Норматив попаданца

Удивления не было. Эльфийская настойка, судя по всему, синхронизировала меня со стержневой личностью — мир воспринимался как данность, как основа для незамедлительного эффективного действия. Враг был открыт, я использовал Алый Прилив, чтобы не помешать атакующему семпаю. Лейтенант вовсе не собирался вновь повторять ту опасную технику — из-под его прижатой к груди ладони брызнул рубиновый свет, и герой Королевства исчез всполохом огня. Ночной воздух резко похолодал, присутствие семпая ощущалось со всех сторон. Враг настороженно повел шлемом — как вдруг из всех сочленений его доспеха вырвался рыжий огонь. Парень жутко закричал, сжигаемый заживо — но за его спиной в ночной тьме зажглись пять пар горящих глаз, и доспехи пустоты покрылись драконьей чешуей. Смотрелось хреново. Изгнанный изнутри лат огонь закрутился кольцами, как орбиты электронов вокруг попаданца; стало откровенно морозно, вокруг парня заклубился сжижающийся от космического холода воздух. Да. Вморозим ублюдка в глыбу и выкинем нахрен с планеты — вскинув руку, я присоединлся к Красным, плетущим круг запечатывания. Движения попаданца замедлились почти до нормальных, он вскинул правую руку над головой — на чешуйчатой перчатке зажегся и погас сигил. Над парнем возникла призрачная женская фигура, дух подняла руки смутно знакомым жестом... Это же...

"Все на землю!"

Мы рухнули, как падшие ангелы, и в тот же миг призрак Алой Княгини активировал ее коронную Сферу Господства — концептуальный насос, откачивающий Силу по всему спектру. Ох, ёпт. Падение происходило при нормальном один "же" — недопустимо медленно. Сейчас из нас выпьют всю энергию, и удар о землю без торможения поставит точ... нет. Огненные кольца, воплощающие дух лейтенанта, обвили черную сферу, на миг показалось, что он пересилит фантазм — используя площадное заклинание ветра, замедляю наш спуск — и тут огонь всосало в черноту, присутствие семпая исчезло. Скачком развернувшаяся пустота не достала до меня буквально на полметра — некоторым повезло меньше. В этот раз я не ощутил вспышек темного начала в момент смерти — фотосфера фантазма поглотила все. Падаю на четвереньки, истощение маны разъедает изнутри, как жестокий голод. Я знаю что делать, я един с тысячелетней памятью предшественников — но у меня уже нет энергии и сейчас откачивается жизненная сила. Выдергиваю из подсумка склянку с синей жидкостью — но эликсир в хрустале выцвел до серого, лишившись энергии. Серебряное право. Экранироваться, позволить источнику восстановить хоть немного сил... Призрак легендарного мастера играючи сокрушает мою неумелую защиту, в глазах темнеет. Нет, это не темнота, это моя тень в свете открывающегося портала...

Надо мной горит проход в наш каминный зал, супруга и Рыжая, засранки, стоят у открытой двери. Могучий поток силы из домена перекрывает откачку, вновь заряжает источник. Печати складываются с невероятной быстротой, зеленый луч моего Разрушителя Иллюзий проходит параллельно красному лучу неизвестного приема попаданца. Тень княгини развеивается, я мучительно медленно оборачиваюсь — зачем, ведь истинное зрение дает круговой обзор... Все верно. Красный луч попал сквозь открытую дверь в наш дом-на-дереве. Тянусь к порталу, но вместо каминного зала с женой и сестренкой в проеме лишь черная, жадная пустота. Сознание бесконечным циклом воспроизводит сцену — мой дом и моя семья разлетаются осколками, как разбитый телеэкран.

"Берегись!"

Капитан сбивает меня на землю, и предназначавшийся мне удар попадает в нее. Я чувствую ее боль в раскуроченной грудной клетке, она улыбается и обвисает на мне, ощущение боли исчезает. Вокруг неистовствует Сила, кто-то борется за жизнь, кто-то охвачен яростью, кто-то хладнокровен и расчетлив. Бережно кладу воительницу на землю, закрываю неподвижные синие глаза. Попаданец черным метеором мечется на фоне звездного неба, ничто иное в мире меня не интересует. Иди же ко мне. Слой за слоем раскрываются изощренные барьеры, моя беззащитная суть касается агрессивной среды. Дед делал это примерно вот так... Мир выворачивается наизнанку, вторгаясь в мой микрокосм. Место, где у меня будет шанс убить его. Даже не место — состояние.

Темнота.

Деактивировавшаяся маска отваливается с лица, открывая школьный коридор. Что-то мешает обзору, смаргиваю влагу. Да, другое дело.

Враг слепо водит шлемом, сдирает глухую шипастую каску, отбрасывает на линолеум пола. Мы оба стоим в груде вещей — я — в содержимом моего пространственного кармана, он — в куче золота, целых и не очень доспехов, каких-то растений, шкур животных, зачем-то — кирка и топор...

У него мое лицо. Неважно. Мне нужна лишь его смерть, ничего более.

Нагнувшись, цепляю из груды вещей посох — почти копье с окованной сталью пятой. Я учился бою на шестах, но здесь и сейчас, в школьном коридоре у кабинета химии — во мне нет ничего, обретенного в сказочном мире. Лишь абсолютная, всепоглощающая ненависть. Он замахивается мечом, движение выглядит жалкой пародией на удар. Сталь стукается в твердое дерево, не оставляя даже царапины, я делаю неловкий выпад, пята посоха глухо бумкает в доспех. Не так. Перехватить ближе к острию. Удар, блок, удар, удар! Кованый воротник его доспехов открыт кверху, под шлем, манит незащищенным горлом. Тело не помнит движений, ничего, зато их помню я. Кровь из рассеченной брови заливает глаза, смешно — царапина от полутораручного меча... Хрустальный шар, зажатый в лапе дракона, удачно попадает по латной перчатке — попаданец роняет меч. Отпинываю железяку сторону, с невнятным рыком заношу острие — и тут шипастый кулак врезается мне в живот. Посох со стуком падает на пол, попаданец вороватым движением хватает мое оружие, я пытаюсь вдохнуть... Янтарный свет заполняет мир. Рот попаданца — мой рот — разинут в крике, но не слышно ни звука. Школьный коридор истаивает, я стою на растерзанной дороге к Храму. К дымящимся руинам Храма. Посох лежит у моих ног, рядом с истлевшим трупом в дорогущих доспехах. Земля качнулась и вздыбилась мне навстречу...

"...не выживет. Искусственный источник вступил в резонанс с инферно посланника богини..."

"...жи мне, за что?! Почему ни одна траханая драконом сволочь не сказала, что у мальчишки — Посох Основателя? Вы решили, что у вас слишком много пешек?"

"...видел, какие у нее буфера? В натуре, останется здесь на лечение — попробую к ней подкатить."

"...отвяжитесь, это просто царапина. Вам что, больше лечить некого?"

"...мне-то почему пристала? Я тоже была не в курсе! Проклятье, мой допуск лишь на ступеньку выше твоего, там нет ничего важного!"

Открываю глаза, вижу незнакомый потолок. Палата выглядит так, словно ее готовили к ремонту — изуродованные стены, разгромленное оборудование... Опа. Мой источник подавлен — церковники узнали, кто виноват в прорыве попаданца? Хотя печати могли бы наложить и помощнее, да и сам я не привязан к кровати... В треть, даже в четверть силы тянусь к источнику — сдерживающие печати прогнуло, чувствуется, что едва-едва держат.

— Пожалуйста, прекратите!

Я дернулся от неожиданности. В мою ветхую палату вбежала зомби. Ссохшаяся кожа, редкие темные волосенки, ввалившиеся глаза... Нет, не зомби, просто человек на последней стадии истощения. И кажется, я узнаю этот голос — застенчивая оператор из тактического зала.

— Какой... сегодня день?

— Двенадцатое, восемь утра.

Успеваю. Ложа создаст барьер в полдень — у меня еще есть часа три.

— Очнулся?

Вваливаются еще два полутрупа, командир и аббатиса. О боги, как вообще можно сделать из красивых женщин такой ужас?

— Что с вами случилось?

— Рука? — зомби-командир посмотрела на перевязь. — В общей свалке поймала скользящий удар. Причем, кажется, от своих же.

— Вы все три выглядите, как неупокоенные мертвецы.

— Ну, знаешь...

— Погоди, — зомби-аббатиса остановила жрицу крови. — Еще какие-нибудь странности? Может, интерьер носит следы разрушений, или там запах разложения...

— Палата разгромлена, верно. Некуда было положить?

— Расслабься. Представь себя живым оружием. Грозным оружием, пробивающим любые защиты.

Белокурую бестию стукнули по голове? Ну, окей. Взгляд-прицел вышел без малейших усилий, пришла глупая уверенность, что стоит мне захотеть — и то, на что я смотрю, будет уничтожено.

— А теперь верни оружие в ножны. Ты среди своих, если не друзей — то союзников.

Картинка поплыла, я моргнул — окружение претерпело разительные изменения. Палата сверкала новой отделкой, женщины вновь стали такими, как я их помнил, разве что у командира покрасневшие веки.

— Что это было? — ровно спросил я.

— Твой посох — невообразимо древняя реликвия. После смерти создателя он заряжен ненавистью и искажает восприятие носителя. Показывает всюду смерть и разрушение.

— А где он, кстати? — все остальные вещи из пространственного кармана были здесь, на столе у кровати.

— Так и лежит на дороге, мы не рискнули его коснуться.

— Я правильно понял, что с помощью посоха можно было убить врага с одного удара?

— Да. Очень жаль, что никто из нас не знал о Посохе — он был искусно замаскирован под обычный медиатор для начинающих магов.

Очень жаль. Очень... Часть памяти словно блокирована, картина боя зияет прорехами. Что происходило между запретной техникой лейтенанта и схваткой у кабинета химии? Короткое, но мощное усилие — и, проломив блоки, я вновь обретаю память. Судорожный вдох, и словно космическая пустота входит в легкие вместо воздуха, заполняя тело равнодушием смерти. Сердце продолжает ритмически сжиматься и разжиматься, бессмысленно и жестоко удлиняя пытку существованием. Нет, я не стремлюсь умереть — это глупо и постыдно — но мне кажется, я уже это сделал, только что, в момент осознания.

Жрицы молчали. Потом младшая, оператор, всхлипнула и выбежала в коридор.

Долг. Я обязан предотвратить катаклизм, последний осмысленный поступок. Я должен вернуться домой, к родителям — не ради себя, ради них. Жаль, что лишь на три года — но тут ничего не поделаешь, надо как-то постепенно подготовить их к моему уходу. Молча сажусь на кровати, нашариваю шлепанцы.

— Тебе еще нельзя вставать, — хладнокровно сообщает аббатиса.

— Нет времени. Через три часа я должен быть в Черной Башне, готовиться к ритуалу. Я собираюсь вернуться на Землю.

— Не выйдет. Ты убил Врага, мир воспринимает тебя героем. Ты более не "лишний человек" — Мембрана не выпустит ведущего актера со сцены.

— Я сам же и виноват в приходе... врага. Гномы спрашивали дозволения на эксперимент, и я разрешил им.

— Это не важно. Нить твоей судьбы в общем узоре стала красной. Ты не сможешь уйти.

— Тогда я просто исполню свой долг и предотвращу катаклизм.

— Послушай... Тебе правда лучше не напрягаться. Темное начало питается негативными эмоциями. Потеряв друзей в бою, ты стал сильнее как волшебник — но твоя психика на грани срыва.

— Любое магическое напряжение — и тебе может сорвать нарезку. И тогда тот вчерашний школьник с мечом покажется нам мелкой неприятностью — по сравнению с безумием полностью обученного магистра.

— У вас три часа, — я доковылял до своей одежды. — Найдите выход. Накачайте меня успокоительным, наложите печати отложенной смерти — делайте что хотите, но я должен участвовать в ритуале. Или... Могу я просто взять Посох, дождаться воплощения Разрушителя и убить его без всяких ритуалов?

— Нет. Посох Основателя лишь пробивает серебряную защиту. Разрушитель несоизмеримо сильнее, даже без его духовной брони ты ничего ему не сделаешь.

— Значит, я полагаюсь на вас.

— Помоги ему, — подала голос командир. — Это... правильный выбор.

— Как? — окрысилась аббатиса. — Я не всесильна!

— Простите, что вмешиваюсь, — на пороге палаты — высокая черноволосая женщина в темных очках, от нее исходит ощутимая аура умиротворения. Слепая Мать, как ее называют младшие жрицы. Второе лицо Храма, Праведная Дочь Платинового Дракона. И бывшая напарница моего старика.

— Преподобная, — жрицы склонились в поклоне.

— Решение есть. Один из моих учеников, погибших этой ночью, владел огненным кристаллом героя, — в руках первосвященницы возник плоский рубин размером с ладонь. — Уверена, он бы не возражал, если этот кристалл примешь ты. Он защитит носителя от безумия.

Слепая жрица протянула бесценный камень — в глубине кристалла искрился золотой герб, чем-то сходный с гербом Королевства. Я не вправе принять наследство — я подвел и погубил семпая. Я знаю, что не вправе — но возьму, мертвые лишены стыда и знают лишь необходимость.

— Благодарю. Он вернется к вам уже завтра.

— Ты очень похож на него.

На лейтенанта? Да ни разу, я... А, на моего старика...

"Внимание всем, — подали голос храмовые эсперы. — К Храму приближается темный магистр. Командный центр запрашивает мастера Длани."

— Это за тобой, — кивнула Праведная Дочь. — Собирайся, пока там не произошло дипломатических инцидентов в килотонном эквиваленте.

...Девятый молчал всю дорогу — возможно, древний манипулятор понимал, что ничем не сможет на меня повлиять. А возможно, ему было все равно. Мы прибыли в Черную Башню — в присутствии настоящего магистра посланник разом утратил весь свой апломб и изо всех сил старался не привлекать внимания.

— Жаль, что так вышло, — магистр безучастно мазнул взглядом по самурайке. — У меня были довольно увлекательные планы. Умри красиво, мальчик, обогати мои воспоминания.

Пришла моя очередь равнодушно молчать.

— Хотя... Поступай, как знаешь. Когда тебя не станет, я заберу девчонку к себе. Надо же на ком-то вымещать негативные эмоции.

Темный исчез — и через два удара сердца испепеляющий звездный огонь охватил Башню. Объединенное серебряное право пяти магистров истребляло любые формы бытия на месте проведения обряда. Посланник кривился, я чувствовал его страх. Ученице тоже было не по себе — она неосознанно придвинулась поближе... Разумеется, поближе к посланнику. Бьет — значит любит, да? Пламя угасло — вокруг Башни до самого космоса высился невидимый глазу и магии цилиндрический барьер управляемой реальности. Внутри этой титанической трубы были лишь три формы жизни — очищающий огонь уничтожил всех прочих вплоть до микробов. Интересно, духи-кровососы успели убраться в степь? Надеюсь, что нет, в степи и без них грязи хватает.

— Я буду в заклинательном покое, — можно было скакнуть эльфийским порталом, но я предпочел лестницу. Почему нет? Чуток движения напоследок.

Двухчасовая медитация дала какой-то унылый эффект — я проголодался. Тело по-прежнему хотело жить, и в состоянии внутренней тишины это желание начало просачиваться в голову. Есть или не есть? Голод вызовет жалость к себе и желание жить, сытость вызовет удовлетворение и желание жить. Продолжу в том же духе — и животные инстинкты толкнут использовать алгоритмы Девятого, подло отобрать тело ученицы, все, что угодно, лишь бы жить дальше. Использовать стержневую личность, подавить эмоциональный фон? Тоже не вариант, эгоистичные твари, составляющие династию, и слова-то такого — самопожертвование — не слышали. До боли сжимаю в руке острые грани кристалла героя. Стук в дверь.