, — успокоил Тельми, наблюдая за взволнованным старшиной. — Кондар почувствовал неладное и успел рубануть противника вслепую. Даже если человека не видно, остается звук шагов и запах. И я никогда не поверю, что Хан в одиночку вырезал весь кордон!

— Наверняка он спелся с Яндом, чтобы отомстить нам за всё, милорд, — предположил старшина. — Помните, какие слухи ходили о его происхождении? Кто-то утверждал, что это беглый офицер яндов.

— Кем бы он не был, я его поймаю, — процедил эрл. — Пусть он наденет хоть сотню чудо-плащей!

Егеря возвращались один за другим. Вскоре стала ясна вся картина происшедшего. Часовых снял один человек, затем он вошел в форт, разобрался с тремя воинами на первом этаже, и уже тогда внутрь хлынула дюжина врагов, таившихся в лесу. После устроенной резни они забрали коней, следы вели в сторону Янда.

— Милорд, надо потребовать у короля Назраиля объяснений! — не выдержал седой ветеран Ратгар. — У нас с ними мир, вот пусть и выдадут нападавших, а если нет, то мы сами отыщем их — клянусь! — в ближайшем гарнизоне яндов. Кони-то наши приметные.

Егеря одобрительно загудели. Зара внутренне согласилась с ними. Темнокожие, носатые купцы с той стороны, когда миновали замок или встречали дозор Зеленых Братьев, кланялись в пояс, улыбались, но стоило только егерям отвернуться, как улыбки сползали с лиц, точно отслужившая своё змеиная кожа. Девочка часто наблюдала за яндами из укрытий в кронах деревьев — по её мнению, слишком много среди торговцев было людей со шрамами и военной выправкой. Что они позабыли на холмах Валезии? Но его величество Родрик Лангобард не беспокоился по этому поводу, и фургоны с красно-синими флажками беспрепятственно миновали границы королевства. Возможно, скоро это изменится?

— Не всё так просто, — сказал эрл. — Янд сошлется на разбойников, Назраиль никогда не согласится с претензиями наших эмиссаров, а его величество свято блюдет мир.

— Будь проклята политика! — воскликнул в сердцах Ратгар.

— Мне жаль твоего племянника, но мы не можем вторгаться в пределы Янда, это будет означать войну, — отрезал Гильг и добавил чуть мягче: — Однако, существует еще и разведка. Ей границы неписаны.

— Истинно, милорд, — потупился Ратгар. — Когда отступает сила, побеждает хитрость. Извините меня.

Отец решил оставить на кордоне десять егерей, приказав на любой подозрительный звук сначала стрелять, а уже потом спрашивать, кто идет. Еще пятеро должны были отправиться в Далузу и вернуться со сворой самых злющих сторожевых псов, навестив по пути два других гарнизона и оставив там нескольких мохнатых охранников. Пусть Хан будет хоть трижды невидимым, но со своим запахом он ничего поделать не сможет — собачки учуют чужака заранее и не позволят повториться трагедии.

Ратгара и еще одного ветерана эрл отозвал в сторонку. Зара заметила это и, сняв панцирь, нырнула в лес. Как только сзади сомкнулись дружелюбные стволы деревьев, девочка подпрыгнула, уцепилась за толстый сук, и вот уже худенькое тельце стремительно неслось сквозь кроны. Хорошо, что тут растут липы, порадовалась Зара, осторожно снижаясь прямо над местом разговора, — в переплетение ветвей никто не заметит. Отец тихо давал наставления разведчикам, девочка напрягла слух.

— Пройдете по следам, выясните, куда увели коней. Мне нужно только это, в бой не вступать! Ратгар, тебя касается в первую очередь.

— Милорд, хоть разрешите пленить какого-нибудь носача, он нам быстренько всё расскажет.

— Нет. Его могут хватиться. Устроят облаву, а если вас поймают, то это уже дипломатический конфликт. Выяснили, вернулись, рассказали. Больше ничего не требуется. Это понятно? — с нажимом спросил Тельми.

— Так точно, милорд!

— Хорошо. И обращайте внимание на все шорохи. Оказывается, у нашего знакомца Хана есть плащ-невидимка.

— Так вот почему мы не можем поймать эту сволочь! — воскликнул второй ветеран.

— Я его за милю учую, — процедил Ратгар. — Не беспокойтесь, милорд, всё сделаем.

Зара хихикнула про себя и уже хотела тихо удалиться, когда егерь снял с пояса кнут и, не глядя, взмахнул им. Витой ремень стеганул по кроне дерева, посыпались ветви и сухие листья, девочка ойкнула. Ратгар резко дернул. Увлекаемая плетью, Зара полетела вниз. Удар о землю больно отозвался в спине; хорошо, успела в последний миг выставить руки. Ратгар ахнул и бросился поднимать.

— Ох, леди, да как же так? Я и не думал, почуял что-то и...

— По-чу-ял! — передразнила Зара. — Хорошо хоть, за арбалет не схватился. Петинья родненькая! Я всю задницу счесала...

Ошеломленный Ратгар неловко отряхивал её от древесной трухи, второй егерь качал головой, а отец улыбался во весь рот, как совсем недавно она сама. Зара нахмурилась и тряхнула гривой волос. Она тут грохнулась с такой высоты, а ему весело!

— Чего смешного?!

— Ругаешься забавно, — ответил отец. — Няне понравится. А ведь ты попалась, вновь попалась, белочка. Ушиблась сильно?

И с такой нежданной заботой он спросил это, перестав ухмыляться, что Зара тут же простила ему и обидные слова, и его бездействие. В конце концов, она сама залезла на дерево, а если не можешь передвигаться тихо, будь готова к неожиданностям! Отец не виноват, что его дочь желает походить на мальчишку и ведет себя как мальчишка. Он даже подыграл ей, не став поднимать и отряхивать, признал её право на свободу действий и на сопутствующие этой свободе ошибки. Нет, ну чего она вспомнила о Петинье?

— Тебе просто повезло, — сказала Зара и оттолкнула егеря. — Лови лучше Хана!

— Всенепременно, леди, — заверил Ратгар, смущенно сворачивая плеть.

Зара злилась на старого вояку, но ругаться ей уже расхотелось. Она думала, что неплохо бы поскорее оказаться в замке, нехотя уступить уговорам няни и помыться в ванне с тройной сменой воды. Гм, как и подобает настоящей леди.

Джаб.

В тишине карточного зала звон упавшей на пол монеты прозвучал особенно громко. Этот звук разбил застывшее полотно из удивленных лиц и вскинутых рук, вдохнул жизнь в оцепеневших игроков и зрителей. Все разом заговорили, задвигались, кто-то восхищенно хлопал Ларкина по плечу, многие с интересом посматривали на барона. Тот побледнел как мертвец. Еще мгновение назад Джаб желал победы другу, но сейчас ему даже стало жаль Гроуверка. Снарк тяжело дышал и не отрывал взгляда от злополучной семерки мечей, словно надеялся, что она исчезнет, испарится. Даже если он продаст скотобойню и заложит дом, то вряд ли сможет расплатиться с Генри, прикинул Нивельхейм.

— Я не знаю, как вы это сделали, но такого не может быть, — процедил Гроуверк, подняв, наконец, взгляд от стола.

— Полноте, барон. Или вы намекаете на мою нечистоплотность в игре? — спросил Змей лениво, но в его голосе прозвучал металл.

— Господа, господа! — воскликнул граф Редфорд. — Не будем драматизировать. Вас, любезный Снарк, я попрошу впредь продумывать свои заявления, а вас, Генри, хочу поздравить с замечательной победой!

— Всем вина в честь графа Ларкина! — провозгласила Диана, подняв бокал.

Напряжение в комнате спало. Гроуверк моргнул и потер глаза. Слуги уже суетились вокруг стола, угощая гостей красным зарийским из погребов Молиньяк. Джаб сделал глоток и посмотрел на Диану. Благая Троица, как же она прекрасна! За последний год куртизанка только похорошела, еще больше расцвела, являя собой идеальный образ обольстительницы. А он-то тайком думал, что девушка будет страдать от разлуки, не сможет его забыть... даймоны тьмы, как же наивен он был! Лейтенант Железных Тигров оторвался от созерцания чарующей красоты бывшей любовницы и заставил вспомнить себя о законной жене — милой, чуть полноватой, но всё равно родной. И верной, в отличие от всяких вертихвосток! Джаб неодобрительно покосился на молодых хлыщей, так и вьющихся возле Дианы, и залпом опорожнил бокал. Люди не торопились расходиться от стола. Цвет дворянства смаковал вино и ждал последствий удивительной партии в баккара.

— Прошу извинить меня, граф, — сказал, наконец, барон Гроуверк, оправившись от потрясения. — Я не сомневаюсь, что вы играли честно. Как желаете получить выигрыш? Такой суммы у меня с собой нет, но я владею некоторым имуществом. Его залоговая стоимость...

— Благодарю! — оборвал Ларкин. — Зачем мне скотобойня и ветхий дом?

— Тогда что же? — спросил насупившийся Снарк.

— У меня есть отличный оруженосец, — начал Генри издалека. — Он молод, расторопен, трудолюбив, но всё же не всегда справляется с моими причудами. Чак, не хмурься, а лучше налей мне еще вина. Спасибо. Проверь еще, пожалуйста, как смазан мой арбалет, он в седельной сумке. Так вот, — продолжил Ларкин, сделав внушительный глоток зарийского. — Я склонен простить вам весь долг... слышите?! Весь долг, любезный барон, за сущую малость.

— Завоевать для вас трон? Или, может, сосватать королеву? А не хотите ли свежей вырезки? — осклабился Гроуверк.

— Всё мимо, хотя, вид крови меня возбуждает, — ответил Змей. — Вы дадите мне в услужение вашего прыткого не по годам юношу. Думаю, два оруженосца будут для моей скромной персоны в самый раз.

В зале раздались удивленные возгласы. Никто не ожидал, что граф потребует такого. Действительно — малость. Родовитые и богатые дворяне нанимали обычно для своих отпрысков учителей, а по достижению четырнадцати зим любимые чада ждали, когда Брамберг объявит набор в Кале, и молились, чтобы их приняли в прославленную школу. Менее удачливые юноши довольствовались ролью оруженосцев при именитых рыцарях, кои брали на себя обязанность учить их ратному делу, хорошим манерам и всему, что считали полезным для подрастающего поколения. Здесь при одном воине могли обретаться до трех юношей. Бывало и такое, что обнищавшие или титульные дворяне вынужденно отдавали младших сыновей в услужение никчемным, но богатым баронам и графам. Некоторые из этих господ набирали в свою свиту исключительно смазливых мальчишек — днем те исполняли обязанности оруженосцев, а ночью — покорных любовников. Замечая сальные улыбочки, Джаб гадал, сколько из присутствующих в зале сейчас подумали о Ларкине подобным образом. Впрочем, никто не стал бы говорить о своих подозрениях в лицо лучшему клинку королевства. А вот посплетничать потом о нахальном капитане — это да, вот только подождем, когда данный капитан закончит здесь и удалится подальше.

Услышав предложение Ларкина, люди расступились. У дальней стены стояли оруженосцы — они замолчали и уставились на юношу в черном плаще. Поднятый воротник скрывал лицо подопечного Гроуверка почти так же хорошо, как глубоко нахлобученная шляпа; свет масляных ламп выхватывал из тени лишь блестящие глаза. Они неотрывно смотрели на господина. Барон кашлянул и произнес:

— Но граф, этот юноша мой родственник, я не могу отдать его вам как простую вещь.

— Родственник? — прищурился Змей. — Конечно, это меняет дело. Выложите на стол сорок золотых и покончим с этим.

Чему-то засмеялась Диана. Бубнящий юнец довольно покраснел, уткнувшись носом в изящное ушко с изумрудной капелькой — происходящее в зале его нисколько не интересовало. Джаб поморщился в сотый раз за сегодняшний вечер. Зачем Ларкину еще один оруженосец? Они пришли сюда в поисках наемного убийцы, но пока его что-то не видно. Гроуверк посмотрел на своего родственника; Джаб мог поклясться, что тот еле заметно кивнул, точно разрешая свою передачу. Люди вокруг молчали в ожидании последнего акта драмы, ноздри щекотал дым из закуренной Редфордом трубки. Барон вздохнул и поднялся из-за стола.

— Ваша взяла, граф. Другого выхода я не вижу. Мой оруженосец переходит под вашу опеку, я освобождаю его от данной мне клятвы, но обещайте, что будете достойно обращаться с ним.

— Всё зависит от его поведения, — бросил Ларкин.

Он встал так резко, что отпрянули ближайшие дворяне, и прошел по живому коридору в конец комнаты. Выигранный юноша стоял перед ним, понурив голову. Правая рука скрывалась в разрезе плаща, на левой висел меч барона, убранный в простые, без всяких украшений, ножны. Джаб поставил кубок и последовал за другом, не теряя надежды разгадать его игру. Ларкин пристально смотрел на нового оруженосца. А ведь он собран, как тигр перед броском, понял Джаб. Что-то должно произойти! Пальцы нащупали шершавую рукоять фальчиона. Генри наклонился к юноше и произнес:

— Прежде, чем мы познакомимся, я хочу проверить, насколько чисты твои руки. Сними перчатки.

В ответ из-под шляпы сверкнули глаза. Джаб не мог отделаться от ощущения, что оруженосец Гроуверка смутно напоминает ему кого-то, но уловить ускользающее сходство пока не получалось. Тот на предложение графа никак не реагировал, стоял столбом и молчал. Пауза затягивалась. Генри хмыкнул и, повернувшись к барону, спросил:

— Любезный Снарк, а что, ваш родственник глуховат?

— Осторожно! — крикнул Джаб, заметив движение юноши.

Оруженосец перестал изображать статую. Как только Ларкин отвернулся, он выхватил из складки плаща кинжал и ударил графа. Змей в предупреждениях не нуждался. Мгновенно уйдя в сторону, он перехватил руку убийцы и вывернул ему кисть. Сталь зазвенела по мраморному полу. Диана вскрикнула, леди Дальг без чувств обмякла в руках растерянного мужа, завизжала какая-то служанка. Оруженосец освободился от захвата неуловимым движением, меч барона покинул ножны. Вокруг Ларкина мгновенно образовалось свободное пространство. Кто-то звал стражу, другие торопились убраться подальше от свистящей стали. Джаб хотел помочь другу, но понял, что только помешает и отошел назад, сжимая рукоять обнаженного клинка.

Противник оказался ловким малым. Его выпады следовали один за другим, Змей отбивался, но не контратаковал. Трудно было ожидать от оруженосца подобной прыти, ну не Гроуверк же обучил его всем этим финтам! Джаб напряженно следил за поединком. Сначала вскрикивал, когда казалось, что Генри не видит удара, но вскоре понял, что Ларкин просто играет с врагом. Поняли это и другие. Гадая о причинах, дворяне издалека следили за поединком, оставив в покое свои клинки. Джаб также убрал фальчион в ножны. От звона стали гудело в ушах, Змей с застывшей улыбкой крутил Мстителем, парируя выпады явно обезумевшего оруженосца и, наконец, сам перешел в атаку. Противник дрогнул под шквалом ударов. Сделал шаг назад, еще один, Ларкин почти без замаха рубанул мечом. Соперник вынужденно подставил клинок, чтобы не лишиться головы. Звонко щелкнуло, Генри остановился. Замер и родственник Гроуверка, удивленно разглядывая срубленный наполовину баронский меч.