"Хрупкий мир" (Война стариков 7)

— Я немного удивлен, что Бриджерс позволил тебе уйти с ним со встречи, — заметил папа.

— Вот почему я позволила ему попробовать взять это, — сказала я.

— Я уверен, что он мог бы найти щипцы или что-то в этом роде.

Я улыбнулась. — Думаю, этого было бы недостаточно, — сказала я.

— Будь осторожна с ним, — предупредил папа.

— Я могу сама о себе позаботиться, папа, — заверила я его.

— А когда она не может, я здесь, — сказал Ран. — По крайней мере, пока не умру.

— Ран, ты можешь не упоминать, что скоро умрешь, — сказала я ему.

— Прости, это доставляет тебе неудобства?

— Немного. Но в основном, просто грусть.

Ран раскрыл объятия. — Не пора ли снова обняться?

— Да, — сказала я. — Передай объятия моему папе.

Ран подошел к папе и заключил его в объятия.

— Ты успокоился? — спросил Ран у папы, когда все было готово.

— ...Да, — ответил папа. — Спасибо, Ран.

— Мне нравится успокаивать людей, — сообщил Ран, когда папа ушел.

— Я знаю, что ты это делаешь, — сказала я ему. — Ты разговаривал с обинянами, пока я была на собрании, да?

— Да. Меня опрашивали так же, как и тебя.

— А что думают обиняне?

— Мы думаем о многом. Однако, в основном, ждем.

— Консу.

— Да.

Я подняла диск. — У них были какие-нибудь соображения по этому поводу?

— Они хотят встретиться с тобой.

— Я рада, что они просто хотят встретиться.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Ран.

— Что-нибудь жестокое, чего они не заслуживают, — сказала я. — Но это могут сделать другие. На этой ноте мне нужно, чтобы ты назначил мне встречу, Ран.

Ран поднял свой компад. — У тебя много людей, которые хотели бы встретиться с тобой, — заметил он. — Включая обинян.

— К ним мы еще вернемся, — сказала я. — Давай сначала назначим встречу с этим.

Двадцать один

Им потребовалось два дня, чтобы добраться до меня, и, честно говоря, я думала, что это произойдет гораздо раньше, чем случилось на самом деле.

Не то чтобы время проходило праздно. Список Рана для людей, которые хотели поговорить со мной о текущем кризисе, со временем становился все длиннее, а не короче; в какой-то момент мне стало проще оставаться на подземном конференц-уровне в Бейнбургере и самой предоставлять конфиденциальные встречи, а не наоборот. Дипломаты хотели знать текущую ситуацию на колонии Юнити; военные хотели провести оценку угрозы в связи с приближающимся прибытием консу; ученые хотели расспросить меня о том, что я знаю о новом понимании физики прыжкового привода.

Я все меньше помогала каждой группе, хотя в каждом случае у меня была информация и отчеты от самих дипломатов и ученых колонии Юнити, а также отчет обинян о физиологии консу, от которого силы обороны колоний, что неудивительно, были в восторге.

Еще в колонии я также получила письма и сообщения от всех ее жителей, как людей, так и инопланетян, которые хотели отправить сообщения домой. Мне не разрешили взять их с собой. Известили, что отправлять их друзьям и родственникам до того, как люди из колонии вернутся в нашу вселенную, было бы жестоко, если бы этого возвращения не произошло, и, кроме того, многое о колонии Юнити было засекречено. Я думала, что было бы более жестоко держать родственников и любимых в неведении, и сомневалась, что Союз колоний имел право обращаться с таким призывом к людям из Конклава, но мои требования были отклонены.

В чем меня не переубедили: что делать с командным модулем, который мы высадили на лужайке перед Бейнбургером, и с консу, который с сердитым видом сидел внутри. И государственный департамент, и силы обороны колоний хотели перевезти его — государственный департамент, потому что он мешал, и СОК, потому что они хотели разобрать его на части и изучить.

Я указала СОК, что мне понадобится Бэйкон, чтобы вернуть его обратно, поэтому он должен был остаться целым, а государственному департаменту — что его перемещение может привести к его повреждению, и я указала и тем, и другим, что любой, кто приблизится к Бэйкону, вероятно, будет разрезан на очень большие куски его разящими руками. Любое возмездие за такое поведение, скорее всего, будет воспринято как негативное со стороны прибывающего консу, которого Бэйкон вызвал, когда мы прибыли, и который прибудет в неопределенное время в будущем, но почти наверняка очень скоро. Модуль и Бэйкон остались на своих местах.

Остальное время прошло в череде встреч, еще встреч, запросов информации, просьб разъяснить эту информацию, конфиденциальных брифингов, уклонений от запросов журналистов об интервью о том, как я, обинянин и консу каким-то образом оказались в кампусе госдепартамента, еде, питье кофе, заверении очень разозленного кота, что я никогда больше не покину его; я плохо спала и пару раз непроизвольно разрыдалась, потому что боялась, что каким-то образом все испорчу.

К тому же, теперь я также скучала по Магди. Эта последняя часть была новой, или, точнее, заново возрожденной. Когда у меня выдавалась свободная минутка, что случалось нечасто, я вспоминала нашу последнюю ночь, проведенную вместе, перед тем как я покинула колонию Юнити. Магди проделал очень хорошую работу, не обременяя меня своими мыслями и чувствами по поводу того, что я оставляю его во второй раз в нашей жизни. Я ценю это. Это не значит, что я не знала об этих чувствах.

Другими словами, я была настолько занята и отвлечена, что, когда они все-таки пришли за мной, я не заметила, пока не стало почти слишком поздно. Возможно, именно поэтому они выжидали. Они хотели, чтобы я была измотана и сосредоточилась в основном на том, чтобы вернуться домой, к своему коту и пинте мороженого, которое я купила накануне вечером, чтобы подкрепиться с горя, но потом заснула, не успев достать его из морозилки.

По крайней мере, они пришли за мной в нужном для этого месте, на малолюдной улице, расположенной посередине между остановкой пригородной электрички Феникс-Сити и моим жильем, на той, которая располагалась по диагонали от обычной уличной сетки, потому что раньше это была частная улица, и диагональ была отличительной чертой дорогих таунхаусов, которые там строились. Затем вскрылись финансовые махинации застройщика, и теперь Хилберт-стрит была открыта для всех желающих, но по-прежнему в основном не использовалась теми, кто там не жил, и не очень хорошо просматривалась сетью камер Феникс-Сити.

Их было трое. Первым, на кого я обратила внимание как раз перед поворотом на Хилберт-стрит, был коренастый мужчина в наушниках, разговаривающий с кем-то по своему компаду. Он обсуждал проблему с водопроводом, которая возникла у другого человека. Свернув на саму улицу, я увидела парочку, которая, взявшись за руки, прогуливалась по улице, восхищаясь знаменитой архитектурой таунхаусов на Хилберт-стрит. Между мной и выходом из улицы стоял фургон доставки "Пылающих пирогов Гиты", настоящей фирменной пиццерии, известной своими невероятно пикантными блюдами и любимой у определенной группы сотрудников госдепартамента.

Значит, это просто обычный способ схватить нужного человека на улице. Если бы мне пришлось угадывать, я бы поспорила, что уличные камеры были отключены или изображение было закольцовано, а камеры в автомобилях и на дверных звонках на улице были каким-то образом заблокированы, и если кто-то действительно наблюдал за происходящим, план состоял в том, чтобы все произошло так быстро, что все равно ничего нельзя было поделать. Логотип и номерные знаки фургона все равно сменились бы, как только он выедет с Хилберт-стрит. Красиво, быстро и с умом.

Поэтому, естественно, я развернулась, подошла к коренастому мужчине в наушниках и ударила его прямо в лицо.

Или, во всяком случае, попыталась это сделать; он увидел приближающийся удар и сразу же постарался заблокировать его.

Что меня обрадовало. Я довольно хорошо вложилась в удар. Если бы попала в цель, то была бы должна извиниться перед каким-нибудь бедным невинным чуваком. Но нет, он действовал достаточно быстро, чтобы я поняла, что он знает, что делает, что наблюдал за мной, и что, когда я направилась к нему, понял, что его прикрытие раскрыто.

Главный вопрос заключался в том, что он будет делать дальше и как сделает это. Второе рассказало бы мне, кто его обучал. Первое сказало бы мне, должна ли я в конечном итоге быть мертвой или живой, и если живой, то должна ли остаться невредимой или нет. Все это было важно само по себе (я бы предпочла не умирать, спасибо), а также для того, чтобы у меня было некоторое представление о том, на кого работал этот придурок.

Четыре движения спустя я поняла: это дипломатическая охрана Колониального союза, нынешняя или бывшая; предполагалось, что я останусь жива и невредима; и этот чувак не хотел одолеть меня, а просто отвлекал, пока не прибудут его друзья с улицы.

Поэтому я быстро шлепнула его по щеке, чтобы удивить и дать понять, что могу, а затем отступила. — Если не собираешься меня убивать, то можешь сказать, кто приказал тебе схватить меня, — сказала я.

— Ты же знаешь, что это работает не так, — сказал парень, который сделал мне комплимент, слегка запыхавшись, когда говорил это.

— Могло бы сработать и так, — сказала я.

— Нет.

— Поступай как знаешь.

К этому времени пара уже подбежала ко мне. — Все в порядке? — спросила меня женщина из этой пары. — Вам нужна помощь?

— Вы можете перестать притворяться, — сказала я. — Спросите своего приятеля.

— Она знает, — сказал чувак.

— Как ты мог так облажаться? — спросил мужчина из этой пары у моего парня.

— Это не его вина, — сказала я. — Я наблюдательная, когда нужно.

— Спасибо, — сказал мне мой парень.

— Мы не друзья, — напомнила я ему и оглянулась на пару. — И что теперь?

— Теперь вы пойдете с нами, — сказала женщина.

— Что, в фургон с пиццей?

Чувак из той парочки снова посмотрел на моего парня.

— Я не говорил ей, — сказал он.

— Нет, но ты это спланировал. Что за дерьмовое шоу.

— Ты бы не справился лучше, — сказал мой парень, и затем они вдвоем препирались минуту или две, пока мы с женщиной смотрели друг на друга с выражением "Чуваки, я права". Никто не хочет проявлять солидарность с человеком, который пытался похитить его, но посмотрите: мы все были в таком положении.

Наконец, я вмешалась. — Джентльмены, — сказала я. — Мы можем поспорить о том, кто из вас более некомпетентен, позже. Что делаем сейчас?

— Мы здесь не для того, чтобы причинить вам вред, — сказала мне женщина. — Нам нужна только информация.

— И вы не могли назначить встречу?

— Это информация, которую вы не хотите предоставлять.

— А, вы имеете в виду диск, — уточнила я.

— Да, — ответила женщина. — Нам сказали, что мы не можем забрать его у вас и что вы не отдадите его нам. Поэтому вы нужны нам вместе с ним.

— Я хочу пойти домой, погладить своего кота и съесть мороженое, — сказала я.

Женщина кивнула. — И сможете это сделать. Только сначала вам нужно пройти с нами.

— А если я скажу "нет"?

Женщина вздохнула. — Мисс Трухильо, мы прекрасно знаем, что вы умеете постоять за себя. Вы уже знаете, что мы с вами одинаково искусны. — Она подождала подтверждения и продолжила, слегка раздраженная, когда не получила его. — Если хотите драться до самого фургона, мы можем это сделать. Но вы сядете в этот фургон. Я прошу вас лично, пожалуйста, не устраивайте ненужную драку.

— Видите, — сказала я двум мужчинам. — Вот как вы это делаете.

— Как скажете, — сказал мой парень, и мужчина из пары, которая на самом деле явно не была парой, просто закатил глаза.

А потом мы, как цивилизованные люди, подошли к фургону, и мой парень открыл боковую дверь, и когда он это сделал, я быстро присела, потому что не хотела оказаться на пути двух электрических разрядов из салона фургона, поразивших двух человек "парочки" и сваливших их в судорогах на улицу.

У моего парня была примерно секунда, чтобы понять, что что-то пошло не так, прежде чем я поднялась с корточек, на этот раз ударила его по лицу, оглушив, и затолкала в фургон, где стажеры корпуса дипломатической охраны Файза Вега и Костантино Карагкунис ждали, чтобы схватить и обезвредить его.

— У вас ушла целая вечность на то, чтобы вернуться сюда, — сказала мне Вега.

— Я хотела дать вам время захватить фургон, — сказала я.

— Нам не понадобилось так много времени, — сказал Карагкунис, указывая на лежащего водителя, которого они вырубили и скрутили. — Они были небрежны. — Он вышел из фургона, затащил в него изображавших парочку, закрыл раздвижную дверь и сел за руль, а мы с Вегой тем временем скрутили всех четверых моих потенциальных похитителей и сложили их, как дрова, в кузове фургона.

Пока мы занимались этим, я проверила, действительно ли мой парень поддерживал связь с кем-то еще, пока следил за мной. Этого не произошло. У моего парня не было при себе компада; его наушники были не подключены, просто надеты для виду. Ни у кого из других похитителей тоже не было при себе компадов. Зато у всех были электрошокеры, которые мы изъяли. В фургоне, по крайней мере на первый взгляд, также не было камер видеонаблюдения, не связанных с вождением. Насколько могло показаться, все прошло, как и должно было идти.

Когда мы закончили и полюбовались делом своих рук, Вега повернулась ко мне. — Знаете, когда вы пришли к нам на днях и сказали, что кто-то собирается попытаться похитить вас, и мы нужны вам вдвоем, потому что официально еще не стали охраной, я подумала, что у вас просто паранойя.

— Паранойя была у меня пару дней, — сказала я. — А потом вдруг перестала.

Вега кивнула на это, а затем в сторону парня, которого я ударила. — Смотрите, кто очнулся, — сказала она.

Я кивнула и наклонилась к нему. — Привет, — поздоровалась я.

Он посмотрел на меня снизу вверх, лежа на животе. — Вы мне не нравитесь, — сказал он.

— Это чувство взаимно, — заверила я его. — У вас есть имя?

— Я вам его не скажу.

— Последнего человека, который мне это заявил, я решила называть "Бэйкон", — предупредила я.

— О чем, черт возьми, вы говорите?

— Это не важно, — сказала я. — Важно то, что прямо сейчас вы и все ваши приятели обездвижены и находитесь в кузове того же фургона, в который пытались запихнуть меня. Мы можем продолжить несколькими способами. Во-первых, вы можете работать со мной добровольно, и вы и ваши друзья окажетесь в затруднительном положении, но в остальном все будет хорошо. Во-вторых, мы поссоримся из-за этого, и в этом случае это станет неприятным.

— Итак, те же варианты, которые мы вам предложили.

— Да, в этом есть доля иронии, — согласилась я. — Но есть еще две загвоздки. Во-первых, вы обездвижены, а я нет, и у нас все ваши электрошокеры, так что драка не пройдет для вас гладко. Во-вторых, хотя я действительно стараюсь не впадать в кумовство, у моего отца очень хорошие связи, и когда он узнает, что вы и ваши друзья пытались похитить меня, что ж, ему не понравится, что у вас есть шансы избежать уголовного преследования. Которое точно ждет вас, если вы не расскажете мне то, что я хочу знать.